***
Бека спал очень чутко. Видимо, работа наложила и на сон казаха свой отпечаток. Поэтому сквозь сон Алтын слышал раскаты грома. Парень ворочался под вспышки молний, но неожиданный вскрик и звук упавшего тела заставили юношу вздрогнуть и проснуться. Годами отточенные рефлексы немедленно подсказали, что что-то произошло. Бека, недолго думая, спустил ноги с кровати, поднялся, направляясь в сторону комнаты Юры. А его он застал сидящим в углу комнаты, вздрагивающим от каждого раската грома. Парень опустился перед ним, накрывая тёплым одеялом и поднимая на руки, прижимая юношу к себе, унося в зал. Тут ведь и без слов было понятно, что происходит. - Все порядке, ты не ушибся? Ты будешь спать на диване, я лягу на пол. Не хочу чтобы ты переживал. Я в твоем возрасте тоже так же грозы боялся, - сказал тихо казах, догадавшись, что произошло. - Если хочешь, то могу на диван с краю лечь.***
Когда в темноте, разрываемой только вспышками молний, к нему шагнул тёмный силуэт, Юра вздрогнул и сильнее забился в угол в иррациональном страхе, зажмурившись. Однако это оказался всего лишь Отабек, который отнёс напуганного парнишку в зал и заботливо предложил занять диван. - Д-дурак ты, Бека... - клацая зубами, прошептал Юрка, ради разнообразия видимо сменив обзывалку, кутаясь в одеяло и схватив парня за руку. - Ничего я не боюсь! Мне пятнадцать, а не пять, вообще-то! А потом, подумав, потянул брюнета на себя, боднув лбом в его живот: - Если будешь спать на полу, утром я наступлю на тебя и... Ай! - очередной раскат грома заставил парнишку подпрыгнуть и повалить на себя Алтына, укутывая его вместе с собой в кокон из одеяла.***
Казах ничего не ответил, лишь теснее прижимая свое сокровище к груди. Усадив Плисецкого на диван, Бека сел рядом, но, когда снова грянул гром и комнату осветила вспышка молнии, парень почувствовал, как Юра утянул его, не сопротивляющегося, за собой. Отабек только и успел расставить руки и опереться на них, чтобы не навалиться всем телом на хрупкого Плисецкого, глядя на того с нежностью во взгляде. После очередного раската грома, Бека улегся рядом с замершим Плисецким и приобнял его со спины, тихо шепча, опаляя ушко горячим дыханием: - Я рядом, а значит всё будет хорошо: тебе нечего бояться! Алтын отвлекающе поцеловал Юру за ушком, опускаясь целомудренными поцелуями ниже до плечика. - Спи, мой Тигр, а я буду рядом и буду караулить твой сон. Казах решил, что не уснет пока не удостоверится, что Юрочке спокойно и что он снова заснул.***
- Заткнись уже, герой Казахстана! - пробурчал Юрочка, но, как было сразу заметно, он расслабился в объятиях влюблённого в него парня и, пригревшись и разомлев от нежных поцелуев, неосознанно повернулся к нему лицом, впечатываясь губами в губы Беки. Густо покраснев, Юра завозился, немного отодвигаясь, и положив ладошки на плечи брюнету. - Прости... - прошептал он, глядя в темноте на лицо Алтына и радуясь, что тот не увидит его пылающего смущением лица. Но Плисецкого выдавало бешеное сердцебиение, так как они всё равно лежали друг к другу слишком близко. Ему казалось, сердце сейчас пробьёт ему грудную клетку и выпрыгнет наружу ритмично сокращающимся кровавым куском мяса.***
Глаза Беки расширились, едва мальчишка прильнул к его губам, и он несмело сначала ответил на поцелуй, чуть вздыхая, когда Юра отстранился. Хорошо, что в комнате было темно, иначе Плисецкий бы непременно увидел бы, как Отабек покраснел. - Да ничего, ничего, - прошептал казах. Прошло несколько минут в тишине, гроза медленно утихала, оставляя за собой немые зарницы. Бека просто молчал, слова здесь были не нужны. Он лишь чувствовал как сильно билось сердечко Юры и тепло, нежно улыбался тому, вглядываясь в его испуганные глаза, которые в темноте казались еще больше. - Всё хорошо, - снова прошептал Бека, утыкаясь носом в плавный изгиб шеи Юры, опаляя ту своим частым дыханием.***
Юный фигурист глубоко вздохнул и протиснул холодные босые ступни между ступней Алтына так, чтобы они образовывали своеобразный "сэндвич", и тем самым Юрочка мог отогреть замёрзшие ноги. Он вдруг снова прижался к парню, так мило успокаивающему его, и наконец закрыл глаза, прошептав: - Спи уже, Бека... Я в порядке. Не боюсь. - чувствуя, что гроза уходит, буркнул золотоволосый и обвил тонкими, но сильными руками шею парня, стараясь не думать о том, какие же горячие губы у этого казаха. Обжигающие. Ведь, если мальчишка даст волю фантазии - случится курьёз, после которого придётся бежать под холодный душ. Юра сонно удивлялся самоконтролю Отабека: ему самому приходилось прикладывать немало сил, чтобы не давать организму реагировать на близость такого желанного объекта рядом. И ведь кое-как, но получалось. Плисецкий даже смог уснуть, невнятно что-то бормоча во сне и до сих пор ощущая, как руки Алтына ласкают его тело, а губы с интересом исследуют, но посчитал это только сном.***
Бека почувствовал, какими холодными были ноги парнишки, поэтому, осторожно грел эти поистине золотые ножки своими. Когда Юра начал засыпать, парень осторожно провёл языком по шейке парня, поднимаясь к виску, целуя его, опускаясь ниже к ушку и снова к шее, а затем нежнейшими поцелуями были покрыты ключицы парнишки. Тёплые руки осторожно оглаживали бока Юрочки, переходя на ребра, невесомо касаясь открытых участков тела. Однако вскоре сон сморил и Отабека. Тонкие ручки на шее парня дарили тепло и спокойствие, словно оберегали и охраняли его от всех невзгод. Остаток ночи выдался спокойным, хоть и иногда Бека тяжело дышал во сне, не расцепляя объятий и никуда не отпуская своего Юрочку. Проснулся Бека раньше Юры: опять же казах привык вставать рано. Но брюнет никуда не ушел: ему даже двигаться было лениво, тем более, что рядом, всё так же обняв его за шею, спал любимый его человек, разбудить которого Отабек счёл преступлением. Он просто лежал, прикрыв глаза и прислушиваясь к сонному сопению рядышком.