Ты совершил ошибку, Мурад...

Фарья Фарья просыпается от лёгкого прикосновения к своей щеке. Приоткрыв глаза, замечает задумчивый взгляд мужа. Ей хочется привычно потянуться к нему, ведь самое любимое зрелище её существования - мягко-сонное от пробуждения лицо османского льва, спрятавшего свой привычный оскал за ласковой полуулыбкой. В первое мгновение, она забывает, в каком времени находится. Они только поженились, верно? Она любит его, а он называет её своим солнцем. Эти нежные прикосновения - вот, что будит её по утрам. Но ещё секунда и приходит горькое осознание. Ничего больше нет. Ни любви, ни нежных прикосновений после жаркой ночи и даже брак остался в прошлом... Сейчас есть только корона и ненависть, съедающая изнутри, словно червь. Пора просыпаться. Она убирает его руку с лица, и отвернувшись, приподнимается с кровати. Сегодня солнечный день. Королева любит солнце. В дверь раздаётся тихий стук. Должно быть это Агнес. - Войди. - Ваше Величество. - служанка заходит, кланяясь и тут же ойкает, заметив на постели мужчину. - Проходи, Агнес, помоги мне одеться. Девушка, опустив глаза, покорно идёт к ней и помогает обнажённой королеве одеть нижнее платье, умело завязывая тесёмки маленькими ручками. Фарья чувствует, как буравит взглядом её спину султан. Но словно не замечая повисшего в воздухе напряжения, она идёт к большому зеркалу, а служанка бросается за ней, выполнять свои ежедневные обязанности. - Не веди себя так, будто меня здесь нет. - слышит она наконец его низкий голос, громом раскатившийся по комнате, однако не торопится исполнить очередной приказ, потому что он больше не имеет над ней власти. Да и о чём им говорить? Прошлая ночь кажется иллюзией, словно это не она, не Королева, отдавалась ему как дешёвая шлюха, пошло постанывая от его грубых движений. Ей хочется думать, что это была не она, но засохшее семя между бедёр не даёт забыть также, как и въедающийся в нутро голос. "Фарья, Фарья, Фарья". - Фарья! - даже кожей можно ощутить его злость. Игнорируя всё это: и голос, и злобу, и его самого, она спокойно произносит: - Принеси мне голубое платье с кружевом, Агнес. - А корону с сапфирами? - голос девушки дрожит. - Да, и её тоже. Ступай. Служанка моментально подхватывается и поспешно покидает покои, явно не желая становиться свидетелем личного разговора Королевы. Умная девочка. - Что ты хочешь от меня услышать? - она всё же снисходит равнодушно. - У тебя есть ко мне вопросы? - Вчерашняя ночь... - его голос слегка подрагивает, - зачем ты это сделала? Зачем отпустила меня? - Мне захотелось. - безразлично пожимает плечами девушка. Правда коротка, в отличие от цветистой лжи. Да и лгать сейчас нет сил. - Я мог убить тебя. - Верно, мог. Отчего же не убил? - снова этот тон, которым ведут светские беседы о погоде. - Я сказал тебе, почему. - Желаешь моих страданий? - Да. Девушка молча на него глядит. Значит ему всё также нравится ломать её, отрывая кусок за куском. Наслаждаться телом, плотью, пожирать добычу, пока не остыла кровь и трепещет мясо. Терзать, терзать, терзать, до хруста сжатых ребёр, до крови на губах, до синяков, выступающих на алебастровой коже. Забавы жестокого ребёнка, отрывающего бабочкам крылья. Впрочем, разве он был когда-то другим? Или ей так казалось. Или она хотела в это верить, также как и покойная Айше. Наивность ценою в жизнь. - Одевайся. Тебя проводят в твои покои. - Какие покои? - она слышит напряжение в его голосе и ей становится невыносимо смешно. Кажется он думал, что будет жить в королевской спальне. - Твои. - повторяет она, сдерживая веселье и отворачивается обратно к зеркалу. А затем слышит тяжелые шаги. Он обхватывает её сзади, прижав к себе, его рука сжимает тонкую шею: - Куда ты собралась меня увести, дрянь?! - похоже дурашливый тон только разозлил его. - Стража!!! - крик не трогает мужчину, он не спешит отпустить руки, словно не веря или не боясь последствий. В комнату вбегают стражники и незамедлительно хватают его сзади, оттаскивая от своей Королевы. Она чувствует, что Мурад не сопротивляется. Если бы захотел, наверное смог обагрить кровью эти покои. А может, он просто ослаб после того снадобья. - Уведите его. Всегда покорный Андрас на это раз мнётся: - Прямо так, ваше Величество? Вывести его обнажённым из ваших покоев? Она видит как лице Мурада разливается злая ухмылка. Сказанные ночью слова отражаются в его глазах. Чужие страдания ценой своих. Даже собственный позор его не пугает, ведь для католической Королевы не меньшее унижение - делить ложе с османским падишахом. - Накиньте ваш плащ и окружите со всех сторон. Он мой пленник, султанское облачение больше не для него. Позже прислуга найдёт подходящее его статусу одеяние. В глазах мужчины вспыхивает столь ожидаемая ярость. Ей удалось задеть его львиное самолюбие, вывести из себя венценосного гордеца. Не зря ведь она столько лет была рядом - "я знаю тебя даже лучше, чем ты сам".* Андрас молча кивает и с видимой силой накинув свой плащ, хватает мужчину под руку, чтобы он не смог сопротивляться. Остальные повторяют за ним, окружив пленника плотным кольцом. Рёв снова заполняет холодное пространство: - Фарья! Ты мне за это заплатишь!!! Сколько раз она уже это слышала. Слова, слова, одни лишь слова. Прежде обещающие любовь в обеих мирах, а сейчас угрозы скорой расправы. Раньше наполненные смыслом, а сейчас пустые. Но всегда одни и те же. Всегда.