***
По дороге в спальню, Юрка ещё в коридоре стряхнул с ног кроссовки и позволил Беке утянуть себя за собой и раздеть. Словно послушный котёнок, парнишка разрешал своему парню касаться себя, и чувствовать, как сильные пальцы стягивают мешковатую одежду с худощавого тела, скользят по бледной коже - было очень приятно. Особенно понимать, что этот охрененный брюнет с таким влекущим телом - принадлежит душой и телом ему. Не зря же на шее и плечах Отабека расцвели в полной красе следы засосов, оставленных его пылким неопытным возлюбленным. Едва Плисецкий оказался голышом в постели с Бекой (да, да: он позволил своему любимому в качестве компенсации за нанесённый удар даже такую вольность), как мальчишка, только справивший шестнадцатилетие, уже умостился у него под боком. И едва ли не урчал, чувствуя это родное тепло так близко, понимая, что может совершенно беззастенчиво лапать и кусать это вожделенное тело, метить его засосами и никуда не отпускать. Ведь, если Алтын считал себя собственником, то уже дремлющий под одеялом почти по макушку Юрка мог легко его перещеголять в этом: будь его воля - и юный фигурист бы приковал своего казаха к себе, чтобы тот ни на шаг от него не отходил.***
Бека спал чутко и безо всяких сновидений. Ровно в семь утра зазвенел будильник: за ребятами должны были заехать всего лишь через час. Так что на сборы времени оставалось не так уж много. Пока Юрочка спал, казах уже успел умыться и готовил завтрак на кухне. А затем всё переставил на поднос и принёс в комнату, ставя на тумбочку и принимаясь будить Юрочку. - Просыпайся, мой Тигр, - нежно покусывая мочку ушка парня, шептал Отабек. Когда Плисецкий проснулся, казах изложил ему суть дела, и предложил позавтракать, так как не известно ещё было, когда их накормят обедом. Быстро расправившись со своим завтраком, казах переоделся, в свободного покроя штаны, майку и мешковатую серую кофту. Теперь осталось только дождаться Юрочку.***
Сперва пришло ощущение пустоты и какой-то неправильности. Словно рядом не хватало чего-то очень важного. Или кого-то. Но не это разбудило Юру, хотя он и недовольно заворочался в кровати, когда Бека проснулся по будильнику и ушёл на кухню. И даже не сам будильник, который, впрочем, пищал очень громко и требовательно. А пробудило парнишку ощущение приятных касаний губ к чувствительному ушку. От этого Юрка сперва заулыбался, отклоняя голову чуть вбок, чтобы Алтын мог и дальше делать своему чемпиону приятно. И лишь потом открыл заспанные зелёные глаза, сейчас, спросоня, удивительно светлого оттенка, как у молодой весенней листвы. - Доброе утро, Бека... - лениво потянулся юноша, садясь на кровати и, боком прижавшись к Отабеку, разделил с ним трапезу. Ему нравилось даже смотреть, как парень ест, как он сглатывает и смущаться, вспоминая, как любимый делал ему минет, совершенно не брезгуя, а стараясь лишь доставить ему, Юре, удовольствие. И ведь у него это прекрасно получалось: в объятиях Алтына Плисецкий забывал обо всём. И, если честно... Очень хотел повторить этот опыт. Но на сей раз так, чтобы никуда не торопиться и не быть в постоянном напряжении из-за того, что их могут застукать. А эта поездка была в этом отношении настоящим даром небес. Поев, Юрий, заметил, что Отабек уже переоделся, быстро оделся и сам, так что успел даже кровать заправить, словно не зная, куда себя деть. Он вытянулся в струнку перед Бекой и, вскинув руку к голове в шутливом жесте, заявил: - Рядовой Плисецкий готов к поездке! Разрешите отнести чемодан в коридор?!***
Бека рассмеялся, глядя на то, с какой готовностью подорвался Плисецкий, побежав переодеваться. Убрав всё на кухне, Бека вернулся в коридор, проверяя свой рюкзак: одежда, тетрадь, пара книг, ведь, возможно, его будут гонять по теории, раз уж он пока не может заниматься практикой. И самое главное Бека запихнул уже в самом конце в свой рюкзак. - Разрешаю, рядовой Плисецкий! - Отабек отсалютовал в ответ на звонкий голос юноши и улыбнулся, но тут зазвонил его телефон: это был Рафа, который хотел сказать, что они уже подъезжают. - Ну что, Тигр, пойдём? Ребята уже вот-вот подъедут. И действительно через пять минут им со двора уже посигналил небольшой автобус. Там их уже ждал Рафа и коллеги Беки. Казах помог Юре вынести его чемодан вниз во двор и дал возможность ему первому выбрать место, где тот хотел бы сесть. Все были рады видеть Алтына и его друга, встретив их радостными дружелюбными возгласами.***
Получив "разрешение", Юра ухмыльнулся и откатил свой чемодан на колёсиках в коридор, где обулся и, стоя у двери, наблюдал за сборами финальными Отабека. Парнишка радовался тому, что они уедут вместе и, возможно, будут жить в одной комнате. По крайней мере, Плисецкий на это очень надеялся. У него были большие планы на эту поездку. Например, юноша рассчитывал, помимо того, чтобы посмотреть работу пожарных на тренировках, проводить максимально много времени с Бекой, навёрстывая то время, которое они проводили порознь. Ну а пока... Он позвонил дедушке, заверил его, что всё хорошо и что они уже скоро выезжают, а затем Алтын объявил, что автобус уже приехал. Спустившись вниз, Юра помахал приятелям Отабека, помог казаху закинуть чемодан и рюкзак в багажное отделение над облюбованным им местечком в салоне: самые задние сиденья. Автобус был большим, но народу в нём было немного и поэтому перед выбранными сиденьями в непосредственной близости никто не сидел. И это было на руку Юрке, который не намеревался стесняться того, что хочет всю дорогу прикасаться к Алтыну. Он сел у окна и похлопал по сиденью рядом с собой: - Ну?! Чего стоишь?! Садись давай. А то автобус тронется сейчас и наебнёшься... - грубовато проявил заботу фигурист.***
Места свободные Юрочка выбрал позади, что не могло не радовать казаха. Всё же так можно будет скрасить время в поездке очень приятным способом. Эта нарочитая грубость не задела Беку, он пожал плечами, радуясь, что Юрку не услышали его сослуживцы, а то бы обязательно прыснули бы со смеху, что могло привести к непредсказуемым последствиям. Но почему-то казаху стало вдруг стыдно за такое поведение Юрки. Впрочем, ничего не сказав вслух, Бека плюхнулся рядом с Юркой и достал из рюкзака тетрадку с лекциями по оказанию первой медицинской помощи. Надо повторить, пока коллеги не угомонятся. Бека быстро вспомнил этот материал, так как относительно недавно применял полученные знания, когда вытаскивал Юрку из огня и помогал Рафаэлю. Алтын перевёл взгляд на парня и перехватил этот взгляд, с чертовскими искорками в зелёном омуте. Бека осторожно и будто бы нечаянно провёл кончиками пальцев по руке Юрки, откладывая тетрадку в сторону.***
Плисецкий недовольно покосился на Беку, когда тот, ничего не ответив, сел рядом и уткнулся взглядом в тетрадь. Но, к облегчению Юры, стоило автобусу тронуться, а сослуживцам Отабека угомониться, как пожарный наконец-то перенёс своё внимание с лекций на него. Почувствовав прикосновение к своей руке, юноша, не поворачивая головы от окна, улыбнулся, развернув ладонь вверх и переплетя пальцы с пальцами Алтына. Невинный жест доверия согревал его душу, ведь так он даже на людях мог продемонстрировать Беке, что тот дорог ему. Даже несмотря на то, что Юрий так хамски себя ведёт. Это ведь просто защита, так сказать, ментальные "иголки", которыми ощетинивается парнишка, ещё не до конца поверив в то, что вот оно - счастье. Что его не надо выбивать и выгрызать у других, заставлять дарить его себе, что это внимание полностью бескорыстно и так нужно ему. - Нам сколько примерно ехать? - тихо спросил Плисецкий, повернув голову и неожиданно для себя обнаружив Беку чересчур близко, почти ткнувшись носом ему в щеку. Он покраснел, хотя, казалось бы, чего тут краснеть? Особенно после того, что между ними было. И будет, если планы Юрия осуществятся. А для этого мальчишка всё сделает: слишком сильно он хотел этого безэмоционального на вид парня, до зуда в кончиках пальцев. А уж от его прикосновений в груди медленно теплело, скапливаясь в горячий ком внизу живота.***
Этот жест Юры, такой доверчивый и нежный, наполнил душу казаха теплотой. Алтын уже давно простил и смирился с выходками Плисецкого и поэтому на них совсем не обижался. Бека снова провёл большим пальцем по бледной, почти фарфоровой коже руки Юры, улыбаясь каким-то своим мыслям. Но вопрос парня заставил его вернуться в реальность. - Часа три и это если без пробок, -вздохнул казах. Автобусы он не любил - предпочитал передвигаться на мотоцикле или пешком, но сейчас ничего не поделаешь: надо, так надо. Лекарство от укачивания Бека принял еще заранее, так что поездка должна пройти хорошо, тем более рядом был Юрочка, а это, несомненно, станет отвлечением в поездке. Казах беззастенчиво растянулся поперек нескольких свободных кресел и положил голову Юре на колени, заглядывая в эти прекрасные зелёные глаза. - Юр, а кем бы ты хотел стать? Ну, если бы не стал фигуристом? - с любопытством спросил брюнет, прислушиваясь, как под колёсами автобуса шуршит гравий.***
Парень разрешил Отабеку лечь так, как тому было удобно, помня, что казаха укачивает в транспорте и видя мелькнувшее на секунду мученическое выражение на этом волевом лице. Но руки Беки он не отпустил, лишь покрепче сжав широкую ладонь брюнета, а вот второй осторожно поглаживая его по голове, мягко массируя выбритые, чуть колющие подушечки пальцев щетиной виски. Ему нравилось доставлять Алтыну удовольствие, ведь это был именно его парень, его любимый пожарный, который столько раз доказывал ему свою преданность и чувства. - Хм... Пожалуй, я бы пошёл в армию. По контракту. В спецназ. - Юра говорил на удивление серьёзно, так что было не похоже, чтобы это была издёвка или насмешка. Нет, этот хрупкий на вид юноша всерьёз заявлял, что хотел быть военным. Хотя и трудно было представить, что столь воздушное создание, "Русская Фея", как его называли в прессе, может вообще хотеть подобного. Он перешёл касаниями на подбородок и шею Алтына, тихо проговорив, ведь они были всё же не одни в автобусе и их могли услышать: - Но я рад, что всё сложилось так. Что мы не стали соперниками на льду. Что я не пошёл в армию, а загорелся желанием стать фигуристом. Что мы... Что мы встретились. И что ты - мой. - совсем еле слышно шепнул парнишка.***
Когда Бека принял горизонтальное положение, то и правда стало легче, а прикосновения Юрочки были настолько приятными и прохладными, что Отабек прикрыл глаза и расслабился, сжимая ладошку Юры в ответ. Он никогда не спал в транспорте. Может быть, дремал только, и сон так же не пришел к нему и в этот раз. Казах внимательно слушал юношу и был немного удивлён, когда узнал, что Юра хотел стать военным. Ему было сложно представить это милое хрупкое создание в военной форме, но выбор парня он уважал и кивнул головой. Хотя, зная характер Плисецкого, если бы он захотел, то неприменно стал бы и военным -упорства ему не занимать. - Я тоже очень рад, что всё случилось, как случилось и что сейчас мы вместе не смотря ни на что, - приоткрывая глаза произнёс он, а затем чуть приподнялся, целуя Юрочку в губы, довольно и хитро улыбаясь.***
Юра фыркнул в ответ на слова Беки, но вот поцелуй застал его врасплох. Парнишка покраснел: да, он дал себе слово, что не будет стесняться выказывать чувства к Отабеку на людях, но не ожидал такой прыти от казаха. Тот словно нарочно провоцировал своего любимого чемпиона, дразня его поцелуями и вынуждая забывать, что в автобусе они, вообще-то, не одни. Так что, мстя своему любимому наглому парню, Юрочка наклонился к нему и вернул поцелуй в ещё более жаркой манере. Ему нравилось, когда вот так вот проявлялось... Можно сказать, соперничество между ними. Тем более, что вроде бы никому особо до милующейся на задних сиденьях парочки не было дела. - Будешь нарываться - трахну тебя прямо тут! - шёпотом пригрозил Плисецкий, выпрямляясь и как ни в чём ни бывало глядя на Отабека. Он говорил еле слышно, так, чтобы слышал его только Алтын. - Выебу, чтобы неповадно было. - Ухмыльнувшись, вредный парнишка подушечкой пальца провёл по зацелованным губам любимого.***
Грубые слова неприятно резанули слух, Бека приоткрыл один глаз и театрально скривился: - Ну, Юрочка, что за слова, - тихо шепнул он, скорее играючи, чем поучая. -Ты же такой милый парнишка, а ругаешься не хуже портового грузчика, - покачав головой, сказал казах и обиженно, всё так же театрально, вздохнул. Видимо, блондина уже не исправить, парни ведь всегда остаются парнями. Когда Плисецкий провел пальцем по губам брюнета, казах втянул его пальчик в рот, играясь с ним горячим языком, легонечко его посасывая и хитро посматривая на Юрку, который скоро довыпендривается. В автобусе было тихо: ребята кто спал, кто читал лекции с учебниками. У Беки с теорией проблем не было, поэтому можно было уделить внимание Юрочке, которого казах игриво боднул в бок.***
Юрка лишь фыркнул в ответ на слова своего парня, а вот когда тот начал выбирать губами его палец, так провокационно поглядывая на него, будто издеваясь, то у него даже уши покраснели. Сам провоцируя Алтына, Плисецкий реагировал чересчур живо на его действия, не умея скрывать своё смущение иначе как за грубостью и хамством. Вот и сейчас, когда Бека боднул его в бок, выпустив наконец из плена своих горячих губ его палец, Юрий всё также тихо прошептал, чтобы не мешать сотоварищам казаха: - Ты доиграешься у меня! Не беси меня, Бека, а то ведь и правда получишь... - но по нежности и смущению во взгляде юноши становилось понятно: он всего лишь пытается дать Отабеку понять, насколько тот желанен для него.***
Казах ухмыльнулся и посмотрел на Плисецкого немного с вызовом. Интересно всё же, что такого Юрка задумал. Но лезть на рожон казах не спешил: успеется ещё. Бека снова растянулся на сидениях и положил голову на колени блондина. - Как скажешь, Юрочка, - тихо сказал он и прикрыл глаза, намереваясь попробовать немного поспать, чтобы дорога закончилась побыстрее. Но на самом деле казаху было интересно, что предпримет Юрка. Ведь то, что просто так сидеть он не станет, было ясно, как белый день. Бека притворился, будто спит, уютно устроив голову на коленях у Юрки. В автобусе было тепло, поэтому поначалу притворявшегося казаха быстро сморил сон реальный. Во сне Бека улыбался, а затем взял Юрку за руку, несильно её сжав.***
Юрий видел, что Бека уходит от ответа, но это лишь подогревало его интерес к парню, который так занятно себя вёл. Юноша дождался, пока Отабек умостится на его коленях поудобнее и, похоже, уснёт, взяв его, Юру, за руку. Он подождал немного, чтобы убедиться, что Алтын не притворяется спящим и, отметив, что дыхание его ровное, а широкая грудная клетка вздымается ритмично-неторопливо, начал претворять свой план в жизнь. Свободной рукой он, пользуясь тем, что впереди находящиеся кресла удачно скрывали их, по крайней мере, Отабека точно, скользнул по шее парня кончиками прохладных пальцев, медленно скользя под воротник худи и майки, лаская тёплую мягкую кожу. Ему доставляло удовольствие видеть, как эмоции сменяются на лице спящего, как он реагирует на каждое касание непередаваемой, еле заметной мимикой. Но, что бы ни делал Бека, он всё равно приковывал к себе взгляд Юры, для которого его парень ещё долго останется неразгаданной загадкой. Например, как ему удаётся сохранять такое буддистское спокойствие, даже в тех случаях, когда сам Плисецкий выходил из себя за секунды? Или как у Беки получается терпеть самого Юру, который вообще-то знает, что у него характер - не дай бог никому.***
Бека находился в фазе глубокого сна, но всё равно тело его чувствовало нежные прикосновения Юры, отзываясь чуть ускоренным дыханием и сердцебиением. Казах едва уловимо улыбался во сне, смешно морщил нос, но так и не просыпался. Лишь изредка веки Алтына подрагивали, а рука несильно сжимала руку Юры, но это были лишь рефлексы. Беке снился прекрасный сон, словно Юрочка ласкает его, нежно касаясь кончиками пальцев кожи. Эдакий сон на грани реальности, который дарует, ну очень приятные чувства, от которых становится так тепло внизу живота. Казах снова улыбнулся, что-то беззвучно бормотал, шевеля одними губами и снова расслаблялся под ласковыми прикосновениями Юрочки.***
Разошедшийся Юра тем временем бессовестно задрал на Отабеке майку и начал щекотать его живот. Просто не удержался. Такой крепкий пресс, литые мышцы... Ну как тут не полапать вволю? Поневоле Плисецкий почувствовал себя, будто он тот придурковатый швейцарец, Джакометти. Тот ведь никогда не упускал случая прикоснуться к соперникам, приобнять или позажимать их. Стоило вспомнить хотя бы тот злосчастный фуршет. Хотя и не такой уж злосчастный... Ведь именно тогда Юра и Бека сблизились достаточно, чтобы раскрыть свои чувства. - Бека... - еле слышно прошептал юноша, оглаживая пальцами кожу любимого.