Больше не один

На следующий день Айр надавал Зигу подзатыльников за вчерашние пьяные поползновения и настоятельно советовал найти другой объект для экспериментов. Смущенный и красный по самые плечи Зиг даже не отпирался сильно и долго потом извинялся. Он вернул Айру сумму, которую тот заплатил за них в баре, и ключи от мотоцикла, сказав, что сам байк стоит на том же месте на студенческой парковке. А Лоуренс тем временем думал, может ли Айр быть одинок. Он шел впереди них с Зигом, и его облаченная в кожу спина была такой же широкой и надежной, как и прежде — ничего не изменилось. Он все также отмахивался от Зига, ругался с ним, отпускал мерзкие шуточки в сторону особо ретивых своих ненавистников, писал идеальные конспекты, помогал старосте и шлепал по задницам напавших на него пятикурсников. Однако Рен слишком часто и долго смотрел на него, и заметил изредка кидаемый за окно пустой взгляд уставшего человека. Но еще чаще он встречался с Айром глазами, и в такие моменты тот приподнимал бровь, будто спрашивая, мол, что тебе надо? И Лоуренс отводил взгляд, чтобы через короткое время вновь посмотреть на него. Иногда Рен ловил себя на том, что думает об Айре слишком много — это не вызывало мыслей в роде «о Великая, я что влюблен в парня?» или «не может быть, я не могу быть геем». Потому что думать о нем казалось слишком естественно — он занимал определенное немаленькое место в жизни Рена, как-то незаметно втиснувшись в их с Зигом пару и став ее неотъемлемой частью. Айр вообще многое делал для них, не прося ничего взамен, и это заставляло уважать его. На него можно было положиться в любой ситуации, чем они и пользовались, так что Лоуренс уже не мог представить себе свою жизнь без него. И он был рад, видя, что и другие парни начинают с ним общаться гораздо больше, приглашают выпить, зовут на вечеринки — им словно нужен был пример, чтобы они увидели в воздушнике нечто большее, чем просто «меченого гомика». С другой стороны это раздражало неимоверно: где были все эти люди со своим псевдо-дружелюбием, когда университет ополчился на Айра за его ориентацию? Рен никогда не принимал участия в той травле, потому что был таким человеком: оскорблять не оскорблял, но и руку помощи открыто не протягивал — гордиться нечем, однако чувства вины за это не испытывал. По крайней мере, он не был настолько двуличен, как большинство. Теперь же он хотел дать понять Айру, что и он, и Зиг беспокоятся о нем. Что они друзья, притом хорошие друзья. Потому что да, Айр был одиноким. Поэтому в начале апреля, когда снег уже сошел и пришла пора открывать дачный сезон, они с Зигом позвали его с собой. — И что я там буду делать? Терпеть его домогательства? — указал Айр в сторону Зига большим пальцем, даже не смотря на него. Они стояли на улице, греясь в лучах теплого весеннего солнца. Пары уже кончились, и студенты огромной толпой валили из не закрывающихся дверей главного входа в университет, так что им пришлось встать в сторонке, чтобы не быть раздавленными. — Эй! Я же извинился! — вскипел Зиг, сжимая кулаки. — Ты мне до конца жизни теперь припоминать будешь? Гейская твоя задница, бесишь уже! Один раз — не пидорас, как говорится. — Ну, успокаивай себя этим, сладкий, — послал ему воздушный поцелуйчик Айр. — Что за выезд-то? — Мы с Зигом обычно ездим в апреле на дачу, — проигнорировав перепалку, продолжил объяснения Рен, — типа небольшого пикника с ночёвкой. Только в этот раз мы поедем с мамами, но они ночевать, наверно, не останутся. — В смысле? — недоуменно переспросил Зиг. — Договаривались же. — Моя не останется точно, — пожал плечами Лоуренс. — Твоя наверняка поедет с ней. Ну так что, — снова обратился он к Айру, — поедешь? Моя мама о-очень просила, чтобы я тебя уговорил, — надавил он, чуть слукавив: мать его, конечно, упоминала, что Айр может поехать, но только вскользь. — Хрен с вами, — махнул воздушник рукой, переводя взгляд с одного на второго. — Но, если опять упьетесь, я вас на улице ночевать оставлю. — А ничего, что это его дача? — возмутился Зиг, показывая на Рена. — Да мне наплевать, — пожал плечами Айр. — Ладно, бывайте. На этих выходных? Лоуренс кивнул. — Мы заедем за тобой в субботу утром. Около восьми. — Хорошо, — помахал воздушник рукой и пошел прочь в сторону студенческой парковки. В субботу с утра Лоуренс грузил вещи в машину, которую им оставил отец — большой вместительный внедорожник темно-синего цвета. Рядом с ним копошился Зиг, закидывая в багажник свои вещи, а их матери стаскивали кое-какие саженцы из квартир. Поскольку ехали только на полтора дня, еды брали немного и с багажом управились быстро. В девять они забрали Айра от его парадной и тронулись в путь. Воздушник сидел рядом с Зигом, так что поездка была насыщена их шепотом: казалось, не ссориться они не могли, и перекидывались ленивыми оскорблениями в адрес друг друга. То Зигу не нравилось, что Айр слишком широко расставил ноги, заняв слишком много места, то, вышедший из себя, Айр включал гей-порно на телефоне и тыкал им Зигу в лицо. Лоуренс в эти разборки не вникал и просто смотрел в окно, искоса глядя на улыбающегося или откровенно ржущего Айра и внутренне смеялся над Зигом — выйти победителем из перепалки с воздушником тому еще ни разу не удалось. Дорога заняла почти три часа, и по приезде все выдохнули с облегчением. Айр сразу навьючил на себя вещей, сколько смог и пообещал трахнуть Зига в ухо в ответ на его насмешку, что воздушник слишком старается понравиться их родителям. Загородный дом был небольшой, но у них была баня, так что Лоуренса отправили колоть дрова, в то время как остальные разгружали машину. Женщины быстро сварганили что-то поесть и побежали копаться в грядках, высаживая рассаду, Зиг, по привычке, сразу забрался на крышу бани и утащил за собой Айра. Они разлеглись на шифере, подставляясь под лучи солнца. Погода была хорошая, шифер — теплый, но жутко неудобный, однако спускаться за матрасом никто из них не хотел. Вскоре к ним залез взмыленный Лоуренс и сел с краю, недалеко от воздушника. Зиг загорал топлес, раскинув руки в стороны, занимая почти всю крышу, что не преминул отметить Айр, но почти начавшуюся несерьезную свару прервал Рен, обозвав их детьми малыми, и дальше беседа протекала в более спокойном русле. Обсуждали учебу, обещали Зигу, что его страдания только начались и два курсача в семестр — это еще цветочки. Обсуждали одногруппников, и только слепой идиот не догадался бы, что Зиг запал на Лину — их старосту. Потом начали говорить о какой-то ничего не значащей ерунде, и Лоуренс, поддерживая легкую беседу, с трепетом в груди смотрел на улыбающегося Айра, подставляющего лицо солнцу. Тот скосил на него глаза и улыбнулся шире. Рен отвернулся, смущенный, что воздушник заметил его взгляд. Вдруг еще подумает, что Рен на него запал? После обеда затопили баню, но по какой-то причине Айр идти отказался. Зиг, естественно, поведал Лоуренсу в парилке, что эта причина — излишняя голубоватость их друга. «А вдруг у него на нас встанет», — сделал он большие глаза и заржал. Лоуренс прыснул из солидарности, но шутку не оценил. После них была очередь Лисии и Марсы. К тому моменту, как расслабленные и веселые женщины окончили процедуру омовения, уже начало темнеть. Они разожгли костер, Рен достал гитару и начал играть незамысловатые мелодии, вспоминая детство. Они любили так ездить всей семьей: костер, жареный на сучках хлеб, его отец, учащий его аккордам. Но сейчас все было иначе. Отца больше не было. Мама еще не оправилась от развода — он знал, что она иногда плакала по ночам. И вместо шуточных блатных песенок, которые они пели все вместе, смеясь, из-под его пальцев вырывались тягучие грустные звуки одной красивой композиции, которую он разучил так давно, что даже забыл уже ее название. Неожиданно на плечо легла теплая рука, и он посмотрел на Айра, кивнув, безмолвно спрашивая, что тот хотел. Он улыбнулся и попросил быть следующим. Песню, что наиграл воздушник, знали все. Первым слова затянул Зиг, остальные подхватили, и не было больше тоски по ушедшим годам. Лоуренс оглядел их компанию и задержал взгляд на пальцах, бьющих по струнам. Голоса у Айра не было, но тот играл вдохновенно, покачиваясь в такт музыке всем телом, улыбался и в его серых глазах играли блики огня. И Рен улыбнулся тоже, ощущая, как внутри его заполняет какое-то чувство счастья. Он смотрел на смеющуюся мать и пел, казалось, громче остальных, дурачился с Зигом, кривлялся, а Айр играл и играл, песню за песней, Марса и Лисия хлопали в ладоши, наблюдая за их дикими плясками, воздушник смотрел на них из-под полуприкрытых век, лажал на сложных аккордах, но не отрывал взгляда от разошедшихся парней. И в какой-то момент Лоуренс поймал этот его взгляд и не отпускал, глядя на отражение костра в его глазах. И больше ничего не волновало — ни что подумает воздушник, ни как это выглядит со стороны. Он был здесь и сейчас, и Айр тоже был здесь, с ним, улыбался — ему, играл — ему. Были только они, гитара и костер — как наваждение, как хрупкий мираж, в котором возможно было все. Потом долго беседовали о жизни, Рен смотрел в небо, беспечно покачивая носками ботинок. Его мама сидела рядом, и он обнял ее, прижимая к себе, растирая ей спину, чтобы она не замерзла. В какой-то момент та взглянула на часы и поднялась. Уже было почти девять. — Ну, мальчики, нам пора, — весело произнесла она. — Не хотелось бы возвращаться совсем уж поздно. Зиг с Реном принялись уговаривать их остаться, но женщины были непреклонны. Они переоделись и через двадцать минут уехали на машине, предупредив на прощание, чтобы «детки» не смели спалить дом. — Что делать будем? — спросил Зиг, когда они вернулись к догорающему костру. — У меня есть несколько бутылок вина и ящик пива, в холодильнике видел сосиски еще остались. — Тащи, — кивнул Лоуренс и упал на бревно, служившее сиденьем. Его взгляд был устремлен на огонь. Угли переливались оттенками красного, клубящийся дым улетал наверх, завораживая. Айр сидел рядом, уперев локти в колени, сцепив пальцы в замок. — Чего в баню не пошел? — спросил его Рен. — Я лучше просто помоюсь, — отмахнулся тот. Белая метка на запястье словно светилась изнутри, ярко виднеющаяся на оливковой коже. — Тут душа нет, — усмехнулся Лоуренс. — Только если из бочки облиться. Но вода холодная наверно. — Переживу, — отозвался Айр. Ветер играл в волосах, заставлял спину покрываться мурашками. Вернулся Зиг с алкоголем, подкинули в костер пару поленьев, выпили за матерей. После первой банки снова взялись за гитару, затягивая те блатные шуточные песенки, которые Лоуренс пел со своей семьей в детстве, только матерные. Смеялись, пили, Зиг придуривался, а напившись, начал выспрашивать у Айра, как подкатить к Лине. Тот отшивал раз за разом, но Рен видел, что еще чуть-чуть и защита дрогнет, воздушник расколется. Так и случилось. Когда принялись за последнюю бутылку вина, они уже все втроем предлагали самые бредовые идеи для признания — вплоть до прыжка с парашютом в форме сердца и фотографией несчастной старосты, которая даже не подозревала о том, что ее ждет. Залили костер сильно после полуночи, когда Марса позвонила и сказала, что они доехали. Зиг опять был самым пьяным, потому что не так легко сносил алкоголь, но в целом, они не так уж и много выпили — на ногах держались, по крайней мере. Достали привезенные спальники и расстелили их на втором этаже, чуть прогретом солнцем в течение дня: дом отсырел за зиму, и спать в кроватях было бы сущей пыткой. Зиг завалился прямо в одежде, меля языком, Айр пошел на первый этаж, чтобы раздеться и вымыться потом на улице. Когда тот вернулся, Рен отрыл где-то в шкафу полотенце и спустился вниз, чтобы передать ему. Зиг, пошатываясь, направился в туалет и нес какую-то чепуху, пристав, как банный лист: выпив, он постоянно трепался. — Я тебе полотенце достал… да хорош уже! — Лоуренс открыл дверь в комнату, пытаясь отпихнуть липнущего друга, и замер на пороге: Айр стоял в одних влажных боксерах, вполоборота. У него было хорошее телосложение, он был мокрым, и капли стекали с коротких волос, но это все меркло в сравнении с тем, что действительно привлекло внимание Рена. — У тебя что, проколоты соски?! Пожалуй, он сказал это слишком громко. — Где?! — раздался боевой клич Зига за его спиной, и тот ввалился в комнату, оттолкнув его с дороги. — Нихрена себе! Можно потрогать? Давно они у тебя? Больно было? А зачем? — тянулся он к небольшим металлическим колечкам руками. Айр матерился и огрызался, пытаясь увильнуть от пьяного и слишком любвеобильного Зига. Рен просто ошеломленно пялился на его грудь. Потому что это было… Горячо. Кровь ударила в голову, и он не мог думать ни о чем другом. В конце концов воздушник смог утихомирить разбушевавшегося Зига и пинками погнал его из комнаты, пообещав, что, если тот сейчас же не ляжет спать, он ему сам что-нибудь проколет. — А ты что тут застрял? Особое приглашение на выход надо? — грубо отбрил Айр, хмуро уставившись на залипшего на его сосках Лоуренса. Тот вздрогнул, перевел взгляд на его лицо и улизнул из комнаты так быстро, как смог. Уже лежа в своем спальнике, закинув руки за голову, он пялился на потолок и перед его глазами стояла картина, где Айр стоит вполоборота, а металлические колечки мягко отсвечивают в темноте. «Пиздец, — подумал Лоуренс. — Полный пиздец». Воздушник лег в спальник с ним рядом: он был в футболке, штанах и теплых носках. Рен скосил взгляд в его сторону и разочарованно прикрыл глаза. Зиг храпел невыносимо, но и без него Лоуренс навряд ли бы заснул. Он думал о сегодняшнем дне: о костре, о бликах огня, о смеющейся маме — давно он не видел ее такой счастливой — о придуриваниях Зига, о пальцах, перебирающих струны. О пирсинге. Повернулся на бок и посмотрел на спящего Айра. Спальник у того не был застегнут, сбился где-то у талии, футболка натянулась на груди, и даже в темноте он мог видеть очертания этих чертовых колец. Выругавшись шепотом, он перевел взгляд на лицо воздушника и вздрогнул, заметив блеск открытых глаз. — Чего не спишь? — тихо спросил тот. Лоуренс лишь пожал плечами, не в силах заставить себя выдавить ни звука: сердце громко билось, он боялся, что Айр поймет, что он пялился на его проколы. — Зиг всегда так храпит? — Только когда выпьет, — шепотом ответил Рен, смотря ему в глаза и стараясь не опускать взгляд ниже подбородка. — Теперь понятно, почему Марса его так отмутузила, когда вы напились тогда. Лоуренс прыснул, Айр улыбнулся тоже, и он не выдержал: — Почему ты соски проколол? — ему показалось, что его голос дрогнул, хотя он говорил шепотом. Воздушник лишь пожал плечами. — А что, нравится? — поиграл он бровями, улыбаясь в своей излюбленной манере, но подвыпивший разум Лоренса не нашел ничего лучше, чем ответить слишком честно: — Ага. Пиздец как. Улыбка сползла с лица Айра, кадык дернулся, казалось, он даже задышал чаще. — Что, хочешь и себе проколоть? — попытался он отшутиться, но глаза бегали, и Лоуренс сам сглотнул, чувствуя, как ускоряется пульс. Что-то должно будет произойти. Что-то непоправимое, и он уже знал что. Да они оба знали. — Дай потрогать, — выплюнул Рен так быстро, как смог, боясь и желая того, чтобы тот согласился. Его сердце стучало как сумасшедшее, грудная клетка ходила ходуном, и он сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. Им не десять лет, они понимали, к чему это все ведет. Лоуренс сделал свой шаг — дурацкий, неловкий — и замер в ожидании. Теперь все зависело от Айра: тот мог либо пойти навстречу, либо притвориться, что ничего не случилось, и Рен не знал, чего хочет больше. Айр молчал так долго, что он уже почти пошел на попятную, подыскивая в затуманенном алкоголем мозгу нелепые фразы, чтобы свести все к шутке. Но неожиданно воздушник грязно выругался, сел и стянул футболку через голову, ложась обратно, на бок, лицом к нему. Рен почувствовал, что краснеет: лицо и уши опалило жаром, рука дрожала, когда он тянулся к груди Айра. Он кончиком пальца подцепил колечко и чуть оттянул. Покрутил немного, погладил теплый металл, задев чувствительную кожу. Воздушник выругался сквозь зубы, и Лоуренс перевел взгляд на его шальные глаза. — Нравится? — дрожащим хриплым голосом спросил он, сглатывая. — Ага. Пиздец как, — повторил тот его фразу, боясь пошевелиться. И Рен вновь вернул все свое внимание его пирсингу. Даже сам не заметил, как начал играться с обоими кольцами, оттягивая их, перекручивая, Айр задышал чаще, закусил губу. Крылья его носа трепетали, и Лоуренс начал ласкать пальцами его соски, сам уже не понимая, что творит. А Айр ластился к его ладоням, мышцы перекатывались под кожей. — У тебя стоит, — тихо прошептал он, поймав влажный взгляд воздушника. — Спасибо за пояснение, блядь, а то бы я не догадался. Рен пододвинулся ближе, так что чувствовал его дыхание у себя на щеке, неотрывно смотрел ему в глаза. У него у самого стояло, так крепко, что гвозди можно было забивать, он надел колечко пирсинга на палец и потянул, кладя ладонь Айру на грудь. Тот медленно потянулся к нему, Лоуренс мог чувствовать кончик его носа щекой, их раскаленное дыхание совсем смешалось, в нос ударил сильный запах вина. Всхрапнул и завертелся Зиг, забормотав что-то во сне, и они вздрогнули, чуть придя в себя. — Блядь, — еле слышно выдохнул Айр, пожирая его лицо взглядом. — Пошли вниз, — зашептал Рен, его палец все еще оттягивал пирсинг, не случившийся поцелуй жег губы. Он осторожно поднялся, стараясь лишний раз не шуметь, холодный воздух остудил разгоряченную кожу. Айр встал следом, ступал бесшумно благодаря носкам, так что Лоуренс даже обернулся несколько раз, чтобы убедиться, что тот идет за ним. В комнате на первом этаже, как только за ними закрылась дверь, он ухватился за кольца указательными пальцами и потянул Айра в сторону влажной холодной кровати, неимоверно заводясь от этой ситуации. Воздушник тяжело дышал, шел за ним как на поводке и лег на матрас, повинуясь толкнувшей его руке. Движение запястьем, и теплый поток воздуха окутал их, не давая замерзнуть. Рен забрался на кровать следом, повременил немного и перекинул ногу через его торс. Его ладони покоились у Айра на груди, указательные пальцы теребили проколы, от которых он не мог оторвать взгляда. Лоуренс склонился и подцепил кольцо зубами. Воздушник выругался, и Рен сел на него, скользя задницей к его ногам, чувствуя его стояк, заставив того выгнуться от неожиданности. — Хочу тебя, — прошептал Лоуренс, прожигая его взглядом. И Айра как подменили. Он в мановение ока подмял его под себя, навис сверху и впился ему в шею, заставив замереть от такого напора. — Сука, какая же ты сука, Рен, — зашептал ему на ухо, прикусил мочку. Тот резко выдохнул и приподнял бедра, потираясь о него, запустил руку в волосы, прижимая к себе, вылизывая его рот, второй продолжая играться с пирсингом. Айр перенес вес на одну руку, начал судорожно, торопливо стягивать с него джинсы, Лоуренс помог ему, избавив себя от одежды, и выгнулся, когда горячая рука накрыла его. — Хочу тебя трахнуть, — зашептал Рен, мечась под его прикосновениями. — Пиздец как хочу. — Разбежался, — прикусил его за плечо Айр, взял его руку и положил на свой стояк. Понятливый мальчик Рен тут же запустил руку ему в штаны, и воздушник коротко застонал. Этот стон, казалось, отозвался в каждой клеточке тела Лоуренса, и рывком приблизил его к разрядке. — Медленнее, — прошептал Айр ему в ухо, — слишком сильно. — Так? — отрывисто выдохнул он, меняя темп — хотелось сделать ему хорошо. В ответ воздушник сжал кожу на его шее зубами. — Нравится? — Да… Очень… Блядь. Рен судорожно сжимал в кулаке его волосы, вжимая его голову в свое плечо, двигал немеющей рукой, стараясь не замедляться и не ускоряться, стискивал зубы — оргазм был очень близок, удовольствие накатывало волнами, но он все равно не мог подхватить одну из них и дойти до конца. Сдавленно простонал Айр, и Лоуренс ощутил на своем животе выплескивающиеся горячие капли, и от осознания, что только что довел его до оргазма, он кончил сам, сотрясаясь всем телом. Айр расслабленно повалился на бок рядом, лбом в его плечо, разминая руку, Рен пытался отдышаться, приходя в себя. Постепенно накатывало осознание, что только что произошло, но он отбросил испугавшие его мысли, лишь пальцы зарылись в густые черные волосы. Это ведь Айр. Друг. Какой нахрен друг? — Какого хрена, Рен? — прошептал Айр, вторя его мыслям, и перевернулся на спину. — Какого хрена? Лоуренс видел, как тот вскинул чистую руку, потирая глаза, резко выдохнул, а потом натянул спортивные штаны и подскочил с кровати, оставляя его одного. Холодный воздух прошелся по влажной коже там, где еще мгновение назад к нему прижималось горячее тело. Прежде чем выти из комнаты, Айр прохрипел, даже не оборачиваясь на него: — В следующий раз, будь добр, выбери для экспериментов кого-нибудь другого, — и хлопнул дверью. — Я не… блядь, — стиснул зубы Рен, прикрывая глаза. — Прости… Айр, прости.