Ты — мелодия моей жизни

       Ник не помнил, сколько времени ходил по кругу, изредка садясь на жёсткое кресло, чтобы через пару секунд подскочить снова. Белые коридоры, белые халаты, сводящее с ума беспокойство за Криса, скрытого за белой дверью палаты… Что с ним? В последние недели он не жаловался на сердце, уверял, что всё хорошо. Ложь? Вряд ли: Крис сам явно не был готов к чему-то подобному, иначе взял бы лекарства, а не оставил их дома. Но как потом ему вообще могло прийти в голову обойтись без больницы? Едва пришёл в себя и узнал про вызов скорой, тут же начал брыкаться и возмущаться, говоря, что в порядке и это был кратковременный приступ, без серьёзных последствий. И Крису поверили. Пока через несколько минут он не упал на пол, держась за грудь и кусая собственный рукав, пусть в этот раз и не потерял сознание.        — Усади уже свою задницу, пожалуйста! — не выдержала Нэлли, хватая Ника за руку и утягивая его на диван рядом с собой.        — Не могу, — отмахнулся тот, вырываясь и снова начиная мерить шагами комнату. Как сидеть спокойно, когда Крис один, наверняка обвитый проводами, что-то измеряющими, запертый в палате со врачами, будто говорящими на другом языке, ничего не понимающий…        — Думаешь мне нихера не страшно за Криса? — почти прокричала Нэлли, тоже подскакивая и хватая Ника за плечи, но вовремя притихла, вспоминая, где они находились. — Страшно. Жутко, но я пытаюсь хотя бы не так истерить!        — Давайте вы оба успокоитесь, — начал Хей, в примиряющем жесте поднимая руки. — Нет, я всё понимаю, но от вас ровным счётом ничего не зависит. И могу сказать, раз мы сидим не возле реанимации, то объективно переживать не из-за чего. Нужно только дождаться, когда из палаты кто-нибудь выйдет, и узнать у него.        — Заткнись! — практически одновременно вырвалось у Ника и Нэлли. Да, они знали, по логике Хей прав, после того второго приступа Крис был в относительном порядке, лишь тяжело дышал и сжимал дрожащими пальцами стакан холодной воды, но не получалось не беспокоиться за близкого человека, чьё сердце даже тогда колотилось отчаянно быстро.        — Серьёзно? — Хей приподнял брови и оперся на поставленные на колени локти. Ник почувствовал, как по рукам пробежали мурашки, стоило взглянуть в глаза Хейя. Чуть прищуренные, холодные, смотрящие так, будто именно Ник с Нэлли виновны в том, что произошло. — Вы настолько тупоголовые эгоисты, которые даже на секунду не могут представить, что кому-то хуже?        — Что? При чём здесь эгоизм? — взмахнула руками Нэлли, но быстро притихла, когда Хей взглянул на неё.        — А разве не так? Вы оба истерите как неуравновешенные подростки, погрязнув в жалости к самим себе…        — Хейден, это не жалость к самому себе.        — А что тогда, Николас?        — Страх за того, кого любишь.        — Бред, — Хейден покачал головой и сложил руки на груди. Он выглядел так, будто ему приходилось объяснять что-то совершенно очевидное бестолковым детям, никак не желающим подумать самостоятельно и понять. Глубоко вздохнув, Хей прикрыл глаза и продолжил: — Если любите Криса, то думайте о нём, а не о самих себе. От ваших истерик у него сердце болеть перестанет? Или он вылечится магическим образом, когда увидит вас зарёванных? Удивлю, но это не так работает.        — Да? И что тогда предлагаешь? — поджав губы, спросил Ник. Выслушивать совершенно постороннего человека казалось бредом, но Ник успел убедиться, что иногда этот посторонний человек давал дельные советы.        — Тебе за яйца себя взять, тебе — Хей кивнул в сторону Нэлли, — не знаю, за грудь. Живо. Истериками вы сделаете только хуже, причём, не себе — Крису. Он только пришёл в себя, а уже вас успокаивать начал. Ему нужно видеть рядом с собой не мокрых тряпок, а сильных людей, на которых можно опереться и получить не дозу соплей, а уверенность, что всё закончится хорошо. Вы её не внушаете.        Нэлли задохнулась от возмущения и собиралась было возразить, но Ник покачал головой. Хейден прав. Странно и в какой-то степени неправильно признавать это, но Крис всегда в первую очередь старался успокоить близких, лишь бы они не переживали, а про себя думал в последнюю очередь. Если вообще думал. Но ведь поддержка необходима ему, а не остальным. И почему только после слов Хейя наконец-то появилось осознание, что всё это время они делали только хуже?        — Да, наверное, это так, — не очень уверенно согласился Ник, не желая признавать, что посторонний человек смог так быстро понять то, до чего сам Ник не догадался за столько лет.        — Я могу сделать скидку Нэлли за слёзы, она не его девушка, но ты, — Хей снова покачал головой с грустной улыбкой, — обязан быть сильнее, чем Крис. Особенно сейчас.        Хей, судя по всему, хотел сказать что-то ещё, но дверь палаты открылась. Ник, не отдавая себе отчёта, подскочил к вышедшему врачу и собирался задать множество вопросов, но его прервали лёгким жестом руки.        — Посещение строго ограничено.        — Я не могу зайти? — немного робко спросил Ник, сразу забывая всё, что думал сказать.        — Вы Кристиану кем приходитесь? — спросил мужчина, устало поднимая глаза со стопки бумажек в руках и окидывая Ника взглядом. Тот на секунду замялся, не желая говорить правду, и затем ответил:        — Друг, лучший друг. Мы росли вместе…        — К сожалению, нет.        — Что? Почему?        — Не имеем права. Лучше позвоните его родителям, — врач уже собирался уйти, как подала голос подошедшая Нэлли. Она теребила пальцами подол кофты, всхлипывала, утирала потёкшую тушь, размазывая её сильнее, и выглядела такой разбитой, будто это её любимый человек сейчас лежал в палате.        — Простите, я девушка Кристиана. Вы можете хотя бы сказать, как он? Я… я очень переживаю. Крис, он… Мы так хотели поехать на Рождество в Берлин, но теперь ничего не получится, да? — Нэлли заикалась, говорила слишком тихо, постоянно вздрагивала, и что она вообще несла? Какая девушка? Какой Берлин?        — Кристиан, скорее всего, и поедет. Вы можете пройти, — мужчина устало приложил руку к глазам и вздохнул. Ник слышал, как он что-то пробубнил про «таких молодых и с такими болезнями», но не успел ничего сказать, как Нэлли запричитала:        — Можно? Правда? А…        — Проходите уже. Десять минут максимум на ваши беседы.        Когда Нэлли, не переставая шептать слова благодарности, скрылась за дверью палаты, а доктор ушёл к лифту, Ник на шатающихся и не держащих его ногах дошёл до дивана и упал на него. Почему? Почему ей разрешили пройти? Из-за этих глупых слёз? Тогда какого черта Хей говорил держаться, если смысла от этого нет?        — Ты идиот, — спокойно сказал Хейден, откидываясь на спинку дивана. — Полнейший.        — Что?        — Сам не догадываешься? Всё ещё хуже, — не говоря ничего толком, ответил Хей, покачав головой. Нику хотелось встряхнуть его, ударить, лишь бы он перестал оскорблять, говорить загадками, давать свои невероятно важные советы, пусть они действительно полезны. — Друг, значит?        — Я не хочу раскрываться перед толпой незнакомых мне людей, от которых сейчас зависит Крис, — отмахнулся Ник, не понимая, почему Хей придирался к словам.        — Твой выбор оставить Криса одного и без поддержки любимого человека, лишь бы никто не узнал, что вы вместе? Странно.        — Я не собирался оставлять его без поддержки. Если бы мне разрешили, то сутки бы с ним сидел.        — Но разрешили не тебе, а Нэлли, которая представилась его девушкой. Связь не улавливаешь? Совсем?        — Боюсь, я на девушку даже с длинными волосами не тяну.        — Николас, ты действительно такой придурок? — Хей обернулся к Нику и с вопросом во взгляде посмотрел в его глаза. Казалось, их новый знакомый едва сдерживался, чтобы самому не ударить Ника, который так и не понимал, что сделал не так. — На парня его вполне тянешь.        — И прям разрешат, — отвернулся Ник, только начиная осознавать, к чему клонил Хей.        — Нэлли разрешили, сам видел.        — Она девушка, которая волнуется за своего парня!        — Чем хуже парень, волнующийся за парня? — устало произнёс Хей, заставляя Ника снова посмотреть ему в глаза. — Двадцать первый век, у нас в стране такими отношениями никого не удивить.        Ник прекрасно знал и понимал это. Но никак не мог убедить самого себя, что пора бы и признаться, а не вечно скрываться и чуть ли не отскакивать друг от друга при посторонних. Но причины же были! Стоило узнать об их отношениях журналистам, тяжко станет Клаусу, Мэтту, да и наверняка всей группе. Но главное даже не в этом. Ник действительно боялся, боялся за Криса, беззащитного и неспособного постоять за себя сейчас.        — Ты не поймёшь, — сухо ответил Ник, когда увидел, что Хей ждал от него хоть какой-то реакции.        — А ты попробуй объяснить.        — Мне страшно за Криса. Что, если среди врачей окажется гомофоб?        — И?        — И, узнай он о нас с Крисом, может специально делать всё, чтобы стало хуже.        — Не думал, что ты параноик, — хмыкнул Хей, поднимаясь с дивана и наливая воду из кулера в пластиковый стаканчик. — Поверь, даже самый ярый гомофоб не станет губить карьеру из-за одного пациента. Стиснет зубы и продолжит лечить.        — Лечить и продолжит, — хмыкнул Ник, отворачивалась. — Но как?        — Как любого другого, — Хей пожал плечами. Он говорил уверенно, но почему-то Ник по-прежнему сомневался. Глупо? Да, он не спорил, но не мог отвязаться от мысли, что сейчас Крис полностью зависел от врачей, которые могли сделать с ним что угодно под предлогом лечения.        — Странно, знаю, но мало ли? Ублюдков всяких хватает, поэтому…        — Поэтому ты строишь гипотетические варианты того, что плохого может случиться с Крисом, а когда он безумно нуждается в любимом человеке, отсиживаешься в стороне, придумывая бред в оправдание? Странная логика.        Ник собирался хоть что-то сказать, пусть и чувствовал, что это будет звучать глупо и только ухудшит ситуацию, но Нэлли вышла из палаты и решительным шагом направилась к Нику. В её взгляде читалась неприкрытая ярость, от которой хотелось спрятаться куда подальше, но невозможно. Когда девушка подошла вплотную, то сразу же отвесила пощёчину Нику.        — Это тебе за «друга», — не дав и секунды прийти в себя, хрупкая рука неожиданно тяжело ударила по другой щеке. — Это за то, что ты идиот, — Ник надеялся, этим ярость подруги и ограничится, и он сможет немного объясниться, но следующая пощёчина была сильнее двух предыдущих и не ладонью, а почти кулаком. — Это за взгляд Криса, когда он увидел, кто к нему зашёл.        Только теперь Нэлли упала на кресло рядом и закрыла глаза руками, а Ник медленно вдохнул и прикоснулся к горящей щеке. Но думал он даже не о боли, а о том, какого Крису, какой у него был взгляд.        — Как он?        — Живой. Наверное, для тебя этого достаточно, — голос Нэлли совсем немного дрожал, а пальцы крепко сжимались в кулаки.        — Нет, недостаточно. Я, наверное, могу зайти, врач же тогда ушёл…        — Да с ним там целая куча докторов, медсестёр и вообще хрен пойми кого! — почти закричала Нэлли, оборачиваясь к Нику и до боли хватаясь за его плечи. — И он один, понимаешь? Один, потому что его парень какого чёрта решил, что он только друг! Ты вообще нихера не врубаешься, что нужен Крису?        — Врубаюсь…        — Очень заметно.        — Нэлли, мы с ним поговорили об этом. Надеюсь, он хоть немного понял, — произнёс Хей, беря девушку за руку и неотрывно смотря на Ника, ожидая от него единственного возможного ответа.        — Нихера он не понял. Кому-то здесь собственная задница дороже любимого человека, — вырвалась Нэлли и протянула руку Нику: — Сигареты дай.        — Ты же не куришь, — только и выдавил из себя тот, шаря по карманам в поисках пачки. Нет, он знал, иногда Нэлли покуривала, но это больше было за компанию и всё же слишком редко, чтобы сейчас так требовать.        — С тобой закуришь.        — Нэлли, пожалуйста, скажи, как Крис? — попросил Ник, стараясь подбирать максимально вежливые слова, чтобы не разрушить шаткое равновесие и снова не получить. Да, лучше бы молчать, но он не мог.        — Плохо, — коротко ответила Нэлли, забирая сигареты и зажигалку. — Пока даже не знают, что именно с ним, но вряд ли что-то хорошее, если даже посещение ограничивают, а в палате толпа стоит. Но Крис пытается убеждать, что уже ничего не болит, а смысла оставаться тут нет.        — И когда будет известно? — нервно спросил Ник, стуча подушечками пальцев по подлокотнику и понимая, что в курилку Нэлли пойдёт не одна.        — Да кто их разберёт, — девушка пожала плечами и встряхнула головой. — Ты его родителям звонил?        — Нет ещё, — отмахнулся Ник. Да, он понимал, что должен был сделать это уже давно, но казалось невообразимо сложным набрать Клауса или Габи и сказать им, что Крис в больнице. Снова.        — Ник, сегодня луна не в той фазе, что ты такой идиот? — не выдержала Нэлли и стукнула парня в плечо. — Или ещё не протрезвел?        — Тебя Ральф не дотрахал или какого чёрта ты такая злая?        — Я злая? — Нэлли скрестила руки на груди и окинула Ника взглядом, от которого по коже пробежали мурашки. — Когда ты станешь вести себя адекватнее, тогда не буду похожа на ведьму. Вернее, никогда.        — Заткнитесь. Оба, — произнёс Хейден, и почему-то от одной его интонации спорить и ругаться больше не хотелось. — Почему вы ведете себя как две истеричные бабы? Одна из которых вообще без мозгов, не спорю. Но и ты должна понимать, что орами ничего не изменишь.        — Хватит. Мы и так тебе должны минимум за пару сеансов, — Нэлли поднялась с дивана и отошла к окну, упёршись ладонями в подоконник и смотря на улицу. Девушка будто в один момент растеряла всю свою силу и уверенность: плечи опустились, руки дрожали, а растрёпанные и спутанные волосы упали, закрыв лицо. Ник был готов подойти и обнять подругу, поддержать, но вряд ли ему позволили бы это.        — Что вы мне должны?        — Ну, ты сегодня нам столько консультаций устроил, — Нэлли растерянно взмахнула рукой, так и не оборачиваясь к парням, — хотя не на работе. Неправильно получается.        — Забейте. Помогли бы они только.        — Нет, забить на такое нельзя, — поддержал подругу Ник. — Как-нибудь вернём, верну.        — Да, чёрт, не знаю, выпить купи и хватит.        — Чтобы вы снова вместе проснулись? — нервно хихикнула Нэлли, наконец-то возвращаясь обратно. Ник видел в её глазах слёзы, но по крайней мере она пыталась держаться и отшучиваться.        Пара человек, о чём-то живо переговаривающихся, вышли из палаты Криса. Один из них кивнул и подошёл к сидящей на диване компании.        — Вы не могли бы собрать вещи Кристиана и привезти их с утра?        — Да, конечно, — тут же отозвался Ник, хотя обращались явно не к нему. — Сколько дней он останется здесь? Хотя бы примерно.        — Недели две минимум. В зависимости от того, насколько удачным окажется медикаментозное лечение, — пожав плечами, ответил мужчина и перечитал что-то в бумагах.        — Оно может оказаться неудачным? — тяжело сглотнув, спросил Ник. Почему-то он даже не рассматривал варианта, что обычные таблетки, уколы, да те же капельницы не спасут и придётся… А что придётся? Врач говорить об этом не собирался, а только поджал губы и кивнул сидящей рядом Нэлли.        — Ваш парень сильный: столько всего уже пережил. И сейчас выберется. Завтра часам к девяти приезжайте, медсестра заберёт вещи.        — Получится его увидеть? — Ник облизнул губы и сжал пальцы в кулак, молясь всем богам, дьяволам и прочим о том, чтобы разрешили.        — Завтра только родителям и девушке. И то недолго, — покачал головой мужчина и грустно улыбнулся. — Если за три-четыре дня состояние не ухудшится, то пара близких друзей тоже смогут зайти.        — Я… Хорошо, утром приеду, — коротко сказал Ник и поднялся с дивана, забирая так и валяющиеся на нём сигареты и уходя в курилку. Прислонившись лбом к стене, Ник зажмурился и стиснул зубы. Сам виноват. Виноват в том, что Нэлли могла пройти, могла увидеть Криса, могла хоть как-то поддержать его, а он — нет. Сердце сдавливало от невозможности сесть рядом, взять за руку, поговорить, почитать что-нибудь, да даже просто от невозможности взглянуть! Крис ждал. Ждал, но Ник к нему не пришёл, испугавшись собственных мыслей, когда реальность в разы страшнее.        И сейчас выберется.        Слова не внушали ни капли уверенности. Скорее, они были сказаны из простого сочувствия, желания немного приободрить, когда всё слишком плохо. Что станут делать, если лекарства не помогут? И, наверняка, перед тем, как это будет понятно, и без того слабый, напичканный чуть ли не наркотиками, организм отравят лишь сильнее. А кошмары? Они же никуда не денутся! Только ухудшатся из-за обследований, анализов, диагнозов… Одиночества. Одиночества, которое Ник сам же и усилил.        — Поздно винить себя, — совсем рядом раздался спокойный голос Хейя. Разумеется, ему легко говорить. Не его любимый человек сейчас там, в палате. — В следующий раз думай. Да и вообще всегда думай.        — Что мне делать?        — Твои предложения? — произнёс Хейден, выдыхая дым и смотря на него из-под прикрытых век.        — Не знаю. Написать записку и передать с Нэлли?        — Позвонить его родителям. Или ты не собираешься говорить им, что с их сыном?        — Собираюсь. Наверное.        — Тогда давай. Сейчас и при мне, чтобы не отключил телефон в последнюю секунду, — Хей стряхнул пепел и запрокинул голову назад, будто разглядывая потолок, но на самом деле наблюдая за Ником. — Почему ты так боишься?        — Мало ли. Его отец и так пошёл навстречу, разрешил жить вместе, а не дома под постоянным контролем… — Ник попытался объяснить, но сбился на середине фразы и замолчал, смотря в окно на тускло освещенный фонарями небольшой парк при гостинице. Часто они с Крисом сидели здесь, молча, пока медсестра не говорила, что пора возвращаться в палату, а Крис, неуверенно улыбнувшись, не прощался и не скрывался за дверьми, отрезая себя от всего остального мира.        — Думаешь, тебе будут предъявлять, что не уберег?        — Да.        — Вы вместе почти все время, как можно следить лучше?        — Я не врач, чего-то не заметил, да и последние дни почти отдельно провели.        — А у родителей за ним бы круглосуточно смотрели лучшие доктора страны? — усмехнулся Хей, не представляя, насколько его слова близки к реальности.        — Да. Почему нет?        — Он в семье миллиардеров родился?        — Нет. Но в семье вокалиста Scorpions.        Хей вскинул брови, но кроме этого никак удивление не показал. Правда, снова закурил.        — Неплохо. А ты там чей сын?        — Их же гитариста.        — С кем я связался, — засмеялся Хейден и покачал головой. — Нэлли тоже из вашей компании?        — Нет, она к этой группе не имеет никакого отношения, — Ник не стал говорить, к какой именно имеет, помня её с Хейем сегодняшнюю ссору. Если Нэлли захочет, то сама и представит своего отца.        — Не думал, что скажу такое, но хоть один нормальный человек. И почему не звонишь? Это, конечно, обосновывает твой страх, но ничего не меняет.        Ник тяжело вздохнул, но телефон достал и даже набрал номер. Да, Клаус хороший человек, понимающий отец, и из-за этого ещё сильнее не хотелось говорить ему о произошедшем. Но он всё равно узнает, едва выставят счёт за лечение. Поэтому Хей прав: позвонить нужно было давно, сразу, как только они приехали в больницу, а не тянуть до последнего.        На вызов нажал уже Хей.