Волейбол: сборник драбблов

Вся толпа решила, что они будут отмечать Пасху где-нибудь в лесу, на свежем воздухе. Только вот чтобы её отмечать, нужно сначала приготовиться, не правда ли? За два дня до Пасхи было решено, что готовиться они будут дома у Акааши и Бокуто, ведь их квартира — самая большая, и в неё смело смогут поместиться все десять человек. Конечно, готовиться — громко сказано, ведь когда Бокуто встретил такую святую, как он считал, личность, которой он готов вечно поклоняться, как Куроо, то все приготовления полетели к чертям собачьим, ведь как же это — встретиться и не подурачиться? В итоге эти двое расхаживали с важными лицами по квартире и пускали ехидные комментарии в сторону каждого, пока каждому из них не пришлось по подзатыльнику от самого серьёзного из них — от Акааши. А Ноя, который серьёзностью тоже не особо отличился — носился по квартире и прыгал налево и направо с радостными криками. Ведь прыжки — именно то, что он любит. Самые серьёзные из этой компании были Акааши и Иваизуми, но когда дело касается вопроса: а кто самый серьёзный, тот тут, конечно же, побеждает Кейджи. Ведь такому спокойному и серьёзному характеру позавидует даже Ива-чан. — Какого хрена я должен печь пасочки? — возмутился Иваизуми, когда Дайчи раздавал каждому из них по поручению. — Как я помню, ты слёзно просил дать тебе какое-нибудь из поручений, которое не сильно лёгкое и которое не связано с тем, чем должен заниматься Ойкава. По-моему, пасочки — самое оно. Тем более, ты будешь не один — ты будешь с Кенмой и Асахи. — Окей, я, конечно, всё понимаю, но вот этого не понимаю: где вообще я, а где — разукрашивание яиц? — на кухне появился недовольный и слегка удивлённый Ойкава, держащий в руках краски и корзину с яйцами. — О Господи, только не это, — на середину кухни влетел Куроо, изображая необъятный ужас. — Как вы смели поручить такое важное задание Тоору? Его красивые ручонки не предназначены для того, чтобы их портили чем-то таким вредным, как краской. Ты чем думал вообще, Дайчи? Его руки — самое святое в мире! — он говорил всё это таким серьёзным тоном, что все бы поверили, если бы он не засмеялся в самом конце. — Какого хрена? — завопил Ойкава и погнался за Тетсуро, след которого уже давно простыл. — С кем я связался, — Хаджиме прикрыл лицо рукой и обречённо вздохнул. — Ты не один. Я понимаю тебя, — Акааши понимающе взглянул на того и похлопал по плечу. — Посмотри, с кем связался я, — он взглядом указал на Бокуто, который стоял и пробовал сырое тесто на вкус под громкие: «Ешь! Ешь!» вернувшегося Тетсуро и Нои. — Бро, мы обречены, — подтвердил их положение Иваизуми. — Да, бро, сто процентов. Сугавару и Асахи стояли и с нервной улыбкой наблюдали то за всем происходящим, то за Савамурой, который уже пылал от злости, что никто не следует его указаниям. — Пожалуйста, Дайчи сейчас разозлится, — промолвил Суга, подойдя к Котаро и остальным. — Кенма, почему бы тебе не отложить свою приставку? — поинтересовался Савамура, взглядом сверля Козуме. — Зачем? — спросил тот, не отрывая взгляда от игры. — Затем, что послезавтра Пасха, а у нас ещё ничего не готово. — Пусть Куроо готовит, — светловолосый пожал плечами. — Кенма, не доводи, прости Господи, до греха, — продолжал Дайчи. — Я не понимаю. — Кенма, просто помоги, — около него оказался Асахи, который с испугом смотрел на Савамуру — ещё немного и никому не поздоровится. Светловолосый вздохнул, отложил приставку и подошёл к Хаджиме — помогать с тестом. — Кто-нибудь, заткните этих троих, — Акааши тяжело и громко вздохнул, указывая на Ноя, Бокуто и Тетсуро — они с воплями на всю кухню соревновались, кто быстрее порежет салат. — А где радость всей моей жизни потерялась? — опомнился Ива-чан, заметив, что никто не разукрашивает яйца. — Возможно, Куроо с ним что-то сделал? — обычным тоном предположил Кенма и, пожав плечами, продолжил месить тесто. В следующую же секунду на кухню явился он — у него в руках была гора сырых яиц, которые не поместились в маленькую корзинку. Не заметив ногу Ноя, он споткнулся и уронил всё это на пол. Дайчи почти взорвался от ярости; Ива-чан вздохнул так глубоко, как только он мог, чтобы успокоиться. — Кто, чёрт возьми, доверил ему разукрашивать яйца? — как можно спокойней поинтересовался Хаджиме, сжимая кулаки от злости. — Слушай, Ойкава, мне кажется, что будет лучше, если ты вместе с Сугаварой приготовите цыпленка, а я вместе с Акааши разукрасим остатки яиц, — сдерживаясь, чтобы не завопить, предложил Дайчи. — Ха? — он мялся на месте и нервно чесал затылок. — Возможно, будет лучше, если я пойду к своим фанаткам? — Нет, Ойкава, не будет, — таким же тоном продолжил Дайчи и тяжёлым взглядом указал на цыплёнка. Тоору стало жутко от такого взгляда. Суга вместе с Акааши и Иваизуми решили, что им троим нужно убрать всё это с пола. — Мамочки в деле, — ехидно прокомментировал Куроо, обернувшись назад. — Сейчас эта мамочка сделает тебе очень больно, — произнёс Иваизуми. — Время, Куроо! — громко закричал Бокуто, указывая на таймер и на полу-пустую тарелку салата у Тетсуро. — Я первый! — на кухне раздался громкий вопль самого маленького из них — Нои. — Я всегда думал, что самые маленькие — самые тихие, — сказал Тоору. — Я прошу тебя, помолчи, — добавил Дайчи, разукрашивая яйца. С горем-пополам приготовления к Пасхе прошли довольно-таки неплохо, не считая горы побитой посуды, потому что Бокуто и Ною захотелось побегать и попрыгать. Но Бокуто заверил, что ничего страшного, ведь это его посуда и этот злой Акааши, который сейчас испепелит их взглядом, ничего не сделает, а поймёт и простит. Наступила Пасха, и они все вместе пришли на тихую поляну в лесу, которую нашёл Асахи. — Какое же уютное местечко, — восхитился Суга, расстелив покрывало на траву. — Согласен, — Акааши поставил бутылки с содой на землю. — Чур, я первый выпью литр соды! — около соды тут-как-тут нарисовались Ноя и Бокуто. — Спорим? — глаза Котаро засверкали, и он протянул товарищу руку. — Спорим, — утвердительно кивнул Юу и пожал руку. — Акааши, время, — скомандовал Бокуто, открывая бутылку соды. — Сам следи за временем, — отрезал тот. Он слегка обиделся, но не отчаился. — Куроо, время. — Три, два, начали! — во весь голос закричал брюнет. — Им нельзя находиться в обществе друг друга, — нервно подметил Суга. — Ни одной фанатки, что за жизнь! — жаловался Ойкава. — И для кого я родился таким красивым? — он с улыбкой взглянул на Иваизуми. — Даже не думай, — отрезал брюнет. — Иди лучше помоги зажечь костер. Тоору тяжело вздохнул, что ему придётся работать, но с радостью согласился — ведь, оказывается, Хаджиме умеет просить о чем-то. — Куроо, где моя приставка? — Кенма подошёл к брюнету и когда тот не обратил на него никакого внимания, потому как был увлечён слежкой за временем, он дёрнул его за рукав мастерки. — Что такое? — Где моя приставка? — Я её не брал, — ответил тот. — Мы ведь обсуждали это, разве нет? — Когда мы это обсуждали? — огорчённый тем, что у него не выйдет поиграть, он удивился. — Ты играл в очередную свою игру, я подошёл и сказал, что когда поедем в лес — приставка будет дома. Ах, прости, ты ведь никого не слышишь, когда играешь, — он улыбнулся и подмигнул. Козуме надулся и скрестил руки на груди: — Я хотел поиграть. Что мне теперь делать? Возле него по чистой случайности появился Дайчи и как бы невзначай предложил помочь остальным с приготовлением «стола», раз ему всё равно нечего делать. — Проблемно, — светловолосый вздохнул и ещё раз кинул обидчивый взгляд на Куроо. — Снова первый! — на весь лес раздался истошный вопль победителя, да такой сильный, что птицы с перепугу улетели. — Не зря я соду люблю, — Ноя, радостно улыбаясь, прыгал, а Бокуто, держась рукой за живот, поплёлся к своему спасителю — Акааши. — Акаа-а-аши, — умирающим тоном проныл он. — Доигрался, да? — Я умираю, — продолжал скулить тот. — О нет, бро, не оставляй меня одного в этом мире, полном развлечений и приключений! — Тетсуро не мог упустить такой замечательной возможности подколоть своего друга. — Поздно, Куроо. Помни, ты лучший, бро, — как можно серьёзней продолжал Котаро. — Нет, ты не можешь бросить меня, — брюнет упал на колени. — Прости… — Бокуто, чёрт бы тебя побрал, ты либо помогаешь, либо свали и не мешай! — нарушил спектакль двух несчастных актерышек грозный голос Кейджи и его недовольный взгляд. Тот дёрнулся и вздохнул. — Он воскрес! — закричал Тетсуро, и в эту минуту около них оказался Ноя. — Да я чёртов Иисус! — вырвалось у Бокуто. — Они опять втроём, — заметил Дайчи, обречённо вздыхая. — Да ладно, пусть валяют дурака, — к нему подошёл Сугавару и взял его за руку. Савамура улыбнулся в ответ. В конечном итоге, на «стол» накрыли, костер разожгли и даже, на удивление, уставшие Бокуто, Ноя и Куроо сидели с остальными и ели, уминая всё за обе щеки. Весь день они ели, смеялись и веселились. И это была лучшая Пасха за такое долгое время. Ведь что может быть лучше, чем отмечать праздники в такой веселой и дружной компании?