Сейчас.
В бирюзовых сумерках на закате или орхидейной дымке рассвета палата остаётся всё такой же стерильно белой. Нет наполненного красками букета на тумбочке у кровати, открыток с пожеланием выздоровления, прикреплённых к стене. Найла не пускают к Гарри копы, а отцу он никогда не был особенно нужен. Повязки на теле меняет медсестра. Она же приносит пресную больничную еду. Такая же кипенно-белая, как вся нынешняя жизнь Гарри, ограниченная четырьмя стенами палаты. Он не рвётся на волю. Чувствует себя потерянным в опалово-белом больничном свете, заключённым. Хотя здесь Гарри удерживают ради его же блага, ради сохранения жизни. В противоположность тому, как его удерживали в особняке. Там приходилось бороться за то, чтобы увидеть рассвет. За каждый болезненный вдох в руках Луи. Просто ты жив, пока кровоточишь. Эти слова Луи значат много: каждый звук на вес золота. Гарри понимает их теперь, как не понял бы никогда, если бы судьба не столкнула его с разрушением, с бездной отчаяния, с адской болью. С безумными глазами одного из маминых детей. И, несмотря ни на что, Гарри предпочитает вернуться в плен разрушенных стен, в грязь старых вещей и пыль выцветших одеял, нежели оставаться здесь, в чистоте и белизне реальной жизни. Наверное, он умер с Луи в том особняке, оказался разрушен взрывом, что уничтожил холодные каменные стены. Настойчивый стук в дверь отрезвляет. Меланхолия отступает, освобождая место усталости и застарелому страху. — Войдите, — тускло произносит Гарри, уверенный, что это не персонал. Медсестра никогда не стучит. Их оказывается двое. Мужчина и женщина приблизительно одного возраста. Первый одет в новенькое кожаное полупальто, чёрные джинсы и чёрные очки на глазах, что словно срослись с его лицом: так естественно они на нём смотрятся. Волосы тоже чёрные, не считая широких мазков седины над висками. Женщина с перекинутым через согнутую руку светлым пальто. Она проходит в палату первой: не вертит бёдрами, а ступает уверенно и чуточку безразлично, но в её кашемировом платье этого и не требуется. Женщина высшего качества, настоящая, со вкусом. Гарри бы никогда не смог привлечь внимание такой, а теперь оно ему и не нужно. Он с интересом разглядывает вторженцев, ожидая, когда они заговорят. Мужчина не тратит его время, которого теперь вдоволь, на игры в гляделки. — Добрый день, мистер Стайлс. Я — Энди Фармер. Моя напарница — Пэт Кадиган. — Какие-нибудь спецслужбы? — уточняет Гарри, протягивая забинтованную от пальцев до локтя руку, и получает подтверждающий кивок. — Слышали от доктора, что ваша операция прошла успешно и вы стремительно идёте на поправку, — улыбается леди. Гарри только пожимает плечами: какая ему теперь разница, жизнь или смерть. Эти понятия стёрлись для него в особняке, потеряли свою актуальность. — Никто до вас не подбирался к ним так близко. Мужчина предельно собран, настойчив. В его руках визитная карточка, такая же белая, как и всё в новой реальности Гарри. Парень только прикрывает глаза, откидываясь обратно на больничную подушку, и слышит, как скользит картон визитки по лакированной поверхности тумбочки. — Мы дождёмся вашего полного выздоровления, Гарри, — мягко убеждает Пэт. Её напарник, напротив, напорист: — Нам нужно, чтобы вы рассказали всё о той, что звала себя мамой.
Тогда.
Поезд тормозил с шипением. Луи без колебаний разбил рукояткой пистолета хрупкое стекло, под которым пряталась кнопка аварийного торможения, и нажал её. Рывок, предшествующий полной остановке, отбросил Гарри в стену. Плечо наполнила тупая боль удара. Другие заложники выглядели не лучше него: у всех круглые от ужаса глаза, подрагивающие руки. Рика держала их под прицелом, пока её партнёры открывали автоматические двери вручную. Сердце забилось чуть чаще, когда в лицо Гарри дунул резкий горный ветер. Он принёс с собой ароматы тимьяна и розмарина, свежее дыхание леса. Грубый окрик не позволил спутать то, что происходило, с загородной прогулкой. — Пошевеливайтесь, — приказал Олли и первым выпрыгнул наружу. Камни под его ногами зашелестели. Гарри посмотрел вниз, на неровный скос возвышения, на котором проходили железные пути, и тяжело вздохнул. Он был более чем уверен, что не сможет удержаться на ногах после прыжка с такой высоты. Впрочем, выбора ему не оставили. Луи скользнул вниз с грацией хищника. Безразличное скучающее лицо, так отличающееся от того безумия, что закручивалось в его глазах ещё час назад, притягивало Гарри. В поезде он не чувствовал этого магнита в своей грудной клетке. И направление было только одно — Луи. Грубый толчок отправил Гарри в полёт. Рика пихнула вниз, даже не спросив, готов ли он. Он даже не успел зажмурился, только страх колол в сердце ледяной иглой. Его поймал Луи. Снова за локоть, оставив в измученной коже ещё больше тёмных пятен. Даже не взглянул на своего пленника, отставив грубо в сторону, так же поймал следующую за Гарри девушку. Последний из пленников спрыгнул сам. — Куда? — поинтересовалась Рика, когда все оказались вне стен поезда. Из окон за ними наблюдали сотни незнакомых лиц. Все были испуганными и заинтересованными. Гарри отвернулся лицом к лесу. Ему почему-то было неприятно видеть пассажиров поезда. Словно именно они поставили его в незавидное положение. А вовсе не Луи. — Пока что двинемся на север, — Луи посмотрел на дешёвые электронные часы на собственном запястье. Между бровей пролегла глубокая морщина, когда он напряжённо думал и высчитывал. — Думаю, к ночи мы могли бы достигнуть нужной точки. Зашуршали камни, когда они один за другим спускались с высокой насыпи вокруг путей. Куски гранита и щебёнки образовали небольшую лавину. Рика с пистолетом шла последней, отрезая возможности к побегу. Да кто бы из них вообще рискнул бежать? Гарри бросил взгляд исподлобья на остальных заложников. Девушка всё ещё плакала, тихо всхлипывая покрасневшим носом, и в целом была напугана, возможно, сильнее, чем Гарри. Наверное, это сделал бы парень: его плечи не были напряжены, несмотря на скованные за спиной руки. Цепкий взгляд бегал по фигуре Луи, и внутри головы определённо шла напряжённая работа. Незаметно, едва-едва дорога шла вверх. Если это можно было назвать дорогой: каменистая почва сменялась колкой травой горных склонов. Дышалось тяжело. — Эй, Луи! — позвал Гарри. Преступник остановился и медленно, с ленцой обернулся. На его тонких губах расплылась заинтересованная полуулыбка. — Друзья зовут меня так, — игриво произнёс он. — Хочешь подружиться? Олли двигался дальше, не обратив внимания на задержку. Вскоре с Гарри поравнялись другие заложники и прошли мимо. За ними — Рика, а они с Луи так и стояли посреди леса, друг напротив друга. В горле Гарри высохла вся слюна, в голове рассеялись слова, которые он собирался произнести. Зачем он окликнул это чудовище? Привлёк внимание пепельных глаз и теперь не знал, как от него скрыться. — Нет, — кашлянул Гарри. Украдкой он бросил взгляд Луи за плечо: далеко ли ушли остальные. Оставаться наедине с преступником казалось опаснее, чем быть под пристальным прищуром Рики и того, другого парня. — Я просто… — Гарри мямлил и, судя по подрагивающим пальцам Луи, испытывал его терпение своей нерешительностью. — Я же спас тебя, — наконец выдавил он. — Спас. И чего хочешь теперь? Солнце стояло высоко и светило ярко, тем не менее совершенно не грело. Гарри замёрз до дрожи в своей тонкой светлой рубашке, и не потому, что май выдался холодным. Луи словно втягивал в себя тепло из окружающего пространства, аннигилируя его полностью. Вокруг него, казалось, всегда похрустывала холодная корочка льда. — Хочу, чтобы вы отпустили заложников, — максимально твёрдо постарался сказать Гарри, но голос всё равно дрогнул. Улыбка, начавшая при этих словах растягивать губы преступника, вышибла из Гарри последнюю сдержанность. — Маленький, — снисходительно протянул Луи, словно действительно говорил с малышом. — Почему бы я должен это делать? Только потому, что ты толкнул Зейна и тот промазал? Это ведь была твоя инициатива. Я не просил, ты сделал для себя. Он шагнул в сторону Гарри, вытянул изящную руку. Тому тотчас захотелось, словно преданному щенку, подставить под ладонь голову и получить ласку. Вместо этого Гарри стряхнул наваждение и шагнул назад, разрывая дистанцию. Странное напряжение сковало его тело и словно требовало приблизиться к преступнику, несмотря на страх. Противиться себе было сложно. — Но ведь вы уже получили то, что вам было нужно! Зачем продолжать безумие? Отпустите нас. — Безумие — это весело, — засмеялся мужчина. Он подошёл близко, почти вплотную: Гарри смог разглядеть голубые искры в серых глазах. — Но я понимаю, почему ты просишь об этом. Проблема в том, что тебе нечего предложить взамен. Закусив губу, Гарри напряжённо думал. Он действительно не мог повлиять на решение этих людей держать пассажиров в заложниках. А ещё отчего-то внутри зрела детская досада на то, что Луи так легко отнёсся к тому факту, что Гарри спас его. К сожалению, в такой напряжённой близости к преступнику, сколько бы Гарри ни пытался взять себя в руки, мысли разлетались, словно подхваченные осенним ветром листья. Он не мог думать, когда Луи стоял рядом, а потом — и вовсе дышать, когда тот наклонился вперёд и втянул носом запах Гарри. — Единственное, что ты можешь дать мне, ягнёнок, — относительная безопасность, если копы пойдут по нашему следу. А также слабенький грязный секс, приправленный старым добрым страхом. Гарри отшатнулся, но сильная рука уже легла на плечо — Луи притянул его в полуобъятие, шепча в ухо: — Относись к этому, как к приключению. Лес зашумел, одобряя слова преступника. И ничего не оставалось, кроме как замереть в его смертоносных руках и молиться, что судьба подарит шанс вырваться из капкана. Кожа на локте заныла, словно требуя жестокого прикосновения, словно мало было испытано этим утром в поезде. Так и не убирая руку с плеча Гарри, словно они влюблённая парочка, Луи повёл его дальше. Нагонять остальных. — Может быть, ты даже выживешь, а? Унылый весенний вечер поймал их в лесу. В воздухе висела серая мгла, которая к ночи обещала обратиться в туман. Она резала видимость, практически застилая глаза. Гарри было абсолютно плевать на окружающее пространство: он полностью погрузился в собственные мысли. Белёсая завеса лишь прибавляла отчуждённости. Цифры на его запястье, вопреки всем правилам, вновь видоизменялись. Не было прежних нулей: обратный отсчёт показывал чуть больше шести часов. Будучи учителем истории, Гарри, как никто другой, знал о том, что раньше не существовало прецедента. Ситуация всегда заканчивалась успехом или неудачей, но после первого же раза. Глядя на запястье, украдкой и тайком, он мог лишь построить новое предположение, не подкреплённое историческими фактами: возможно, ему ещё раз предстояло спасти Луи на рассвете. Сам же преступник, с которым Гарри так безжалостно свела судьба, оказался липуч, как пластырь. Его голубые глаза, больше не горящие пламенем садизма и сумасшествия, то и дело возвращались к Гарри. Он цепко ловил каждый взмах ресниц, каждый выдох, словно пытался с помощью этого залезть в голову. Стайлсу оставалось лишь отворачиваться от пытливых взглядов. Когда девушка упала в первый раз, Олли поднял её бесцеремонным рывком. Рика ткнула пистолетом в плечо, заставляя идти вперёд. Внутри Гарри поёжился, но возразить не смог: колючий взгляд Луи остудил запал, вырвал его на корню. У Гарри самого болели ноги от неимоверной усталости. Порой казалось, что они вот-вот подогнутся, и он не просто повалится на землю. Он упадёт замертво. Никого из похитителей не волновало, что заложники были голодны и держались из последних сил. Сами они напоминали Гарри диких псов, бесстрашных и полностью отрицающих слабости человеческого тела. Возможно, они бы так и шли вперёд всю ночь, продираясь сквозь ветви деревьев и переступая через большие валуны, если бы девушка не упала снова. — Давай притормозим, — проговорила Рика, с отвращением глядя на лежащую у её ног заложницу. Девушка тяжело дышала и уже не могла плакать. Только неравномерный румянец на щеках выдавал крайнюю степень нервного напряжения. Гарри ожидал полноценного привала: костра и еды, может быть, какой-то тряпки, на которую можно было бы прилечь. И чуть не рассмеялся в голос над собственной глупостью, когда Луи взглянул на часы, потом — на звёздное небо и лёг там же, где и стоял. — Ты первый, — обратилась Рика к другому своему товарищу и, даже не оглянувшись на пленников, легла рядом с Луи, положив голову на его плечо. С приоткрытым от удивления ртом Гарри продолжал пялиться на преступников, не двигаясь с места. — Нужно отдельное приглашение, красавчик? — ухмыльнулся единственный из них, кто остался на ногах. Рыжий парень обвёл рукой высокую траву, среди которой они остановились, и произнёс: — Располагайтесь со всеми удобствами. Девушка всё ещё хрипло дышала, уткнувшись лицом в сгиб локтя. Дневной переход вымотал её настолько, что ни холод земли, ни влажная, полная насекомых трава, не могли заставить сменить положение. Гарри осторожно присел рядом. Другой парень последовал его примеру, а Олли так и остался стоять на ногах, часовым, над их взятыми в плен душами. — Как думаешь, где мы? — обратился Гарри к незнакомцу, которого уже видел в поезде. У него были добрые карие глаза. Спокойные, словно тягучий тёплый шоколад — самое то после беспощадного безумия Рики и Луи. И хотя незнакомец выглядел располагающим к себе приятным парнем, Гарри испытывал облегчение, что именно он застрял тут в лесу, а не Лаура. Беременная девушка, Гарри надеялся, была в безопасности. — Видимо, знает лишь он, — парень чуть качнул головой, указывая на Луи. Тот спал прямо на земле, словно на перине, прижав Рику к себе. Сумасшедшие глаза были спрятаны плотно сомкнутыми веками. Этот факт позволил Гарри выдохнуть с облегчением. — Да и какая разница. В конце концов, дело лишь в расстоянии между этой точкой и той. Оно произвольно, как и любое изменение, — он снял с себя куртку, и Гарри не знал, за чем он следил внимательнее: за рассуждениями парня или его движениями. — Другое дело: как нам выбраться отсюда? — Я не думаю, что нам позволят сбежать. Взглянув на Олли, Гарри тут же убедился в правдивости своего подозрения: рыжий издевательски приподнял правую бровь, словно бросал вызов рациональности Гарри, будто подталкивал к опрометчивым поступкам, и улыбался. Жадно, с затаённым ожиданием. — Меня зовут Гарри, — протянул он руку вперёд. Крепкие, сбитые на костяшках пальцы пожали его ладонь в ответ. — Зови меня, — секундная пауза, нелогичная заминка перед именем, — Лиам. Девушка уснула, так что её имя осталось для всех загадкой. Лиам едва смог протиснуть свою куртку под её опухшее от слёз и переживаний лицо. Цифры на запястье Гарри уменьшались, и он отвернулся, изучая погружающийся во мрак лес. Всё лучше, чем видеть её измученное лицо или наглую ухмылку преступника. Луи действительно спал, чуть приоткрыв рот. Его не беспокоил холод, не напрягали мелкие ветви и камешки. Так мог спать человек жёсткой военной подготовки, думалось Гарри. Его беспощадные пальцы подрагивали во сне. Устав от бесконечных попыток вникнуть в суть их связи, Гарри отвернулся. Сводимый с ума нереальностью происходящего, он искал успокоения в вещах незыблемых и естественных. Небо застилал мрак, и Гарри лёг в траву, думая о том, что утром ему придётся спасти Луи от ещё одной смертельной опасности. И стоит ли это делать. А над ним созвездия вращались в сумасшедшем калейдоскопе танца около луны, деревья стонали и вздымали качающиеся ветви к небесам, моля о рассвете, о лучах солнца и прощении за всё то, что они уже видели. И ещё увидят. Из сна, тошнотворного и зыбкого, в который Гарри даже не собирался погружаться, его вырвала боль. Резкий пинок, которым наградил замёрзшее тело Олли, подбросил над землёй. Гарри в ужасе распахнул глаза, озираясь, но прежде, чем он успел понять, вспомнить, где находился, грубая рука Луи поставила его на колени. Лиам уже стоял в такой же унизительной позе. Спустя мгновение скулящая от ужаса девушка, чьё имя они так и не успели узнать, последовала примеру. Куртка, на которой она проспала всю ночь, осталась лежать на примятой траве. — Который? — спросила Рика. Утро пробивалось сквозь листву нехотя. Свет застревал в кронах деревьев и не желал опускаться ниже, к их подножию. В сумраке Гарри первым делом бросил взгляд на таймер. Осталась всего минута. Он проклял собственное тело, что позволило ему заснуть, проклял небеса за цифры на руке. Луи вооружился. Сухо щёлкнул предохранитель на его пушке. — На самом деле любого. Нам важно дать понять копам, что погоня лишит этих людей шанса. Тяжёлый всхлип сорвался с губ девушки и упал на землю, в импровизированный полукруг из заложников. Гарри хотел зажмуриться в ужасе, но никак не мог совладать со впавшим в оцепенение телом. Одного из них сейчас убьют, потому что преступники заподозрили преследование. — Девушку, — произнёс Луи, но Олли несогласно фыркнул. — Почему девушку? Мне она нравится. — Она слаба. — А может, ты просто защищаешь свою игрушку? — его взгляд полыхнул негодованием, но Луи проигнорировал. Он кивнул Рике, подтверждая свой приказ, и произнёс. — Действуй, Луизетта. Вокруг Рики возникла неуловимая сущность, какой-то холодок, как у её ножей. Лезвие сверкнуло в ладони. — Не беспокойся, ягнёнок. Сегодня палач минует твою голову, — жестокие пальцы Луи зарылись в его кудряшки. Он мягко тянул завитки, нежно массировал кожу головы, ласкал Гарри, словно любимого пса. — Знаешь, что значит слово «Луизетта»? — Гильотина, — прохрипел Гарри. — Точно. Любой бы согласился, кто почувствовал её холодный милосердный укус. Если бы мог. — Какой умный мальчик тебе попался, Луи, — похвалила Рика. — Видишь, — обратился тот к Олли. Голос наполнился гордостью. — У него есть потенциал. А этот сильный, — кивнул он на Лиама. — Пусть лучше девчонка умрёт. Рыжий разочарованно поджал губы, поняв, что проиграл спор. Отвернулся. А Гарри не успел. Картинка навсегда отпечаталась в его мозгу. Девушка плакала, когда Рика беспощадно дёрнула её голову назад. Почувствовав движение Лиама, Луи наставил на него пистолет, похоронив порыв помочь до его зарождения. Тусклая сталь ножа на мгновение превратилась в размытое пятно. Когда миг прошёл, серый цвет оказался обагрён кровью. Она захрипела, попробовала зажать рану руками, но кровь сильными толчками вырывалась из горла. Сначала алыми стали пальцы, одежда на груди пропиталась. Потом девушка упала в траву. Гарри никак не мог зажмуриться и всё смотрел, как она дёргалась на земле. — Ну что ж, — заключил Луи мягким, пугающе спокойным голосом. — Будем надеяться, что эти копы не дураки. Иначе никто из вас не сможет спасти свою шкурку. То, как он коснулся кожи на щеке Гарри, как легко переступил через замершее тело девушки, чьё имя Гарри так и не довелось узнать, поселили в душе настоящий ужас. Рика вытерла нож об одежду своей жертвы, и он вновь скрылся в складках её жилетки. Олли с сожалением цокнул, да и только. «Были ли они вообще людьми?» — подавляя тошноту, спросил себя Гарри. Дикие псы потеряли всякий интерес к оставшимся у них заложникам. Это дало возможность вновь взглянуть на таймер. Время снова откатилось на несколько часов, но не исчезло. В этот раз Луи спас его. Но это был всё равно не конец.