Опять с утра похолодало: Не плюс, не минус, просто ноль. Я так старательно играла Тобой придуманную роль. Ещё вчера цвела черешня, Но утром сбросила цветы. Я никогда не буду прежней, Теперь, мой друг, меняйся ты. Стихи Ларисы Рубальской (отрывок)
***
Часть усадьбы Малфой-Мэнора, обозначенная для встречи, резко контрастировала с ухоженным садом, раскинувшимся от кованых ворот и до самой лестницы ведущей в дом. Этот участок вполне можно было бы назвать задним двором, вот только язык не поворачивался. Идеально ровный, будто стриженный по линейке, газон колючим ежом впивался в ступни. Девушка с досадой отметила, что снова неудачно подобрала обувь, остановив выбор на босоножках в римском стиле. По размеру площадка больше напоминала поле для гольфа. Она видела такое, когда приезжала к родителям матери на каникулы. Дедушка частенько брал ее с собой, даже не подозревая, как Розе не нравился гольф, а сказать об этом вслух девушка, увы, не решалась. Не позволяло воспитание. Вот и теперь она застыла в недоумении: если вечер обещал ей партию в гольф, то это время вновь будет потрачено зря. Роза взглянула на наручные часы, уже обрисовывая в уме уважительную причину, чтобы ретироваться, если ей предложат бэг с ненавистными клюшками. Но стрелки показывали без двух минут шесть, и она тут же услышала за спиной щелчок трансгрессии. Пунктуально. — Добрый вечер, миссис Малфой, — он склонился над запястьем, шкрябнув по нему сухими губами, — а вы не опаздываете. — Здравствуйте, — улыбнулась в ответ девушка, — не имею такой привычки. — Привычка. Но речь не об этом. Я, Роза, если вы, конечно, позволите, хотел бы пригласить вас сыграть со мной в одну увлекательную игру… Она не дала ему закончить, практически взвыв, потому что боязнь показаться невоспитанной все-таки перебила стойкая неприязнь к гольфу: — Пожалуйста, только не гольф, мистер Малфой! Драко несколько секунд смотрел на нее, и Роза готова была провалиться от стыда, таким бестактным показался собственный возглас. А что если дурацкий гольф окажется его любимой игрой? Он и так не слишком ее жалует, а теперь, верно, разорвется последняя связывающая их нить — чувство такта. Роза не успела домыслить всех ужасных последствий, которые ей грозили, окажись гольф любимой забавой свекра, но тот лишь дрогнул подбородком и довольно громко рассмеялся. Ровно. Чисто. Искренне. — Что? — Роза! О, Мерлин, о! Ах-ха-ха-х! Вы меня с ума сведете вашими выводами на пустом месте. Понятия не имею, что такое гольф. У нас в такое не играют. На вашем месте я бы предположил, что мы сыграем в квиддич, но здесь нет ворот. Нет, миссис Малфой, нас ждет развлечение совершенно иного рода. И, кстати, ах-ха-ха, вы снова чтокаете. Она чувствует, что щеки заливаются вишневым колером возмущения, но отчего-то не хочется сердиться, наоборот, возникает странное желание рассмеяться вместе с ним. Тем временем Малфой легко подхватывает ее под локоть и отнюдь не бережно тащит за собой, чуть в сторону от дома. Они идут до тех пор, пока ни упираются в изгородь. Там мужчина останавливается и отпускает ее локоть. От быстрой ходьбы у нее сбывается дыхание, а он, как ни в чем не бывало, достает волшебную палочку: — Вам лучше отойти на пару шагов назад, Роза. Она повинуется и тогда, направив палочку на участок газона перед собой, он произносит: «Acio Colorsscopium». И вдруг земля под ногами начинает вибрировать. Едва заметно, совсем чуть-чуть, а в воздухе слышится легкий гул, который, однако, быстро усиливается, да и дрожь земли под ногами становится более ощутимой. Малфой тихо произносит новое заклинание, но Роза не слышит какое именно. Вдруг прямо перед ним земля расступается, образуя небольшой, всего в несколько футов шириной проем, из которого на свет Божий медленно поднимается какой-то аппарат. Встав перед ними, чудо-машина замерла, а земля, подходившая к самому ее подиуму, немедленно покрылась новой травой. Некоторое время Роза с большой долей неуверенности смотрела на машину. Она была растеряна настолько, что даже не представляла, чем этот аппарат может оказаться на самом деле. — У этой вещи нет названия, — упреждает вопрос Малфой, — но уверен, что она вам понравится, Роза. — А для чего это? — девушка услышала собственный испуганный голос, в котором, однако, хорошо различалась нотка интриги. — Сейчас все увидите, — спохватился мужчина, — присаживайтесь. И он подал Розе руку, чтобы она по короткой, всего в две ступени, лестнице могла подняться к аппарату. Там, возле похожего на длинный пушечный ствол предмета располагалось весьма уютное кресло, обитое мягкой тканью, и предлагающее пару дополнительных подушечек. Драко отпустил руку девушки и снова вернулся к колдовству. Новое заклинание чуть приподняло и развернуло трубу, так, что на уровне глаз девушки оказалось два узких окошечка, напоминающих бинокль. — Luteus, — скомандовал Драко, прикоснувшись к биноклю, — а теперь, Роза, смотрите! Перед тем, как обратиться взором к тому, что предложил мужчина, Роза на секунду задержала взгляд на самом мистере Малфое. Он ничем не отличался от того человека, что она видела вчера или месяц назад: строгий костюм, аккуратная прическа — словом, сплошное серое пятно. И только в самой глубине урановой породы глаз вильнула хвостом быстрая, непонятная комета… Показалось? На уши ложится что-то почти невесомое и мягкое, плечи сами откидываются на удобные подушки, и перед глазами все тот двор поместья, только через цветной фильтр. И это уже не Малфой-Мэнор. Картина на миг расплывается и покрывается монохромной сетью пыли и царапин, как на старой кинопленке. И вот перед ней уже не стриженая трава, а поросший сорняками, изрытый корнями старых яблонь, сад «Норы». Солнечно. Восхитительно жаркий день. И дышит воздух запахом полевых цветов, свежеиспеченными бабушкой Молли плюшками и чем-то странным, влекущим в сарай дедушки. Роза видит собственные ноги, в римских босоножках, ставших невероятно огромными, неудобными, поддерживает так и норовящую соскользнуть юбку. Но быстро перебирая ногами, она бежит к мастерской Артура Уизли. — Ты куда, Роза? — раздается откуда-то сзади капризный голос брата. Она оглядывается и видит Хьюго, сидящего на траве в окружении карликовых пушистиков тетушки Джинни. Судя по возрасту мальчика, ей и самой теперь лет двенадцать. — Де-душ-ка! — зовет она его, стремясь поскорее нырнуть в теплые, перепачканные мазутом или волшебными зельями объятья. — Viridis, — доносится голос, словно из другого мира, и Роза узнает баритон Драко Малфоя. Теперь фильтр другой, и это мягкий свет подземелий Хогвартса. Урок Зелий. Она получает тычок в спину от Лили Поттер, а в ладони Розы тот час же слишком громко шуршит пергамент, исписанный знакомым мальчишеским почерком: «После уроков. Ива у озера. Скорпиус». И снова голос Драко меняет цвет. На глазах проступают слезы. Но плачет она не от горя. — Это счастье в чистом виде! — восклицает она, совершенно не боясь, что он может счесть ее сумасшедшей, когда представление обрывается заклинанием Драко. — Вы плачете, Роза?! — и в голосе чувствуется тревога. — ЭТО СЧАСТЬЕ! — повторяет она на полтона громче. — Не поверите, я так и хотел назвать эту машину! Он помогает ей спуститься с платформы, поддерживая за самые кончики пальцев. Представление закончено, и не о чем говорить. Пока Драко убирает машину и наводит почти идеальный порядок на газоне, Роза думает о том, что мистер Малфой страшный педант, а еще о том, что возможно, у аккуратистов бывает фантазия. Они молчат, но во вставшей между ними тишине нет неловкости, нет паузы. Он просто наводит порядок. Снова подставляет локоть и произносит: — Думаю, что на сегодня достаточно впечатлений, Роза, предлагаю вернуться в дом и поужинать. — А я думала, что вы тоже будете смотреть, — неожиданно для себя выпалила она. — Скажите, мистер Малфой, вы тоже видите что-то подобное? — А что вы видели? — Моих родных, но только в прошлом. Но не так, как это бывает в жизни, а будто через огромное цветное стекло. Затем я видела школу, еще позже поле и множество бабочек на нем. Так много я не наблюдала их ни разу в жизни, мистер Малфой. Это потрясающе. — Вы счастливый человек, Роза, — и он улыбается мягко, глядя прямо в ее глаза, — вы видите так много, а я… я вижу лишь газон во дворе Малфой-Мэнора, вижу его через цветную стекляшку, а по траве носятся одетые в панталоны и как попало сотрудники Министерства Магии. — И САМ МИНИСТР? — О, он предводительствует в этом параде абсурда! — Сегодня у вас есть чувство юмора, мистер Малфой. Славно, что вы его достали из кармана, — она уже жалеет, что произнесла слишком смелую и фамильярную фразу, потому что лицо мужчины вдруг темнеет. — Вы правы, Роза. Достал. Раньше оно никогда туда не убиралось. С этими словами он отпустил ее локоть и зашагал к дому, не дожидаясь ее. … Она нарочно долго переодевается к ужину, очищает подошву босоножек от комьев земли. Она расчесывает волосы, трижды перекручивает их в тугой пучок: по часовой стрелке и против нее. Спускаться вниз к ужину не хочется, и она от души надеется, что Малфой испытывает такую же неловкость, а потому старается как можно быстрее скрыться из столовой. Она, конечно, могла попросить домовиков принести ей ужин в комнату, но отчего-то даже мысль об этом вызывает у девушки приступ тошноты. Ведь он старается, а она… Она вдруг почувствовала себя той, «старой» Розой Уизли из Хогвартса. Старушкой шестнадцати лет, которая имела смелость смеяться, когда ей вздумается, проливать чернила на новые мантии Скорпиуса и просто радоваться. Почувствовала прошлое и прикоснулась к нему. Но и к Малфою-старшему она прикоснулась сквозь этот смех. И, судя по всему, довольно фривольным получилось это касание. Собственный стыд казался ей ощутимым физически. А потому она просто не могла не пойти. В последний раз проведя расческой по волосам, она вышла из комнаты. Он сидел на своем обычном месте и… совершенно не собирался уходить. Напротив. Он явно ждал Розу, даже не прикасаясь к еде. Поприветствовав свекра, Роза опустилась на краешек стула и замолчала. — Я жду вас уже около получаса, — сказал он, но в голосе мужчины не чувствовалось оттенков. — Извините, я приводила себя в порядок. — Хорошо, можно приступать к еде. Вина, Роза? — и, не дожидаясь ответа, он наполнил два кубка. До краев. — Мистер Малфой, извините, если задела вас своими словами. — Ничего, Роза. Вы совершено правы. И снова между ними протиснулась тишина. Хамоватая на этот раз. Толстая, на манер рыночной торговки, она будто отталкивала их друг от друга. Роза почувствовала. — Вы заставили меня улыбаться сегодня. — Подарил улыбку — это звучит лучше, — поспорил Малфой. — Да. Лучше. Могу ли я отплатить вам тем же? …***
Она ждала совы с ответом и закрыла окно только глубоко за полночь. Прохладный ночной ветерок колыхал занавески, и в каждом их движении женщине слышался шелест перьев. Тогда она ставила бокал с вином на журнальный столик и торопливо подходила к окну. Ничего. Пустота. Ночь. Снова вино. Третий, четвертый, пятый бокал за вечер разливается в груди почти блаженным теплом. И все же чувствуется горечь: не во рту, а где-то под ребрами. В последний раз она подходит к окну и решительно опускает крючок. Нужно просто уснуть. Завтра будет новый день. Завтра, возможно, выглянет солнце. Но и вторник, и среда, и четверг не приносят существенных изменений. Она снова не получает никаких знаков, слов, намеков: документы, знакомая закорючка витиеватой подписи, будь он проклят, и до боли в зубах, наизусть заученные жесты. — На сегодня вы можете быть свободны, Тиа.Из мусорной корзины Драко Малфоя
***
Переулок кажется еще более темным и узким, чем он есть на самом деле, а гул собственных шагов, отражающийся от стен, оглушает. Он чувствовал, что предпринимает нечто дурное и неправильное, но пути назад уже не было. Он Малфой, и ОН так решил. Харчевня, где они договорились увидеться, встретила Скорпиуса ярко освещенными окнами, но от этого они не казались уютными и манящими, даже, несмотря на то, что за шиворот попадали крупные капли дождя. Мужчина проклинал сейчас все: что ввязался в эту авантюру, что квартал, где назначена встреча — маггловский, а значит высушить мантию колдовством или хотя бы призвать себе зонтик не получится. Эти капли… они были похожи на… будто небо пыталось плюнуть ему в лицо. Противно. Но так всегда бывает, когда решаешься на что-то в первый раз. Она уже ждала его за столом в самом углу помещения, и свечной свет едва освещал неестественно бледное лицо. Она кусала костяшки пальцев, и было в этом жесте что-то мальчишеское, хотя выглядела дама на редкость привлекательно. Но теперь это казалось несущественной деталью. Он пришел сюда говорить с ней, а не смотреть. И судя по тому, что она еще не сбежала, предложение Скорпиуса заинтересовало её. — Вы что-то уже заказали, миссис Хаас? — Ничего не нужно, спасибо, — отозвалась она неожиданно высоким голосом. — Мне чашку кофе, только погорячее…и пусть… это будет большая чашка. — У нас только стандартные порции, — удивленно подметил официант-маггл. — Налейте несколько порций в кружку для эля, пожалуйста. — Как скажете, сэр! Когда мальчик удалился, женщина обратилась к Скорпиусу, понизив голос почти до шипения. — Я сюда пришла не кофе с вами распивать, мистер Малфой. Давайте перейдем к делу! Никогда раньше он не подбирал слов с такой осторожностью, ощущая себя почти ювелиром. Он смотрел в темные глаза, пытаясь разгадать, что там происходит, в ее голове. Женщина была немногословна. Возможно, дело в том, что она тоже ему не доверяла, а может быть боялась, как и он. — С чего вы вообще взяли, мистер Малфой, что мне это интересно? — Эти документы смогут стать оружием в ваших руках. — Так я не должна передать их вам? — Мы разделим их.***
И снова Роза не может заснуть, мягкая и теплая постель выталкивает ее. Она измеряет шагами периметр комнаты, сдается. Зажигаются свечи. Перо за ухом, за поясом, в волосах и снова вертится в пальцах. Она десятки раз пробовала писать историю без вдохновения, вот и сейчас, стоит записать несколько предложений, слова, выведенные аккуратным почерком (о, будто это что-то может изменить!), через мгновенье становятся сухими, крошащимися, готовыми вот-вот осыпаться с бумаги. Она снова встает и бродит по комнате, наблюдая, как собственная движущаяся тень перемещается среди теней деревьев, проникающих в комнату с улицы. Тихая музыка ветра. Она одна в театре теней. И зритель, и режиссер, и единственная актриса. Роза хочет опустить занавеску, чтобы проникающий с улицы лунный свет не беспокоил, и только теперь замечает, что вид из ее окна — та самая травяная площадка, которую они с мистером Малфоем посещали несколькими часами раньше. Только теперь она темная, разрезанная ровно посередине лунной дорожкой. Она совсем было собиралась уйти, как вдруг внимание девушки приковал силуэт, отделившийся от дома и быстро засеменивший в сторону изгороди. В высокой, тонкокостной фигуре девушка сразу узнала свекра. Подойдя к забору, он остановился. То, что свершилось колдовство, стало понятно по снопу искр. И всего через несколько мгновений девушка увидела, как из-под земли появилась та самая машина. Мистер Малфой легко запрыгнул в кресло и приник к биноклю. Неизвестно, сколько он так просидел, только сквозняк, проникающий в окно, заставил девушку дрожать. Она не уходила, а все наблюдала за Малфоем. На подоконнике лежала ее собственная волшебная палочка. Роза прочла заклинание, и перед ней появился бинокль. Не такой, как у Малфоя, а самый обыкновенный. Поднеся к глазам, она навела его на мужчину. Он улыбался. Роза не видела его глаз, но все в его движениях, улыбке, осанке говорило о том, что мужчина счастлив…