Как я встретил вашу маму

Tom Odell — Supposed to be

— И так, на чем же ваша мама остановилась? — На том, как она увидела на фотографии тебя с какой-то девушкой. — Ох, Мелани… Да, это была чистая правда. Чистая, быстрая и невероятно грустная, детишки, правда. И сейчас я расскажу, почему. Девушку на снимке звали Мелани Гамильтон. Да, Амалия, прямо как Мелли из «Унесенных ветром». Однако кроме как именами, они ничем не были похожи. Моя Мелани была взрывом эмоций и чувств, она была открыта, словно книга, но в тоже время и загадочна. Я никогда не мог узнать, что сделает она в следующий миг: поцелует, пошлёт далеко и надолго или зайдётся рыданиями. Нет, она ничем не болела, у неё не было маниакального расстройства. Мелани просто была такой. Просто Мелани. Мы познакомились на концерте какого-то певца в Гайд-Парке*. Ее волосы тогда ещё были ярко-ярко синими, хотя корни уже начинали отрастать. Мелли тогда пролила на меня пиво, начала сначала извиняться, а потом вдруг бранить за то, что я, якобы, виноват. Это меня тогда неимоверно рассмешило, сам не знаю, почему, и девушка засмеялась со мной, а домой мы поехали уже вдвоём. Точнее, я подвёз ее спящую к ней же общежитие, а потом поехал туда, где жили раньше мы с мамой. Да, я совсем забыл об этом. Мама, конечно, рассказала вам этот эпизод нашей жизни. Честно, дети, я считаю, что виноваты тут мы двое. Но это ли главное? Вы не думайте, что я влюбился в Мелли через день после отъезда Нуры. Нет, прошёл месяц и только тогда я понял, что сказки уже не случится, Сатре не вернётся, а жизнь сама собой не наладится. На самом деле мне и правда было тяжело в те дни. Я звонил Крису каждый раз с просьбой рассказать об их жизни, но он упорно избегал темы блондинки, а на мои просьбы рассказать, он хитро уходил от темы. Я надеялся на соц. сети, но и те были коварны — Нура решительно ничего не выкладывала, как и ее друзья о ней. Так и оборвалась, пусть и на не очень длинный срок, моя жизнь, связанная с Осло. Все, кроме Шистада (временами я бы и его хотел забыть) я оставил в прошлом и закрыл на ключ, выброшенный позднее в реку. Да, я ушёл от темы. Мелани. Ее воля к жизни, ее взрывной характер помогли избавиться мне, домоседе (да-да, это все Дядя Крис и его влияние заставляли меня устраивать эти вечеринки) и меланхолику по жизни, от задумчивости на лице и смятения в сердце. Ее смех заставлял смеяться меня до слез, ее злость — чувствовать негодование или вину болью в сердце, ее слезы — бескрайнее волнение и страх. Другими словами, после месяца, где я только и делал, что работал, я начать жить. Также ярко, как и она. Однако временами мне все же не хватало выбеленных волос. То фото, что увидела ваша мама, было сделано, если я не забыл, когда мы встречались уже два месяца. Там она уже перекрасилась, хотя после Нового года прибежала ко мне с едкими оранжевыми волосами. Нет, у тети Эвы сейчас совсем другой цвет, хотя, однажды, из-за дешевой краски, у неё было что-то похожее. Мы прожили с ней больше полугода перед тем, как я решился на отважный шаг. Я сделал предложение руки и сердца. Да, Вильям Магнуссон женится! Тогда удивлены были все: мои родители, сама Мелани, я в какой-то мере, не говоря уже об оставшихся в Норвегии. Крис, откровенно говоря, поклялся задушить меня, если это шутка. Свадьбу по просьбе Мелани нам пришлось проводить непосредственно в Осло. Как бы я не отнекивался, как бы не отговаривал ее от этой затеи, девушка стояла на своём, утверждая, что в Норвегии вероятность того, что на нашу свадьбу будет дождь, уменьшится раза в 3. Спорить было бесполезно, и мы начали рассылать приглашения. Бывшим Пенетраторам, двум голубкам (я о дяде Исаке и Эване), Шистадам, ну, а где Мун, там и вся великолепная пятерка, родителям, родственникам, многочисленным друзьям Мелани, в общем, всем, с кем были мы хотя бы косвенно знакомы. Переживал я лишь за одно письмо. Одним достаточно тёплым для июня вечером, я забирал у почтальона ответы на приглашения. Читал я их без особого интереса, лишь изредка вглядываясь в открытки, замечая фамилии наиболее близких мне людей, как вдруг до боли знакомые буквы привлекли внимание моего взора. Приглашение для вашей матери было точно такое же, как и для всех остальных 50 или 100 гостей, точно уже и не вспомню. Придёт/не придёт, курица/мясо/рыба, одна/не одна. Я знал, что придёт, знал, что мясо, надеялся, что одна. Но там стоял плюсик, что означало ещё одну персону, которая, к слову, будет есть рыбу. Не сказать, что я был зол или взбешён, нет, сердцем моим в то время владела Мелани, (вы должны знать, дети, что вашу маму я любил и люблю больше всех на свете, и не думать, что я все ещё питаю чувства к Мелани), но я был поистине расстроен. Этим «плюс один» оказался неизвестный мне ранее парень. То ли Элиас, то ли Элиот, сейчас я точно не припомню. Дядя Крис отзывался о нем хорошо, что пробуждало во мне дружескую ревность. Но это не могло омрачить празднества. Единственное, что повергло меня в задумчивость в день перед свадьбой, поведение Мелани. — Зачем ты пригласил Альберто? Альберто, детишки, бывший парень Мелани. К нему я относился с добротой и, надо сказать, с небольшой долей жалости. Этот парень казался мне неказистым, и я никак не мог понять, что заставляло мою невесту встречаться с ним 3 года. — А что в этом такого? Нура тоже тут. — Я не хочу, чтобы ни она, ни он были на свадьбе. Вильям, пожалуйста. — Мелли, я понимаю, ты волнуешься, но что я должен сказать им? «Извините, но приглашения с вашими именами пришли вам по ошибке»? Ничего не случится, мы ведь любим друг друга. И какая разница, кто там будет на свадьбе? На этом вопрос был закрыт. Оставшееся время, которое можно ещё было проводить вместе, мы смотрели какой-то сериал по Нетфликсу. Обычно, смотрела лишь Мелани, а я засыпал примерно на середине. В этот же раз я не заснул, я посмотрел на неё и не был в силах отвести взгляда. До церемонии весь следующий день мы не виделись. Я находился в предвкушении предстоящих событий, и лишь дядя Крис помогал мне оставаться спокойным. Я познакомился с новым парнем вашей мамы — Элиас (вроде, все же именно такого его имя) и впрямь оказался довольно приятным парнем, к тому же, братом тети Саны, и я догадывался, как именно они познакомились. В общем счете, до церемонии оставался час, когда ко мне подошла бледная Индия, лучшая подруга Мелани, и попросила зайти к моей будущей жене в комнату. Я не мог понять, для чего такие нужды и уже стал представлять себе страшное, связанное со смертью моей возлюбленной. К счастью или нет, мои подозрения оказались напрасны. Мелани Гамильтон просто-напросто не было в ее комнате. Там оставался только ядовито-сладкий запах ее духов да записка. Надо сказать, в то же время из дома, который мы снимали на время свадебных дней, пропал и Альберто. Да, детишки, я оказался тем самым идиотом из сериала, что мы смотрели накануне, которого бросили перед алтарем. Я оглядывался вокруг себя и видел лишь счастливые лица своих друзей, знакомых, родственников. Все они были частью какого-то своего мира, в котором не было места мне. Гоняясь за своим счастьем, я совсем позабыл о том, что оно в общем-то уже у меня было. Но сейчас одно из его составляющих ворковало со свой рыжеволосой принцессой, а другое даже не смотрела в мою сторону, нежно смотря на своего нового спутника. Я остался за бортом бушующей жизни, а уход Мелани просто дал понять мне это. В последний раз я с грустью посмотрел на всех тех людей, что сопровождали меня самую значимую часть жизни, а на следующий день вновь уехал в Лондон, вновь начиная работать, чтобы выкинуть из головы сначала розовые волосы, а потом и внезапно чудившиеся мне короткие и выбеленные.