Жизнь в Университете

      Скорее всего, нужно было ложиться спать до полуночи: она бы не услышала странный хлопок на улице. Вероятно, ей стоило быть внимательнее и осторожнее, когда она после этого открывала дверь. Возможно, нужно было позвонить в полицию сразу: лучше штраф за ложный вызов, чем неизвестный парень на пороге квартиры, зажимающий рану в боку и истекающий кровью. Да, определённо.       — Я… — Элита испуганно разглядывает его. — Я м-могу помочь?       В ответ он едва слышно хрипит: «Да», одномоментно заваливаясь на стену и сползая вниз. Раздаётся болезненный стон. Девушка хочет помочь, но тело будто одеревенело. Ей же всего неполные пятнадцать, куда жизни-то спасать? Она вон и себя убить может, и нуждающихся в ней.       Но выбора нет. Не для неё, во всяком случае.       Пара секунд, и она отмирает.       — Эй! Эй, Вы слышите меня? В сознании? — розововолосая подбегает к нему, подхватывает подмышки и пытается протащить в коридор. Он лишь закусывает губу.       — Не молчите. Скажите что-нибудь! Праймуса ради, что угодно! — выдохнувшись, кладёт его на пол. Парень только прикрывает глаза.       «Шлак, шлак, шлак! Шарк подери ты этого, что делать-то?!» Мысли спутаны, Элита в ужасе, коленки по-предательски начинают дрожать, а полуночный гость медленно отпускает рану. Кровь, так активно бьющаяся минуту назад, постепенно перестаёт течь.       — Эй-эй, живи! Слышишь? Живи, парень!       Его руки холодные, а кончики пальцев синеватые. Черты лица почему-то кажутся очень резкими и, шарк, неживыми.       Розововолосая бросается с запоздалой энергией к телефону. Подрагивающими пальцами набирает скорую. Неровным, скачущим голосом кричит, что парень на пороге её дома умирает. И получает спокойное объяснение, что говорить нужно связно. Ещё полминуты истерических воплей, и к ней отправляют «неотложку».       Элита поворачивается обратно к парню. Тот — удивительно, не правда ли? — всё так же лежит, не приходя в сознание. Девушка садится — даже «падает» — рядом и, разрывая слабыми и тонкими руками его рубашку, пытается заткнуть рану. Один кусок, второй, третий. Нужно лишь аккуратно зажать артерию тканью, как пробкой. Только и всего. Просовывает пару пальцев внутрь, ища нужное положение. Мокро. Горячо. Всеми силами старается не думать, что это живой человек — она в его живот пальцы сунула, Праймус! — и одновременно понимает, что пока это зависит лишь от неё одной. Пережимает скользящими пальцами быстро пульсирующий сосуд. Свободной рукой пропихивает ткань внутрь. Вроде получается: кровь совсем перестаёт стекать на пол и теперь просто окрашивает в алый оторванные куски.       Она вскакивает и на ватных ногах бежит на кухню за нашатырём. Достав баночку, смачивает вату и прикладывает под нос парню.       Мгновение. Одно-единственное, длящееся, кажется, целую вечность.       Он медленно приоткрывает глаза. Пустым, стеклянным взглядом смотрит на девушку.       — Живёшь? — слабый кивок. — Молодец. Расслабься. Слышишь сирену? Это скорая за тобой едет. Всё будет хорошо, понял? Вот так, умничка.       Розововолосая садится рядом и, чуть поглаживая парня по чёрным волосам, тихо-тихо шепчет что-то успокаивающее, внутренне трясясь от пережитого ужаса и шока. Руки в крови, а к ним из коридора тянется кровавая дорожка. Жутко. Но успокоить этого паренька — важнее. Потому она продолжает говорить, неся всякую несуразицу. Заметив, что он оживился и смотрит теперь более осознанно, спрашивает:       — Звать-то тебя как? Я — Элита. Элита Один, если официально.       Тот мягко и удивительно лучезарно одними уголками губ улыбается в ответ.       — Орион Пакс.       Девушка гладит его по щеке. В дверь стучат.       Возможно, не так уж и плохо поздно ложиться спать. Кто знает, кого ещё в полночь занесёт в твой дом судьба?