Великолепная семерка

      Ну конечно же Сокджин знал, как сейчас выглядит Нана, какой она стала, как выросла и похорошела. Ну конечно же он бывал на ее страничках в соцсетях. Но почему-то он никак не мог соотнести ту девушку с фотографий в сети с ребенком, чью ледяную ручку держал он много лет назад на похоронах. Казалось, что эта красотка, судя по всему, обожающая селки, не имеет никакого отношения к его маленькой розовой принцессе.       Переступить порог собственного дома оказалось очень сложно. Он вышел из такси, подошел к изгороди, а затем осторожно сделал шаг на газон и заглянул в окно кухни. Там было тепло. Он видел маму, отца, фигуру девушки со спины, и они смеялись. Но Джину было не до смеха. Он не просто боялся – он испытывал что-то сродни панике и ловил себя на мысли, что ему совсем не хочется ни видеть эту девушку, ни здороваться или общаться с ней. Почему-то.       И вот он уже сидит на кухне, вглядывается в ее проворные движения руками, отмечает, как капли воды блестят на ее светлой красноватой коже рук под смешливые мамины комментарии о том, что «у Сокджина диета», что «Сокджину нельзя ничего, кроме куриных грудок»… А от Наны пахнет булочками, домашней выпечкой, ванилью или чем-то еще. И, кажется, она совсем его не помнит. Во всяком случае, по ее глазам не скажешь, что в ее груди больно разливается приятная сладкая милота.       Она смеется. И Джин смеется вместе с ней. Она совсем не помнит корейского, поэтому поначалу страшно неловко. Она забывается и все время что-то лопочет по-русски, а кузина, ее двоюродная сестра по отцу, пытается это перевести. Но потом все сходятся на мысли, что общаться по-английски будет проще, потому что каждый знает его более-менее сносно. И задача существенно упрощается. - А, ты знаешь, Нана, Сокджин-оппа у нас знаменитость, звезда. Он айдол.       И видно по глазам Наны, что ни о чем ей это не говорит, и кто такие айдолы, она не знает даже примерно. Но из вежливости она улыбается. - Может быть Джин-оппа пригласит тебя на свой концерт? – поворачивается кузина к Джину и заглядывает ему в лицо. - Если хочешь…. – смущается он – В эту субботу… Я попрошу у менеджеров билеты…       И Нана начинает рассказывать о том, как ездила волонтером на Олимпиаду в Сочи, показывать свои фотографии на фоне моря и на фоне заснеженных гор, и на всех этих фотографиях рядом с ней высокий светловолосый мужчина, крепкий и крупный, с обветренным лицом и грубой кожей, и он, наверное, никогда не сидел ни на каких диетах.       И настроение Джина окончательно портится. Он придумывает вечернюю репетицию и быстро собирается назад в Сеул, и бежит, бежит из своего дома, толком даже не попрощавшись…       И уже в метро он по частям, по элементам анализирует образ своей принцессы, вспоминая каждый штрих ее портрета. Волосы тяжелые, пшеничные, заплетенные в косу. Белую в родинках кожу. Плечи покатые, полные, округлые. Грудь, вздымающуюся при дыхании. И улыбку – такую знакомую, искреннюю, открытую, от которой в уголках глаз искорками разбегаются морщинки. И от маленькой розовой принцессы только эти искристые морщинки в уголках глаз и остались. И запах этот.. ванильный, сладкий.