Больше не один

Телефон надрывался звонками, и Лоуренс поморщился, завозившись. Теплое дыхание ворошило пряди у него на затылке, он вспотел из-за горячего тела рядом, но вставать не хотел, хотя звук мобильника был просто невыносим. — Подойти? — хрипло спросил Айр и прочистил горло, откидываясь на спину. Рен помотал головой и поднялся, отправляясь на поиск телефона — тот был в заляпанной сумке. Он с ненавистью посмотрел на голубые потеки, стараясь не запачкаться, вытащил орущую стандартную мелодию трубку и взглянул на экран. Свет резал глаза. Было два часа ночи, звонил Зиг, и это цапнуло за самую душу. Палец завис над кнопкой приема, но он так и не решился ее нажать, памятуя, каким ублюдком был. Он сбросил и выключил телефон, возвращаясь в кровать. Айр лежал на животе, обняв руками подушку, одеяло сбилось, открывая вид на обнаженную спину, и Рен аккуратно перелез через него, пробегая пальцами по его позвоночнику. Айр повернул голову в его сторону и открыл глаза. — Кто звонил? Рука сместилась на лопатку, огладила плечо, зарылась в волосы, и Айр прикрыл глаза, ластясь. Потом сгреб его в охапку, чмокнул за ухо и ткнулся лбом в шею, крепко стискивая в объятиях. — Зиг. — Чего не взял? — Неважно. — Дай угадаю, — сонно произнес он, — ты вел себя, как мудак. — Угу, — выдавил Рен, вспоминая и про ссору, и про то, что наговорил ему, будучи не в силах справиться со съедавшим душу презрением к самому себе, про отвергнутую руку помощи. — Дебил, что с тебя еще взять, — ласково прошептал воздушник, получив тычок в бок. — Хватит распускать сопли, Зиг не кисейная барышня, парень вырос из подгузников. — Ему всего восемнадцать, — буркнул Рен. — Так у тебя еще и комплекс старшего брата, да? — Пошел ты, — огрызнулся Лоуренс под аккомпанемент мягкого смеха и крепких теплых объятий. Он перехватил его руку, поднес ладонь к лицу и поцеловал каждую костяшку, прикрывая глаза. Мысли потекли в направлении всего, что случилось с ним, пока бабушка откармливала Айра на юге. Находясь в здравом уме, имея за спиной человека, которому доверяешь, было легко посмотреть на произошедшее трезвым взглядом. А потом Рен вспомнил о том, как подрался перед университетом, и волна осознания накрыла его с головой. Он избил троих людей. Он мог навредить тем ребятам, даже не так — скорее всего навредил, он ведь колдовал! Рен бесшумно выругался под нос, с волнением уставившись в темноту. Внутри начала нарастать паника, и он всеми силами пытался ее подавить — все с ними в порядке будет, их было трое на одного. — Знаешь что? — подскочил он и опрокинул Айра на спину, оседлав его. — Я передумал. Сегодня ночью мы спать не будем, — он склонился к его лицу. — Примирительный секс — самый классный. — Ты и твои внезапные порывы сведете меня в могилу, — обнял его Айр, медленно спускаясь ладонями по его спине к бедрам. — Упс, — шепнул Рен и яростно — возможно даже слишком — поцеловал его. Но воздушник замотал головой, прерывая его: — Ты в порядке? — спросил он, видимо, чувствуя, что что-то не так, и Рен проклял его проницательность. — Конечно. Ты же здесь. — Что-то тебя на сопли потянуло, — фыркнул Айр, мацая его задницу, и это отвлекало лучше всего. Рен вжался пахом в его пах, потираясь, и удовлетворенно почувствовал, как лежащий под ним парень реагирует на незатейливую ласку. — Смирись, — пожал он плечами и снова склонился к его лицу. Его разбудил гром. В холодной постели он был один, и это было неприятно. Куда делся Айр, он не знал, а потому чувствовал себя не в своей тарелке — в чужом доме, в одиночестве, за стенами ливень, а все тело ломит. Он был уверен, что спать они вчера легли под утро, и смутно помнил ласковый поцелуй, почти разбудивший его. Ему надо было идти в университет — часть экзаменов они, конечно, сдали, но некоторые курсы еще не закончилась — однако, проверив время и осознав, что вторая пара начнется через тринадцать минут, он решил никуда не торопиться. Телефон высвечивал тучу пропущенных от Зига и матери и несколько сообщений от Айра. Лоуренс написал маме, что жив-здоров, и открыл переписку с воздушником. Увиденные сообщения заставили глупо улыбнуться: подобная забота не вязалась с его вечно хмурым и индифферентным лицом. «Как там жесткие стулья аудиторий? Попец не жмут? — набрал Рен, а потом послал вдогонку: — Я залил слюнями твою кровать, чтобы часть меня навсегда осталась с тобой». Ответ, на удивление, пришел быстро. «Я уже понял, что ты совсем конченый. Как ты?» «Норм. К следующей паре приду». «Ну удачи, придурок», — Лоуренс даже представил, как Айр ухмыляется, печатая это, ведь его одежда, измазанная голубой краской, покоилась на ближайшей помойке. — Мы еще посмотрим кто кого, говнюк, — пробормотал Рен про себя, вспоминая насколько отзывчив воздушник был ночью, и отлистал переписку вврех. «Доброе утро, солнце». «Ушел в универ, не стал тебя будить». «Ключи в коридоре на тумбочке, запри дверь, если выйдешь». «Я приготовил тебе завтрак, он в холодильнике». Вот почему он всегда не мог быть таким? О Рене так ни одна его девушка не пеклась, и это, хоть и было очень — даже слишком — приятно, но вызывало некий диссонанс. Он решил не тянуть больше время и принялся собираться в университет. — Ты меня, конечно, прости, — медленно начал Айр, когда нагло лыбящийся Рен предстал перед его глазами в коридоре около запертой двери в аудиторию, — но позволь поинтересоваться, какого, мать твою, хуя, на тебе мои вещи?! — шипя, закончил он, хватая его за грудки собственной толстовки. На них косились мимо проходящие студенты, немногочисленные одногруппники толпились в сторонке, и он ощущал расползающуюся внутри отстраненную неприязнь ко всем этим обладателям любопытствующих взглядов. Краем уха он слышал разговоры о вчерашней драке и унизительной ситуации с краской, но никто не лез — и на том спасибо. — Не зуди, — Рен примирительно поднял вверх руки и отступил на шаг, чувствуя, что шутка не удалась. — Если бы я не пришел, мои кишки бы уже украшали стены кабинета. К тому же у нас один размер, никто и не заметит, если ты об этом. — Блять, это мои вещи, Рен! Мои, мать их, вещи, — Айр потер глаза. — Ты трахнутый в мозг придурок, нахрена я связался с тобой вообще? — Потому что твоя тонкая голубая натура признала меня достойным того, чтобы сорвать твой цветок, — хохотнул Рен и хлопнул его по плечу, задержав руку на мгновение дольше необъодимого. — А еще, — он приблизился и понизил голос, — белье я тоже одолжил. — Сука, да ты реально в край ебнутый! — Говори, что хочешь, солнце. Айр почти отшатнулся, и Рен самодовольно заметил его краснеющие уши — единственный признак смятения, граничащего со стыдом. После тех милых утренних сообщений он ни за что не поверит этой хмурой морде, потому что знает, как на самом деле Айр к нему относится. — Смешно? — рыкнул воздушник, почти моментально справившись с собственной неловкостью. — Я не шучу, я ненавижу, когда трогают мои вещи. Еще раз возьмешь что-нибудь без спроса и пожалеешь, — действительно серьезно произнес он, имея в виду именно то, что сказал. — Ладно-ладно. Извиняй, — примирительно произнес Рен: видимо, он действительно, сам того не зная, наступил на одну из многочисленных мозолей. — Буду знать. Но мне действительно надо было прийти на эту пару. Айр смерил его раздраженным взглядом и ничего не ответил, но невесомо скользнул пальцами по ладони Рена, заставив того улыбнуться. Пришедший преподаватель отпер дверь. Рен хотел пройти на свое обычное место, в стороне ото всех, у окна, где привык сидеть с того самого момента, как началась травля. Айр отследил его скованную походку и сгорбленную спину, садясь как обычно по центру на первом ряду, и стиснул челюсти, но Рен этого уже не видел, пройдя мимо и смотря сквозь пыльные стекла на июньское пасмурное небо. Неожиданно воздушник уверенно дернул его за руку и взглядом указал соседний стул. Рен усмехнулся, сел рядом и незаметно провел кончиками пальцев по его бедру — в знак благодарности. Пара была скучной. А одногруппники слишком громко шептались за их спинами о природе их теперешних отношений, и самое мерзкое было то, что пока воздушник был рядом, никто и пикнуть не смел в их сторону. Рен ловил на себе самые различные взгляды — от любопытных до возмущенных — но стоило тени Айра скользнуть за его плечом, и люди отводили глаза. Лишь один раз он смог уловить его взгляд, направленный на окружающих — взгляд, обещающий скорую кровавую расправу, и Рен заскрипел зубами от злости. «Хочешь почувствовать себя принцессой — спроси меня как», — раздраженно подумал он, засовывая руки в карманы, и ускорил шаг, почти вылетая наружу. У парадного входа в университет, припаркованная, стояла полицейская машина. Рядом с ней, затягиваясь сигаретой, маячил человек средних лет в полицейской форме, разговаривающий с одной из студенток. Девушка, заметив Рена, вскинула руку, мужчина сбросил окурок на землю, затер подошвой и направился прямиком в его сторону. Лоуренс до последнего надеялся, что опасность минует: даже обернулся, чтобы убедиться, что за его спиной стоит кто-то еще. Но полицейский подошел именно к нему, спрашивая: — Лоуренс Ларсен? — и Рену ничего не оставалось кроме как кивнуть судорожно. — Старший лейтенант Харли. Вам предъявлены обвинения в нанесении телесных повреждений средней степени тяжести и применение способностей к людям, повлекшее травмы головного мозга, несовместимые с нормальным функционированием нервной системы. Вам придется проехать со мной. Рен открыл рот, в попытке что-то сказать, но не мог выдавить из себя ни звука. Адреналин заставил голову работать в ускоренном темпе. Краска, драка, колдовство, «травмы головного мозга»… — Великая, — выдохнул он на грани слышимости, в глазах потемнело, и его шатнуло. Следователь смотрел на него безучастно. — Сами пройдете в машину или доставать наручники и повязку? — Я… я… — Что здесь происходит? — раздался ледяной голос Айра у него за спиной, заставив вздрогнуть. Харли окинул фигуру воздушника цепким профессиональным взглядом, задержался на выставленной напоказ белой метке, но никак не отреагировал. — Лоуренс Ларсен является подозреваемым в преступлении, ему необходимо явиться для официального допроса. — Он никуда не поедет, — твердо произнес Айр, и положил руку Рену на плечо, сжимая пальцы. — Он ничего не сделал. Харли устало вздохнул. — К сожалению для вашего друга, у нас есть показания свидетелей, задокументированные побои и видеозаписи как камер видеонаблюдения так и очевидцев. Рен молчал, собираясь духом, и пытался унять дрожь в немеющих пальцах. Он избил тех ребят. Избил, избил первокурсников, почти школьников. Травмы мозга. Несовместимые с нормальным функционированием нервной системы. А потом добил. Пинал уже лежащих. Мысли путались. Как все так обернулось? Их было трое! Трое на одного! — Мистер Ларсен, вытяните руки пожалуйста, — обратился к нему следователей, заводя руку за спину, чтобы достать наручники. Рен вздрогнул, чуть приходя в себя. — Он. Никуда. Не. Поедет, — по словам выговорил воздушник. — Айр, — оборвал его Рен, сжимая кулаки, чтобы руки не дрожали так явно, и дернул плечом, скидывая горячую ладонь. — Все в порядке. Не надо наручников. Я могу позвонить матери? — При мне, — милостиво разрешил следователь. — Хорошо. Дрожащими руками принялся включать вытащенный из кармана телефон: мать слишком много звонила ему с утра, а он не хотел бы врать, отвечая на ее вопросы о том, где ночевал, и потому отключил его. Экран высветил количество пропущенных — их было больше двух сотен, со всех номеров, даже с отцовского. Он набрал мать, и та моментально подняла трубку. — Лоуренс! — раздался разъяренный рык в самое ухо, и он поспешил убавить громкость. — Вернешься домой и я!.. — Мам, не волнуйся, пожалуйста, сразу говорю со мной все хорошо и все будет в порядке, — выдохнул он и обернулся на Айра в поисках поддержки. Тот играл желваками, но его взгляд поймал. — Лоуренс, во что ты вляпался? — мгновенно собралась Лисия. — Это связано с дракой, о которой мне Зиг вчера вечером рассказал? Где ты сейчас? — Мам, меня забирают в СИЗО, — сразу признался он, будучи не в силах облечь это в более мягкую форму, — но не переживай, все будет хорошо. — Ч… что?.. Какое хорошо, ты о чем? Лоуренс, что случилось? Лоуренс! Объясни нормально, что происходит?! Какое СИЗО, в чем ты замешан?! В чем тебя обвиняют?! Все отрицай! Что бы тебе не вешали — все отрицай! — Прости, мам, — он потер глаза, чувствуя, как давит в горле комок. — Херовый у тебя сын. Мне пора. — Какое пора?! Лоуренс! Лоуренс, ты охренел?! Не смей вешать… Он нажал на клавишу отбоя и отключил телефон, протягивая его Айру. — Объясни ей потом, пожалуйста. Прости, что взваливаю это на тебя. Воздушник молча принял трубку, на миг скользнув пальцами по дрожащим пальцам Рена. Серые глаза смотрели с болью, челюсти сведены, кадык нервно ходил под загорелой кожей. Лоуренс отвернулся, не в силах продолжать смотреть на него: он не хотел бы видеть разочарование на его лице. Следователь услужливо открыл заднюю дверь полицейской машины, Рен сел, утонув в мягком сидении. Выглянув из окна, он увидел лишь черный силуэт ошеломленного Айра и множество направленных на него камер телефонов. Это был конец.