Ты совершил ошибку, Мурад...

Автор Бежать, бежать, бежать. Необходимо уничтожить всех предателей – тех, кто посмел присвоить себе то, что по праву принадлежит только ему одному. Убить Валиде, убить Ибрагима, казнить Пашей-предателей и вернуть обратно свой трон и свою власть. Иного выхода нет и быть не может. Он и так в плену уже слишком долго, и как не отвратительно соглашаться со словами этого ублюдка, но никчёмный офицеришка прав – Хану великого Османского государства здесь не место. Пора развеять все прекрасные, затуманившие его сознание иллюзии, что услужливо заронила в сердце слишком дорогая ему женщина и покинуть этот дворец. Настало время для того, чтобы он вернул всё своё сполна – сначала дарованные Всевышним власть и государство, затем – узурпированные вассалами земли, ну а после - любимую жену, что снова носит его дитя, сына-наследника и луноликую султаншу. Никто не сможет отнять у него то, что принадлежит ему. Никто! Если надо будет – он прольёт кровь, но вернёт всё, чего бы ему это не стоило. Впервые за долгое время, Мурад чувствует в себе свою прежнюю, разрушительную для окружающих, силу и ледяную решимость. Ярость снова вернула его к жизни, возвратила то желание борьбы, что живёт в нём с самого раннего детства. – Мурад. – обнимает жена его сзади, ласково прижимаясь к широкой спине. – Ты хотел меня видеть? Мужчина убирает её руки со своей талии, неторопливо поворачивается и пронзает холодным безразличием во взгляде, решая проверить свои предположения. – Хотел, Фарья. Он... другой. Что-то изменилось в нём всего за одну ночь. Девушка больше не видит в его глазах прежней нежности, он спокоен, равнодушен, и казалось, совсем не рад её приходу. Эта перемена, которую замечаешь лишь сердцем. – Я понял, что не смогу так жить. Каждый день, проведённый здесь, уничтожает меня, превращает в кого-то совершенно иного. Я согласен на твою сделку. Мурад произносит эти смешанные с истиной, лживые слова, желая узнать, солжёт ли она в ответ – ведь отныне его подпись не имеет силы и эта сделка больше ничего не значит ни для неё, ни для этой страны. – Ты... признаешь независимость Венгрии? - отшатывается она от него, глядя совсем не радостно, как положено той, что наконец добилась желанного, а разбито и разочарованно, будто эта независимость никогда и не нужна была ей на самом деле. Холод его слов окутывает с головы до ног. Больно, очень больно. Но разве можно было ожидать от него иного? Почему она заставила себя поверить в то, что он способен выбрать семью, а не власть? Почему ей казалось, что он смирился и стал счастливее? Этого мужчину не привязать ласковыми словами, долгими беседами или постелью, точно также, как льва нельзя приручить, заперев его в клетке, прутья которой отливают самыми драгоценными металлами. "Мы оба таковы." - думает Фарья печально, - "Мы рождены свободными и жизнь в неволе, даже самая счастливая, нас в конечном итоге угнетает". – Да, признаю. Если ты отпустишь меня, я подпишу, что требуется. "Он не может уехать. На Родине его ждёт смерть или заточение в Кафес. Я не могу его отпустить. Но если он узнает правду... станет только хуже". – Значит, ты желаешь покинуть нас? Желаешь оставить свою семью? Неужели, власть значит для тебя так много? Я бы могла дать тебе свободу, если бы ты только выбрал нас... Её голос дрожит, а глаза наливаются слезами горькой обиды, но он непреклонен, потому что знает – она не останется здесь надолго, когда Повелитель семи континентов вернёт былую силу, он заберёт обратно свою женщину, своих детей, свою семью, чтобы начать всё заново. – Я должен уехать, Фарья. Это то, чего я желаю. Мольба в голосе и проникновенный взгляд мгновенно сменяются злым морозом на её лице, который вьюгой уносит с собой всю мягкость, что девушка излучала прежде. Отныне перед ним снова лишь Королева. Она так хотела всё изменить, но тронутая властью душа уже не способна на сострадание. Слова теперь ни к чему. Раз она не нужна ему, значит пусть мучается. – В таком случае, я выйду за князя. Дай Бог, он подарит мне счастье. – Разве ты не расторгла с ним помолвку? - удивлённо вскидывает он брови, мгновенно напрягаясь от того, что этот брак всё ещё возможен. – Я ждала твоего окончательного ответа и ты мне его дал. Мурад отворачивается к окну, совершенно спокойно думая о том, что всё это чертовски некстати. Ещё одна помеха для его плана. – Что ж, теперь ты свободна от обязательств передо мной. Раз ты этого желаешь, выходи замуж. – Мне не нужно твоё разрешение. - почти что выплёвывает она ему в спину. – Я знаю. – Тебе, значит, всё равно? Ты готов отдать свою жену в объятия другого, лишь бы уехать отсюда? – Мне не всё равно. Мне никогда не будет всё равно. Но это твоё решение. Я не заставляю тебя выходить замуж. Ты делаешь это, чтобы сделать мне больно, не так ли? – Я делаю это ради блага своей страны. Из-за тебя я хотела отказаться от этого брака, но теперь ты сам отказался от меня. Снова. – Я предупреждал тебя, что не могу оставить власть. – Мне казалось, ты был счастлив здесь, со мной и нашими детьми... Похоже, я ошиблась в очередной раз. Значит, ты желаешь подписать договор и уехать? Хорошо. Но сначала я выйду замуж, а уж потом ты получишь свою свободу. Лжет, лжёт красавица-жена. Лжёт, чтобы выиграть время. Не нужен ей никакой договор и с её помощью отсюда никогда не выбраться. Раньше ему казалось, что он всего лишь хотел отомстить ей, сделать больно, насладиться своим триумфом, но сейчас он смотрит на столь прекрасную в гневе супругу и видит в ней своё искажённое отражение: она не может отпустить его также, как и он сам не смог её отпустить когда-то, по одной и той же простой причине – они принадлежат друг другу, они предназначены друг для друга и каждый из них, познав истинную любовь, больше не может без неё существовать. Оттого и не верит Мурад тому, как складно Королева обещает ему свободу – в её речах он слышит самого себя. "Это государственное дело, принцесса Фарья, и ни за что не может быть чем-то большим". Как лгал он в тот день, так и она лжёт сейчас. Может и о свадьбе лжёт лишь затем, чтобы остановить его. Но здесь нельзя полагаться на судьбу или чувства – князь должен умереть прежде, чем он сбежит из этого дворца. – Как скоро вы женитесь? – Подготовка к свадьбе была приостановлена, но я прикажу её продолжить. Отлично, значит у него есть ещё немного времени, однако всё равно необходимо поторопиться. Убить князя, лишив Фарью возможности выйти за него, и сбежать, чтобы затем вернуться с новым войском. В этот раз он твёрдо уверен, что жена сдастся, дабы избежать кровопролития; вернётся к нему, а он снова сделает её счастливой. Всё будет не так, как раньше, он больше никогда не причинит ей боли, заточение подарило ему то, чего не смог дать никто – смирение перед осознанием собственной вины, ведь он ощутил на себе всё то, что испытала его некогда несчастная и ныне свободная супруга, а потому, он больше никогда не повторит своих ошибок. Не пойдёт на поводу у своего гнева, только не сейчас, когда он знает, что они всё ещё любят друг друга, и у них есть второй шанс, у них есть спасение, которое они обрели, только пережив множество испытаний. Да, так всё и будет. Впереди их ждёт лишь счастье. Он окружит её заботой и нежностью, даст ей немного власти, чтобы усмирить её своевольную натуру, а она будет для него ближе всех. И возможно, его жена подарит ему ещё не одного ребёнка. Только сейчас ей незачем об этом знать: она не поверит ему, не захочет отпускать, а если поймёт, то не сможет тотсчас смириться с потерей своей свободы и той силы, которую вновь обрела, а значит нужно молчать. Однажды он вернётся сюда, чтобы забрать её, и она больше не будет сопротивляться этому, как прежде. Мурад не знает, отчего он так уверен в этом. Он просто чувствует. – Я больше не приду к тебе. – нарушает она наконец их долгое молчание. – Я поняла, что ты не нуждаешься во мне... Эти встречи причиняют лишь боль. Ему так отчаянно хочется разубедить её, обнять и крепко прижать к себе, но он сдерживается и стоит, точно каменное изваяние, глядя в пустоту и сухо кивая в ответ. Она не должна знать. Не сейчас. – Прощай, Мурад. – Прощай, Фарья.