Мы вместе пройдем этот путь

Тимар сотворил охранный знак и потянул на себя дверь, ведущую в потайной коридор, где его уже ждала Мадлен, которая сегодня нарядилась в широкую темную рубаху и обтягивающие брюки. Увидев это безобразие, Лиор замер на месте, хватая ртом воздух и не в силах выговорить хоть что-нибудь. – О, я знала, что ты оценишь, – рассмеялась Мадлен, поворачиваясь из стороны в сторону, чтобы Тимар в полной мере мог оценить постигшее его бедствие, а также и то, как выгодно костюм подчеркивает ее длинные ноги, узкую талию и пышную грудь. – Милая, ты уверена, что именно так хочешь выглядеть перед сильнейшим магом, который краснеет и заикается от одного вида твоего декольте, – как можно более мягко спросил юноша. – Я просто хочу напомнить, что сегодня нам нужно провести сложнейший ритуал, и я предпочел бы, чтобы у Ингвара было как можно меньше отвлекающих факторов. – Не волнуйся, старший брат, если уж ты умудрился не упасть в обморок, то и Ингвар переживет, – легкомысленно ответила Мадлен. – Ему полезны такие потрясения, а то его эмоциональный диапазон слишком узок. – Ты же понимаешь, что не должна давать ему надежду? – спросил Тимар, следуя за сестрой, которая на удивление хорошо ориентировалась в подземном лабиринте. – Его Величество убьет его, но не позволит ему покинуть подземелья. Тебе лучше не сближаться с ним, потому что избавиться от тебя еще проще, чем от меня. – Ты опоздал со своими предупреждениями, братец, – прошипела Мадлен. – Ингвар сильный маг, может быть сильнейший в этом мире, и он сможет защитить меня от короля. И уж поверь мне, я сумею убедить его покинуть подземелья, пусть его Величество ищет себе другого цепного пса, или строит другой дворец. – Ты хоть понимаешь, о чем говоришь, вздорная девчонка! – Тимар схватил сестру за локоть и развернул к себе. – Даже если Ингвар одним движением пальца может наслать на нас огненный дождь, он не сможет защитить тебя от яда в бокале, перерезанного горла в одном из тайных коридоров дворца или от внезапно слишком низких перилл на одной из башен... Не будь так самоуверенна, Его Величество не так глуп, как ты полагаешь. – Король ничего не знает о моих походах сюда, – холодно ответила Мадлен. – И если ты не разболтаешь об этом графу, то все будет в порядке. Тимар почувствовал, как кровь ударила ему в виски, к горлу подступила тошнота, а голова закружилась. Он на мгновение прикрыл глаза и уперся рукой в боковую стену. Мадлен же, осознав, что только что сказала, тихо охнула, закрыла руками рот и скривилась. – Я искренне надеюсь, что ты сказала это просто на эмоциях, не подумав о последствиях, – Тимар потер переносицу. – Я был уверен, что ты и так это знаешь, но возможно стоит вновь сказать тебе это. Пока ты не делаешь ничего дурного, я не позволю никому тебе навредить. – Я знаю, – понурив голову, прошептала Мадлен дрожащими губами. – Но меня сильно огорчает, что ты сама ввязываешься в неприятности, при этом прекрасно понимая последствия своих поступков. Впрочем, сейчас не время и не место для этого разговора, – Тимар подошел к девушке и положил руки ей на плечи. – Пойми, я не против Ингвара или твоих отношений с ним, знаю, что если из череды своих ухажеров ты выбрала его, то он этого достоин. Но я хочу быть уверен в твоей безопасности, и если ради этого нужно будет ограничить твои встречи с ним, я это сделаю. Мадлен поджала губы, отвернулась, хлестнув волосами по лицу Тимара, и быстрым шагом направилась в сердце подземелий, к источнику. Юноша вздохнул и поспешил за ней, все еще пытаясь справиться с тошнотой. В последние дни он чувствовал легкое недомогание. Все шесть месяцев до этого, благодаря зельям Марли и активному образу жизни, беременность не доставляла неудобств, но после бала он начал просыпаться с тяжелой головой, чувствовал вялость и быстро уставал. Вскоре прибавились легкая тошнота и головокружения. Лекарь осмотрел его и успокоил, списал недомогание на волнение от первой беременности, неопределенностью отношений с графом и страхом перед королем. Тимар послушно пил отвары, на оставшиеся три месяца отложил часть дел подальше и подыскал себе в помощницы смекалистую вдовушку мадам Клесси, которая работала в королевской библиотеке и после смерти мужа одна воспитывала сына, который хотел служить в королевской гвардии. Предложенный ей оклад был в полтора раза выше, чем на прошлой работе, а кроме того Тимар пообещал, что она и в последствии останется его помощницей с сохранением зарплаты. Мадам Клесси думала недолго, она смерила Тимара внимательным взглядом, усмехнулась и согласилась. С того дня она не уставала повторять, что нельзя, чтобы мозги соседствовали с красотой – слишком много от этого проблем, при этом она оказалась отличной помощницей – внимательной, аккуратной и ответственной. – Господин, госпожа, – тихий голос Ингвара прервал размышления юноши. Сам маг выскользнул из-за одной из колон и почтительно поклонился, так что заплетенные во множество сложных кос, длинные, белоснежные волосы мазанули по полу. Тимар тут же обратил внимание на затейливую прическу и бросил на Мадлен гневный взгляд. – Ваше Высочество, – тут же расплылась в улыбке Мадлен и сделала шутливый реверанс. Ингвар поднял голову, увидел ее наряд, и в его глазах на мгновение вспыхнуло жадное пламя, но тут же взгляд вновь стал спокоен и безмятежен. – Я уже много раз объяснял госпоже, что не принц и не стоит называть меня так, – обратился он к Тимару. – О, я уверен, что Мадлен пренебрегла вашими доводами, – дружелюбно улыбнулся Тимар, отметив, как Ингвар тут же расслабился, и его лицо перестало казаться застывшей маской. – К тому же она права, вы – старший сын короля и имеете право на этот титул. – Его Величество не признал меня сыном, а я не признаю его отцом, – равнодушно пожал плечами северянин. – Может, мы уже приступим? – Мадлен грациозной кошкой скользнула к источнику, рядом с которым уже был начерчен круг со множеством рун внутри и за его пределами. На границе круга стояли семь черных свечей, а между ними – курильницы с редкими травами и камнями, которые Лиоры собирали по всем лавкам столицы почти неделю, потратив целое состояние. Ингвар кивнул и подошел к кругу, мельком кончиками пальцев мазанув по голубым языкам пламени, вырывавшимся из источника. Тимар предусмотрительно отошел в сторону, помочь он все равно ничем не смог бы, а отвлекать мага не хотел. К тому же малыш начал активно пинаться, и юноша присел на один из камней, поглаживая живот и стараясь медленно, глубоко дышать. Тем временем, Ингвар, не пересекая границ круга, протянул руку к центру и запел что-то на древнем, неизвестном языке. Мадлен, следуя его указаниям, бросала в курильницы разные травы и порошки. От монотонного пения и горького дыма у Тимара вновь закружилась голова, и захотелось спать, но он упорно смотрел на продолжение ритуала. Сначала юноша думал, что ему показалось, но с каждым мгновением очертания дыма становились все более явными, сама фигура становилась плотнее, и через некоторое время внутри круга стоял высокий худой мужчина в традиционном красно-белом свадебном наряде. Он был высоким и худощавым, темно-карие, почти черные глаза странно смотрелись на узком бледном лице с резкими скулами и тонкими губами. Темные волосы едва доставали мужчине до плеч, что придавало его облику схожесть с большой хищной птицей. Рейгард медленно, словно пробуждаясь ото сна, осмотрел всех присутствующих, и его пронзительный, как ядовитый клинок, взгляд остановился на Тимаре, который не выдержал и поежился. Честно говоря, он представлял последнюю любовь герцога Эски, одного из красивейших и могущественных людей королевства совершенно по-другому. Он был уверен, что перед ними должен был появиться молодой обаятельный юноша, а вместо этого видел некрасивого мужчину средних лет, который прожил тяжелую жизнь и вынес множество испытаний. – Кто звал меня? – просипел Рейгард, делая шаг вперед. Воздух вокруг него тут же подернулся рябью, слегка оттолкнув его, но этого хватило, чтобы легкое раздражение в глазах мужчины сменилось на настоящий гнев, при этом ни один мускул на его лице не дрогнул. – Это был я, – Тимар поднялся с камня, обхватив одной рукой живот и подойдя к самому краю круга, отчего Ингвар беспокойно дернулся и зашипел что-то нелицеприятное на своем языке. – Я хотел поговорить с тобой. Рейгард нахмурился еще больше, но при виде округлого живота его лицо смягчилось. – Как твое имя, мальчик? – Боюсь, мое имя причинит тебе боль, – грустно ответил юноша. – Меня разлучили с любимым мужем и сыном, и я вынужден был из Иного царства наблюдать за их страданиями, – ответил Рейгард. – Что может причинить мне еще большую боль? – Мое имя Тимар Лиор, я старший сын Леоноры Лиор, которая разлучила тебя с семьей и лишила тебя жизни, – тихо, но твердо сказал юноша, чувствуя, как в груди начинает печь от острого чувства вины перед этим человеком. – Во мне течет кровь той, что убила тебя, но все же я хочу обратиться к тебе с просьбой. В ответ Рейгард расхохотался. – Так вот ты какой, дитя первой шлюхи королевства и продажной шлюхи, – мужчина наклонил голову, внимательно разглядывая покрасневшего юношу и не обращая внимания на мага и девушку, стоящих в стороне и удерживающих круг. – Я был уверен, что ты более развращен и менее дерзок. У тебя должна быть веская причина, если ты осмелился вызвать меня, а также что-то ценное, чтобы я выполнил твою просьбу. – Я дам тебе возможность попрощаться с Эской и твоим сыном. После этих слов Рейгард прекратил улыбаться. – Глупый мальчик, – грустно проговорил он. – Второй раз вызвать меня из Иного царства не получится еще долго. К тому времени мы с мужем уже воссоединимся в вечности. – Я могу дать тебе это сейчас, – уверенно ответил Тимар, доставая из кармана медальон, в которых обычно хранили локоны детей или возлюбленных. – Ингвар может привязать тебя к этому миру на время, я отвезу тебя к твоей семье. Мужчина задумчиво сложил руки на груди. – Это может сработать, – наконец проговорил он. – Но что ты потребуешь от меня? – Ты попросишь мужа отдать мне Елинаж, – ответил Тимар и предупреждая смех призрака, на губах которого уже зазмеилась улыбка. – Больше мне ничего не нужно. Я не приму ни силы, ни долголетие, ни золото. Мне нужно только зеркало. – Это зеркало стоит больше богатств, которые я мог бы предложить тебе, – прошелестел призрак. – Зачем оно тебе, мальчик? – Оно спасет жизнь моему ребенку, – Тимар посмотрел прямо на Рейгарда и машинально погладил живот. – Хорошо, – мужчина улыбнулся и протянул вперед руку. – Тогда скрепим наш договор твоей кровью. Тимар в недоумении обернулся к Ингвару, но тот показал знаками, что все в порядке и протянул юноше ритуальный кинжал. Лиор никогда не любил кровь, поэтому с отвращением долго смотрел на острое лезвие, прежде чем рассечь собственную ладонь. Наконец решившись, под насмешливым взглядом Рейгарда Тимар прижал кинжал к ладони и, надавив, потянул вниз. Рука тут же вспыхнула от боли, стала мокрой, и первые тяжелые капли с глухим стуком упали в серебряную чашу, украшенную рунами и лунными камнями. Чаша была почти заполнена, когда напряженную тишину вспорол шипящий от бешенства голос. – Что здесь происходит? Раду был зол. Нет, он был в бешенстве, когда посреди ночи маячок, что он установил на Тимара, тревожно запищал. Мужчина тут же бросился к магической карте и с удивлением обнаружил, что мальчишка находится непозволительной близости от источника. Крейн в одно мгновение накинул на себя брюки и рубаху, схватил меч и помчался в подземелья, чувствуя, как седеет с каждой секундой. Пока мужчина добирался до источника, он уже несколько раз успел представить окровавленного Тимара, лежащего у ног Ингвара. Увиденное же превзошло все его смелые ожидания. Эти трое идиотов умудрились вызвать душу мертвого человека. Крейн даже не хотел знать, как Лиоры нашли источник и что Мадлен наговорила Ингвару, что тот смотрел на нее такими голодными глазами, хотя, по мнению следователя, он смотрел бы так на любую, особенно если бы она обрядилась в такой откровенный наряд. Сейчас Раду хотел узнать, что стукнуло в голову Тимару, который собирался заключить сделку с призраком. – Я повторяю, что здесь происходит? – от обеспокоенного, взволнованного мужчины не осталось и следа, к источнику шел Главный Следователь, которого боялись и уважали во всем королевстве. Малден, оказавшаяся на его пути, тихо, виновато пискнула и отскочила, спрятавшись за спиной Ингвара, который опустил голову, понимая, что их застали на месте преступления. – Р-раду? – голос Тимара дрогнул, и он чуть не опрокинул и не расплескал чашу. В следующее мгновение его лицо обожгла сильная, короткая пощечина, отчего голова дернулась, а сам он завалился на пол, смешно взмахнул руками. Сквозь шум в ушах он услышал, как вскрикнула Мадлен, шум борьбы и спокойный голос Крейна: – Лучше держи эту суку, если не хочешь, чтобы и ей досталось. Тимар еще несколько раз моргнул, пытаясь разогнать туман перед глазами, облизнул соленые от крови губы – граф умудрился рассечь щеку кольцами – и неверяще посмотрел на мужчину. За все шесть лет мужчина ни разу не поднял на него руку, предпочитая все их конфликты решать при помощи слов, а сейчас стоял над ним с таким лицом, словно хотел еще несколько раз приложить его лбом об пол и сломать парочку костей. Тимар не успел открыть рот, как тут же взвизгнул от боли, потому что Крейн прямо за косу грубо вздернул его вверх, намотал волосы на руку, заставив юношу встать на носочки, выгнуться и запрокинуть голову. Крейн внимательно осмотрел мальчишку, отметив и глубокий порез на ладони, и рассеченную щеку, и дрожащие губы. На первый взгляд все было в порядке, поэтому злость немного улеглась. – Я все еще жду объяснений, – льда в голосе Крейна было столько, что даже Мадлен не решилась ничего сказать, а лишь потупила глаза. Рейгард в это время с удобством устроился в центре круга и с усмешкой наблюдал за людьми, не вмешиваясь, потому что знал, что рыжая бестия все равно своего добьется, и он отведает человеческой крови, которая просто бурлила жизнью. Мужчина слишком хорошо помнил Леонор Лиор, чтобы сомневаться в способности ее сына околдовывать мужчин и женщин. Мальчишка был копией матери, только с другим цветом глаз и волос, оставалось лишь надеяться, что в его головке была хоть капля мозгов. – Мне больно, – прошипел Тимар, впиваясь ногтями в запястье графа и зло прищурив глаза. Раду чуть приподнял брови, но слегка ослабил хватку, позволив мальчишке слегка расслабиться, но не настолько, чтобы он подумал, что уже прощен. – Я заключу эту сделку, – наконец прошептал побелевшими губами Лиор, устав бороться и нести этот груз в одиночку. – Вы можете быть вместе со мной или поддержать короля, но сделка будет заключена в любом случае. – Что ты несешь, черт тебя подери? – рыкнул Крейн и как следует встряхнул Тимара, который обмяк от очередного приступа головокружения. – Его Величеству нужно зеркало Елинаж и не нужен мой ребенок, не нужен я, – прошептал Лиор, часто моргая, чтобы сдержать душившие его слезы. Крейн, не веря в услышанное, смотрел на Тимара, а его рука из волос скользнула на шею мальчишке, чуть сжимая и приподнимая его подбородок. На мгновение, сердце графа дрогнуло от того, как доверчиво смотрел на него Лиор, не зная, что мужчина одним движением может свернуть ему шею за клевету на короля. – Правильно ли я понимаю, что Шейдар угрожал тебе? Тимар кивнул. – И зачем Его Величеству это? – Крейн чуть сильнее сжал пальцы на шее Тимара, отметив, как широко распахнулись глаза мальчишки. – Ты не опасен для него, потому что не значим ни в политическом плане, ни в экономическом. Ты – никто для короля, пустое место. – Но вы любите это пустое место, – мягко улыбнулся Тимар, чувствуя и обиду за удар, и нежность от того, что граф так сильно о нем волновался. Не обращая внимания на жесткие пальцы, сжавшие его шею, он потянулся рукой к гладко выбритой щеке графа, отчего Крейн нахмурился. – Это не помещает мне свернуть тебе шею, если ты окажешься изменником, как твои родители, – гневно сверкнул глазами мужчина. Тимар на мгновение прикрыл глаза, чтобы не показать, какую боль причинили ему эти слова. – У Его Величества на вас грандиозные планы – брак с Мией Эской, старшей дочерью герцога Эски, – тихо проговорил юноша. – Это принесет ему зеркало Елинаж, которое позволит обрести невиданный контроль над страной. И на пути к этому стою лишь я и мой ребенок, потому что герцог никогда не допустит, чтобы его дочь унизилась до брака с человеком, у которого есть любовник и внебрачные признанные дети. Намного проще убрать меня с игральной доски... – Шейдар дал тебе шанс – зеркало в обмен на жизнь? – уточнил Раду и, получив утверждающий кивок, скривился. – Глупый мальчишка, ты должен был рассказать мне раньше! Я ведь тебя предупреждал, чтобы ты не смел играть с Его Величеством. Нет никакой разницы – вернешь ты Елинаж или нет, ты все равно умрешь, потому что это принесет королю большую выгоду, нежели твоя жизнь. – Ты ведь говорил, что ты будешь в безопасности, если достанешь зеркало! – вмешалась Мадлен, вырвавшись наконец из рук Ингвара, который также подошел, слегка прихрамывая. Тимар слегка пожал плечами и мягко, но твердо убрал руку Раду со своей шеи. – Елинаж лишь даст мне немного времени, и я должен обеспечить безопасность малышу, – спокойно возразил он сестре. – То есть себя ты уже списал со счетов?! – гневно спросила Мадлен. Начавший разгораться спор прервал Ингвар, который все это время внимательно следил за кругом и духом, который с интересом наблюдал за людьми. По большому счету северянину было наплевать и на Тимара, и на графа, и на их личные драмы. Он согласился помочь только по просьбе Мадлен, которая искренне заботилась о нем, и потому что хотел хоть как-то насолить отцу. Но теперь время духа на земле быстро заканчивалось, а договор не был заключен, а привязка к предмету не состоялась, кроме того удерживать круг становилось все сложнее – маг уже начал тяжело дышать, а по виску скользнула капля пота. – Если вы все же собираетесь достать артефакт, то заткнитесь и заключайте договор, – рявкнул Ингвар. Тимар и Раду еще некоторое время смотрели друг другу в глаза, словно безмолвно споря. Юноша сдался первым, он пожал плечами и отошел в сторону, бормоча что-то нелицеприятное себе под нос. Граф же в ответ фыркнул, выплеснул кровь Лиора из ритуальной чаши и щедро наполнил своей. Рейгард не стал возражать, ему было все равно с кем заключать договор – главное, чтобы были выполнены условия. Пока дух смаковал живую кровь, Ингвар из последних сил читал заклинание, чтобы привязать Рейгарда к медальону. Насытившись, призрак вновь истончился до легкой дымки и нырнул в медальон, который тут же с глухим щелчком захлопнулся. Ритуал был завершен, свечи погасли, круг исчез, и только курильницы продолжали источать терпкий дым. Северянин тут же разразился длинной тирадой на родном языке, явно высказывая Тимару и графу за то, что они едва не испортили ритуал, швырнул им медальон и ушел в глубокую нишу, что служила ему спальней. Мадлен тут же бросилась за ним, послав брату и графу гневный взгляд и прошипев, чтобы они разобрались наконец в своих отношениях. В покои графа Крейн и Лиор вернулись почти перед рассветом, оба измученные как физически, так и морально, поэтому на разговоры времени не осталось. Они так и уснули, не раздеваясь, на большой кровати. Весь следующий день Тимару было плохо – поднялся жар и постоянно рвало, к середине дня это уже были сухие спазмы, которые доставляли еще больше мучений. Раду все время просидел рядом, накладывая компрессы и пытаясь накормить юношу хотя бы бульоном. К вечеру Тимар чувствовал себя лучше, он переплел косу, пригрозил подстричься, немного поел и задремал на коленях у графа, который тут же читал отчеты о проведенных операциях и расследованиях. Перед тем, как провалиться в тяжелую дрему, Тимар прошептал потрескавшимися губами. – Вы же понимаете, почему я вам не рассказал? Я хотел, чтобы у вас был шанс стать счастливым, если меня не станет... Я не хотел, чтобы вы знали, через что я прохожу... Раду вздохнул, отложил бумаги в сторону и подтянул ослабевшего Тимара себе на грудь. – Глупый мальчишка, как я могу быть счастлив в мире, где тебя не будет?