Birdy — Strange Birds
И так, ребята, продолжим наш рассказ. Вильям ушел. Бесследно пропал, не отвечая на звонки и сообщения даже от Криса.От кого: Будущий муж Мун Вильям не отвечает. Вчера уехал в Лондон, вроде как, только на выходные. Не отчаивайся, принцесса, у вас всё образумится. Магнуссона не было на экзамене по экономике. И он все еще молчит. Я держу за вас кулачки, ребята, вы обязаны быть вместе.
— Вильям в школе! Он зашел в кабинет директора, — запыханные Сана с Крис, казалось, бежали со скоростью 60 км/ч по лестнице — только чтобы успеть сказать мне, что ваш отец наконец объявился. — Ты не отвечаешь на сообщения, — Вильям и правда вышел из кабинета директора с какими-то бумагами. — Мой телефон разрядился, — он был спокоен внешне, но все еще разъярен внутри — вена на виске опасливо вздымалась с каждым новым вздохом. — Я не спала с твоим братом.***
— Ты не знаешь, спала ли я с Нико? — я смотрела на Мари — девушку что была на той же вечеринке и с которой я проснулась в одной кровати, испуганно и волнительно. Сейчас решится все. Моя судьба, моя жизнь, моё счастье с Вильямом. — Нет, — Мари чертовски заразительно засмеялась, мотая головой. — Нет, не знаешь? — но мне все еще не до шуток. Сердце все еще не переставало колотиться, отдаваясь гулким эхо в ушах. — Нет, не спала, — вновь улыбнулась блондинка, облизывая верхнюю губу. — Ты уверена? — Да! — О Господи… Окей. Но, может, я спала с кем-то другим? — я уже смеялась, заливисто и громко. Не спала. Не изменяла. Буду с Вильямом. — Нет! Ты очень переживала, да? — Да, я проснулась голой, — пожала я плечами, вспоминая прошлые выходные.— Ты сама разделась. — Ты была одержима Вильямом. — Нура, он был в стельку пьян. У него бы даже не встал. — Ты не спала с Нико. Я абсолютно уверена.
***
— Мы можем поговорить? — я делаю шаг, два три, в надежде вновь докоснуться до вашего отца, вновь почувствовать вкус его губ на своих, вновь согреться в его объятиях. Но он отходит, откидывая челку назад. — Я переезжаю. В Лондон, — его голос холоден, а взгляд высокомерен — пробирает до мурашек, бегущих не то что по коже — по всем косточкам. — Послушай, Вильям Магнуссон, — мне не сложно сделать еще два шага вперед, чтобы поравняться с ним, глядя снизу вверх. — Ты умный парень. Поэтому ты должен понимать, что я никогда не позволю уехать тебе в Лондон. Точно не до того, как мы поговорим. Так что, если ты действительно хочешь отдалиться от меня, тебе придётся встретиться и поговорить со мной. Перестань уже жалеть себя, — я надеялась, что моё бесстрашие напомнит ему о тех временах, когда мы только познакомились. Когда я защитила тетю Вильде, гордо высказав в лицо красавчику школы все, что я думаю о нем. — Ладно. Я напишу, — его взгляд все такой же холодный, что кажется, будто его ничем не растопить. И Вильям вновь ушел, оставляя меня одну посреди пустого коридора.***
Сообщение от Вильяма пришло без пяти пять.Я около твоей квартиры. Ты хотела поговорить? У меня мало времени
. Для меня даже минута разговора была бы наградой. Но лучше бы у него было побольше времени — тяжело уговорить человека остаться всего за шестьдесят секунд. Накинув толстовку, я выбежала из квартиры, толком не запоминая, закрыла ли дверь, выключила ли утюг. Ваш отец стоял рядом с открытой машиной дяди Криса, о чем-то разговаривая с ним. Времени и правда мало. — Ты не шутил, когда сказал, что у тебя мало времени, — я пыталась немного разбавить наш разговор незамысловатой шуткой, но Вильяму, видно, было не смешно. — У меня самолет в шесть, — он захлопнул дверь в машину, чтобы Шистад не услышал разговор, — Ты хотела поговорить? — Зачем тебе ехать в Лондон? — я закусила губу, дожидаясь ответа. — Потому что я хочу, — фыркнул ваш отец, будто это — риторический вопрос. — Как долго ты будешь там? — До конца своей жизни, я думаю, — он говорил на полном серьезе. Мое сердце пропустило первый удар, давший трещинки и небольшие ямки. — А что насчет нас? — А что насчет нас? — переспросил он, будто не понятно, что я имею ввиду. Прокашлявшись, я старалась говорить, как можно более спокойнее и безразличнее. Вряд ли получалось. — Мы расстаемся? — Да, — моё сердце пропустило второй удар, давая начало большим расщелинам, деля до этого целое сердце на несколько островков. — Вот так просто? — Я не люблю тебя, — третий удар. Делит всего три островка на еще три поменьше. Я набирала побольше воздуха, дабы не расплакаться прямо на улице. — Любишь! Ты же любишь меня. Вот почему ты такой равнодушный. — Нет, Нура, — он усмехнулся мне прямо в лицо, будто я не его девушка, которую он клялся защищать всю жизнь. Будто я — не человек. — Я равнодушный, потому что я такой и есть. — Мне всегда было интересно, почему ты, всегда такой умный, можешь вести себя, как мудак? — вновь усмешка. Но на этот раз она разбудила во мне раздражение, злость и непонимание. Непонимание того, что случилось с тем Вильямом, которого я полюбила, — Ты просто убеждаешь себя, что ты такой и есть? Это потому что твоя мать…дура? Потому что у тебя было несчастное детство? Это ты себе говоришь? Что тебе жаль себя и что ты ни в чем не виноват? — раздражение нарастало с каждым словом. Ведь в глаза Магнуссона я не видела ни капли понимания. Он даже не пытался выслушать меня. — В любом случае, это — не правда. Люди переживают ужасные вещи каждый день и все равно остаются добрыми к другим. Никто не рождается придурком, и никто им не становится. Ты сам это выбираешь, — Вильям опустил голову, переведя взгляд на асфальт. То ли простуда его сразила, то ли горькая правда, но, дети, я слышала, как хлюпает его нос. И именно тогда я услышала понимание с его стороны, — Также, как ты сам выбираешь, позволить Нико разрушить все между нами или нет. Что дальше? Ты будешь просто шататься по Лондону и вести себя, как мудак, потому что у тебя злой брат? Потому что твоя девушка соврала тебе? И ты больше никогда не подпустишь к себе кого-нибудь, потому что тебя могут ранить? — Я подошла к парню, убирая челку с его глаз и практически касаясь щекой его скулы. — Поверь мне… Это не то, чего ты хочешь. Это ужасно одиноко. Потому что людям… — я вздохнула, — Нужны люди. Я люблю тебя, — улыбка сама вырвалась на лицо, показываясь лишь в уголках губ. Я вспомнила тот день, когда ваш отец говорил мне те же слова. И это должно было расшатать его решение переехать в Лондон. — А ты любишь меня. И мы должны быть вместе. Скажи, что мы должны быть вместе, — я задержала дыхание. Мои шесть кусочков разом замерли, дожидаясь своей участи. Казалось, деревья перестали шелестеть листвой, машины — ездить, а люди — двигаться. Всё ждало ответа Вильяма — Мне нужно идти, — Вильям отходит, садясь в машину, что сразу же двигается с места, уезжая в направлении аэропорта Осло. Ветер подул с новой силой, листья зашелестели еще громче, я вновь задышала, только те шесть кусочков стали двенадцатью. Это удар, четвертый удар, стал решающим, закончившим наши отношения, закончившим мою счастливую жизнь с Вильямом. Тогда мне казалось это проблемой мирового масштаба. Но знаете, ребятки, и сейчас, спустя столько лет, я не поменяла своего мнения.Passion Pit — Tonight, Tonight
Я трясущимися руками достала телефон, продолжая идти куда-то на негнущихся ногах. Слезы так и норовили вырваться наружу. — Эва? Вильям уехал, — я начала хлюпать носом, пытаясь захватить побольше воздуха. — Вильям бросил меня. Вильям уехал в Лондон. Он был здесь. Мы договорились встретится. Он приехал сюда на машине Криса. Он сказал, что больше не любит меня и что у него самолет в шесть. Можно… Можно я приду к тебе? — я была на грани истерики, моё сердце, точнее то, что от него осталось, колотилось, как бешенное, слезы спешащими дорожками бежали по щекам. Но тут случилось невообразимое. Я почувствовала руку на своём плече, то, как меня торопливо разворачивают и, не помня себя, уже оказалась в объятиях Вильяма, крепко сжимающего меня. Вернувшегося, поверившего мне Вильяма. Любившего Вильяма. Моего Вильяма. Есть такая фраза: «Если ты простил человеку все, значит с ним покончено». Ваш отец простил меня. Но у нас все только начиналось. Спустя две недели я поспешно собирала вещи в Лондон, прощаясь со старой школой, в которой я толком не поучилась, с девочками, обещающими приезжать, с Эскилем и Линн, просящими остаться. Я прощалась со своей старой жизнью, вступая в новую, там, где мы с Вильямом всегда будем рядом.***
— Ну, не всегда… — пробормотал Вильям, вдыхая аромат магнолии, навечно застрявший в волосах Нуры, и целуя ее в лоб. — Что? Па, что это значит? — Узнаете чуть позже. А теперь вам пора спать.