История моей любви: сказка

Утро было прекрасным. Покрытые лесом склоны гор смотрелись особенно величественно на фоне безоблачной лазури неба. Отвернувшись от окна, я увидела, как темный поднял с подноса чашку с чаем. Эта была та самая битая чашка. Теперь он всегда пил чай только из нее. Я направилась к нему. Румпельштильцхен молча следил за моим приближением, но когда между нами оставалось не больше пары шагов, отступил в сторону. Это было похоже на… бегство? Я последовала было за ним, но передумала и, поскольку единственным сидением в этом зале было кресло хозяина, села прямо на стол. Он тут же остановился и повернулся ко мне. - Зачем я вам понадобилась? - спросила я. - Здесь было грязно, - насмешливо ответил он, делая очередной глоток и словно отгораживаясь от меня этой чашкой. Но меня больше не обманывали его насмешливые гримасы и хихиканье. Все это было лишь ужасной гротескной маской, за которой скрывался обычный раненый судьбой человек. Очень одинокий человек. И я поспешила озвучить эту мысль. - Думаю, вам было одиноко. Любому человеку было бы одиноко. Несколько секунд Румпельштильцхен молча смотрел на меня. - Я - не человек, - наконец, скупо обронил он, присаживаясь рядом и глядя на чашку в своих ладонях. Кажется, мой таинственный хозяин не возражал против беседы, а потому я рискнула продолжить. - У меня было время осмотреться. Наверху я нашла одежду. Маленькую, для ребенка, - я вопросительно посмотрела на сидящего рядом мужчину. – Это ваша или… - Я неуверенно запнулась, но все же закончила – Или у вас был сын? Он помолчал, а затем повернулся и взглянул на меня. - Был, - морщины на лбу и у крыльев носа стали глубже и резче. – У меня был сын. Я его потерял. Как и его мать. - Мне… Мне очень жаль, - пробормотала я, опуская взгляд. В тот момент я чувствовала его боль, как свою собственную. Мы немного помолчали. - Значит, когда-то вы были человеком? – наконец-то задала я вопрос, который мучил меня уже много ночей. – Обычным человеком? Он не ответил. - Раз уж я никогда никого не увижу в своей жизни, можно мне узнать хотя бы вас? – попросила я. - Возможно, - последовал ответ, после чего мой господин встал и повернулся ко мне. Поставив чашку на стол, он слегка наклонился и взмахнул пальцами у моего лица. - А возможно, ты просто хочешь узнать слабое место чудовища, - усмехнулся он, сверля меня пронизывающим взглядом. – Не так ли? О, да, именно так! Но его манеры больше не пугали меня. Улыбнувшись, я покачала головой. - Вы – не чудовище, но почему-то считаете себя уродливее, чем вы есть на самом деле. Поэтому вы завесили все зеркала? Он смотрел на меня взглядом, в котором читались восхищение и раздражение. И что-то еще… И тут раздался громкий стук. Кто-то нагло барабанил во входные двери. Румпельштильцхен резко обернулся и быстрым шагом вышел из зала. Его не было всего несколько минут, а затем двери распахнулись и он вошел, пряча руки за спиной. Я подошла к нему, остановившись в паре шагов, и нерешительно поинтересовалась: - Кто это был? - Старушка-цветочница. Изящным жестом он протянул мне розу. - Это тебе, - произнес он. – Если согласишься принять. Это был прекрасный полураспустившийся бутон изумительного алого оттенка, источавший тонкий аромат. Я с трудом удержалась от восхищенного вздоха и, протянув руку, взяла розу, одарив его улыбкой. - Спасибо. Я изобразила настоящий придворный реверанс, коими приветствуют особ королевской крови. В ответ он склонился в не менее элегантном поклоне. В тот момент, глядя на него, я была так искренне и беззаветно счастлива, как еще никогда в жизни. Я забыла обо всем. О доме, об отце, о друзьях, о Гастоне… Обо всем. Сердце мое трепыхалось, словно пойманная в силки птичка. Не в силах сдержать рвущуюся с губ улыбку, я отвернулась и направилась к ящику, где хранился ключ от шкафа. - У тебя ведь была иная жизнь, Белль, - внезапно заговорил он. – До всего этого. Я обернулась. - Друзья, семья, - между тем продолжал он. – Что заставило тебя пойти со мной? - Героизм, - ответила я, задумчиво глядя, как он усаживается в кресло. – Самопожертвование. Я снова повернулась к шкафу и достала вазу. - У женщин не так уж много возможностей показать, на что они способны, увидеть мир, стать героем, - продолжала я, возвращаясь. – Вы дали мне такой шанс. Я подумала, что стоит один раз поступить храбро, и смелость никогда не покинет тебя. Я обрезала кончик стебля и, опустив цветок в вазу, поставила ее в центре стола. - И это все, чего тебе хотелось? - Ну… - я снова села. – Еще я хотела увидеть мир, но… не получилось. Однако, я спасла мой народ. Откинувшись на спинку кресла, он сосредоточенно изучал собственные ладони. - А что насчет твоего жениха? Как обычно, при мысли о Гастоне я не ощутила абсолютно никаких эмоций. А теперь даже воспоминания о нем, казались далекими и нереальными, словно полузабытый дурной сон. - Это был бы брак по расчету. Нас обручили родители. Я не питала к нему никаких чувств, - честно призналась я. На лице чародея появилось довольное выражение, словно у кота, отведавшего сметаны. Он смотрел на меня, очевидно, ожидая продолжения, и я продолжила. – Для меня любовь - тайна, которую мне еще только предстоит разгадать, - прошептала я, невольно склоняясь к нему. – Но я не смогла бы полюбить такого пустого человека, как Гастон. Румпельштильцхен задумчиво смотрел на меня, и мне страстно хотелось узнать, что за мысли бродят сейчас в его голове, но, увы. Он молчал. Так и не дождавшись ответа, я решила сменить тему: - Вы собирались рассказать мне о сыне! – объявила я. Он чуть улыбнулся. - Предлагаю сделку: ты отправишься в город и принесешь мне соломы. А когда ты вернешься, я расскажу тебе свою историю. Мгновение я просто не верила своим ушам. - В город? – наконец, переспросила я. Он кивнул, все еще улыбаясь той странной загадочной улыбкой, что делала его лицо почти прекрасным. - И вы верите, что я вернусь? - Нет. Я искренне надеюсь, что больше никогда не увижу тебя, - пробормотал он. Совершенно ошарашенная я спрыгнула со стола и почти бегом покинула столовую, кожей ощущая устремленный мне в спину взгляд и унося в памяти волшебное видение его лица, озаренного улыбкой. Дорога, ведущая от замка в город, шла через лес. Закутавшись в плащ, я быстро шагала вперед, наслаждаясь трелями птиц и ароматами трав, когда ветер донес до меня лошадиное ржание. Обернувшись, я увидела приближающихся всадников в черных доспехах и поспешила посторониться. Их было двое, а за ними следовала такая же черная карета, запряженная шестеркой великолепных коней. Поравнявшись со мной, карета остановилась, дверца распахнулась, и оттуда выглянула незнакомка. Судя по дорогой одежде, украшениям и эскорту, она была знатной дамой. И весьма красивой, как мне показалось тогда. - Моя карета забрызгала вас? – любезно осведомилась леди, одарив меня приветливой улыбкой. - О, нет, - я невольно улыбнулась в ответ. – Все хорошо. Отвернувшись, я вознамерилась продолжить путь, но тут дама заявила, обращаясь, очевидно, к сопровождающим ее всадникам: - Я устала ехать, - она снова перевела взгляд на меня и улыбнулась еще более очаровательно. - Не возражаете, если я немного пройдусь с вами? Просто, чтобы размять ноги. Я не нашлась, что возразить, хотя по спине пробежал холодок, а сердце сжало недобрым предчувствием. Я шла так быстро, как только могла, но странная незнакомка не только не отставала, но и выглядела так, словно не спеша прогуливается по гладко вымощенной аллее дворцового сада. - Вы спешите? – поинтересовалась она. - Не хочу задерживаться, - коротко пояснила я, стараясь не сболтнуть лишнего. На красивом лице женщины снова заиграла улыбка. - Бежите от кого-то? Я удивленно посмотрела на нее. - Только один вопрос, - продолжала она. – От хозяина или от любовника? Слово обожгло, как удар хлыста. Я почувствовала, как запылали щеки, и отвела взгляд. - Оу, - сочувственно выдохнула незнакомка. – От хозяина И любовника. Я резко остановилась и повернулась к ней. - Знаете, - пробормотала я, старательно изображая усталость. – Я, пожалуй, отдохну немного, а вы продолжайте путешествие. Однако избавиться от нее оказалось не так-то просто. Обняв меня за плечи, она решительно повлекла меня за собой. - Итак, если я все правильно поняла, то вы влюблены в своего хозяина, но покидаете его. Удар был нанесен мастерски. В ее голосе прозвучало столько неподдельного сочувствия и понимания, что я утратила бдительность. Слишком давно мне никто не сочувствовал. Слишком давно у меня не было возможности поговорить с кем-то, кто понял бы меня так, как не мог понять он - с другой женщиной. - Могла бы полюбить, - пробормотала я, вспоминая лицо Румпельштильцхена, озаренное улыбкой. – Только его душа отдана тьме. - Похоже, он заколдован, - резюмировала дама. Я даже вздрогнула от неожиданности. Мысль о том, что мой темный маг вовсе не зло, а наоборот, жертва, никогда не посещала меня. До этого момента. - Но любое заклятие можно снять, - между тем продолжала незнакомка. – Поцелуем истинной любви. От удивления у меня перехватило дыхание, а щеки снова заалели. Очевидно, заметив мой ошеломленный взгляд, моя собеседница рассмеялась. - О, нет. Я никогда не предложила бы невинной девушке поцеловать человека, державшего ее в клетке. Кто вообще на такое способен? – как бы между делом поинтересовалась она. - Да, так, - пробормотала я. - Кроме того, если бы он действительно любил тебя, то отпустил бы. А если не любит, то поцелуй не поможет. Я чуть не споткнулась. - Ты отправишься в город и принесешь мне соломы… - И вы верите, что я вернусь? - Нет… В тот момент я не способна была трезво мыслить. От волнения меня бросало то в жар, то в холод, кровь стучала в висках, а в голове женский голос коварно и вкрадчиво шептал об истинной любви. - Он отпустил меня, - выпалила я, поворачиваясь к ней. Что-то вспыхнуло в ее глазах, но тогда я не обратила на это внимания. Я не замечала ничего. Окружающий мир утратил значение. - Но поцелуя-то не было, - возразила незнакомка. - А поцелуя… Поцелуя будет достаточно? – осторожно уточнила я. – Он снова станет человеком? Она чуть присела, и наши взгляды встретились. - Самым обычным человеком, - произнесла она твердо, словно давая обещание. – Поцелуй истинной любви способен разрушить любое заклятие. И я поверила ей. Ах, как легко мы готовы верить тому, кто дает нам надежду. И окрыленная этой надеждой, я забыла обо всем и улыбнулась. Когда я вошла в столовую, почти стемнело. Румпельштильцхен прял. - Ты уже вернулась? – небрежно проронил он, увидев меня, словно я не отсутствовала несколько часов, а вышла на кухню за чашкой чая. – Это хорошо. У меня почти закончилась солома. Но за этой показной небрежностью я расслышала нотки тщательно скрываемой радости, да и глаза темного подозрительно сверкали. Миновав зал быстрым и решительным шагом, я поставила корзину с соломой у прялки и ринулась в наступление. - Да, ладно, - улыбнулась я. – Вы счастливы, что я вернулась. - Скажем так: меня это не огорчило, - насмешливо заявил он, состроив одну из своих гримас, и крутанул колесо, давая понять, что разговор закончен. Но у меня были иные планы. Обойдя вокруг, я положила ладони ему на плечи, даже сквозь плотную ткань рубахи и жилета ощутив, как они мгновенно напряглись, и заглянула ему в лицо. - Вы обещали рассказать мне свою историю. - Обещал? – удивленно переспросил он. - Угу, - подтвердила я, не поддавшись на эту неуклюжую уловку. Забрав у него веретено, я отложила его в сторону и села рядом. - Расскажите мне о вашем сыне. - Я потерял его, вот и все. - И с тех пор вы никого не любили, и никто не любил вас, - очень тихо сказала я, с нежностью глядя на него. Это было скорее констатацией факта, нежели вопросом. Но я прочла ответ в его глазах – грусть, отчаяние, надежда, нежность… Любовь? Мне хотелось верить в это, и я поверила. Поверила в придуманную мною же сказку. Его лицо было так близко. Впервые я видела его таким… Сбросившим маску шута и насмешника, разом отринувшим все свои защитные барьеры, обнажив раненную душу, в которой все еще жил свет. - Почему ты вернулась? – прошептал он. - Я не собиралась возвращаться, - также тихо ответила я, не отводя взгляда. – Но потом передумала. И, закрыв глаза, потянулась губами к его губам. Он словно ждал этого. Его губы дрогнули, отвечая мне, и я подумала, что всюду и всегда, чтобы не ждало нас в туманном будущем, буду помнить прикосновение губ этого мужчины и сладость его поцелуя. Мне хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, но, увы. -Что происходит? – пробормотал он, когда поцелуй закончился. Я открыла глаза, с удивлением глядя, как меняется его лицо. Его глаза потемнели, превратившись в обычные, человеческие, золото словно сползало с его лица, возвращая ему прежние черты. Сквозь гротескную маску колдуна проступал человек. Мне показалось, что за спиной у меня выросли крылья. В ту минуту я была так счастлива, что, казалось, могла обнять весь мир. - Поцелуй меня еще, - попросила я, гладя его волосы, плечи. – У нас получилось. - Что получилось? – вздрогнув, пробормотал он, моргая и щурясь, словно от яркого света. - Любое заклятие можно разрушить, - попыталась объяснить я, но, услышав эти слова, он отшатнулся от меня, как от прокаженной. Его лицо исказилось яростью. - Кто сказал тебе это?!! – проревел он. Застыв от растерянности и ужаса, я смотрела на искаженное гневом и мукой лицо, снова ставшее прежним, пытаясь понять, что произошло. - Кто знает об этом?!! – снова взревел он, испепеляя меня взглядом звериных глаз. - Я… Я не знаю… - сдавленно забормотала я, пытаясь собраться с мыслями и сложить слова в более-менее связное предложение. – Она… Она… Его глаза почернели от ненависти и злобы. - Она, - прошипел он и, развернувшись, направился к зеркалу. Я тихонечко встала, ошеломленно наблюдая за ним. - Ах, ты, дьявольское отродье, - пробормотал он, срывая с него покрывало. – Это была ты! – рявкнул он, ткнув пальцем в свое отражение. - Ты подослала ее ко мне! Надеешься сделать меня слабым? – жуткая усмешка исказила его лицо, превратив его в уродливую маску. – Думаешь, что сможешь справиться со мной?!! Я не понимала, что происходит. Я всматривалась в зеркало, но видела лишь его отражение. Все это казалось ужасным кошмаром, вот только это был не сон, а явь. - С кем вы говорите? – осмелилась спросить я. - С королевой! – насмешливо проскрипел он, поворачиваясь ко мне. - Твоей подружкой-королевой. Как она добралась до тебя? - Королева? – мне все еще не верилось в реальность происходящего. - Я знал, что все это обман, - Румпельштильцхен направился ко мне. Его движения были мягкими, крадущимися, словно у хищного зверя на охоте. – Я знал, что ты никогда не полюбишь меня. О, да… Она подослала тебя. Или ты сама все придумала? Решила убить зверя и стать героем? От его чудовищных обвинений у меня потемнело в глазах. - Но ведь… все получилось, - пробормотала я, протягивая руки и умоляюще глядя на него. - Замолчи! - Значит, любовь настоящая… - Заткнись!!! - Почему вы не верите мне? – в отчаянии вскричала я. Схватив меня за плечи, он сжал их и силой встряхнул. - Потому что никто никогда не полюбит меня!!! – прорычал он, а затем развернулся и направился к двери, таща меня за собой. Добравшись до темницы, он распахнул ее и швырнул меня внутрь. Не удержавшись, я с размаху упала на колени и услышала, как захлопнулась дверь за моей спиной. Сколько прошло времени, я не знала. Быть может, три дня. Или три недели. А может, три месяца. Погружаясь в пучину отчаяния, я перестала замечать время. Ночь… День… Это больше не имело значения. Прислонившись спиной к стене, я смотрела на небольшой клочок неба, видневшийся в окошке под потолком, и ждала. Чего? Не знаю. Быть может, когда пройдет боль в сердце. Но она, казалось, поселилась там навечно и с каждым мгновением становилась лишь сильнее. Иногда она становилась настолько невыносимой, что мне хотелось вырвать из груди этот кровоточащий комок, который когда-то был сердцем, и умереть. Уносясь мыслями в прошлое, я вновь и вновь прокручивала в голове каждый миг встречи с незнакомкой в лесу и того, что за ней последовало, и начинала понимать, что стала пешкой на шахматной доске, где годами разыгрывалась партия между темным магом и злой королевой. Меня просто использовали, как разменную монетку, а я позволила это сделать. Поддалась сладкоречивой лжи, сочившейся из алых губ, обещавших мне любовь. «Наивная дурочка, - корила я себя. – Ну, как можно было поверить ей? Ты же ее совсем не знала. Совсем! Неужели у тебя совсем нет ума, Белль? Неужели ты настолько глупа, самоуверенна и эгоистична, что любая злодейка может вот так запросто обвести тебя вокруг пальца, словно маленькую девочку?» Да, я признавала, что была наивна, что поступила глупо и опрометчиво, доверившись незнакомому человеку. Но самым горьким было не это. Его ярость, обидные слова и эту темницу я заслужила целиком и полностью, а потому простила в тот же миг. Но вот то, что он отказался хотя бы выслушать меня, не позволил объяснить, что произошло на самом деле, сразу поверив в худшее, счел меня бесчестной предательницей… Именно это причиняло мне ту невыносимую боль, что разъедала душу. Это я не могла понять и простить. Ведь даже самый распоследний негодяй и преступник имеет право на последнее слово, но меня этого права лишили. Признали виновной без суда и помилования. «Неужели тот, кто любит по-настоящему, может быть так жесток с тем, кого любит? Неужели любовь может быть такой беспощадной и неумолимой?» - думала я, глядя в небо. Небо молчало, а я начала сомневаться в том, что он хоть один миг любил меня. Но, словно луч солнца в мире вечной тьмы, меня согревало воспоминание о том, что поцелуй подействовал. А значит, он любит меня. Не смотря ни на что. Дни летели за днями, но однажды дверь распахнулась, и в темницу вошел он. Стоило мне взглянуть на его лицо, и я поняла, что моя участь решена. Вот только, что именно меня ждало? Впрочем, мне было все равно, а потому я не ощутила ни страха, ни облегчения. - Итак, - тихо спросила я. - Что ты собираешься со мной сделать? Не глядя на меня, он махнул рукой в сторону распахнутой двери и глухо приказал: - Уходи. - Уходи? – удивленно переспросила я. Помнится, я дала слово, что проведу остаток жизни рядом с ним. - Ты мне больше не нужна, дорогуша, - между тем, продолжал маг знакомым насмешливым тоном. Я почувствовала, как меня накрывает волна боли и обиды. Она захлестнула меня с головой, закружила и повлекла, утягивая в бездну, мешая дышать. На глаза навернулись невольные слезы, но я сдержала их. «Не сейчас. Не при нем», - мысленно приказала я себе. Поднявшись, я мгновение смотрела на него, не решаясь принять предложенную свободу. Гордость требовала уйти, а любовь звала остаться. Разум приказывал молчать, а сердце молило попытаться еще раз. Но в итоге победили гордость и разум. Отринув сомнения и слезы, я отвернулась, расправила плечи и решительно направилась прочь. Однако, уйти вот так я не смогла и, сделав несколько шагов, вернулась и встала перед ним. - Знаешь, ты мог бы освободиться от проклятия, - заявила я, задыхаясь от гнева и обиды. – Ты мог бы быть счастлив, если бы позволил себе поверить, что кто-то может полюбить тебя! Но ты упустил свой шанс. Его лицо не дрогнуло. - Ложь, - коротко отрезал он. Я невольно сделала шаг вперед и, глядя ему в глаза, произнесла: - Ты – трус, Румпельштильцхен. И неважно насколько толстокожим ты стал снаружи, но внутри ты так и остался трусом. - Я - не трус, - усмехнулся маг, глядя на меня сверху вниз. – Все гораздо проще: магия для меня важнее, чем ты. Он лгал. Я чувствовала это так же ясно, как биение собственного сердца. Видела это в его глазах, на самом дне которых притаилась та же боль, что снедала мою душу. - Нет, - сказала я, покачав головой и глядя, как тает его насмешливая улыбка. – Нет, это не так. Ты не веришь, что я могу любить тебя. Что ж… Ты сделал свой выбор, хотя и будешь жалеть о нем всю оставшуюся жизнь. И все, что тебе останется в конце – это пустота в сердце и битая чашка. Еще мгновение я смотрела на него, стараясь запечатлеть в памяти каждую морщинку, каждую черточку любимого лица, впитывая его образ, а затем развернулась и, едва сдерживая рвущиеся наружу слезы, вышла из темницы.