Хосок и его антиТэхён
13 апреля 2017 г. в 20:25
Тэхён сомневается. Знакомство с чонгуковой нуной как-то сильно его остудило. И если раньше ему казалось, что просто так подойти к Гукки и обнять его за талию – это вполне себе нормально и по-дружески, а если вообще на спину запрыгнуть, так еще и прикольно очень, по-пацански, то сейчас Тэхёну за это как-то стыдно немного.
Нуна Чонгука оказалась красивой. В ней удивительно возраст переплелся с некоторой наивностью и, видимо, трогательной влюбленностью, которая немилосердно красила ее щеки румянцем на протяжении всего их короткого разговора. Но Ви смотрел в ее взрослые глаза, а в них видел отражение глаз макнэ, его губ, приоткрытых в тихом оргазменном стоне, и даже капелек пота, сверкающих на висках. Все, о чем так много раз рассказывал Тэхёну макнэ, хвалясь первым сексуальным опытом, вдруг материализовалось в одной-единственной нуне, стоящей сейчас перед ним. И Ви все больше и больше внутренне раздражался, в нем нарастала какая-то неконтролируемая агрессия по отношению к бедной молодой женщине, которая, конечно, это почувствовала. Профессионал до мозга кости во всем, что касается общения с фанатами, Ви элегантно свернул разговор, а хотелось этот разговор скомкать и выбросить. Сославшись на занятость, он оставил девушку, быстрыми широкими шагами завернул за угол, нашел укромный уголок в сумраке коридоров и, прислонившись к стене, еле отдышался.
Дергая все свои ощущения как ниточки, словно распутывая огромный клубок, выдергивая по одному, он нашел в своей душе, помимо злости и раздражения, еще и обиду до слез, немного зависти и такой запутанный ком ревности и вожделения, что даже сам испугался.
Позже, наблюдая за Гуком, Ви заметил, с каким детским восхищением смотрит малой на девушку Нану из России, как следит за каждым ее движением, как даже моргать забывает, заглядывая в ее удивительные глаза, и понял, насколько он смешон и неуместен со всеми своими чувствами и мыслями. И решил, что лучше ему с макнэ особенно не пересекаться.
Это была первая серьезная трещина, которую дала их дружба, за последние несколько лет.
Но зато, вроде бы, все получается у Ви с Хосоком. В смысле не все – прям все, а в смысле Хосок, вроде бы, начал хоть кого-то к себе подпускать, и даже к лучшему, что этим кто-то стал именно Ви.
Ви однажды смотрит на Хоупи внимательно, пристально, непривычно серьезно и сосредоточенно.
Ви тянет руки к нему и ведет за собой к зеркалу в прихожей. Хосок в недоумении послушно двигается. А Тэхён спиной к зеркалу пятится и как-то очень проникновенно, четко и внушительно говорит своим глубоким голосом, от которого мурашки и даже жутко немного:
- Ты ведь понимаешь, что тоже заслуживаешь цветных снов?
Хосок не совсем понимает, что он имеет в виду, поэтому как-то глупо и беззащитно улыбается, но все же кивает.
- Тогда просто дай мне сделать это для тебя, - говорит Ви, наклонившись к нему близко-близко.
Честно говоря, Хосок думает, что Тэхён его сейчас поцелует – а что еще можно ожидать от него в такой ситуации? Но Тэхён хватает Хоупа за воротник, откидывает голову назад и со всей дури врубается затылком в зеркало, утягивая Хосока за собой. Хоби жмурится, с ужасом предвкушая грохот битого стекла и ошалевшие глаза хёнов. Но на удивление ничего такого не происходит: они с Тэхёном, держась за руки, мягко проваливаются сквозь зеркальную поверхность. Вот только когда Хосок глаза открывает… вокруг та же, но неуловимо уже совсем другая комната.
Ви смотрит внимательно на него, пытливо, словно в ожидании: какая у хёна будет реакция, а Хосок просто оглядывается, замечает зеркало за спиной, а в зеркале такое же отражение, но как-то что ли наоборот.
Тэхён тянет ему руку, поднимает с пола рывком, а затем тащит из дома на улицу и дальше, в сторону остановки. Улицы пустынны настолько, что нет не только людей, но и птиц, и собак. И даже ветра, кажется, нет.
Хоби собирается что-то спросить, открывает рот, но никаких звуков не раздается. Тэхён ухмыляется и подносит палец ко рту, показывая, что ничего сказать у Хосока не получится, да и не нужно. И хёну остается просто тащиться на буксире у мелкого по тротуару.
Они выскакивают из метро на какой-то смутно знакомой станции. И потом Хосок понимает, что здесь, на этой станции он ежедневно садился в метро, когда мама везла его за ручку в его начальную школу в течение тех нескольких месяцев, что они жили в Сеуле, пока не переехали в Кванджу. Они идут дальше, и вот уже тот самый старый двор, закрытый от мира частым решетчатым забором. И тот самый дом, в котором прошла такая значимая часть детства маленького Хосока.
Тэхён совершенно спокойно толкает калитку во двор, но Хосок хватает его за руку, пытаясь предупредить, что дома, возможно, хозяева, и они могут неправильно истолковать такое самоуправство. Но Тэхён только тихо хихикает. И проходит в дом. В доме пусто и холодно.
Хосок цепляется взглядом за одну деталь, за другую, и с ужасом понимает, что все здесь осталось как прежде, как было тогда, когда он жил здесь совсем маленьким. Те же шторы на окнах, тот же ковер на полу.
Ви оборачивается с улыбкой на Хоупа, смотрит долго так, а потом берет за плечи и подталкивает его к двери в конце коридора. Хосоку страшно. Потому что эта дверь ведет в его комнату. Он не заходил в эту комнату с того самого дня, как из его окна выпрыгнул на дорогу и погиб человек. Плохой человек – так говорили все: мама, полиция, родственники в Кванджу. И все равно Хосок никогда больше не открывал дверь той комнаты. А сейчас Ви подталкивал его все упрямее, и Хоби вынужден переставлять ноги в том направлении.
За закрытой дверью та самая комната. В комнате та сама кровать. То самое окно. Те самые шторы. А за шторами стоит тот самый человек. Стоит, не шелохнется, замер. Хосок беспомощно оборачивается на Тэхёна. А у Тэхёна глаза такие глубокие-глубокие. И так пытливо всматриваются в глаза Хосока, словно пытаются что-то вытащить оттуда. Найти там. Что делать дальше, Хоби не знает. И Тэхён проходит к кровати, поднимает одеяло и ложится в постель. Он улыбается и приглашает Хосока присоединиться. Для Хоби эта его игра непонятна, он смущается, теряется, ему страшно в конце концов. Но он все-таки ложится.
Все так же, как и тогда: с его места в кровати очень хорошо виден человек, стоящий за шторами, притаившийся и опасный. А вот в зеркале напротив кровати его не видно совсем. Складка на шторах скрывает его фигуру, делая только одного Хоби сообщником вора, который его видит и молчит.
Ви какое-то время с интересом разглядывает замершего мужчину, а потом поворачивается к Хоби с такой надеждой в глазах. Мол, спаси нас. Сделай хоть что-нибудь.
Хоби растерян. Что же он может сделать. Закричать он не может снова, потому что в этом странном мире, куда его привел Ви, вообще, кажется, нет никаких звуков. Вызвать полицию? Вряд ли здесь найдется еще хоть одна живая душа, кроме тех троих, что сейчас в комнате.
А Ви все смотрит. Смотрит на своего старшего хёна с такой надеждой, что у Хосока сжимаются кулаки решительно. Его страх переходит сначала в волнение, потом в лихорадочную дрожь, потом все тело наливается какой-то безбашенной решительностью. Тэхён обхватывает ладонями его лицо, притягивает резко его к себе и целует в лоб. Будто благословляя. И в следующую секунду Хосок срывается с места, одним прыжком выпрыгивая из кровати, подлетает к окну, рывком отдергивает штору и смотрит в ошалевшие глаза вора. А потом заносит руку и бьет его в лицо. Потом под дых. Потом в пах коленкой. А потом останавливается, делает два шага назад… и начинает плакать.
И вот эти слезы, кажется, вымывают из него все то тяжелое, что носил он мертвым неподъемным грузом в себе все эти годы. Слезы льются и льются, обегают щеки и стекают за воротник, и он не может остановиться ни тогда, когда удовлетворенно улыбающийся Тэхён поднимает с пола вора и скручивает руки у него за спиной, ни тогда, когда Тэхён выводит поникшего преступника во двор и ведет прямиком к подъехавшей полицейской машине, ни тогда, когда Тэхён возвращается в комнату и совершенно спокойно произносит вполне обычным Тэхёновским голосом:
- Пожалуй, Хоби-хён, нам пора возвращаться.
Позже, когда, преодолев зеркало, они оказались в общаге бантан и присоединились к совместному ужину, выхватив за опоздание, Хосок ерзал и ерзал. Ему не терпелось порасспросить, что это было вообще? Как это у Тэхёна получилось-то? И почему он не рассказал все с самого начала, ведь он же мог там говорить. Кстати, непонятно почему. Но Хосок понимал, что при всех обсуждать их эксклюзивное Зазеркалье вряд ли стоит, поэтому, не успел ужин закончиться, как он схватил Ви за руку и потащил через коридор прямиком к пожарной лестнице, где бы они могли поговорить наедине.
Тэхёну никогда не требовалось задавать никаких вопросов. Во-первых, это было бесполезно: хочет – сам все скажет, не хочет – не ответит, хоть ты выспись на нем. Поэтому Хосок просто прижал Тэхёна к стене, пришпилил его, упершись своими руками в шершавую стену по обе стороны от его головы, и уставился внимательно в его глаза, ожидая ответов.
Тэхён помолчал. В его взгляде мелькнула какая-то обреченность, словно ему сейчас придется разжевывать недалекому первоклашке прописные истины, отлично понятные для посвященных людей. И Хосок задал единственный на его взгляд правильный вопрос в этой ситуации:
- Почему ты сделал это для меня?
Тэхён улыбнулся одобряюще и заговорил:
- Потому что у каждого в жизни должен быть человек, который поможет победить зеркало.
Хосок непонимающе уставился на него. Потом вспомнил, что имеет дело не с Чонгуком или Чимином, которые вещают исключительно буквальными истинами, а с Тэхёном, в словах которого могут быть и второй, и третий планы и смыслы.
А Тэхён продолжал, чуть улыбаясь, но предупреждающе серьезно сверкая глазами…
Зеркало мстительное и принципиальное. Оно показывает тебе мир таким, каким он должен быть. И если ты слаб, ты подчиняешься ему. Оно шутит. Захочет – исказит твое отражение так, что тебе почудится, что ты слишком худой или слишком громоздкий и неуклюжий. И ты будешь знать, что ты неуклюжий. Потому что это ведь зеркало так показало. Оно ведь говорит правду. Но зеркало не всегда говорит правду. Потому что только ты сам знаешь, какой ты. Такой, каким ты отражаешься в любимых глазах. Такой, каким тебя видит твоя мама в первую секунду твоей жизни. Такой, каким тебя высвечивают прожектора посреди огромной сцены в центре кипящего огоньками зала фанатов. А зеркало таким тебя не знает. И никогда не покажет. Так какая же это правда?