Волейбол: сборник драбблов

Уже наступило лето, и в такое жаркое время Иваизуми ненавидел торчать в городе, что повлияло на его решение уехать на пару недель за город. Только выезжать нужно было сейчас, а Ойкава, ничего не подозревая, сладко спал, подминая подушку своего парня под себя. Его определённо нужно разбудить, но всякие нежности не присущи такому парню, как Хаджиме, поэтому будить пришлось грубо. — Просыпайся давай, ленивая задница! — он пнул ногой капитана команды в спину, отчего тот что-то пробурчал, думая, что это всё ещё сон. — Время, Ойкава! — брюнет закричал так громко, что тот от испуга подорвался с постели и выпученными глазами уставился на своего парня. Ива-чан, глядя на его сонное и помятое лицо, улыбнулся. — О, Ива-чан, ты улыбнулся, — зевнув, заметил Тоору и тоже слегка улыбнулся. Им уже по двадцать четыре года, но Ойкава продолжает называть его «Ива-чан», ведь эта привычка осталась ещё с раннего возраста. — Ещё чего, — отрезал тот. — Иди умывайся, позавтракаем по пути. — По пути куда? — он сонно потёр глаза. — Я забронировал дом за городом. — Ива-ча-ан, ты такой милый, — сладко протянул тот и широко улыбнулся. — Я знаю, — бросил Иваизуми и вышел из комнаты. Ойкава, поднявшись с постели, лениво потянулся, снова зевнул и направился чистить зубы. — Тебе спортивные шорты брать или ты в них поедешь? — донесся крик из гостиной. — Я в них поеду! — ответил тот с зубной пастой во рту. Не поняв ничего из слов капитана, брюнет пожал плечами и оставил шорты — хочет — поедет в них, не хочет — всё равно в них поедет. Они собрались, вышли из дома, Иваизуми открыл багажник и положил туда чемоданы, а Тоору сел в машину. — Почему всё так спонтанно? — поинтересовался он, когда брюнет занял водительское место. — Спонтанно? Они тронулись с места. — Почему я узнаю о том, что ты забронировал домик, сегодня утром, ещё и таким грубым способом? — объяснил Ойкава, недовольно нахмурившись. — А ты когда-нибудь слушаешь, что я говорю тебе? — тот усмехнулся, глядя вперёд. — Можно подумать — ты слушаешь. — Слушаю, — спокойно ответил Хаджиме, и они оба замолчали. Ехали они молча, лишь проигрыватель и урчание в животе Тоору разбавляло тишину. — Проголодался? — Ещё чего, — отозвался тот. — Боже, я поражаюсь тебе. Сам наехал на меня и сам же обиделся, — тот тяжело вздохнул. — Я не обиделся. — Отлично, — раздражённо сказал Ива-чан и остановил машину. — Выходи. — Куда? — удивился тот. — Позавтракаем пошли. Капитан команды покорно кивнул и направился за своим парнем. Они зашли в кафе, сделали заказ и, когда он был готов, позавтракали. — Я возьму, — произнёс Тоору и потянулся вилкой к тарелке брюнета — за рыбой. — Куда руки распустил? — парень нахмурился и стукнул Ойкаву по руке — если бы это его ещё остановило. — Я люблю рыбу, — он всё же стянул с его тарелки рыбу и, нахально улыбнувшись, запихнул ту в рот. — Какой же ты засранец. — Нам ещё далеко ехать? — полюбопытствовал Тоору, прожевывая еду. — Часа два, наверно. Они расплатились за завтрак и, сев обратно в машину, продолжили свой путь. Всю дорогу Тоору пытался хоть как-то прикоснуться к своему парню, потому что прикосновение — то, что он больше всего любит в отношениях, только тот, недовольно бурча, уворачивался от каждой его попытки прикоснуться. Поэтому оставшийся путь Ойкава ехал с недовольным выражением лица, а Иваизуми, бросая в его сторону короткие взгляды, усмехался. Они наконец приехали, и у Ойкавы сердце замерло от красоты — деревянный дом стоял прямо на берегу прозрачного озера, в котором отражались лучи палящего солнца. Вокруг расстелился зелёный лес, и лишь пение птиц нарушало тишину. — Ива-ча-ан, это удивительное место! — закричал парень, бросаясь с объятиями на брюнета. — Лучше бы вещи помог отнести, Дуракава! «Я рад, что такой вид впечатлил моего мальчика.» — Сам неси, — скрестив руки на груди, ответил Тоору и направился в сторону озера, но, услышав мурлыканье, остановился. — Кот? — Кот, — заметив кота, подтвердил Хаджиме и, поставив вещи на траву, улыбнулся, присел на корточки и погладил кота. — Ива-чан, почему ты мне никогда не улыбаешься? — около Иваизуми появился недовольный Ойкава. — Потому что ты не милый. — Грубо! Грубо, Ива-чан! Тот усмехнулся, поднялся с корточек и отнёс вещи в дом. Внутри дом оказался весь из дерева, что очень порадовало Иваизуми — он любит природу и любит деревянные дома, мебель. Минут через сорок, когда вещи были разгружены, они решили пойти поплавать, и Ойкава пулей помчался в прохладную воду, в то время, как Хаджиме шёл не спеша, рассматривая природу вокруг. Когда Ива-чан зашёл в воду, Ойкава с брызгами набросился на него и повалил в воду, за что следом получил пинок, но всё же они вдоволь наплавались. — Ойкава, ты дрожишь, — заметил Хаджиме. — Не дрожу. — Пойдём приготовим обед, а после поплаваем ещё? — Я сейчас поплаваю. — Ты не будешь плавать! — раздражённо сказал брюнет и, взяв парня за руку, потащил на песок. — Ива-чан, больно! — начал вырываться тот. С силой Хаджиме заставил своего парня вылезти из воды, вытер его полотенцем, и они направились в домик — готовить обед. Когда обед был готов, Тоору с невероятной скоростью принялся пихать в себя всё, да ещё так, что за ушками трещало. — Проголодался? — усмехнулся брюнет, глядя на капитана команды. — Ещё бы! — подтвердил тот, запихивая в себя очередной кусок. Далее они решили не идти плавать, а остаться в домике — поспать, но поспать не получилось, потому что когда Тоору улегся на животе Ива-чана, тот захотел чего-то большего, чем просто поспать. Когда время близилось к вечеру, они сидели на крыльце, и Тоору, облокотившись на грудь брюнета, что-то рассказывал, а Хаджиме, слушая этот трепет, обнимал его. — Нужно постель постелить, — сказал Иваизуми, нехотя поднимаясь. — Я та-ак устал, — протянул Ойкава, зевнув. — Постелем постель, и я сразу же спать, — сказал он, следуя за своим парнем на второй этаж. — В восемь вечера? — На свежем воздухе хочется спать рано, — объяснил он, доставая из шкафа пододеяльник. — Я займусь наволочками, — сказал брюнет. — Ага. Постель постелили, и Тоору сразу же завалился спать, а Иваизуми сначала пошёл в душ. Когда он вернулся в комнату, Тоору уже спал, даже не накрывшись одеялом. Хаджиме, покачав головой, подошёл к кровати и аккуратно накрыл его одеялом, чтобы не потревожить сон. Если Ойкава вырубился сразу, как только голова коснулась подушки, то брюнету потребовалось какое-то время, чтобы заснуть, но как только он начал засыпать, то почувствовал какое-то движение со стороны своего парня — Ойкава вертелся во сне и беспрерывно звал его. Ива, глядя на него, отложил телефон в сторону и, спустившись на постели, прижал капитана к себе. — Тшш, я с тобой, — прошептал он, гладя Ойкаву по волосам. И Иваизуми вдруг понял, что он значит для Тоору намного больше, чем можно было вообразить и что он иногда ведёт себя с ним слишком грубо. Путь этот засранец иногда и раздражает его, но всё равно — грубо, ведь Тоору относится к нему с нежностью и заслуживает того же в ответ. — Всё хорошо, мы ведь вместе. — Ива-ча-ан, — во сне протянул тот, прижимаясь к своему парню