Хару Разрушительница Мифов

На следующее утро Хару проснулась в наипрекраснейшем настроении. Птички весело пели за окном; в доме вкусно пахло свежеприготовленными блинчиками. Да и идти никуда не надо было - каникулы ведь. Короче, Рай как он есть. Впору наслаждаться ничегонеделанием, сидя в надувном бассейне во дворе дома, и играть с резиновыми уточками, с презрением смотря на взрослых, уныло бредущих на работу, потеющих от жаркого летнего солнца в своих корпоративных пиджачках и галстучках. Но Хару всегда была необычной девочкой. Она жаждала приключений, а приключения, к сожалению, не жаждали её. Поэтому девушка с детства привыкла брать судьбу в собственные руки, создавая авантюры из воздуха. И, к слову сказать, схема отлично работала. Кое-как умывшись и расчесав колтун, образовавшийся за ночь на голове, она быстро спустилась по лестнице, намереваясь тут же взяться за исполнение намеченного плана. Ей нужно допросить подозреваемого. Проходя мимо кухни, она услышала возню и позвякивание посуды. Поняв, что ей лучше не попадаться на глаза папочке, который обязательно заставит ее позавтракать, Хару, словно заправский шпион, прислонилась спиной к стене, выжидая момент, когда можно будет пробежать через арочный проем, оставаясь незамеченной. Звуки, доносившиеся с кухни, неожиданно стихли. Хару прислушивалась еще с минуту, когда решила, что путь, наконец, открыт и пора уже начать действовать. Логика её была не совсем понятна, потому что другого выхода с кухни кроме арки, за которой как раз-таки и пряталась девушка, не было, так что логично предположить, что папа до сих находится там, да и раз готовить он перестал, то скорей всего сел завтракать. И как раз лицом к тому самому проходу. Если у кого-то сейчас возникли сомнения по поводу умственной состоятельности Хару, то немедленно отбросьте их! Не стоит забывать, что Хару — только начинающий шпион. В общем, встав на цыпочки, она начала быстрыми перебежками, словно Гринч, крадущий у детей рождественские подарки, пересекать эти опасные полтора метра. С первого же шага разведчица споткнулась о кошку. Раздался высокий отвратительный визг, от которого рука мальчика-почтальона в самый ответственный момент дернулась, и газета отправилась прямиком на соседский двор, сбив при этом милого лужаичного гномика. — Господи! Кошка жива? Она так завизжала, что у меня аж сердце прихватило! — в испуге воскликнул старший Миура, не отнимая руки от груди. — Папочка, киса в обмороке, это я, — краснея, произнесла дочурка, тыкая пальчиком в слабо подающее признаки жизни животное. — Э, а… ясно, — («О Боже») смутившись, пролепетал папа. — А что ты на полу делаешь? — уже с интересом спросил он. — Я… монетку нашла, — неуверенно оправдалась она. — Ну так нагнулась бы. — А я поближе рассмотреть хотела, — невинно сказала Хару, вставая и отряхиваясь. — Ааа, — понимающе протянул Миура, который всегда гордился тем, что Хару вся пошла в него, только половая принадлежность в маму, хотя тут тоже есть кое-какой нюанс… Она несмело улыбнулась и, пока отец не начал расспрашивать ее по новой, решила ретироваться. — А куда это вы собрались, юная леди? — строго сказал мужчина, уперев руки в бока. — Ну пааап, — закатила она глаза, — я уже не маленькая! — Это я еще сегодня ночью понял, когда слушал твой монолог на тему проституции, — напомнил мужчина дочери ее прокол. — Пап, это не я… это Тсуна-сан! — брякнула Хару первое, что пришло ей в голову. — Тсуна… — припоминая имя, задумчиво проговорил Миура. — А, это тот, за которого ты замуж собралась выйти? — Да! — А ты уверена, что он тебе подходит? — с сомнением спросил папа, обеспокоенный странный вкусом своего чада. — Конечно, папа! Тсуна-сан лучший! — В смысле, лучший проститут? Хару закатила глаза, поражаясь отцовской непонятливости. — А вот это, папуля, еще доказать надо. — Да что тут доказывать? Хару, милая, ты что-то напутала. Не может Тсуна-кун быть проститутом, он же, ну... Тсуна-кун в конце-то концов! Хару скептично посмотрела на отца. Как он не понимает? Приключения не так делаются. Она бросила не него снисходительный взгляд, словно Мастер Йода на очередного падавана. Мудрость светилась в её ореховых глазах, озаряя светлый лик. — Ничего не понимаешь ты, отец! Не скучай, — послав воздушный поцелуй, Хару наконец вышла из дома. И тут же наткнулась на их соседа, милого пузатого дяденьку лет пятидесяти. Какие-то странные обрывочные воспоминания всплыли в ее голове, и она, не сдержавшись, осуждающе воскликнула: — Извращенец! С тем и ушла, гордо задрав подбородок, к дому семьи Савада. Мужчина непонимающе посмотрел ей в след, но не стал забивать этим голову, дочка его друга всегда была немного странноватой особой. Он зашел в дом и сразу проследовал на кухню, откуда доносился дивный запах. Увидев того, кого искал, он расплылся в широкой улыбке. — Привет, сосед! Миура быстро вышел из-за стола, коротко обнимая его. Сразу посадил мужчину на диванчик, пододвигая поближе огромную тарелку с блинами. — Кушай, мой медвежонок, — довольно сказал он, подперев подбородок двумя руками и мечтательно смотря, как уплетает за обе щеки его милый сосед.

* * *

Хару нетерпеливо топталась у двери, настойчиво постукивая. Но, видимо, никто ей открывать не собирался. Обиженно сложив руки на груди и надув губы, она стала колотить уже носком ботинка. Из дома семьи Савада не доносилось ни единого звука, что было весьма странно, учитывая то, что это дом семьи Савада. «Где бы все могли быть? Может, в парк пошли? Или по магазинам», — размышляла девушка, мерно барабаня ногой по ни в чём не повинной двери. «А может быть, просто… — нога так и зависла в воздухе, не достигнув цели. — … вдруг у Тсуны клиент, и семья ушла, пока он работает?!» — словно в нервном тике, она снова задолбила по дереву, даже не замечая, что краска уже начала отлетать. — Ауч! — вывел чей-то голос Хару из раздумий. — Ха-хи? Тсуна-сан, что ты делаешь? — обратилась она к скачущему на одной ноге Тсуне, придерживающему собственное колено. — У меня к тебе встречный вопрос, — пыхтя, сказал он, преграждая путь девушке, которая уже хотела войти. — Хару пришла поговорить, так что давай пойдем в твою комнату, Тсуна-сан, — хлопая глазками, пропела Хару, при этом с подозрением оглядывая Тсуну с ног до головы, отмечая неряшливый вид: надетую задом наперед рубашку и почему-то школьные штаны, кое-как приглаженную прическу и аромат мужского одеколона. Когда Хару стала к нему принюхиваться, Тсуна испугался не на шутку. — Прости, Хару, я немного занят, — отодвигая ее ближе к порогу, пробормотал Тсуна. — Я не помешаю, даже помочь могу, если нужно, — улыбаясь, сказала она, стоически выдерживая попытки парня не впускать её. «Умоляю, не помогай мне!» — в ужасе подумал он, понимая, что больше не в силах выдерживать натиск Хару. — Л-ладно, — убирая руку от косяка двери, обреченно выдохнул Тсуна, — только давай на кухне погово… Хару уже поднималась по лестнице. — Стой, Хару, тебе туда нельзя! — побежав за ней, крикнул он, но Хару было уже не остановить. Не слушая возгласы позади себя, она дернула ручку двери, готовясь увидеть на кровати Тсуны лысого толстого мужика, стыдливо прикрывающего свои гениталии лоскутком одеяльца. Когда она вошла, первое, что бросилось ей в глаза - неестественно идеальная чистота. Тсуне, вбежавшему следом за ней, кстати, тоже. Он ошарашенно осматривал комнату, уделяя особое внимание безупречно заправленной кровати. — Оя-оя, какие люди, — поприветствовал её Мукуро, беря маленькую чашечку с чаем двумя пальцами, элегантно оттопырив мизинчик. — С чем пожаловали в сию скромную обитель, смахивающую на притон для умственно отсталых больше, чем на логово босса… мафии? — последнее слово он произнес слегка с отвращением. — Ха-хи? Какой еще мафии? Стоп. Притон?! — выцепил мозг Хару нужную ей для поддержания жизнедеятельности приключения информацию. — Хару, ты все не так поня… блхм, —девушка прижала его к своей теоретической груди, не давая вырваться. — Что ж это в мире твоооритсяяя, — выла она, начиная зачем-то гладить и другие части тела кроме головы. — Как же таааак? — схватила она его за задницу. — Так, девчонка, тебе пора выжать свои трусики и отпустить бедного Тсу-куна. Если он задохнется, его шестёрки тебе не простят, — легкомысленным тоном прокомментировал Туманник, почему-то, слишком сильно сжимая хрупкую чашку. — А хотя, лучше всё-таки сменить последовательность. Тсуна, наконец, собрался с мыслями, оттолкнув от себя гостью и сразу отбегая подальше. — Так, а ты еще кто такой? — недовольно посмотрела она на парня, сидящего за низким столиком рядом с огромным русским самоваром и тремя чашками чая. Странно, когда Хару зашла, чашка, вроде бы, была только одна. Мукуро посмотрел на нее единственным глазом. — А в-вы, простите, кем быть изволите? — поправила себя девушка, стараясь больше не смотреть парню в глаза…Глаз. — Господин… После секундной заминки Хару спросила: — Господин кто, простите? — Да просто Господин, можно Господин-сама, — спокойно ответил он, будто это имя у него в паспорте прописано. — Мукуро! — краснея, укорил его Тсуна, перекинув одну ногу через оконную раму на случай, если придется срочно сигануть вниз, спасаясь от Хару. — Оя-оя, какие мы смелые, совсем тебя разбаловал… — Так, Хару-Хару ничего не понимает! Я пришла серьезно поговорить, но вижу, что в этом уже нет необходимости. Все и так ясно! — запальчиво начала разведчица. Этот непонятный парень, насмехающийся над ней чуть ли не с порога, выбил ее из колеи. Она-то пришла властвовать и доминировать, разоблачать грязные пороки, а тут, видите ли, какой-то парень с прической под авокадо… В комнате повисла давящая тишина. Откуда-то подул свистящий ветерок, и ком перекати-поля медленно пересёк комнату. — Я что, это вслух сказала? — побелевшими губами прошептала Хару, уже зная ответ. Тсуна, наконец, пришел в себя и, опережая Мукуро, поднял руки в примирительном жесте, преувеличенно ласковым голосом произнося: — Так, во-первых, это ананас, — Мукуро бросил на него пронзительный взгляд, но ничего не сказал. — Во-вторых, — Тсуна повернулся уже к Туманнику, — не волнуйся, ты совсем не похож на ананас, — Туманник победно ухмыльнулся, смотря на Хару. — И в-третьих, наконец… Какие еще грязные пороки, блин?! — Я как раз пришла поговорить об этом… Ну, о твоих грязных пороках, — немного побаиваясь парня с самоваром, сказала девушка, заламывая от волнения пальцы. Тсуна в отчаянии посмотрел на Мукуро, ища у него хоть какой-нибудь помощи или поддержки в этой ситуации. Тот в ответ лишь пошло поиграл бровями. — У меня уже голова болит. Может, расскажешь, в чём, собственно, дело? — с надеждой спросил Тсуна, убирая затекшую ногу из окна. — Конечно! Я пришла спросить… — она набрала в грудь побольше воздуха. — ПРАВДА, ЧТО ТЫ… — Милый, я дома, — просунулась в дверь улыбающаяся Нана. — …ГЕЙ-ПРОСТИТУТ?! — Пойду-ка я, — как пришла, так и ушла мама, на которую никто не обратил внимания. — ХИИИИИ? — в приступе животного ужаса воскликнул Тсуна, смотря на Хару таким взглядом, каким смотрел бы ярый консерватор на первого чернокожего президента Японии. Чашка в руке Мукуро затряслась, разливая чай на пол. Его лицо стало стремительно краснеть, вена на лбу вздулась. Он смотрел в одну точку перед собой, пытаясь остановить что-то, рвущееся наружу. Выглядел он так, будто из его прямой кишки сейчас вылезет Эйс Вентура, хотя Мукуро был далеко не макетом носорога. Не сдержавшись, он сначала как-то сдавленно пискнул, а потом неистово заржал, разбрызгивая через нос чай, теряя над собой контроль. Никто не обратил на него особого внимания, но Хару на долю секунды показалось, что кровать была вся раскурочена, а к её спинке были привязаны два шарфа, которые она подарила Тсуне-сану на Рождество. — Ты… ты с ума сошла? — всё ещё не отойдя от шока, спросил у нее хозяин дома, своей интонацией намекая, что это как бы не вопрос. — А что такого? — уперев руки в бока, недовольно спросила девушка. — Правда, а что такого? — поддакнул Туманник, со смешинкой смотря на "босса". — Ну хотя бы то, что я вообще-то… ну, блин, — он задумался, — ну не проститут я, что тут еще сказать? Довольно неубедительно. Хару, склонив голову набок, сложила руки на груди, поигрывая пальцами. — Не верю, — сказала, как отрезала. — Да, слабовато как-то, Тсуна-чан, — не забыл вставить свою копеечку Мукуро. — Как это не веришь?! Почему?! — в отчаянии воскликнул Тсуна, раскидывая руки в стороны от бессилия перед логикой разоблачительницы. — А ты докажи, что это не так! — А!.. — мафиози задумался. Черт, а ведь правда. — Один - ноль в пользу девчонки, — за спиной Мукуро вдруг появилось табло. — А ты… а ты… а ты сама докажи! - схватился за соломинку Тсуна. — Хару ничего такого не умеет! — Два:ноль в пользу девчонки, Тсуна-то у нас умелец… - кинул Туманник свой язвительный комментарий в пустоту. — А я тоже не умею! — подозреваемый гей с каждой репликой Хару распалялся всё больше. Девушка его пугала. — Я бы поспорил… — Тсуна-сан, просто признайся, — доверительно сказала гостья, попробовав сменить стратегию. У Тсуны аж голова закружилась. — Скажи, ты хочешь поговорить об этом? Кто-то заставил тебя? — Никто меня не заставлял. Пауза. — Я не это хотел сказать! — в ужасе воскликнул Тсуна, в отчаянии смотря то на Хару, то на веселящегося Мукуро. Но было уже поздно. Хару плакала и ликовала одновременно. Как она это делает? Кто знает… Утирая слезы кулачком, девушка вдруг подняла голову и светло улыбнулась ему. — Тсуна-сан, — вдохновенно начала она, — я рада, что ты наконец открылся мне, — она прижала руки к груди, — я понимаю, что это было тяжело для тебя, но ты… ты доверился мне! И я не подведу твои ожидания, ты добровольно посвятил меня в свои тайны, придя ко мне за помощью, — тут даже Мукуро удивился, — и я не обману твою уверенность во мне! Я все исправлю, Тсуна-сан! Я помогу тебе, я сделаю все, что угодно! - вдохновенно глаголила она, чувствуя себя чуть ли не Матушкой Терезой, отпускающей грехи Сатане. — С-спасибо, — мафиози даже на секунду забыл, что ему не в чем, в общем-то, помогать. Она снисходительно улыбнулась ему. Вдруг на заднем фоне заиграла грустная музыка. Тсуна кинул укоризненный взгляд на Мукуро. — Гомен-гомен, такой момент, такой момент, — закатывая глаза от восторга, прошептал тот, убирая скрипочку под стол. В комнате повисла тишина. Хару все так же смотрела на Тсуну, только теперь немного выжидательно, надеясь получить еще парочку дифирамбов в сторону своей самоотверженности. — Кхм, — раздалось с пола. Девушка с готовностью повернулась к парню, сидящему за столиком. — Тебе не пора? — многозначительно кивая на дверь, спросил Мукуро. Она сразу сникла. Но быстро собралась и снова лучезарно улыбнулась. — Да, думаю, пора. Тсуне ведь нужно побыть одному, подумать над сложившейся ситуацией… — Мы собирались заняться сексом. — …переосмыслить приоритеты, подумать, как жить с этим дальше, да много чего еще, — продолжала перечислять Хару, — да и вообще… — Пока, Хару, — неуверенно подал голос Тсуна, поняв, что подругу попросту немного заклинило. — Да-да, пока, мальчики, — все еще задумчивая, она повернулась к выходу, но что-то сильно ее беспокоило, что-то она забыла… Уже у двери она вдруг остановилась. Повернувшись, с жалостью посмотрела на Тсуну: — Прости, Тсунаёши-сан, но Хару теперь не сможет стать твоей женой, — она приободряюще улыбнулась ему и тут же добавила, услышав вздох облегчения, который идентифицировала по-своему: — Но мы все равно можем остаться друзьями! — Да я сам на нём женюсь… — Спасибо, Хару, — улыбаясь, Савада помахал ей рукой, стараясь не делать резких движений, чтобы не спугнуть её уход. С тем она и удалилась, тихонько закрыв за собой дверь. И не знала Хару, что изменила многое. Теперь Тсуна, осознав всю непредсказуемость бытия, станет меньше ломаться. А Мукуро станет получать больше оргазмов. Хару вышла из дома Савады, вдохнула свежий Намиморский воздух полной грудью, ощущая всю полноту жизни. Идя домой, она уже предвкушала, как достанет свой ватман, возьмет в руки красный и зеленый маркеры и аккуратно запишет Тсуну в колонку Не Геи, а Мукуро — в другую. В конце концов, Тсуна ни в чём таком не признавался, а Мукуро ей просто не нравится.