***
Прошла еще неделя, и вот наконец-то такая долгожданная выписка и финал чемпионата. С утра к Беке приехал Рафаэль, привез чистую одежду, темные очки и трость. А затем приехал дедушка Юры, помогая тому собраться. На улице было свежо, а потому приятно было выбраться из душной больницы. Плисецкий-старший помогал парню идти по улице, задавая тому нужное направление. И вот перед ними открылся прекрасный, заново отреставрированный ледовый дворец. С тростью в руке слепой парень, ведомый мужчиной зашел во внутрь под его, Плисецкого-старшего, рассказы о том, что тут изменилось. Простояв в гардеробе и чуть не опоздав на выступление Юры, слепой пожарный всё же с неоценимой помощью дедушки своего Юрочки пришёл вовремя. Заняв место около бортика, Бека уселся на лавочку, пытаясь прислушаться к происходящему вокруг. Когда он услышал, как объявляют Плисецкого, то во всю мощь легких закричал: - Юра! Давай! - надеясь, что Плисецкий его услышит среди гула толпы. Юра выступал последним. Дедушка кратенько обрисовал парню образ и костюм Юры, а когда зазвучала музыка Бека прикрыл глаза, немного покачиваясь в такт, иногда замирая, когда Юрий заходил на очередной элемент, слыша, помимо звучания музыкальной композиции, и скрип лезвий коньков юного фигуриста по льду, по этому звуку определяя, что происходит. Поправив темные очки, парень снова встал на ноги: в такие моменты он просто не мог усидеть на месте. И вот музыка заканчивается, вместе с ней заканчивается выступление Юры. Мгновение, тишина. И вот судьи объявляют оценки. - Он победил! Победил! - Радостный дедушка Юры обнял Отабека, тот, тоже счастливый донельзя, обнял Плисецкого-старшего в ответ. Сердце радостно колотилось, а на лице расцвела счастливая улыбка. Пьедестал, гимн, слёзы счастья и, когда фигуристы спускаются с пьедестала на лёд, чтобы поприветствовать поклонников, Бека не выдержал, перемахнул через бортик и поскользил в сторону Юрия, понимая вдруг, что вместо темноты перед глазами у него начинают вырисовываться хоть и не ясные, но силуэты. - Юра, Юра! Поздравляю! - Бека почти на ощупь вытаскивает из-за пазухи тигренка-фигуриста (спасибо Рафаэлю, помимо вещей он ещё и нашёл для Юрочки именно тот подарок, который хотел подарить Отабек). - Ты... ты молодец. Я верил в тебя. - Парень в темных очках на льду выглядел комично, но Беке было сейчас абсолютно наплевать.***
Что удивительно, весь номер Юра откатал... С закрытыми глазами. Он нарочно усложнил себе этим задачу: ведь так было куда больше шансов ошибиться и упасть. Но юноша ни разу не потерял равновесия, слыша своё сердцебиение в такт музыке, чувствуя, как тело практически без участия сознания взмывает в высоких и сложных прыжках надо льдом, проходит спирали и дорожки шагов. Как его охватывает жар от ощущения того, что Бека всё-таки где-то здесь, точно. Он чувствовал - Алтын рядом, пусть они не видели друг друга, но это ощущение поддержки ни с чем не спутать. Голос, крикнувший: "Юра! Давай!" совершенно точно принадлежал спасшему юношу пожарному. И вот... Последний такт - и парнишка отточенным движением буквально стекает на лёд, изогнувшись на нём и только сейчас открывая глаза. Он слышит овации зрителей, объявление оценок, а затем... Пьедестал, долгожданная золотая медаль (потом журналисты ещё пошутят, что медали на его костюме не было видно), и... Бека. Слепой парень, наплевав на безопасность, вылез на лёд и, каким-то чудом увернувшись от охраны, поскользил неуклюже к нему. "Убьётся ведь!" - мелькнула паническая мысль и Юра поехал к брюнету навстречу, поймав его на ходу и не давая упасть. - Бека! Счастливое лицо Отабека было так близко, что единственное, что мог сделать Плисецкий, он сделал: обвив руками шею друга, мальчишка подарил ему жаркий поцелуй в губы, прижавшись всем стройным телом и не думая ни о чём, кроме того, что он победил. Что Алтын здесь, что они оба сдержали обещание...***
Бека прорвался сквозь все препятствия, которые преподнесла ему жизнь, прошел через все тернии к своей золотой звездочке, к своей Фее с душой Тигра. Он чуть не потерял равновесие, но крепкие объятия помогли ему устоять на ногах. Сейчас шум толпы оглушал парня, казалось что его вот-вот охранники подхватят под руки и уведут восвояси, но этого не происходило, охрана, похоже застыла в изумлении, потеряв дар речи. - Я... тебя... - Не успел Отабек договорить, как был заткнут горячим страстным поцелуем, от которого закружилась голова. Он сдернул с лица тёмные очки, понимая, что он видит, хоть и немного расплывчато, перед собой золотистый свет, окружающий ореолом счастливое лицо Юры. - Ты молодец, я верил в тебя. Я знал, что ты победишь! - С катка они уходили вместе, дедушка, подобрав трость Отабека поспешил к выходу и догнал внука уже около пресс-комнаты, где тот должен был давать интервью. Бека тепло улыбнулся, подталкивая Юру легонько в спину: - Иди, иди, репортеры тебя ждут. Мы будем тут и никуда не денемся, подождем тебя! Ты мой чемпион, Юра! Пропустив Плисецкого вперед, Бека устроился у дверей пресс-комнаты, ожидая окончания интервью, прислушиваясь к словам и звукам, доносившимся из-за стены.***
Юрка и сам не ожидал от себя такого поведения, так что отпустил Отабека, едва эйфория начала проходить. Дрожащие руки расцепились с шеи парня и Плисецкий заметил наконец, что взгляд Беки без очков изменился: он уже не был рассеянным, смотрящим в одну точку словно насквозь. Нет, сейчас в нём было столько тепла и счастья, что юноша не сомневался: зрение вернулось к Алтыну. Мальчишка отодвинулся от брюнета, но взял его за свободную руку (в другой у парня болталась плюшевая игрушка, которую Юрка тут же отобрал, едва они добрались до выхода со льда), медленно скользя вперёд. На пресс-конференции его завалили вопросами о произошедшем только что инциденте. Но Плисецкий лишь отмалчивался или просил задать другой вопрос. Таким тоном, что становилось ясно: чемпион в ярости. На наглых журналистов, на беспечного Отабека, который вылез на лёд, спровоцировав эту ситуацию. Но больше всего - на себя. На того, кто пошёл на поводу у чувств, не думая ни о чём. После того, как конференция наконец закончилась, Юра бегом вылетел из зала и за руку утащил усевшегося под дверью Отабека. Иначе журналисты покоя бы не дали брюнету. А в раздевалки их не пускали. Дедушка всё понимал, поэтому не спеша пошёл следом за внуком, чтобы тот не натворил глупостей. А тот... Притащив Беку в раздевалку, проверил, чтобы там никого не было, и припёр парня к стенке: - Какого хуя ты творишь?! Тебе же нельзя на лёд! Тебе совсем насрать на своё зрение?! Да?! И... На мои... На меня?! Дебил! Идиот! - Юрий сунул в руки брюнету обратно игрушку, которую так и таскал за собой, вжав её в грудь парня. Несмотря на то, что Плисецкий на порядок ниже Алтына, он умудрялся создавать впечатление, что нависает над ним, угрожающе глядя в глаза, такие ясные и... Тёплые. Пусть сейчас в них отражалась лишь обида и непонимание.***
Вышедший из пресс-комнаты Юра всю дорогу молчал, а Отабек не решался с ним заговорить. Тишина была угрожающей, на душе у казаха было неспокойно. Зная Плисецкого, ожидать можно было чего угодно. Маленький светловолосый ураган быстро затянул его в пустую раздевалку и с силой припер к стенке. Обидно было слышать резкие слова от человека, которого полюбил всем сердцем. Отабек растерянно, немного обиженно и непонимающе смотрел в зелёные глаза блондина, в которых сейчас ничего не было, кроме злости. И это очень сильно ранило. Бека не понимал, что он сделал не так, где допустил ошибку, раз Юра так сорвался на него. Когда же тот замолчал, Отабек спокойно отошел от стены, и тихо сказал: - Прости, Юра, что испортил тебе жизнь. Прости за всё, - и тихо вышел из раздевалки, держа в руках Тигрика-фигуриста, от которого отказался Плисецкий. На душе было противно и горько. Отабек быстро спустился вниз, совершенно позабыв о своей куртке. Хотелось просто исчезнуть, потеряться. На парковке его перехватил Рафа и отвез домой. Парень не стал ни о чём спрашивать казаха и лишь только предложил остаться с ним. На что получил ответ, что не стоит. Дома в полутемной квартире Алтын рухнул на диван и еще долго лежал, уставившись в одну точку, иногда шумно вздыхая и ворочаясь, прижимая к себе игрушку, которая еще хранила тепло Плисецкого.