***
- Ну не совсем лично у неё. Школа Барановской, а преподаватель у сестры - какая-то другая женщина, не помню её имени. - пояснил казах. - Да тебе и так пластики не занимать. Чего это у твоего тренера шарики за ролики заехали? - недоумённо поинтересовался Бека, поправляя длинные рукава, которые так и норовили сползти. - Ты и так прекрасен Юрочка, - улыбнулся он, глядя на парня перед собой. Отабек протянул руку, подушечкой пальца стирая влагу с его щечек и снова ощутил острый прилив нежности и желания, но парень отметился лишь нежным поцелуем в сахарные губки своего любимого. - А ты хотел бы братика или сестренку, Юр? - неожиданно спросил он.***
- Тогда она, наверное, в общежитии школы живёт. - Юрочка даже не спрашивал, а утверждал. Он уже хотел встретиться с младшей сестрой Отабека и постараться выяснить у неё побольше про этого парня. Но было странно, что девочка из столь дружной семьи ни разу не навестила любимого старшего брата в больнице. Хотя... Плисецкий мысленно хлопнул себя по лбу: новички школы Барановской как раз весь последний месяц были в разъездах на конкурсах. Самые талантливые, разумеется. А сестрёнка Беки, судя по всему, отличалась недюжинным талантом и упорством. А вот поцелуй, пусть и короткий, отвлёк юношу от этих мыслей и он густо покраснел: всё никак не мог привыкнуть к тому, что Алтын начал выражать свою любовь к нему слишком прямо. - Пфф... - фыркнул мальчишка, невольно облизнув губу. Он смущался, но прятал это чувство за насмешливой улыбкой. - Я... Наверное, брата. Так здорово было бы вместе играть и соревноваться. Хотя он всё равно бы мне проигрывал! - победно улыбнулся Юрий.***
- Да, она говорила, что будет жить в общаге. И что видеться не получится, так как там у них что-то сродни режима. Может, и к лучшему: меньше ей волнений и переживаний, а то она не вылезала бы из больницы тогда, когда я туда загремел. Как-нибудь я вас познакомлю обязательно, она по характеру почти такая же как и ты. Я думаю, вы найдёте общий язык. - Отабек одобрительно улыбнулся. - Брат - это хорошо, - согласился Алтын. - Конечно, ты бы побеждал его своим упорством и целеустремленностью. Бека довольно сощурился: было слишком мило наблюдать за тем, как Юра пытается скрыть очевидное - ему эти поцелуи нравятся. Казах полюбил дразнить вот так блондина, беззлобно и без обиды. - Когда там твой дедушка возвращается? Не думаю, что он будет рад увидеть меня в своем халате. Может быть, зайдём ко мне, я переоденусь и мы погуляем? - Предложил казах, проведя рукой под столом по коленке Юры.***
Юра кивал, допивая чай, а сам, когда Бека предложил пойти погулять, поднял взгляд на парня, спихнув шаловливую ручку брюнета со своего колена и смущаясь ещё больше: - Ну... Давай. Деда возвращается в обед. Так что мы можем пойти и погулять вдвоём... - опустошив кружку, юноша решил посмотреть новости и сбежал за телефоном в свою комнату. А вот вернулся он с истеричным смешком, тыкая Отабеку экран под нос: - Смотри! Тебя перепутали журналюги с Джей-Джеем! И теперь высказывают дебильные предположения о том, что у меня с ним роман! - давясь язвительным смехом, говорил Юрочка, опускаясь на стул и пододвигаясь вместе с ним к казаху. - Смотри, он мне уже написал, оказывается! Нет, ты глянь! - гневно прошипел парень, читая сообщение: "Я был бы не против претворить эту ошибку в жизнь, моя сладкая Фея Юрио". - Он совсем из ума выжил! - распалялся Плисецкий, отвернувшись к раковине, чтобы вымыть свою чашку и бросая телефон на столе.***
Бека сначала не понял, что же так развеселило блондина, а когда прочитал новость в телефоне, подсунутым Юркой, то уже сам в голос начал смеяться. Это ж надо было спутать его, простого пожарного, с известным фигуристом! И ведь теперь ничего не поделаешь. - Просто пошли его, как ты умеешь и не обращай внимания. От тебя скоро отстанут, - Бека встал, подходя к раздражённому Юрке со спины и обнимая его, словно кутая в теплый халат. - Не переживай ты так, поговорят и перестанут. У меня в семье говорят: собаки лают, караван идет, - поцеловал он мальчишку в светлую макушку. Смех смехом, а в глубине души снова вылез червячок ревности. Моё, моё, моё! Никому не отдам! В голове билась эта мысль, беспокоя Отабека. Казах снова поцеловал своё сокровище в основание шеи, давая себе обещание, что он защитит его от всего и всех, никому не отдаст своего драгоценного чемпиона.***
Юра ощутил такие тёплые, и не только из-за махрового халата, и родные объятия, даже не вырываясь из них, как сделал бы раньше. Просто позволил Беке обнимать себя, выключив воду и убрав чашку в сушилку. А уж поцелуй и вовсе заставил парнишку размякнуть в душе, внешне это выражалось лишь еле заметной улыбкой и румянцем на бледных щеках. Юноша облокотился на сильного парня, который старался изо всех сил поддержать его, и запрокинул голову: - Не переживай. Я ему столько "ласковых" выдам, что он про мой номер забудет. У этого кретина невеста есть. Такая же девица, как он. Чего ко мне цепляется? - вздохнул Юрочка и приятно ощущал спиной, как бьётся сердце его смелого казаха. И вот эта молчаливая поддержка говорила больше, чем высокопарные речи канадского Короля или заигрывания Джакометти. Даже Виктор с его обожанием Кацуки, нисколько для Плисецкого не шёл в сравнение с этим упрямым парнем, который поставил себе цель: добиться взаимности от Юрочки и уверенно шёл к ней.***
- Мой дедушка говорил, что на дураков не обижаются. Так и ты прости этого дурачка: он сам не понимает, что творит, - мягко сказал Бека, про себя уже мысленно как минимум, расчленив самыми жестокими способами этого канадца, посмевшего нарушать покой его возлюбленного Юрочки. Да, Беке упрямства было не занимать, и он готов был бороться за свое счастье. Казах продолжал обнимать своё сокровище, нежно целуя его за ушком, посасывая мочку. В воображении казах рисовал себе самые смелые варианты развития событий: как он ласкает бархатную кожу Плисецкого, покрывает поцелуями его прекрасное тело, но парень старался отогнать от себя эти мысли. Он же не насильник и педофил. И лишь продолжал стоять, руками обнимая Юру со спины. Халат уже давно соскользнул с его плеч, упав на пол разноцветным сугробом, но Алтын этого не заметил. Сейчас время для него и Юры остановилось. Очень хотелось, чтобы это мгновение продлилось как можно больше.***
Юрочка прижался теснее к казаху, чувствуя, как сердце начинает биться чаще от этих поцелуев: сразу становилось понятно, что Отабек прекрасно запомнил, какие у юного фигуриста самые чувствительные местечки на теле и беззастенчиво этим пользовался. От каждого касания горячих сухих губ мальчишка вздрагивал, не испытывая сознательного желания выбираться из нежных объятий своего друга. Хотя воспринимать Беку, как обычного, да даже и лучшего друга было сложно. Этот статный пожарный изрядно возбуждал фантазию Плисецкого, который, не открывая глаз, представил, что было бы, будь Алтын посмелее в своих желаниях. Представил, как эти сильные ладони скользят по подтянутому худощавому телу, задевают нежные соски, поглаживают впалый живот... От всех этих мыслей Юра ощутил жар в теле, скопившийся внизу живота и... Вывернувшись ловко из рук казаха, пробормотал что-то типа: - Прости... - и убежал в ванную комнату, забыв запереться там на замок и скидывая пижаму. Неутешительное его ждало открытие: молодой организм отреагировал на ласки и близость желанного тела рядом вполне себе крепким стояком. Бороться с которым пришлось под холодным душем. "А Бека кремень..." - подумал юноша, не понимая, как парень умудряется сохранять такое буддистское спокойствие тела, когда сам Юрка, ещё не признавшись себе в чувствах к нему, вот так бурно реагирует лишь на объятия и лёгкие поцелуи. Вот только завершить процесс никак не получалось и Юра, стоя в ванне под душем, сдавленно постанывая, уже с остервенением скользил по мокрой от воды плоти ладонью, не понимая, чего ещё не хватает? Ведь возбуждение было, член буквально горел от желания кончить, а долгожданной разрядки всё не было.***
Брюнет продолжал ласкать стройное красивое тело, перемежая поцелуи с нежными поглаживаниями. Сам Отабек млел от прикосновений к нежной коже Юры и тоже чувствовал, как возбуждение накатывает тёплыми волнами. Терпеть становилось все сложнее и сложнее, но парень держался, думая не только о себе, но и Юрочке, которого столь сильными проявлениями страсти он мог попросту напугать. Алтын продолжал ласки, но Юрка легко вывернулся из его объятий и исчез в ванной. Отабеку и спрашивать не надо было, зачем: он и так всё понял без слов. Услышав из ванной стоны, казах все же собрался с силами и прошел в ванную. Постучавшись, Бека зашел, и улыбнулся, глядя на растрепанного Юрочку, ощутив острое желание снова прикоснуться к этому прекрасному телу. - Вижу, у тебя тут небольшая проблемка. Позволь я тебе помогу, - обнажённый казах уверенно сделал шаг вперед, залезая в ванную и снова касаясь ушка Юрочки, нежно целуя, проводя язычком за ним. В это время рука парня скользила вниз по мокрой груди парня и плавно легла на затвердевший член. Алтын плавно провёл рукой вверх и вниз, чувствуя, как член парнишки пульсирует в его руке. Бека осторожно оглаживал большим пальцем головку члена парнишки, провёл по каждой венке, улыбаясь, целовал в основание шеи.***
Юрочка не ожидал, что уже почти голый, чего юноша не заметил на кухне, казах придёт... Помочь. Пусть и в весьма в своеобразной манере. Даже не раздумывая, шагнул под холодную воду, отчего-то нисколько не охладившую разгорячённое страстью и собственными фантазиями тело юного фигуриста. Но Юра сделал невольно шаг назад из-под бьющей в лицо ледяной воды (в тесной ванне было трудновато находиться вдвоём), и прижал Отабека спиной к стене, привалившись к нему, но пытаясь сопротивляться тому удовольствию, что дарила его рука: - Мм... Бека... Не надо... Пожалуйста... - простонал мальчишка, но его тело предательски среагировало: просто расслабилось, и только сейчас Плисецкий смог, простонав заполошно имя этого наглого казаха, кончить, впервые в жизни делая это от чужой руки, да к тому же мужской. Раньше как-то обходился сам, из интереса пробуя смотреть запрещённые детям и подросткам фильмы, но процедура особого удовольствия не приносила. Не то, что сейчас: от макушки до пяток Юра весь дрожал и, если бы не тёплое тело и сильные руки Алтына, то точно бы упал, ведь колени казались желейными. Часто дыша, парнишка чувствовал, как поверх его руки чуть сжимается запачканная семенем ладонь Беки, и отчаянно краснел: такого стыда, как ему казалось, невозможно пережить.***
Прохладная стена приятно остужала разгоряченное тело. А то, что Плисецкий так пошло и разнузданно простонал именно его имя, было очень сексуально и неплохо так возбуждало. Благо, прохладная вода помогла избежать возможного казуса. Казах удовлетворенно улыбнулся, чувствуя как расслабился паренёк. Алтын молчал и лишь сам тяжело и часто дышал, поддерживая своего любимого человечка, не давая тому сползти вниз в ванную. - Всё хорошо, не стоит переживать, - он потянулся за лейкой душа, снимая её с подставки и делая воду чуть теплее, направляя струю на спину Юрочки, ополаскивая парнишку и самого себя. Когда с помывкой было закончено, Отабек вылез из ванной, подавая Юре руку и кутая того в большое махровое полотенце, вытирая заботливо насухо. И лишь затем вытерся сам. Подхватив парнишку на руки, казах перенёс его в комнату Плисецкого-младшего, усаживая на кровать. - Давай я помогу тебе, - заботливо произнёс брюнет. - Во что ты хотел одеться? - О том, что он обнажен, Отабек думал в последнюю очередь.***
Юра молчал, позволяя вымыть себя и, укутав в полотенце, как ребёнка, унести в комнату. Он прикрыл глаза, стыдясь смотреть на голого Отабека, после того, как парень помог ему в этой щекотливой ситуации. Которую, к слову, сам и спровоцировал, этими ласками и поцелуями. Это он, Бека виноват. Такие мысли мелькали в голове мальчишки, стыдливо опустившего голову и отползшего, как гусеничка, в дальний край кровати. Он, не смотря на парня, глухо проговорил, так и поднимая головы: - Бека... Уйди. Прошу. Уходи. Дверь захлопывается. - юный фигурист понял, что Отабек не реагирует и, крепко зажмурившись, закричал: - Пошёл вон, слышишь?! Уходи!***
Бека удивился такой отчужденности Юрия. Тот от него отполз, как от какого-то прокаженного, поэтому казах стоял, замерев, не в силах понять, что же вызвало такое отчуждение. Но тут до слуха парня доносится резкий, срывающийся голос зеленоглазого. Снова повторяется почти такой же сценарий, как тогда в раздевалке. И снова Отабек совершенно ничего не понимает. Беке стало нестерпимо больно оттого, что тот, кого он любит, выгоняет его. Но парень поднял на него глаза и, вздохнув, тихо ответил: - Хорошо, Юра, хорошо. Я уже ухожу. - Он поспешил в зал, где быстро оделся, стараясь ничего не забыть и не оставить. - Я ушел, дверь закрой! - доносится из коридора. Казах в оцепенении выходит из дома, чуть не попадая под машину на переходе и всё так же в прострации идёт до своего дома.***
А ведь всё было так хорошо... Вот зачем он наорал на Беку? Юра сам не мог ответить себе на этот вопрос. Парнишка не плакал, глаза оставались сухими. Он словно снова, как в детстве, ушёл в себя. Сползая с кровати и, дойдя до входной двери, кутаясь в полотенце, Плисецкий проверил, чтобы та была закрыта, а затем, так и забыв телефон на кухне, вернулся в зал, где, упав на диван, укутался в одеяло, оставшееся после ночёвки Алтына и ещё едва заметно пахнущее им. Блондин чувствовал себя... Полным идиотом. Он снова оттолкнул того, кто готов был на всё ради него. И зачем? Чтобы потешить самолюбие? Нет. Скорее, Юрочка просто боялся. Всё происходило так быстро и непривычно, что мальчишка впадал в шоковое состояние, из которого знал лишь один выход: уйти от неприятной ситуации, "убрав" её источник. Он не понимал, как ему быть и что делать. Было так страшно... Как не было, наверное, даже перед самым первым "настоящим" выступлением на катке. Юноша так и пролежал до возвращения дедушки и, вставая в коконе из одеяла, с трудом улыбаясь ему, объяснил, что нет, не устал и нет, не голоден. И вообще... Надо уроки делать. На следующий день он остервенело катался, снова давая Фельцману повод наорать на него и разораться в ответ, крича, что всё у него нормально с головой и он не собирается угробить себя сразу после финала, когда надо ещё готовить программу для показательных выступлений финалистов чемпионата.