***
Не успел Юра в полной мере насладиться тем, как горячие губы его парня выцеловывали каждый палец на его руках, да так, что Бека напоминал вассала, благоговеющего перед своим повелителем, прекрасным принцем, завладевшим его сердцем и душой, как им пришлось убегать. Ведь, если бы им начали задавать лишние вопросы, Юрка бы точно вспылил и полез в драку. А так не хотелось портить свой день рождения скандалом. Тем более, Яков ему этого не простит: тренер считал, что фигуристы, работающие под его началом, не должны слишком эпатажно напоказ выставлять свою личную жизнь. Исключение - Виктор. Тот никогда ни во что не ставил это правило и поступал так, как ему вздумается. И, во многом благодаря этому, он сейчас был счастлив со своим японским учеником. Бека стащил раскрасневшегося Плисецкого со столика и поволок мимо журналистов, не дав им возможности сделать нормальные снимки: только размытые фигуры, да всего один раз удачно запечатлённое разозлённое и возбуждённое лицо Юры. Парнишка, прежде чем сесть на мотоцикл, быстро отправил несколько сообщений: дедушке, с извинениями, что он вернётся только завтра и тогда они отметят вместе, и Миле, чтобы она прикрыла его перед Фельцманом, объяснив, что юному чемпиону нездоровится. После захватывающей в который раз дух поездки, даже несмотря на то, что юношу бил озноб (ещё бы: на нём была только та самая майка с разрезами на спине, да брюки), Отабек привёз странно молчаливого юношу к себе и Юрочка позволил завязать себе глаза, чувствуя, как по всему телу побежала дрожь: слишком уж интимным был такой способ сделать сюрприз имениннику. Но в квартире, скинув кроссовки с нагруженных ног, блондин ахнул, с восторгом, таким радостным и искренним: - Это... Ты ради меня?! Бека! Спасибо! - Парнишка прошёл на кухню и крепко обнял возлюбленного со спины, прижавшись к нему.***
- Конечно, Юрочка. Всё для тебя, мой чемпион, - улыбаясь, ответил казах, разливая чай и чувствуя, как по телу разливается приятное тепло от объятий Плисецкого. - Ведь сегодня твой день рождения! Пойдём зажигать свечи на торте, - беря в руки две чашки с чаем, Бека выдвинулся в комнату. При помощи зажигалки казах поджег на торте две восковые свечки в форме цифр 1 и 6, и, прижав Юрку к себе, сделал селфи на память. Юра сейчас выглядел таким счастливым и искренне радующимся, что нельзя было не запечатлеть этот момент. - Ну что, именинник, главный сюрприз еще впереди, а пока давай, задувай свечи. Казах уже ко всему подготовился, зная, что у Юры будет это впервые. Алтын не хотел, чтобы первый раз у Плисецкого ассоциировался с болью. Ну а пока Бека принёс большой нож и пододвинул к Юре торт: - Загадывай желание и режь торт, будем чаевничать!***
Юра просто сиял от счастья, ведь его парень так предупредительно позаботился о том, чтобы заказать торт, украсить комнату и сделать такой приятный сюрприз ему. Поэтому даже жгучее желание наконец сделать этого казаха своим отступило на второй план. Ненадолго. Пока фигурист не разберётся с этим потрясающим тортом. Правда, сперва следовало выяснить его начинку, а понять это можно было только опытным путём. Так что хвостиком прошествовавший в гостиную парнишка уселся после селфи рядом с Отабеком и, зажмурившись, задул свечи. Загадав желание, юноша разрезал фигурный торт и положил себе и Беке по кусочку: - Приятного аппетита! - Усмехнулся блондин, тут же приступая к еде, смешно поджав под себя ноги и умудрившись вымазаться в разноцветном крему. Даже на носу прилип кусочек крема, до того изображавший цвет лезвия конька.***
- Спасибо, Юрочка, - Бека с благодарностью принял кусочек торта, пробуя тот на вкус: торт оказался просто волшебный, а крепкий чай лишь оттенял его сладость, добавляя пикантности. Когда Отабек увидел, что Юра так мило перемазался в креме, он решил помочь блондину и осторожно поцеловал в носик, слизывая поцелуем крем, осторожно опуская юношу на диван, одной рукой снимая с Юры одежду. Затем, не глядя, протянул руку, цепляя на палец немного крема со своего кусочка торта и осторожно размазывая его по груди Плисецкого, тут же поцелуями слизывая его. - Ммм, ты такой вкусный, - покрывая ключицы парня жаркими поцелуями, шептал казах. Становилось все жарче и жарче, и, немного прервавшись, Алтын стянул с себя майку, оставаясь перед Юрой с обнаженным торсом, тут же снова продолжая исследовать его тело поцелуями, не упуская ни миллиметра прекрасной мягкой кожи.***
Кажется, Бека решил перейти от чаепития к основному, так сказать, блюду. Вот только Юрочка не ожидал, что этим блюдом окажется... Он сам. Правда, то, как нежно Алтын вылизывал и покрывал поцелуями его полуголое тело, вызывало дрожь и волну горячего желания, скопившуюся внизу живота и вынудившую юношу выгнуться, подставляясь под ненасытные губы, и сдавленно простонать: - Ах... Бека... - Парнишка не сопротивлялся, хоть и было немного страшно. Одно дело - фантазировать о сексе с любимым человеком, видеть сны о нём. И совсем другое - ощущать, как нетерпеливо Отабек ласкает его, стягивая с тонкого тела одежду и оставляя вскоре своего юного партнёра нагим. Но и Юра не отставал от него, запрокинув голову, зажмурившись и наощупь исследуя торс казаха, так нежно и страстно сейчас ласкающего его.***
Бека часто дышал, по телу разливался жар от прикосновения изящных ладошек, а внизу живота сладко ныло и тянуло. Брюнет так же наощупь протянул руку к тумбочке, где уже заранее была подготовлена смазка с анестетиком. Действовать вслепую казаху было, ввиду работы, не привыкать, поэтому он легко извлек тюбик из ящичка. - Юрочка, я хочу сделать эту ночь особенной для тебя, но для этого мне нужно хорошенько тебя подготовить, чтобы не было больно, - тихо прошептал казах, оставляя влажную от поцелуев дорожку, идущую от груди вниз до лобка. Ловким движением он закинул золотые ножки гордости России к себе на плечи, обильно нанеся смазку на один палец, осторожно размазывая её по сжавшейся дырочке блондина. Отвлекая юношу страстными поцелуями за ушком и в шею, казах осторожно ввёл один палец, почувствовав, как плотно сжалось колечко мышц Юры. - Юрочка, постарайся расслабиться, так мы оба получим больше удовольствия, - нежно прошептал Алтын, покусывая и посасывая мочку ушка Плисецкого.***
Юноше становилось всё страшнее: они наконец-то дойдут до конца и он сможет с полной уверенностью сказать, что Бека принадлежит только ему одному, но... Неопытный, не уверенный в себе в плане отношений паренёк никак не мог совладать с эмоциями и потому в ответ на тихие увещевания ласкающего его прикосновениями и поцелуями казаха он прошипел, словно кот, которому на хвост наступили: - Блять, Бека... Не получается расслабиться... Бека... С одной стороны, поцелуи действительно отвлекали его от неприятных ощущений, а с другой... Юрка всё равно инстинктивно зажимался и, чем больше он пытался сознательно расслабиться, тем больше, наоборот, напрягался. Мальчишка был готов взвыть от ненависти к самому себе: рядом с ним желанный Алтын, вожделение их обоюдно и добровольно. Но почему тогда он не может расслабиться? Дело явно было не в позе (тут по гибкости Юра любому даст сто очков вперёд), но осознание того, что Беку, возможно, раздражает такая помеха на пути к обладанию своим золотым чемпионом, ещё сильнее заставляло Плисецкого замыкаться в себе.***
Казах прекрасно понимал волнение парня, поэтому действовал аккуратно и ненавязчиво, успокаивая того горячими поцелуями и продолжая растягивать его. Бека никуда не торопился, и ничего его не раздражало: он же обещал, что сделает этот вечер для Юры незабываемым, а своё слово он всегда держал. Этот голос, эти сдавленные стоны, желанные губы, произносящие имя брюнета, ужасно возбуждали и Отабек шептал в ответ, перемежая шёпот с поцелуями: - Всё хорошо, всё хорошо... Юрочка, не переживай, всё хорошо! Чтобы помочь Юре расслабиться, Бека опустился ниже, осторожно проводя по головке члена горячим языком, а затем вбирая его медленно в рот, надеясь, что это поможет парню расслабиться.***
- Бекааа... Ох... Бека... Это так... Охуенно! - Юра выгнулся под своим партнёром, ошарашенный собственным громким стоном и подаваясь навстречу жарким губам своего любимого пожарного. Того самого, из-за которого сейчас всё тело Юрочки горело, как в огне. Мальчишка послушно двигал бёдрами, вынуждая Алтына взять глубже и одновременно позволяя его пальцу проникать глубже. Юра стонал, отвлекаясь от собственных тревог, ведь на эту ласку, уже известную и единожды испытанную, организм реагировал вполне благосклонно, расслабляясь. Но вот член Плисецкого наливался кровью, приходя в возбуждённое состояние практически моментально. Так что Юрка, закрыв раскрасневшееся лицо ладонями, глухо простонал: - Я не могу... Бека... Я сейчас... Аах... Бека... - и, не совсем желая того, юноша заполнил горло своего возлюбленного пожарного своей спермой, содрогаясь в накрывшей его волне удовольствия и вот сейчас расслабляясь так, что мог бы, наверное, не почувствовав, принять в себя без дальнейшей подготовки член казаха. - Прости, Бека. Я... Не хотел... "Ещё как хотел!" - шепнул в голове гаденький голосок, слишком напоминавший Юрию его собственный. - "Ты и сейчас хочешь его трахнуть, верно? И чтобы он трахнул тебя... Смотри, как он облизывается. Ему нравится! Пользуйся, давай!".