***
Юра заметил недовольство во взгляде Отабека, но лишь прищурился, насмешливо глядя на него: ещё даже не наступил обед, а, значит, у них было полно времени поизучать друг друга. Юноша положил доверчиво голову на плечо пожарному и задумчиво начал рассматривать получившееся фото. А вот на слова Беки он хмыкнул: - Да поебать. Все должны знать, что ты - мой. Что казахский герой-пожарник увёл "Русскую Фею", - тут Юрочка очень выразительно скривился, давая понять, насколько его бесит такое прозвище, - у всего мира из-под носа. Хотя мне больше нравится " Русский Тигр". Как считаешь? Я вот поражаюсь, что Яков до сих пор не позвонил. Что же такого Мила ему наплела? - задумчиво проговорил Плисецкий. И как сглазил: тут же его телефон разразился негодующей трелью и парнишка был вынужден ответить. Правда, от уха трубку пришлось отнять и слушать на расстоянии: тренер орал так, что уши закладывало. #- Юра! Какого хрена происходит?! Я дал тебе сутки по просьбе твоего дедушки, что отдохнуть, а ты даже не соизволил позвонить и объяснить то, что натворил на показательных?! Ты меня слышишь?! Где ты вообще?! # И, услышав, что Юра уехал на несколько дней, разразился жуткой бранью, напоследок пообещав мальчишке самые адовые тренировки под руководством его и Лилии, и бросил трубку. Ну, хотя бы не стал требовать немедленно вернуться - значит, понял, с кем сейчас его подопечный и что упрямый русский чемпион ни за что не кинется выполнять его требования. Отложив телефон, Юрка закрыл лицо ладонями, раздражённо зарычав: его до безумия бесила вся эта ситуация и от нежного, игривого настроения, увы, ничего не осталось. Сейчас юноше хотелось рвать и метать.***
- Ты для меня всегда был и будешь Тигром, Юра, - тихо, словно их могли услышать, ответил Бека. Казаха и правда поражал железный характер этого парня, его пробивное упорство, переходящее в упрямство. Мысли парня прервал звонок телефона, на который ответил Плисецкий. Судя по голосу, это был его тренер, ведь дедушка парня так бы на него не орал. Бека растянулся поперёк кроватей, прислушиваясь к разговору, который явно проходил на повышенный тонах. Когда Юра закончил, Бека просто обнял его, прижимая к себе и поглаживая по светлым волосам, а затем поцеловал, пытаясь отвлечь от мрачных мыслей. - Юрочка, ну что ты? - он заглянул в изумрудные глаза и снова улыбнулся.***
- Заебало! Как же меня это заебало! - рявкнул парнишка, который было расслабился в руках любимого, но всё равно оставался напряжённым, словно вот вот взорвётся. Юноша зажмурился, помотав головой и убрав руки от лица, когда Бека подарил ему такой ласковый поцелуй, но взгляд потемневших от злости глаз фигуриста не предвещал ничего хорошего. Словно изнутри Юры прорывался самый настоящий демон, почти как во время показательных. Но тогда он мог сбросить напряжение в танце, а сейчас... Такого варианта не было. Так что Плисецкий сделал то, чего по здравом размышлении, не следовало делать. Он, упорно перетянув отчего-то не особо сопротивляющегося Отабека не поперёк, а вдоль сдвоенных постелей, стянул с пояса ремень и, весьма неумело, но упорно привязал его руки к изголовью кровати. - Ты смазку с собой взял? - каким-то чужим, хриплым от злости и возбуждения голосом поинтересовался Юрий, потянувшись к рюкзаку Алтына, чудом от всех этих перестановок не упавшему с кровати.***
Голос Юрки звоном отдавался в ушах казаха, заставив того вздрогнуть и непонимающим взглядом уставиться на своего тигра, который оказался к тому же еще и очень проворным: в мгновение ока лишил Беку подвижности, стянув его руки ремнём и привязав их к изголовью кровати. Это всё было ну уж очень неожиданно, поэтому Бека лишь успел глубоко вздохнуть и охнуть. Но подобное очень даже возбуждало. - Конечно, - уже возбуждённым голосом ответил казах, - а ты думал, что я только учиться сюда ехал? Бека проследил глазами за Плисецким: - Она в боковом кармашке, прозрачный такой тюбик. Атмосфера в комнате всё накалялась и накалялась, делая воздух всё более разреженным. Казалось, брось спичку - и возгорится пламя. Что же такого задумал этот прыткий русский?***
Наверное, со стороны они представляли собой весьма колоритную пару: крепко сложенный брюнет оказался в полном подчинении у хрупкого на вид блондина. Впрочем, из-за неопытности Юры, вряд ли всерьёз эти путы удержат Отабека, если дело примет совсем уж скверный оборот. Нашарив нужный тюбик, Юрий ухмыльнулся и столкнул аккуратно рюкзак и свой чемодан на пол. Он стянул, весьма забавно пыхтя, с Алтына джинсы и бельё, мимоходом отметив, что парень уже возбуждён. А это значило, что угрызения совести из-за насилия будут потом немного полегче. - Я же обещал тебя выебать?! - облизнул вдруг пересохшие губы паренёк, чувствуя, как краснеет при этом шикарном виде. Беззащитный, полуголый Бека был столь желанен, что терять время Юра не хотел. Он сам разделся донага, путаясь в одежде и с ворчанием стаскивая её с себя, тут же усевшись между раздвинутых им коленей Алтына. И провёл снова рукой по бедру любовника, на сей раз не мешала этому эта противная ткань одежды. - Я хочу тебя... - в глазах блондина, увлажнившего дрожащие слегка от волнения пальцы смазкой, появился маниакальный огонёк, и он грубо ввёл палец, а затем и второй, не отрываясь, глядя на реакцию Отабека, внутренне сам желая прекратить это, но продолжая растягивать казаха.***
Бека впервые почувствовал себя таким беззащитным - словно человек перед бушующей стихией, стихией по имени Юрий Плисецкий. Ему даже в какой-то мере понравилось ощущать себя подвластным Юрию, в этом был свой шарм, который неплохо так заводил и распалял. - Ох, Юра, а ты знаешь, что мне... Нравится. Про обещание Юрки отжарить его как следует Бека прекрасно помнил, поэтому с хитрой улыбкой на устах кивнул, позволяя партнёру творить с ним все что угодно. Ну, а когда тот начал растягивать казаха, Отабек прогнулся в спине, пошло простонав имя Юры. По телу прошёлся электрический разряд, а дыхание ускорилось и сразу же захотелось большего. Отабек прикусил нижнюю губу и рвано выдохнул, сжимаясь колечком мышц вокруг тонких изящных пальцев Юрочки.***
Долго импульсивный парнишка не смог сдерживаться и, умудрившись положить одну ногу казаха к себе на узкое плечо, грубо толкнулся внутрь, с трудом продвигаясь в этом горячем желанном теле. Он закусил губу, глядя на этого восхитительного в своей беспомощности и страстности парня, придерживая его за бёдра и ловя почему-то восхищённый им, Юрой, взгляд этих глубоких тёмных глаз, в которых юноша тонул, сходя с ума от желания и понимая: этот парень становится для него чересчур важным. Настолько, что и отпускать не хочется. Плисецкий вошёл, наконец-то, до конца и начал двигаться, не особо заботясь о комфорте Отабека, но выстанывая в голос его имя, сам себе зажав рот ладонью, чтобы не переполошить соседей, ведь иногда Юрочка мог быть... Слишком громким.***
Бека до крови прикусил нижнюю губу, лишь бы только не застонать открыто в голос, ведь приятно было безумно. Он стонал и двигался в такт движениям Юры, закатывая глаза в самом сладострастном возбуждении. Отабек продолжал двигаться вместе с Юрой одними бедрами, чувствуя, как тело наполняется тёплым вязким возбуждением. - Юра... еще дава... Юра, - хрипло простонал Алтын. - Да, пожалуйста, не останавливайся. Казах старался не шуметь,чтобы не привлекать к ним такого ненужного внимания.***
Словно проверяя парня на растяжку, Юрочка не отпускал его ногу со своего плеча, придерживая её рукой, входя в Беку грубо, рваными движениями. И, несмотря на то, что Отабек просил о большем, Плисецкий чувствовал себя насильником. И это мерзкое чувство наверняка усилится, когда всё закончится. Он искусал себе всю руку, которой сдерживал стоны, но, кое-что сообразив, заткнул и себя, и Отабека одновременно горячим поцелуем, навалившись на брюнета и не думая о том, что казаху, не обладающему такой гибкостью, как сам фигурист, может быть больно. Но эти губы, приоткрытые в сдерживаемом стоне, казались столь соблазнительными, что удержаться юноша не смог. - Бека... Я... Сейчас... Ммнн... - простонал он в самые губы любимого пожарного, особо резко толкаясь в него и замирая, чувствуя, как его накрывает до дрожи во всём теле, до звёздочек перед глазами, сильный оргазм, судорогой сводящий тело.***
Беке было немного больно. Но что значит такая незначительная боль для парня, который практически каждый день испытывает боль от ожогов, растяжения и тому подобного на своей работе? Со временем к ней привыкаешь и уже перестаёшь замечать. Поэтому казах расслабился и просто получал удовольствие от всего происходящего. Горячий поцелуй лишь добавлял перчинки в происходящее, Алтын целовал Юрку страстно, словно в последний раз. Ещё толчок, сдавленный хрип и стон... И Бека чувствует, как тело наполняется тёплым Юркиным семенем изнутри. Сам казах вздрогнул и, закатывая глаза, зовя Юрку по имени, кончил себе обильно на живот, тяжело и заполошно дыша и уже не чувствуя немеющих рук. - Юрочка... Юрочка, ты прекрасен! Это было так здорово... - Бека сейчас приходил в себя после одного из самых ярких оргазмов в жизни. - Юр, влажные салфетки в рюкзаке. Там же, где и смазка, - прошептал казах, не открывая глаз.***
Отдышавшись и придя в себя, Юра осторожно покинул тело любимого, укладывая его поудобнее и с ужасом глядя на синеющие от перетягивания ремнём кисти рук парня. Видимо, из-за резких движений узел затянулся туже. Юноша поспешно освободил руки Отабека и начал осторожно их растирать, покрывая поцелуями холодную кожу и сдавленно шепча: - Прости... Прости, Бека... Я... Я не хотел, чтобы так... Прости меня... - казалось, что Юра вот вот расплачется, но гордость не позволяла ему ещё ниже пасть в глазах только что практически изнасилованного им Алтына. Который, хоть и говорил, что ему понравилось, но Юрий был уверен: это всего лишь для того, чтобы он не переживал. - Я дурак... Причинил тебе боль... - будто впав в транс, бормотал фигурист, пытаясь вернуть рукам своего парня чувствительность. Он уже ненавидел себя за такое паршивое поведение, за то, что сорвался на том, кто себе сопротивляться не позволит. Потому что любит. Любит этого вредного, упрямого парнишку, с таким скверным, как понимал Юрочка, характером. Немного отогрев руки Отабека, он, не глядя на брюнета, осторожно вытер его салфетками, кинув испачканные комком в мусорку у стены.