Сейчас.
Каждый удар сердца равен подъёму громадной тяжести. Гарри перекладывают на носилки осторожно и мягко, вспарывают ткань футболки. Рядом шумит лопастями вертолёт. — Тут всё очень плохо, парень! — повышает голос полевой врач, стараясь перекричать шум вокруг. — Задеты внутренние органы. Но оперировать здесь нельзя. Словно визуальное подтверждение его слов, мимо пробегают люди в бронежилетах с оружием на изготовку. Где-то рядом слышен гулкий бас, отдающий им приказания. — Давай попробуем довести тебя до города, — он обнадёживающе сжимает окровавленную ладонь Гарри. — Ты только держись, ладно? Глядя вверх, Гарри старается бороться с болью, старается увидеть небо. Из-за зелёной листвы, шелестящей от искусственного ветра пропеллеров, видно лишь крохотный кусочек облаков. Где-то далеко, а может, совсем рядом, Гарри путается, находится жуткий особняк. Воспоминания о его обитателях и ужасных днях, проведённых там, никогда не изгладятся из его памяти. — Хей, постой! Носилки останавливает мужчина из спецотряда. На его бронежилете нет отличительных знаков, нет никаких надписей. Он одет, как любой из его ребят, и только стальной блеск беспощадных глаз выдаёт лидера. Гарри уже видел похожий блеск; провёл целую неделю, пытаясь понять обладателя таких глаз. — Ему срочно нужно в город, нет времени отвечать на ваши вопросы, — пытается спорить врач, но оказывается остановлен всего одним пренебрежительным жестом. — Есть, если это спасёт жизнь моим ребятам. Он наклоняется ниже, занимая всё пространство, которое может видеть обездвиженный кровопотерей Гарри. И нет больше бесконечных листьев, только его суровое лицо, готовое повести специально натренированных копов в самое пекло. — Итак, малыш, скажи мне… Кто-то из заложников жив? Мне нужно быть осторожным во время штурма? Усилием воли Гарри заставляет онемевшие губы двигаться. — Заложники мертвы. Все. В этот момент взрыв сотрясает лес. Люди инстинктивно пригибаются, спецотряд вскидывает оружие. Мужчина исчезает, оставляя после себя запах холодного пороха и сожаления, а Гарри остаётся. Он так и лежит на носилках, разглядывая несущиеся по небу облака. Пожар, уничтожающий мрачный особняк, отбрасывает на небо зловещую алую тень. Врачи деликатно грузят его в вертолёт, а Гарри никак не может оторваться от вздымающихся над деревьями языков пламени. Он всё думает о взрыве, который не мог никого убить, только разрушил старые каменные стены. Ведь в доме не осталось живых. — Никто не выжил.
Тогда.
Гул крови в ушах. Не оставляющий надежды освободиться захват незнакомца, будто в его пальцах поселилась хватка смерти. Мужчина с полными безумия глазами прижал Гарри к раковине, ткнул холодным дулом в живот. — Сделай это проще для нас обоих, — прошептал он совсем близко к уху Гарри. Дыхание обожгло кожу, только было оно ледяным. — Я уберу руку, но пистолет оставлю. Издашь лишний звук — умрёшь. Чтобы убедиться в том, что Гарри понял, он отстранился. Тусклый свет лампы в туалете отразился бликами в стального цвета глазах. Свет словно попал в ловушку в сетчатке его глаз и без возможности выбраться тоже сходил с ума. Пальцы покидали губы медленно, настолько неспешно, что их касания можно было принять за любовную ласку. Только ствол у рёбер не позволял обмануться. — Чего ты хочешь? — сломано шепнул Гарри. Лёгким всё ещё не хватало кислорода, и дыхание вырывалось из горла хриплыми выдохами. Страх не давал ни одного шанса унять его. — Всё предельно просто. Мне нужна от тебя небольшая услуга, а потом я покину поезд и ты забудешь всё вот это, — он обвёл тонким пальцем туалет, напуганного Гарри, тёмный металл пистолета, — как страшный сон. Кажется, тяжёлое дыхание и громкий стук сердца сослужили Гарри хорошую службу: преступник уверился, что от него не стоило ожидать сильного сопротивления. Мужчина отступил на шаг, опустил оружие в пол, но палец с курка не убрал. В сумраке Гарри чётко видел, как нервно тот подрагивал на спусковом крючке. — Что..? — попытался спросить он у незнакомца. Холодная улыбка на тонких губах убила эту попытку. — Мы сейчас выйдем отсюда вместе. Дойдём до конца вагона, и там я тебя оставлю, окей? Пепельные глаза были прищурены, пока он вглядывался в лицо Гарри. Журчание воды раздражало, отвлекая от застывшего напротив мужчины. В его фигуре странным образом сочетались ледяная холодность отточенной за годы жестокости и какое-то маниакальное нетерпение. Живот свело судорогой от ужаса перед ним. — И всё? В чём подвох? Незнакомец посмотрел ещё пронзительнее. Глаза будто прожигали насквозь. И цвет их был подстать — сигаретный пепел, такой же серый и безжизненный. Он задумался всего на мгновение, а потом решился, приоткрыл рот, чтобы начать говорить. У Гарри в желудке начала раскручиваться тонкая спираль тошноты. Он не хотел слушать, но в то же время ему это было необходимо, чтобы понять. Творилось что-то невообразимое. Таймер, на который Гарри, наконец, кинул взгляд, пришёл в движение. Нули превратились в обратный отсчёт: на запястье быстро таяло время. Более чем уверенный, что это началось со взгляда серых глаз, Гарри вновь уставился на незнакомца. Вопрос был в том, понял ли тот тоже? Но предплечье было спрятано под тёмной шерстью кофты, а глаза не выдавали ничего, кроме исступления. Палец всё также подрагивал на спусковом крючке, и казалось, что мужчина понятия не имел о цифрах Гарри и собственном предназначении. Он даже ни разу не взглянул на закатанный рукав рубашки, предпочитая ввинчивать свой тяжёлый взгляд Гарри в лицо. — В твоём теле, ягнёночек, двести шесть костей, — ласково продолжил говорить он, накручивая кудрявую прядь на палец. Гарри понял, почему он выбрал это обращение, и от слова, такого безобидного, вся кожа покрылась стылыми мурашками страха. — Если через пару минут я не окажусь в вагоне первого класса, то из каждой кости в твоём теле станет две. И, поверь, никто не сможет меня остановить. И Гарри поверил. Сразу же. Дело было даже не в заряженном оружии, не в жестоких пальцах, чью хватку он успел испытать на себе. Глаза выдавали крайнюю степень решимости. В их пепельной глубине таилась смелость идти до конца. И упорство, какого сам Гарри был лишён. — Я помогу, — нервно кашлянул он. Незнакомец издевательски ухмыльнулся. Выбора у Гарри не было. — Эй, долго ещё? — раздался нетерпеливый стук в дверь. Голос, велевший освободить туалет, казалось, доносился откуда-то с другого конца света, глушённый тоннами ваты. Преступник приподнял пистолет, направив его куда-то в низ живота, и приложил указательный палец другой руки к губам. У Гарри закружилась голова, как после того раза, когда он в первый и последний раз затянулся сигаретой. Мир принялся танцевать медленный танец смерти, а Гарри слушал, как его будущее стекало в водосток вместе с ледяной водой. — Уже всё, простите за задержку, — промурлыкал преступник. Он подхватил Гарри под локоть левой рукой, ткнув дуло пистолета между рёбер. Выбившиеся складки рубашки скрывали оружие. Замок щёлкнул, дверь открылась. Гарри смотрел лишь под ноги и думал о цифрах, что мелькали на запястье. Их количество неумолимо уменьшалось. Таймер отсчитывал пятьдесят минут. — Чёртовы педики! — проворчал тучный пассажир им вдогонку. В подтверждение его недовольства громко хлопнула дверь. — Кажется, мы хорошо смотримся вместе, ягнёнок. Выглядим парой, — шепнул незнакомец Гарри на ухо. Его язык скользнул в ушную раковину влажным неожиданным прикосновением. Гарри передёрнуло. Возразить он не решился, хотя было очевидным, что его незаправленная рубашка и красные от испуга щёки заставили того мужчину предположить, что в туалете произошло что-то интимное. — Откуда такое напряжение, дорогой? — мужчина шептал обманчиво нежно, но хватка стальных пальцев на локте не позволяла сделать ни одного движения, неподконтрольного ему. — Не хочешь, чтобы я стал твоим парнем? — Просто сделай, что тебе нужно, и отвали, — себе под нос огрызнулся Гарри. В узком проходе между заполненными пассажирами креслами ему было спокойнее, чем запертым наедине с безумным взглядом. Их ровный шаг на секунду замер. Преступник чуть повернулся, и Гарри сам не понял, как его лицо, эти пугающие до нервной дрожи глаза оказались так близко. Он, высунув язык, облизнул губы. — Если бы у меня было чуть больше времени, — мечтательно произнёс он. Взгляд, ставший вдруг голодным, скользнул ниже: по шее, груди, к ногам. — Ты бы вмиг стал, — пауза ударила по натянутым нервам, а незнакомец будто смаковал слово, которое собирался произнести, — отзывчивее, м? Голос был мягким, вкрадчивым, слова скользили, как по блестящему гладкому льду. Он и был льдом, холодным айсбергом, что должен был сокрушить утлое судёнышко жизни Гарри. И годы, прожитые под эгидой нулей в ожидании спасения, на поверку оказались ложью. Гарри тянули вперёд, ствол неприятно упирался в бок. Чем ближе становилась стеклянная дверь с цифрой один, тем сильнее он хотел кричать от отчаяния и несправедливости. Где обещанное судьбой спасение? Светлая макушка Найла, его дурацкие старые очки на вечно наивно раскрытых глазах. Гарри обернулся в надежде поймать взгляд друга, даже не понимая толком, чем тот смог бы помочь. Но всё было напрасно: мужчина непреклонно тащил его к дверям в первый класс, и оставалось только наблюдать, как возможность подать знак таяла с каждым шагом. А потом и вовсе исчезла, когда красивая девушка в алом пальто села на место, принадлежащее Гарри. Тёмные очки на глазах не могли спрятать её кукольной красоты, и не было ничего удивительного в том, что Найл оказался сражён соседством. Он бы не заметил, если бы поезд сошёл с рельсов, глядя на улыбающуюся ему красавицу, не то что смотрящего на него отдаляющегося Гарри. Тёмно-синее ковровое покрытие поглощало звук шагов. “С большим аппетитом”, — пронеслось в голове у Гарри, и это была последняя связная мысль. Ствол исчез в складках свитера незнакомца, как по мановению волшебной палочки фокусника, а безрассудные глаза наполнились страхом и паникой. Он закричал: — Пожалуйста, помогите, кто-нибудь! Моему жениху требуется помощь! Пахнущие сигаретами пальцы оказались умелы не только в захватах, но и в науках более тонких: преступник что-то сделал с телом Гарри, вдавил два пальца в грудь, чуть правее от сердца, и оно перестало подчиняться. Безвольной куклой Стайлс упал в проход, прямо у двери. Голова глухо стукнулась о пол, к его счастью, покрытый действительно толстым ковром. Руки и ноги тряслись, словно у него был эпилептический припадок, рот приоткрылся в попытке глотнуть воздуха. Лёгкие отказывались сокращаться: Гарри задыхался. Во рту скопилась слюна и медленно текла по щеке. Всё это было необычно и пугающе, словно он оказался заперт в коконе из собственной кожи. Хорошо хоть боли не было, но сознание всё равно плыло от страха перед происходящим. По венам бежал ток, как будто Гарри подключили к электрическому стулу. В пелене припадка Гарри заметил, как преступник, воспользовавшись всеобщей суматохой, проскользнул между кинувшимися к парню бортпроводницами. За ним мягко закрылась дверь в первый класс. Он достиг своей цели, а Гарри остался лежать на полу. Приступ не продлился долго: спустя минуту Гарри почувствовал, что может сжать кулаки. Бережливые руки девушки-блондинки в голубом платке на шее придерживали голову, повернув её сторону. Возможно, благодаря её действиям он смог пережить эту жуткую минуту приступа и не захлебнуться. Вторая развернула на полу серую сумку, выуживая оттуда иглу. — Это ведь эпилепсия? — судорожно интересовалась она, набирая лекарство в шприц. — Чёрт, похоже на неё. Дышала девушка через раз, хрипло и лихорадочно. Ближние к дверям пассажиры занервничали, выглядывали из-за кресел, с интересом и ужасом наблюдая развернувшуюся сцену. Гарри отмечал каждую деталь вокруг сквозь туман, сковывающий сознание. И только понимал, что лучше прийти в себя до того, как она вколет ему лекарство от приступа, которого у него не было. Но тело успокаивалось. Гарри, наконец, смог повернуть сначала голову, а потом — и полностью повернуться на бок. В горле першило от попыток дышать, сердце стучало в висках. Мир кружился вокруг, словно Гарри был снежинкой, подхваченной метелью. — Не… надо. Не надо, — попытался произнести он и оказался настолько тихим, что не услышал даже сам себя. Девушка вытянула его обессиленную руку, сжала с силой запястье. Игла коснулась кожи. — Не надо! Гарри удалось извернуться. Он сжал шприц в кулаке, не позволяя тонкому кончику иголки проникнуть в вену. — Это не эпилепсия, — слова звучали неразборчиво, как скопированная множество раз запись. — Спасибо за вашу помощь. Мне уже гораздо лучше. — Не собираетесь больше умирать? — наивно поинтересовалась блондинка. Её подбородок трясся, а в глазах застыл ужас. — А то я испугалась. С трудом Гарри сел. Та, что пыталась сделать укол, поддерживала его поясницу рукой. Ладонь ощутимо подрагивала. — Нет, я, пожалуй, ещё поживу, — он едва смог выдавить улыбку. — Мне нужно вернуться на своё место. — Вам нужно к врачу! — воскликнули они обе, перебивая друг друга. — Пожалуйста, — остановил Гарри попытки возражать. К его собственному удивлению, ложь сама сформировалась на языке. — У меня в сумке есть лекарство. Просто нужно вернуться. — Идёмте, — кивнула блондинка, поднимая его на ноги. — Криста, оставайся тут. Пригляди за пассажирами в первом классе, но не беспокой их. Было чётко условлено, что внутрь никто не заходит. — А если им что-то понадобится? Гарри едва стоял на ногах, одной рукой держась за спинку ближайшего кресла, а вторую обернув вокруг тёплых плеч девушки. За окном проносились высокие холмы, обещающие вскоре превратиться в горную местность. Гарри не волновало то, как скоро они прибудут на место назначения, он был полностью увлечён указаниями блондинки. Таймер сделал его частью этой истории, и, несмотря на то, что преступник получил, что требовалось, и оставил его, как и обещал, Гарри уже не мог оставить ситуацию. На руке времени оставалось тридцать пять минут. — Там есть охрана. Если что-то понадобится, они дадут знать, — блондинка осторожно развернулась и направилась дальше по вагону, поддерживая притихшего Гарри. Но, сделав пару шагов, обернулась. — Знаю, что это не твоя работа. — Да ладно, — отмахнулась вторая. — Им всё равно ничего не нужно, а ты на пять минут. Выздоравливайте, сэр. И больше никого так не пугайте. Гарри кивнул себе под ноги. Единственное, чего он искренне желал — оказаться в своём кресле и обдумать всё произошедшее. И всё грядущее. Времени оставалось всё меньше. — Пожалуйста, присаживайтесь осторожнее. — Чувак, что с тобой произошло?! Найл буквально взревел, напугав бедную проводницу. Девушка удивлённо глянула на него, а потом проблеск воспоминания мигнул в её глазах. — А где ваш жених? — Какой на хрен жених? Гарри? — Найл, можешь заткнуться? — грубо перебил он друга. Тот насупился, щёки покрыл лёгкий румянец. — Спасибо вам за помощь, вы буквально спасли мне жизнь. Я полагаю, что он отправился за бутылкой воды для меня. Чтобы я смог запить свои лекарства. Делая вид, что ищет их в рюкзаке, Гарри тянул время. Она поверила, вновь улыбнулась, не дежурной улыбкой, а самой настоящей — светлой, с нотками облегчения. — Что ж, прекрасно. Криста принесёт вам кофе, а мне, пожалуй, лучше вернуться на пост. Долг зовёт! Она смешно отсалютовала ему пальцами, вызвав тем самым укол совести: врать ей было отвратительно, словно окунать руки в мутную липкую грязь. Но что ему оставалось? — Гарри, — попробовал ещё раз Найл. В голосе сквозила обида, но любопытство всё же оказалось сильнее. — Почему ты выглядишь, как мертвец? И что за жених у тебя появился за пятнадцать минут, что ты отсутствовал? Где ты вообще был? — Ты не поверишь, — прикрыв на секунду глаза, обречённо прошептал Гарри. Чуть сдвинув на подлокотнике всё ещё слабую руку, он потянул рукав мятой рубашки вверх. Время на таймере изменялось каждое мгновение, неумолимо таяли секунды. — Ну нифига себе! — выдал друг. Обида на грубость Гарри прошла мгновенно. — Да-а-а. Усталость после пережитого одолела Гарри, наполнила кости тяжестью, сомкнула веки. Цифры убывали и до назначенного судьбой времени, до поворотного момента оставалось всё меньше мгновений, но Гарри не хотел об этом думать. Он смертельно хотел спать, но вопросы Найла не давали ни единой возможности отдохнуть. Пришлось отвечать, пересказывая по порядку про встречу с опасным незнакомцем и его криминальный план, в который Гарри был посвящён только отчасти. А потом Криста принесла кофе, ещё раз пожелав улучшения самочувствия. После первого же глотка кофеин заиграл в жилах парня. Дрожь пережитого насильственного приступа рассеялась окончательно, а мозг принялся лихорадочно соображать. — Так что, ты считаешь, что этот парень — твой спаситель? — Я бы многое отдал за то, чтобы это подозрение не подтвердилось, но, — Гарри натянул рукав, застегнул пуговицу на манжете. Его куртка осталась в туалете, и идти за ней категорически не хотелось, — это произошло, когда мы оба были в туалете. Только он и я. Сомнений быть не может. — Чёрт, это фигово, друг. Как, по-твоему, он может спасти тебя? А главное, от чего? И сколько времени осталось? — Боже, Ни, ты задаёшь так много вопросов всегда, — скривился, как от зубной боли, Гарри. — Давай по одному за раз. Я сам не до конца разобрался. Ещё глоток кофе. Тихий стук пальцев по подлокотнику. Гарри усиленно думал, но в голове образовался полнейший бардак. Одна мысль никак не хотела связываться с другой, их разрозненные концы уводили в никуда. Словно детальки пожёванного пазла, который ну никак не мог сложиться: края были неровными. — Девушка, что говорила с тобой, кто она? Алое пальто всплыло где-то в сознании случайно. Он дважды видел её сегодня, и это точно было гораздо больше, нежели обыкновенное совпадение. — Она японка, Гарри, представляешь? — Найл смущённо улыбнулся. — Знает по-английски, может, пару слов. Я мало что понял из её лепетания. — Она прекрасно говорит на нашем языке, — задумавшись ещё сильнее, бросил Гарри в пустоту. Слова прозвучали уверенно, имели вес. — Я думаю, она заодно с тем парнем, просто отвлекала тебя. Им что-то нужно в первом классе. — Что именно? — Честно говоря, меня не волнует, что именно, — тяжело вздохнул Гарри, глянул на свой таймер, чуть приподняв рукав, и похолодел. — Вот дерьмо. Осталось всего четыре минуты. Времени размышлять не было. Дверь первого класса отворилась, и незнакомец, что так безжалостно использовал Гарри для достижения своих явно незаконных целей, появился в вагоне. Со своего места Гарри видел, как Криста подтолкнула под локоть коллегу. Она улыбнулась в момент узнавания, но тут же её лоб прорезали глубокие морщинки: мнимый жених Гарри появился оттуда, где его вообще быть не могло. В первый миг Гарри испугался за неё, но преступник натянул на лицо улыбку, на редкость обворожительную, такую, от которой что-то внутри сладко сжалось. Значит, он не собирался её убивать. Гарри сам себя чуть не ударил по лбу. Конечно, в полном людей вагоне ей ничто не грозило. Очевидно, что эти ребята хотели сделать всё тихо, а потому пошли на ухищрения. Загадкой всё ещё была роль Гарри, даже не в их планах — этот парень про него и думать забыл, — а в планах судьбы. На таймере оставалась всего пара минут. Гарри замер, не в силах разгадать загадку. Он всё смотрел туда, на сильные плечи, спрятанные под чёрным свитером, на волосы цвета жжёного сахара, самого гнилостного его оттенка. Незнакомец должен был обернуться, сделать шаг навстречу. Сделать хоть что-то. До катастрофы оставалась минута, и Гарри не знал, что случится через эту короткую, мимолётную минуту. Но одно он понял очень ясно — его не собирались спасать. А потом случилось это: Гарри чуть наклонил голову, задумавшись, и в поле его зрения попало дуло ствола, удлинённое глушителем. Тот бортпроводник со смуглой кожей, с которым Гарри столкнулся в третьем вагоне, поднимал пистолет всё выше. Цель его стала ясна с первого взгляда. Незнакомец в чёрном свитере стоял спиной, убеждая Кристу и её напарницу в чём-то. И никак не оборачивался. Гарри с ужасом наблюдал, как мужчина с пистолетом прицеливался. Воздушное пространство вокруг Гарри, казалось, загустело до состояния омерзительной студенистой массы, видимость исказилась, проекция перекосилась чудовищно и абсурдно. Но чем безумнее изменился мир вокруг в момент наивысшей паники, тем яснее Стайлс увидел нечто важное. Нечто, чего никак не ожидал, но что сложило наконец пазл в общую картинку. Гарри увидел своё место в планах судьбы. Это он был спасителем. Осознание стало шоком, болезненным откровением. Гарри вскочил, разгоняя застоявшийся мир, и не раздумывая бросился на незнакомца. Его рука коснулась холодной стали оружия, сердце замерло в груди. Замерли и цифры на запястье. Замерла сама реальность. Прозвучал выстрел.