***
Ровно в шесть вечера в комнату Марка проскользнуло шесть детских фигур именуемых Дримами. Нуна проводила время со своей подругой, Тэён все еще был обижен и следить за тем, куда пропали все младшие было некому, чем эти самые младшие и пользовались. Когда, наконец каждый нашел себе место на большой кровати, Марк прокашлялся и начал: — Итак, вам всем наверное интересно, зачем я вас всех здесь собрал? — Ближе к делу. Маленький лидер шикнул на посмевшего его перебить Джено, но все же послушал его: — Надо решать проблему с Нуной и Джонни-хёном. — Им надо просто поговорить. — как что-то очевидное (а оно таким и являлось) выдал макнэ, больше всех (как бы это смешно не звучало) смыслящий в делах сердечных. — Запрем их в одной комнате? — сразу перешел к идеям Чэнлэ, но был остановлен Хэчаном, заголосившим, что это банально и неинтересно и вообще « Джонни-хён потом нас где-нибудь запрет». — Я придумал! — неожиданно воскликнул молчавший до этого Ренджун. — Слушайте. С этого момента начинается операция под кодовым названием «Свести двух баранов».***
Тэен сидел на кухне, нахмурившись, пил кофе, раздраженно зыркая на всех, кто попадал в поле его зрения. Он до сих пор не мог поверить, что Кэт решила так его подставить. Это чем она думала?! Верх безрассудства. — Тэён-хен, ты здесь? — на кухню заглянул ВинВин. Ли ничего не ответил, все ещё чувствуя раздражение, а срываться на этом ребенке не хотелось. Подойдя ближе к лидеру, младший без лишних слов обнял его. Сычен уже давно заметил такое состояние старшего и всячески пытался приободрить. Он понимал, что парню, как лидеру, тяжелее всех. Тэен шумно выдохнул, мысленно благодаря одногруппника и друга. Он устал. Ужасно устал от всего этого, от обязанностей и ответственности. Но ведь это было его мечтой, разве нет? Что же изменилось? Ничего. Но все же… — Все будет хорошо. — тихо прошептал ВинВин. *** — Джонни-хён! Американец удивлённо обернулся на окликнувшего его мальчишку. Джисон, немного замявшись, подошёл ближе и тут же начал тараторить: — Хён, у нас там проблема вышла. Нет, не то чтобы это было серьёзно, но все же, важно, да… Без тебя не обойтись вообще и, я думаю, надо спешить! Ёнхо, нахмурившись, подумал, что малышня опять что-то натворила. «И за что мне это?» Джисон на всей скорости вбежал в гостиную, чуть ли не сбив с ног ничего не подозревающего Чэнлэ. — Джисон Пак! — заорал китайский мальчик, грозно смотря на потупившего взгляд друга. — Совсем уже ослеп?! — Я и не начинал. — буркнули в ответ. Джонни тихо смотрел на это безобразия и желал свалить подальше. Но тут его взгляд зацепился за болтающиеся в воздухе ноги. Со зажмурился, думая:«Вот довели, заразы мелкие, у меня уже глюки.» Но, к его сожалению, ноги никуда не исчезли и тогда раздался голос: — Так меня снимут отсюда или нет?! Голос, — Джонни его ни с чьим не перепутает, — принадлежал Кэт. Как, собственно, и ноги. Россиянка сидела на высоком книжном шкафу, пытаясь не смотреть вниз. Ёнхо еле сдерживался от того, чтобы начать боится головой о стену. — И как ты там оказалась? Девушка покраснела и сильнее стала держаться за злополучный шкаф, будто это могло её спасти. Зная боязнь высоты менеджера, Джонни подозревал, что у неё сейчас случится истерика. Потому подошёл ближе и попытался спасти ситуацию, пока это можно сделать: — Сейчас будем тебя снимать. Только… Девушка не дослушала, притиснувшись вплотную к стене, испуганными глазами смотрела на малышню. Те только пожали плечами и быстро ретировались. — Давай без глупостей. — поморщился американец, оказавшись рядом со шкафом. — Ты же не хочешь сидеть здесь вечно? Конечно она не хотела! Но ведь… Так высоко… Глубоко вздохнув, Кэт пыталась успокоиться и настроиться. Но к тому, что её потянут за ноги, пытаясь продвинуть ближе к краю, она была не готова. Вот вообще. — Подожди, стой, подожди! — Успокойся! — прикрикнул парень, начиная раздражаться. Девушка оторопела и замерла пораженной, давая парню все же стащить себя со злополучного предмета мебели. — Ну вот, — как бы извиняясь за то, что не сдержался, Джонни погладил младшую по голове, отчего та вообще перестала понимать происходящее. Их взгляды встретились и это было слишком. Сердце, кажется, и вовсе решило покинуть пределы тела, отчаянно вырываясь из груди. Кэт вся напряглась, ожидая того, что могло произойти и думая, как на это реагировать. Но невольно выстроенным планам самым наглым образом помешал Доён, врываясь в помещение с криком: — Кто сожрал мой йогурт?! Увидев одногруппника и менеджера, замерших посреди комнаты, он почему-то икнул и покраснел так, что Нуне стало страшно интересно, о чем это Ким подумал. — Ну, я пойду, да, пока. — пролепетал он и быстро скрылся из поля зрения. — Кхм, — американец резко убрал свои руки с талии девушки, и та вдруг поняла, что так смутило Донёна. — Не лазь больше по шкафам. С этими словами он вышел, оставляя Кэт одну и давая возможность подумать.***
— Тэён-а, ну Тэён-а! — взмолилась россиянка. — Ну прости! Ну Тэён-а! Лидер держал оборону, как мог. Он не собирался так сразу прощать эту маленькую, наглую девчонку. Нет, пусть подумает над своим поведением. Но они не разговаривали уже полтора дня. Это плохо сказывалось на группе, ибо те уже устали метатся меж двух огней. Особенно младшие. Первым не выдержал Донхёк и приволок Нуну прямиком в покои злого на весь мир Ли Тэёна. Сначала эти двое пропали друг на друга, покидались подушками и попортили мебель. Спустя три часа Кэт это самой наскучило и она решила пойти на применение. В комнате уже собралась вся группа и умоляюще смотрит на него. Но лидер не сдаётся. — Айгу, Ли Тэён! — неожиданно восклицает Мун Тэиль, самый тихий (!) и спокойный (!) представитель всей этой шарашкиной конторы, тем самым чуть не доводя всех до инфаркта. Если самый старший злился, то жди беды. Беда случилась. Мун схватил обоих баранов за головы и столкнул их лбами. Буквально. Кэт показалось, что из глаз искры посыпались. Она медленно осела на кровать и пыталась сфокусировать на чем-то взгляд. Тэён же просто рухнул на пол, кажется, выпадая из реальности. Джонни осторожно погладил девушку по голове, с осуждением смотря на старшего. Но тому вроде как плевать, он заколебался смотреть на этих двоих ослов, сколько можно всех нервировать, он уже не молод, в конце концов, так нервничать. — А теперь, — проговорил громко, — Все взялись за ручки и дружненько-миренько валис на кухню, жрать печеньки и говорить друг другу приятности. Ослушаться никто не решился. Так и помирились.