Мы вместе пройдем этот путь

Крейн написал ему правду о том, что происходит во дворце и столице, вот только он умолчал об одном – о растущем безумии Шейдара. О том, что после рождения Александра и смерти первого мужа король несколько недель просидел у себя в комнате, никого не впуская, знали немногие. О том, что Шейдара нашли в одной ночной рубашке, сидящего в углу в собственных испражнениях и тихонько скулящего посреди разгромленной комнаты, не знал никто, кроме самого Александра и немого лекаря, который уже много лет служил их семье. Потом было еще несколько срывов, во время одного из которых Шейдар чуть не утопил восьмилетнего сына, но большую часть времени он держал себя в руках, и под его руководством страна процветала. В этот раз все было гораздо серьезнее. Его Величество стал опасен и для себя, и для окружающих. Шейдар всегда был подозрителен и до конца не доверял даже собственному сыну, который был наследником престола с тех пор, как ему исполнилось 15, поэтому и взял под свою опеку Крейна, чтобы воспитать верного слугу и защитника, способного распознать и раскрыть все заговоры против короля. Теперь же когда Его Величество заполучил в единоличное пользование Видящего души, паранойя и страх приобрели угрожающий размах. За то время, что Александр пробыл в тронной зале, король велел привести преступников и, помимо проворовавшегося советника, приговорил к казни лакея и всю его семью, за то, что тот считал Шейдара безумцем, а также приказал выпороть молоденькую баронессу, которая хотела залезть к нему в постель, чтобы выманить побольше дорогих украшений. Все это время рыжеволосый мальчишка стоял рядом с троном, время от времени что-то шептал королю, с каждой минутой становясь все бледнее и все больше кутаясь в свой балахон. Александр даже начал его жалеть до тех пор, пока из-за слов мальчишки на баронессе не порвали платье и не выпороли до потери сознания, навсегда изуродовав нежную спину. У рыжего при этом даже губы на дрогнули. Уже в своих покоях от слуги, который был при принце с самого рождения, Александр узнал, что рыжеволосого зовут Тимар, а главное он является любовником Крейна и даже умудрился родить графу дочь. Раньше мальчишка помогал Раду, был секретарем Главного следователя, однако после тяжелой болезни у него пробудился редкий дар, благодаря которому половина столицы ненавидела его, а вторая половина желала его мучительной смерти. Из-за дара король, и раньше недолюбливавший мальчишку, посадил Видящего на поводок. Конечно не в буквальном смысле, но его главного защитника и покровителя арестовали без предъявления обвинений, Тимару не разрешалось никуда выходить из покоев, только в сопровождении короля, слуги к нему не допускались, а возле двери дежурила усиленная охрана, и только нянечке дозволялось жить с ним и помогать воспитывать дочку. Решив обдумать все еще раз после встречи с Крейном, Александр приказал наполнить ванную. После нескольких дней в дороге горячая вода с ароматными травами и маслами казалась верхом блаженства. Мужчина в который раз порадовался, что носит короткую стрижку, и его светлые волосы не нуждаются в тщательном уходе. Рыжеволосый наверняка мучается: пока промоешь длинные пряди, пока высушишь, пока расчешешь и сделаешь прическу... Перед глазами возникла четкая картина: длинные, тяжелые пряди темнеют в прозрачной воде и колыхаются от малейшего движения, принц даже почувствовал исходящий от них тонкий цветочный запах. Картинка была красивой и яркой. Александр скользнул рукой по животу, к паху, но, несмотря на живое воображение, рыжие кудри не вызывали желаемого возбуждения. Вот если бы они были цвета воронова крыла, прямые и гораздо короче, едва доставали бы до плеч и постоянно попадали хозяину в глаза... Темно-изумрудные, миндалевидные глаза, чей блеск завораживал... От острого возбуждения, острой молнией прошедшего сквозь позвоночник, Александр застонал в голос, выгнулся и сжал напрягшийся член. Перед закрытыми глазами замелькали резкие черты лица, подведенные черной краской глаза, напряженные губы, идеальная осанка и длинные пальцы на изящных руках... Напряжение в теле нарастало вместе с жаром, который от паха растекся по каждой клеточке, заставив принца стиснуть зубы, чтобы не смутить откровенными стонами прислугу. Мужчина крепче сжал член и быстрее задвигал рукой, чтобы получить желанную разрядку. Все-таки он не сдержался, тихо застонал, вспомнив капризно приподнятую бровь и чувственный изгиб губ, и кончил, левой рукой судорожно вцепившись в бортик ванной. Впрочем, это не помешало ему, расслабившись после оргазма, случайно соскользнуть вниз и как следует нахлебаться воды. Отфыркавшись, Александр решил, что это было к лучшему – разум вынырнул из грез, чтобы сосредоточиться на настоящем. Не мешкая больше, мужчина встал, расплескав часть воды на пол, осторожно выбрался из ванной и потер уродливый, бордовый шрам на груди, который ощущался словно кусок веревки, продернутый под кожей. Каждый раз, когда он вспоминал Лу, шрам начинал зудеть, как в первые месяцы после ранения. Обернув льняную простынь, которой он вытирался, вокруг бедер, Александр, потягиваясь, зашел в спальню. Спать хотелось неимоверно, но перед этим ему нужно было встретиться с Крейном, и убедить того не поднимать и не возглавлять восстание против безумного короля. Несмотря на то, что граф сидел в тюрьме, его власть была сильна, а влияние простиралось по всей стране и за ее пределами. К тому же сейчас Крейн был зол, и мог жестоко отомстить Шейдару за предательство. – Давно не виделись, Али-селим, – раздался насмешливый голос. Александр резко повернулся к камину, где стояло большое, мягкое кресло, в котором он любил отдыхать вечерами, и неверяще прошептал. – Лу... Александру было двенадцать, когда он впервые увидел Лукаса Медре, своего нового учителя по истории, дипломатии и этикету. Он вошел в кабинет к отцу весь взъерошенный, потный после конной прогулки и увидел самое прекрасное существо на свете. Лукас был строен и высок, его миндалевидные зеленые глаза были густо подведены темными тенями, а бледное лицо обрамляли черные пряди разной длины. Изящные пальцы учителя были украшены множеством эксцентричных колец разнообразной формы, а на шее позвякивали нити множества бус. Лукас был на пять лет старше наследного принца и прибыл ко двору Цинтры вместе с отцом-торговцем из далекой восточной страны Инду. Шейдар был очарован манерами юноши и его глубокими познаниями культур различных стран, поэтому предложил юноше место при дворе. Конечно, Лукас согласился, и в течение следующих пяти лет обучал наследного принца. Александр же с каждым днем влюблялся все сильнее, и дело было уже не в экзотической внешности и броской манере одеваться, а в легком характере, живом уме и эрудиции, а также в умении находить нужные слова в любой ситуации. К семнадцати годам принц из неуклюжего, легко краснеющего мальчика превратился в красивого, уверенного в себе юношу. За эти годы он вытянулся и даже перерос Лукаса, а усердные тренировки закалили тело, и он стал привлекать внимание всего двора. Только принцу нужен был лишь один человек, который постоянно смеялся над ним и ускользал из объятий, дразнил сероглазым мышонком и видел в нем лишь ребенка. Впрочем довольно быстро Лу сдался и оказался в постели принца, обучая его чувственным удовольствиям и шепча нежные слова, когда он думал, что юноша спит. Александр был ослеплен своим счастьем, он готов был молиться на своего любимого, и когда увидел Лукаса в кабинете отца, сосредоточенно склонившегося над секретными документами, принц растерялся. Услышав шорох, Лу поднял голову, раздосадованно поджал губы и прищурил злые глаза. – Ты не должен был этого видеть, Али-селим, – покачал он головой с сожалением. От этого движения звякнули бусины, вплетенные в несколько мелких косичек, а в следующее мгновение Александр увидел злую усмешку и почувствовал дикую боль в груди. Когда он пришел в себя, Лукаса уже и след простыл (хотя принц уже не был уверен, что это его настоящее имя), его разыскивали лучшие сыщики Айры, привлекались маги, но юноша словно исчез из этого мира, оставив на память о себе безобразный шрам на груди Александра. И вот, спустя семь лет, Лукас вновь пробрался во дворец. За эти годы он похудел, к кольцам прибавились браслеты на тонких запястьях, а черты лица заострились, в них появилось что-то хищное, чужое. Впрочем, Александр не обманывался, вряд ли он вообще по-настоящему знал этого человека – он любил лишь тщательно созданный образ, фальшивку, которую создал Лукас. Тем временем шпион в последний раз подбросил в воздух кинжал, с которым игрался, легко вскочил с кресла и плавно, словно танцуя, подошел к замершему принцу. – Ты вырос, Али-селим, – с удовольствием отметил Лу и провел рукой по мышцам рук и груди, словно выбирал жеребца на рынке. Он протянул руку и одним движением сорвал простыню с бедер принца, – Стал настоящим красавцем, мужчиной, я с удовольствием купил бы тебя и выжег на твоей коже собственное клеймо... – шпион обошел вокруг Александра, внимательно его разглядывая. – Прошло много времени с тех пор, как я был твоим, все изменилось, – голос принца дрогнул, и он сжал кулаки, чувствуя, как от близости Лу, от его запаха член начинает твердеть и наливаться кровью. – Твои чары больше не действуют. –О, ты сделал мне больно своими словами, – тихо рассмеялся Лукас, и вслед за ним зазвенели бусины в его прическе. Продолжая усмехаться, мужчина провел кончиками пальцев по уродливому шраму, с интересом рассматривая его. – Я рад, что не убил тебя, потому что сейчас ты поможешь мне отдать старый долг. Александр осторожно убрал от себя изящные руки, стараясь не касаться колец, каждое из них скрывало в себе особый яд, рецептами которых владели только жрецы О-мори, богини смерти, что почитали в Инду. Естественно, за прошедшие годы принц узнал как можно больше о человеке, которого любил когда-то. Таких, как Лу, растили в храмах О-мори, обучая искусству шпионажа, воровства и убийства. В семнадцать, мальчики проходили посвящение и становились служителями О-мори. Старшие жрецы от их имени заключали контракты с теми, кто мог оплатить их услуги, и служители богини в течение пяти лет отрабатывали свое содержание, а после пускались в свободное плавание. Принц натянул легкие брюки, накинул на еще влажные плечи рубаху и повернулся к Лукасу, который словно ленивый кот развалился на его кровати и легкомысленно болтал ногами. Впрочем, эта легкость и расслабленность не обманывали Александра, он понимал, несмотря на то, что он крупнее и намного сильнее жреца, тот быстр, хитер и изворотлив, и может убить его в считанные секунды. – Кому ты задолжал? – хмуро поинтересовался принц, натягивая сапоги. – Крейну, – пожаловался Лу, перевернувшись на живот и обхватив руками подушку. – Как-то он оказал мне услугу, и теперь я должен расплатился... – И что же он хочет? – поинтересовался мужчина, хотя догадывался, что мог пожелать Раду. – Чтобы я сохранил жизнь его возлюбленному, – улыбнулся убийца. – Это так мило и романтично, не правда ли? Кому-то удалось растопить сердце Железного графа, что он даже попросил меня вмешаться и оберегать его вторую половинку. А еще это ужасно глупо, – губы Лу презрительно искривились. – Он мог пожелать, чтобы я убил короля и избавил его ото всех проблем. С его властью и влиянием, Крейн мог захватить эту страну еще до того, как до тебя дошли бы об этом вести, но он предпочел, чтобы я охранял его мальчишку. Я думаю, ты мог бы мне пригодиться, – Лу соблазнительно сел на кровати и коварно улыбнулся. – Например, когда к тебе прибегут дворяне, всполошенные письмами графа и безумием твоего отца, ты сделаешь все, чтобы сохранить мальчишке жизнь. – С чего бы мне тебе помогать? – изумился Александр, стараясь не смотреть на жреца, на оголившиеся ключицы, тонкие пальцы и четко очерченные губы. – У тебя нет выбора, Али-селим, – промурлыкал Лу, соскользнув с кровати и проведя острыми ногтями по груди мужчины, отчего тот резко вздохнул, перехватил запястья и, не удержавшись, притянул жреца к себе. – Иначе я убью тебя, мой принц, и смерть твоя будет долгой и мучительной, – прошептал он в губы мужчины. Александр гневно зарычал, одной рукой вцепился в волосы нагло улыбающегося Лу, другой сжал тощее бедро и грубо поцеловал жреца, не думая ни о Раду, ни о его интригах, желая лишь выплеснуть давнюю обиду, показать, как ему больно. Не щадя, он прикусывал нежные, лживые губы, врывался в ядовитый рот языком, не обращая внимания на возмущенное сопротивление Лукаса, который всегда привык руководить ситуацией. Впрочем жрец довольно застонал и послушно обвил руками шею принца, когда Александр слегка приподнял его над полом, – Лу всегда заводило ощущение чужой силы. Как Лукасу удалось выскользнуть из крепких объятий, мужчина не понял, лишь ощутил пустоту, услышал тихий смех, звон бусин и скрип распахнувшегося окна. – Ваше высочество, – совершенно искренне обрадовался визиту Александра Раду. – Простите, что не могу поприветствовать вас подобающим образом. – Все в порядке, думаю здесь и сейчас мы можем отбросить условности, – довольно благодушно ответил принц. Перед приходом в темницу он в гневе разбил злополучное окно, выбросив из него полюбившееся Лукасу кресло, поэтому сейчас был вполне спокоен. – И ты объяснишь мне, какого черта ты подбиваешь людей на бунт и подсылаешь ко мне жреца О-мори. – О, Лукас был у тебя? – невинно улыбнулся Раду. – Я знал, что он не сможет сдержаться и навестит тебя. Я думал, ты будешь рад его видеть. – Ты ошибался, – холодно прервал мужчину принц. – Отвечай мне, если не хочешь гнить здесь в одиночестве. Мне сказали, что тебя повадился навещать Марли. Твои письма он рассылает? Он тоже подбивает народ на бунт против своего короля? – Вы умный человек, Александр, и понимаете, что до бунта народ довел сам Шейдар, а я всего лишь пытаюсь сдержать гражданскую войну, – ответил Раду, морщась от боли. – Если вы не хотите войны, не хотите власти, то чего вы желаете? – присел рядом с ним на корточки принц. Помимо смерти моего отца, конечно, я не позволю этому случиться. – Разве вы еще не догадались? – изумился Крейн и хрипло рассмеялся. – Я хочу сделать вас королем.