Отблески Песни

Политика, как точно заметил знаменитейший герой, увы, почившего Алексея Булдакова (светлая ему память), — дело грязное. Однако “игра в престолы” по принципам “Государя” Макиавелли в обывательском истолковании, которое кратко можно выразить как “запрещённых средств нет”, может в итоге обернуться катастрофой, и в худшем случае не только для "игрока", но и для всего государства. Сразу стоит пояснить: личности вроде мартиновских Мизинца и Вариса, намеренно стремящихся ввергнуть Семь Королевств в хаос, следуя заветам даже не Макиавелли, а Нечаева, прямо заявлявшего, что ради того, чтобы победа твоего дела (в его случае – революции, для Бейлиша — собственной как можно большей власти и богатства, для Паука – прихода к власти Эйгона якобы Таргариена) стала ближе, не только допустимо, но и следует радоваться всему, ухудшающему жизнь народа, и даже целенаправленно делать так самому, — это отдельная тема. Речь именно о тех случаях, когда всё происходит независимо от желания виновников – вот только стране от этого ничуть не легче. И ещё понятно, если такое случается с персонажами, явно не обременёнными интеллектом – как Джоффри у Мартина или Фридрих у Камши, — либо банально не имеющими достаточно знаний и навыков для правления, вроде Серсеи и Альдо. Но как до того же умудряются дойти опытные и вроде бы не глупые? Первый по хронологии вспоминающийся пример из Кэртианы, – Эридани Ракан, оставшийся в истории под абсолютно незаслуженным прозвищем Самопожертвователь. На самом же деле – алчный до власти братоубийца, подстроивший смерть старшего брата и собиравшийся скормить Зверю среднего, любовник и отец бастардов жены полководца, “на чьём мече держалось” его государство, да к тому же самозваный мессия… В общем, как мог бы сказать Тирион, сделан из Станниса пополам с Серсеей, со щепоткой Эйриса Безумного для вкуса. Однако Богопомнящий, глава абвениатской церкви, прямо признался, что был уверен: “Эридани может спасти державу, в том числе и своей подлостью, а честность Ринальди её погубит наверняка”. Да, прогноз насчёт среднего эпиарха не сбылся, зато честные Эрнани с Диамни Коро и Лэнтиро Сольегой в итоге именно к этому государство и привели. То есть, выходит, анаксия сгинула именно потому, что план Эридани провалился! Причём даже на момент его смерти её дела остались пусть и далеко не в лучшем, но всё же не в критическом состоянии, даже после нашествия на столицу Изначальных Тварей. Над тем, чтобы Золотая Анаксия пришла-таки к концу, “поработали” как раз Эрнани со товарищи. Но, может быть, зёрна провала Эридани были уже заложены в самом замысле или в исполнении, как это было с попыткой Серсеи погубить Маргери? Однако даже в Этерне в последнем разговоре с Ринальди перед Костром Заката не утверждают, что идея анакса расплатиться за вызов Зверя вместо своей жизни жизнью брата была обречена на провал – напротив, роняют, что “он придумал, как обойти запрет”. Суд над Ринальди — явный аналог судилища над Тирионом: Эридани всесторонне позаботился о сфабрикованных доказательствах, тогда как Ринальди (как и Бесу) и ответить нечего, кроме “не я и собака не моя” (а учитывая, какая репутация у него и какая – у его обвинительницы Беатрисы Борраски, несложно догадаться, кому поверят). Более того, анакс предусмотрел даже запасной вариант: если брат всё же для разнообразия подумает головой и сбежит, его автоматически признают виновным (как было с Сансой после отравления Джоффри), а значит, по крайней мере, о гипотетическом сопернике, Лорио, Беатрисе и будущем ребёнке можно не тревожиться. Только вызов Зверя придётся отложить — но, так как главной целью Эридани был именно он, чтобы “возродить былой блеск анаксии… собрать воедино Золотые Земли и положить конец восстаниям и войнам”, у интригана такого уровня должен был иметься план действий и на этот случай. Не предвидел он только цепочки неудачных совпадений и вмешательства сверхъестественных сил, о которых, в отличие от Ушедших и Оставленной, даже в мифах упоминания не сохранилось. Но можно ли было учесть такие вещи заранее? Как говорится у Драйзера в “Американской трагедии”: “каким же прозорливым и глубоким умом надо было бы обладать, чтобы предвидеть и предупредить все случайности и возможности!” И напротив, план Сольеги по спасению Ринальди живо напоминает пресловутый план Земо из “Первый мститель: Противостояние”, точно так же держась исключительно на удачных стечениях обстоятельств (не люблю выражение “рояли в кустах”, но здесь оно буквально напрашивается). А если бы Эридани не появился так вовремя или не позволил Диамни рисовать Ринальди в заточении? Если бы охранники эпиарха не схалтурили и не оставили того с художником наедине хотя бы ненадолго?.. Не попадайся постоянно в местной флоре волшебные музыкальные инструменты, Диамни, скорее всего, не прошёл бы и дальше покоев Эрнани. Да и в Лабиринте даже не скованному и со светом (тем более что, увидев превратившихся в живые статуи эпиархов прошлого, Ринальди сорвался, “швырнув лучину и побежав” куда глаза глядят и даже толком ничего не соображая) было никак не безопасно. И помимо всякой мистической жути вроде пресловутых Капканов или Изначальных Тварей, убегающий не разбирая дороги человек запросто мог куда-нибудь провалиться или просто поскользнуться и фатально неудачно упасть… То ли пресловутое везение Ринальди отработало и здесь, то ли уже тогда вмешивалась положившая на него глаз ада (а может, и то, и другое — и можно без хлеба, да…). Как всегда и бывает у Камши: любимчику автора неизменно будет везти, даже там, где ни по какой логике не может, а его противникам — как в анекдоте про армянское радио, немного наоборот.

***

А вот Талиг Круги спустя именно его фактический правитель Квентин Дорак, он же кардинал Сильвестр, вёл на край пропасти с достойным лучшего применения упорством. Утверждение Берто Салины в “Красное на красном”, что “Сильвестр очень умный человек”, по мере прочтения начинает напоминать знаменитую реплику Оби-Вана из “Звёздные войны: Новая надежда”: мол, попадания слишком точны — это наверняка были имперские штурмовики… а потом в этом же фильме эти самые штурмовики на деле не могут с пяти шагов цель хотя бы задеть, так что у зрителей их название давно стало нарицательным. На примере Дорака отлично видна разница между "позиционируется автором" и "есть на самом деле", как и между хитростью в достижении своих целей и подлинным разумом. Хотя в книгах первые наглядные проявления “ума” кардинала показаны на примере Лаик, всё же стоит начать с “головы”, то есть с королевского дворца. Где как минимум с ведома и согласия Дорака небезызвестный герцог Рокэ Алва много лет… крутит роман с королевой, чего даже не думает скрывать — об этом судачит весь двор, да, похоже, и не только. Вспоминается, как у Дрюона Людовик Сварливый думал: "Поэтому меня все и презирают, из-за этой потаскухи, которая насмеялась надо мной и выставила всем на позор". И в самом деле, подобные слухи, не говоря уж о подтверждённых фактах, авторитету монарха отнюдь не идут на пользу. Фердинанд Оллар, правда, и других поводов для всеобщего презрения даёт в избытке, но тогда тем более, мягко говоря, не стоило добавлять к ним "титул" рогоносца. А дальше доходит до, не побоюсь этого слова, маразма: кардинал, оказывается, мечтает свалить королеву – но при этом не может найти подходящего предлога?! Для сравнения, в истории нашего мира во многих странах супружеская измена королю долгое время приравнивалась к измене государственной — и за это наказывали высшей мерой всех "соучастников"! Достаточно вспомнить Анну Болейн (хотя дело против неё было, по всей видимости, сфабриковано) и Кэтрин Говард, лишившихся голов, или намного ранее во Франции — жену того самого Людовика Сварливого, Маргариту Бургундскую, и её кузину Бланку, осуждённых на пожизненное заключение в крепости. И даже когда Средневековье давно осталось в прошлом, законы в этом отношении отнюдь не везде поменялись — в одной из предыдущих глав уже упоминалась датская королева Каролина-Матильда, которую только своевременная помощь её брата, короля Англии, не дала уморить в заточении голодом и холодом. Или в "Трёх мушкетёрах": даже то, что Анна Австрийская пыталась сговориться с испанским и австрийским королями "пригрозить объявлением войны Франции, поставив условием сохранения мира отставку кардинала", и её мужа-короля, и самого кардинала Ришелье "мало беспокоит" по сравнению с её возможной любовной связью с герцогом Бэкингемом! А ведь у Катарины Ариго-Оллар нет настолько влиятельной родни, как у Анны или той же Серсеи Ланнистер, чтобы её защитить. Ещё важнее то, что, похоже, никто из тех, кто в курсе интрижки Алвы с Катариной, не сомневается: “настоящий отец наследника — маршал” (Луиза Арамона, передающая эту сплетню муженьку, говорит об этом как о неоспоримом факте). Любопытно: насколько кровная присяга королю и Талигу согласуется с непосредственным участием в подтачивании будущего династии и страны? Потому что будь герцоги Алва хоть тысячу раз наследниками Олларов, бастарды всё равно будут бастардами, не имеющими права на корону! Ранее уже упоминалось, как оспаривали права Дэйрона Доброго на Железный Трон, утверждая, что он бастард Рыцаря-Дракона. Если сопоставить с историческими примерами — возможно, французским пэрам пришлось бы проглотить своё "Негоже лилиям прясть", если бы происхождение принцессы Жанны Наваррской не было сомнительным из-за вскрывшейся измены её матери, той самой Маргариты Бургундской. А много лет спустя в соседней Англии Йорки могли и не осмелеть так быстро, чтобы прямо претендовать на трон, если бы из-за безумия короля Генриха VI Ланкастера законнорожденность наследного принца Эдуарда не оказалась под изрядным вопросом. Или, возвращаясь в Вестерос, даже Серсея (в отличие от сериала) официально незаконнорожденность своих детей упорно отрицает, а своему наивному брату-любовнику и отцу этих самых детей объясняет прямым текстом: “Томмен наследует трон от Роберта. …Одно неверное слово может лишить нас всего”. А её собственные протесты против идеи нового замужества отец жёстко обрывает: “Пойдёшь, и рожать будешь, чтобы каждое твоё дитя изобличало ложь Станниса”. То есть Тайвин прекрасно понимает, насколько недопустимо для легитимности династии распространение подобных слухов. Другое дело, что он, как с ним обычно и бывало, начал тушить, когда уже вовсю полыхнуло, то есть “ложь” растеклась по всем Королевствам. Не говоря уж о том, что умудрился проморгать “игры” дочурки со старшим сыночком и не пресечь их вовремя. Однако, в отличие от Сильвестра, лорд Ланнистер хотя бы не попустительствовал сознательно гулянкам дочки от муженька-короля с её собственным близнецом, рождению бастардов и огласке всех этих милых забав. Да, как говорят французы, “умная женщина всегда сумеет обзавестись законным наследником”. Но смысл именно в видимой законности. Поскольку ни в Вестеросе, ни в Кэртиане такой полезнейшей вещи, как экспертиза ДНК, нет (лишь в Золотой Анаксии существовал магический ритуал подобного назначения, и то исключительно для Раканов и эориев), уличение матери в супружеской измене автоматически ставит под сомнение происхождение её детей. Даже если на самом деле они и вправду от мужа, доказать это уже как минимум крайне трудно. Если уж король оказался неспособен иметь детей и решил пойти по стопам двух Эрнани — Первого и Последнего, — незаконнорожденность наследников необходимо было скрывать изо всех сил (как и делали оба Эрнани и как, по одной версии, поступал и мартиновский Джон Аррен). Однако происходит обратное. Хотя, казалось бы, очевидно: любой мало-мальски мыслящий претендент на престол за такое двумя руками ухватится. Да, своего сторонника и запланированного ставленника Алву Дорак явно не захотел бы вмешивать в дело о государственной измене. Вот только кроме Ворона и платонических воздыхателей вроде Дика у Катарины и другие любовники были: как минимум её сыновья, что бы там ни думали Луиза, Робер и иже с ними, никак не могут быть от Рокэ. Но почему-то до этого додумались только Колиньяры с Манриками уже после смерти Сильвестра. А "вездесущие" шпионы "всемогущего" кардинала не сумели ни поймать королеву на измене с тем, кого можно отправить на плаху, ни установить, от кого именно она прижила наследника, ни даже раскрыть её собственное незаконное происхождение, которое само по себе было отличным предлогом для развода! Но на поверку пресловутая великая и ужасная шпионская паутина Дорака оказывается, мягко говоря, не соответствующей своей грозной репутации. Это ясно уже на примере его в лучшем случае весьма поверхностной осведомлённости об агарисских делах. Кардинал узнаёт, что в "Святом Городе" Альдо и Робер встречались с гоганами и, очевидно, о чём-то с ними столковались. Ладно, а дальше? "Дела давно минувших дней" и гороскопы, которыми так заинтересовался наследник якобы-Раканов, и сошедший с ума астролог — это всё насчёт планов Альдо и тем более его новых покровителей мало что может прояснить. Даже если самого принца страховали и Енниоль, и магнус Клемент, уж приставить "пташку" к маркизу Эр-При сам Создатель велел — и только из его тайных бесед с Мэллит уже можно было бы узнать много важного. Но в итоге даже о том, что атака бириссцев на Варасту оплачена гоганами, у Дорака и подозрения не мелькает: "вопрос в том: сам ли Адгемар спустил их с цепи или (разумеется, с его согласия) это сделал кто-то другой. Кто-то… выбор невелик. Дриксен, Гаунау, Гайифа, Агария. У других просто не хватит денег"! То, что в "гости" к казару, даже не скрываясь, прибыл ближайший друг "принца Ракана", как видно, для "всезнающего" Сильвестра тайна за семью печатями. А уж когда оказывается, что, несмотря на заказанное кардиналом убийство Альдо, покушение с сонным камнем в пироге на самом деле организовал Адгемар, сам собой встаёт вопрос: за что, собственно, агенты Дорака вообще деньги получали? И ведь так обстоят дела не только в чужой стране, где против сразу два таких зубра подковёрных игр, как гоганы и "истинники". В Лаик, где вообще Дорак фактический хозяин, вдруг бесследно пропадают священник, который "вхож к кардиналу", и унар, состоящий в родстве с самим Первым маршалом, а тот самый кардинал… в итоге так и остаётся в недоумении, что же, собственно, с ними случилось! При том, что капитан "загона" — всем известный, и своему патрону в первую очередь, болван и трус, и припугнуть его, чтобы он выложил всё, что знал, как на духу, никакого труда бы не составило, тем более Дораку! По сравнению с мартиновским Кровавым Вороном или даже Тайвином, под носом у Робба Старка и всех его приближённых умудрившимся заключить роковое для Молодого Волка “соглашение” с леди Сибеллой Вестерлинг (хотя эта женщина имела все основания обижаться на Ланнистеров, так как ранее именно из-за её “сомнительной крови” Киван отказался обручить её дочь даже с одним из младших своих сыновей!), выглядит просто жалко. Не говоря уж о Варисе, у которого обычно даже провалы – как было с покушением на беременную Дэйнерис – продуманы и спланировны. Но и помимо этого случая Лаик — на минуту, заведение, где, по идее, должны обучать будущую военную и политическую элиту страны! — производит ужасающее впечатление. Ассоциация, которая сразу возникла при первом прочтении лаикских страниц лично у меня — Ловудский приют из "Джейн Эйр". Но если сопоставить именно с "Песнью"? Оказывается, пусть и в сильно облегчённом варианте, но Лаик обнаруживает немало сходства с Харренхоллом, захваченным войсками Тайвина, — слуги, похожие на мышей, прямо заимствованы оттуда. Арамона же однозначно напоминает Виза, который, будучи всего лишь младшим стюардом, "мог ударить за малейшую провинность, и у него была собака, такая же злющая, как и он... Однажды Виз натравил её на мальчишку-золотаря, чем-то ему не угодившего. Собака вырвала у мальчика из икры целый клок мяса, а Виз только посмеялся". Капитан Лаик, конечно, до такого не доходит — всё же и на дворе не "средневековье", и под началом у него не бесправные крестьянские дети… но жестокости, в том числе и физической, в "загоне" хоть отбавляй. Более того, иные слуги в Харренхолле живут лучше, чем подростки из знатнейших семей Талига в Лаик, которых запирают на ночь в холодных комнатах и кормят подчас таким, что и собака Виза есть не стала бы, а то и “наказывают” голодом. Причём, что бросается в глаза, всех, без разбору, независимо от того, из опальной унар семьи или вполне верной короне. А если бы чьё-нибудь здоровье не выдержало бы даже полгода такого существования? Особенно кого-то из "нужных семей"? Почему никто из лоялистов Олларов ни разу не возмутился такими порядками в Лаик? Да и зачем вообще нужна эта "академия", если что-то новое там могут узнать лишь настолько… ограниченные в возможностях домашнего образования, как Дикон, а "науке побеждать" и тем более управлять страной всё равно юношей учат либо опять же родные, либо будущие сеньоры — и то кому как повезёт? Но даже если бы там была самая блестящая из возможных программ и курортные условия — много ли можно усвоить за полгода? Хотя, по сути, лаикские успехи в обучении вообще и фехтовании в частности — не более чем предлог, а если даже кого-то из потенциальных эров паче всякого чаяния это заинтересует всерьёз, очевидно, что Арамона и ему подобные отнюдь не лучшим образом подходят, чтобы такое определять. Попытка устроить примирение старой и новой знати по принципу "Ребята, давайте жить дружно" и вовсе даёт совершенно обратный результат: полгода явно недостаточно, чтобы возникла настоящая дружба, особенно если ученикам на деле всячески препятствуют общаться за пределами классов. И в итоге мальчишки жмутся, напротив, к знакомым или хотя бы "своим". Разумеется, такая "дружба "загона" – на всю жизнь", как говорил Эгмонт Окделл, имея в виду… других Людей Чести, прежде всего Эпинэ. В сущности, это заведение — "чёрная дыра", в которую только бестолково уходят государственные средства, оседая в карманах Арамоны и, вероятно, мышеобразных слуг. И хоть мало-мальски разумный и грамотный руководитель давно бы его либо реформировал, либо вовсе упразднил. Вызывать мальчишек в столицу и пристраивать их к Лучшим Людям с точно таким же успехом можно было бы и прямо из отчих домов. Всё равно оруженосцев берут либо по знакомству, либо по предварительной договорённости, либо из политических соображений — как было и в жизни, как практикуется и в Вестеросе. А если уж затеяли единообразное государственное образование, это надо было делать качественно, а не для галочки и прикармливания Арамоны и иже с ним. Однако Сильвестр не только и не думает менять что-то в сложившемся положении дел с "загоном", но и, более того, активно поддерживает бездарное руководство, даже не скрываемое казнокрадство, и, как сказали бы сейчас, буллинг начальника сего чудного местечка. Самое цензурное определение, которое можно подобрать — "Это хуже чем преступление, это просто глупость". То же самое можно сказать и о том, как обошлись с Диком Окделлом. На его примере очевидно, как кардинал собственными руками создаёт врагов короны. После гибели отца мальчика, ставшего герцогом, оставили в разорённом замке на воспитании помешанной мамаши и дядюшки-тряпки. Как это в таких условиях он стал "приверженным семейным предрассудкам" и отнюдь не тепло относящимся к нынешним хозяевам Талига?! Сразу после подавления восстания отдать юного герцога — или и его сестёр — на воспитание тем, чья верность не вызывает сомнений (как у Мартина было с Теоном), и кто сможет вырастить детей хотя бы лояльными, – никогда. Потом — вызов в Лаик и ничем не заслуженная (что сам Дикон прекрасно сознаёт) травля от Арамоны, а вслед за ним и от соучеников-"навозников". Арамона — представитель власти, а Эстебан и его шайка — семей, которые у этой власти в фаворе. Кого, кроме разве что закоренелого мазохиста, такое не наведёт на мысли, что "прогнило что-то в Талигском королевстве" и пора что-то менять? А под конец Дорак решает мало того что унизить мальчишку, после всего просто вышвырнув его обратно домой, но и сделать это как можно болезненнее — на глазах всего двора и кучи собравшихся зевак. Ничего не напоминает? Мне — казнь Эддарда Старка на глазах его дочери Сансы, которая до последнего была уверена, что выпросила для папы жизнь. То есть "великий и мудрый" старый кардинал опускается до уровня малолетнего безмозглого недо-Эйриса Джоффри, которым позже за это крайне недовольны даже нигде ни разу не замеченные в добросердечии мать и дед! Какова будет естественная реакция нормального человека в таких обстоятельствах? Скорее всего, "Если уже всё равно незаслуженно обидели, пойду и заслужу". Или, как писал Клайв Льюис: "Подозрительность часто создаёт предмет своих подозрений: «Что бы я ни сделала, меня сочтут ведьмой (или шпионкой). Так и так пропадать, лучше уж я и впрямь…»". И при этом Ричарда отсылают обратно в собственные владения: "бросают в терновый куст"! По сути, кардинал принимает решение в интересах его же политических противников. Вроде как рассчитывает, что к Ричарду потянутся оппозиционеры — но кто может всерьёз полагать, будто те, кто предал отца юноши, взрослого человека и какого-никакого, но бойца и командира, станут использовать наивного шестнадцатилетнего подростка как вождя, а не слепое орудие? Особенно Штанцлер, который, по собственному признанию Дорака, "хитёр, как Леворукий"? Другое дело — неужели всего этого не понимал никто при дворе? Почему все, даже персонажи, которые сильны, не под подозрением и опять же позиционируются как умные, хотя бы тот же Савиньяк или его дядюшка Рафиано, покорно дают совершаться на своих глазах не просто подлости, а огромной глупости? А ведь Дик отнюдь не единственный — с первого появления на страницах эпопеи и до отбытия в Закат кардинал с достойным лучшего применения упорством гоняется за оппозицией Людей Чести, не делая различия, прямо по Высоцкому, "на серых хищников матёрых и щенков". И чего добивается в итоге, нещадно "карая" по одному лишь подозрению в "неблагонадёжности"? Если до этого обиженные и не были на самом деле врагами, то, поступая с ними подобным образом, их благополучно и наверняка создали — в "лучших" традициях Эйриса, Серсеи и Джоффри. О чём, к примеру, в "Закате" Карваль говорил Арлетте прямым текстом. А Дорак ожидал, что если крупным магнатам с военным опытом открыто плевать в лицо, они должны утереться и верноподданнейше поблагодарить, что мало досталось, а не решить, что какая угодно другая власть будет лучше?! Кардинал же не устраивает аутодафе из местных "великих лордов", так чего им ещё надо, спрашивается? Тем более что в это же время реальные, всем известные оппозиционеры короля и кардинала преспокойно и успешно делают политическую карьеру! Тех же Приддов прижали лишь тогда, когда глава семейства натворил на антиправительственном и антигосударственном поприще, возможно, и не всё, что только мог, но уже преизрядно и небезуспешно. Зато уж тогда — не мелочась, всех без разбору совершеннолетних членов семьи в здравом уме… И даже доведя таким образом до восстания, правильных выводов кардинал так и не сделал. Вместо этого продолжил в том же духе, только усугубляя ситуацию. Надор и Эпинэ оказались задавлены непосильными налогами. И что в итоге? С одной стороны, стоит вспомнить, как в конце "От войны до войны" Алва в разговоре с Дораком предлагал погасить долги Эпинэ по налогам за счёт Кэналлоа. То есть за всё это время обе некогда мятежные провинции уже, прямо говоря, превратились попросту в дыры в бюджете. То, что с них "дерут три шкуры", стало выходить боком самому центру: почти половина королевства оказалась разорена настолько, что приносит казне только убытки. Как говорил Паткуль у Алексея Толстого в "Петре Первом": “От алчности и мздолюбия, воистину, не только нам, но и себе готовят разорение”. Для сравнения: даже мартиновский Кровавый Ворон, заявлявший, что, “прощая мятежников, только сеешь семена нового мятежа”, не обирал до нитки целые Королевства! Даже Тайвин, хотя во время военных действий и разорял владения своих противников самым безжалостным образом, и не задумываясь, что плюёт в колодец, который ещё пригодится воды напиться – ну так не Евгений Онегин, Адама Смита не читал, за неимением даже отдалённого аналога последнего в Вестеросе – но после перемирия, одарив трофеями свою родню и сторонников, пытается заставить всё течь как обычно, только по новому руслу. Причём у Семи Королевств до самой смерти Старого Льва нет реальных внешних врагов: угроза от Дэйнерис тогда остаётся ещё в перспективе. Тогда как Талиг постоянно с кем-нибудь да воюет, так что деньги нужны постоянно, и деньги немалые! Это в "умную" голову Сильвестра ни разу не приходило за столько лет? Но, видимо, увы, нет, так как то, что "Надор должен быть превращён из склепа в цветущую провинцию", решает уже не один год спустя после смерти Дорака Лионель Савиньяк, и то лишь когда ситуация в стране стала откровенно… аховой. Не менее важна и другая сторона. Для жителей беспощадно обираемых провинций, причём уже не только дворян, связанных родством или присягой с предводителями восстания, а всех, до последнего крестьянина, враждебность к действующей власти становится глубоко личной. Лучший, по мнению кардинала, способ не допустить нового восстания — превращать без малого полстраны в пороховые бочки, тем более что обе провинции граничат с далеко не самыми дружелюбными соседями королевства, давно уже зарящимися на талигские территории?! А ведь пади наказание лишь на тех, кто непосредственно был замешан в мятеже, и пришли из столицы для управления землями тех же Эпинэ не алчных бездарей Маранов, а кого-нибудь вроде Валмонов, вернувшегося Робера могли и не встретить как спасителя-избавителя и только что не мессию… Но простой народ, несмотря на то, что местное Средневековье давно осталось в прошлом, для Дорака даже не пешки, которые можно запросто жертвовать и разменивать, а клетки доски: куда они денутся – если уж что, бабы новых нарожают. Это со всей беспощадной очевидностью демонстрирует решение кардинала бросить на произвол судьбы атакованную бириссцами Варасту. Эта провинция практически беззащитна – что, кстати, тоже отнюдь не лучшим образом характеризует военное и политическое руководство Талига, учитывая, что Вараста, как не раз подчёркивается на протяжении книги – житница всего королевства. Как обстоят дела в Надоре и Эпинэ, выше уже говорилось – и при таком раскладе отдать ещё четверть страны, причём, без преувеличения, жизненно важную, иностранцам, которых, что бы там ни думал самоуверенный почище Альдо кардинал, потом ещё поди оттуда выгони? Запросто принять неизбежный в таком случае голод и волнения по всей остальной территории королевства? И всё это лишь для того, чтобы получить предлог для "чистки" среди дворянства?! Пирр, потеряв в битве не более десятой части своей армии, воскликнул: "Ещё одна такая победа, и мы погибнем!" А то, что бедственным положением Талига могут воспользоваться не только кагеты, Дорак опять же и не думает. Есть же непобедимый Рокэ Алва, которым до сих пор успешно затыкали все дыры. Но если нападение на Варасту всё же было организовано извне, то фанатиков, объединённых Авниром в формально антиэсператистскую Лигу, прикормил уже сам кардинал. Даже если сравнивать с Серсеей, вновь узаконившей “Мечи и Звёзды” — с её стороны это был, по сути, шаг самозащиты, попытка оседлать уже поднявшуюся волну, чтобы стекающиеся в столицу толпы отчаявшихся и озлобленных Войной Пяти Королей бедняков, нашедших в новом верховном септоне вождя, не обратились против неё и её маленького сына-короля. Дорак же создавал орудие для новой атаки на Людей Чести. Но мог ли он не понимать, что удержать строго в заданном русле свору фанатиков, возглавляемую полубезумцем, невозможно в принципе? Что неизбежно найдутся те, кто под предлогом расправы с "нечестивыми" под шумок просто будет сводить личные счёты, как соседи матери Луизы? Что "висельники" не упустят такой шанс под прикрытием чёрных лент "грабить, а не еретиков бить"? Если и вправду не понимал, такому глупцу во главе государства явно делать нечего. Если же понимал, но считал "допустимыми издержками"… тем более нечего. И даже со своими союзниками, кроме столь могущественных, как Алва или Ноймары, Дорак ведёт себя, если присмотреться, вполне в духе Серсеи — то есть, мягко говоря, без особой благодарности. Да, те же Мараны сами всё время, что хозяйничали во владениях Эпинэ, старательно рубили сук, на котором сидели и они, и их ближайшие родичи Колиньяры. Но с Манриками дело иное. Вроде бы читателю намекают, что от Дика хотели избавиться специально для того, чтобы одарить землями Надора верно державшего руку кардинала этого рыжего клана. Однако на деле даже после того, как юношу отправили фактически в изгнание, а его сестра попала ко двору, Дорак вовсе не торопится способствовать не то что непосредственно прибиранию северной провинции к рукам алчного графа Леопольда, но и подготовке почвы для этого в виде брака Айрис Окделл с Леонардом. Сам наследник Манриков может сколько угодно думать, что это так же неизбежно, как новый восход – однако события показывают, что желание его папаши совсем не равно желаниям и тем более планам кардинала. Более того, перед смертью Дорак планирует… истребление вслед за "спрутами" и "фламинго"! И почему? Потому что они могут не принять задуманное им возведение на престол Рокэ Алвы! Манрики никогда не давали повода усомниться в своей лояльности королю и кардиналу — пусть и верны были, по сути, лишь своей семье и своему кошельку. Но "прощупать" их на предмет согласия с очередной затеей их патрона — никогда! Зачем, когда можно действовать по давно уже привычному принципу "нет человека — нет проблемы"? Надёжнее способа растерять последних сторонников нарочно не придумать! Хотя, если задуматься: уже на начало книги – есть ли хоть кто-то, кто предан не талигойскому престолу, не Рокэ Алве или другому магнату, а именно кардиналу? Именно предан, а не служит, подобно Арамоне или тем же Манрикам с Колиньярами, потому что Дорак больше платит или потому что, как говорила Серсея, "боится его больше, чем его врагов"? Стоит помнить, что королеве Ланнистер, как и её кумиру-отцу, от которого она и переняла эти взгляды, пришлось на собственном опыте узнать, сколь ненадёжна такая "верность"… Да и зачем, собственно, кардиналу понадобилось затевать такое сложное и опасное в первую очередь для королевства дело, как смена династии? Он и так фактически правит, пока Оллар царствует — и намеревается оставить всё так же при Алве. Так какой смысл вместо послушного Фердинанда и затем Карла Сэц-кого-бы-то-ни-было сажать на престол непредсказуемого — временами до неадекватности — Рокэ Алву? Менять шило на мыло — или даже кукушку на ястреба, то бишь Ворона! Как говорил Абаж в "Королевстве кривых зеркал" (книге, а не фильме): "Чего мы добьёмся, если снимем корону с уродливой куклы и наденем её на красивую куклу?" На первый взгляд, дело только в "красивости", то есть в огромной популярности Рокэ Алвы в Талиге, особенно среди военных. Авторитет же короля Оллара упал так низко – главным образом, собственно, стараниями именно Дорака и отчасти самого Алвы, — что, как писала Камша о другом короле в "Хрониках Арции", "плакать по нему никто не будет"… Стоп. Даже если руководствоваться завещанием Франциска, Алвы наследуют трон Талига лишь в случае прекращения династии Олларов. Но и помимо трёх замужних сестёр Фердинанда — хотя аналога салического закона в чистом виде вроде бы в Талиге не существует, — дети Катарины формально бастардами так и не признаны. И по закону наследовать королю должен был бы принц Карл, а регентом при нём, скорее всего, стал бы ближайший (а не седьмая вода на киселе, как Алва) родственник Фердинанда — муж принцессы Георгии, могущественный герцог Ноймаринен. И если бы даже незаконнорожденность Катарининого выводка подтвердили официально, не факт, что, пусть минуя Георгию, наследником Олларов не мог бы быть признан старший из прямых потомков отца Фердинанда, Франциска II, мужского пола — то есть Людвиг Ноймар. Пресловутое завещание Франциска? Завещание почти четырёхсотлетней давности? Как весьма точно подмечено у Акунина в "Алмазной колеснице": "мёртвый лев перестаёт быть царём зверей и превращается в обычную дохлятину". А учитывая, что Ворону и самому-то быть королём совершенно не хочется… Но прихода к власти Ноймариненов Дорак не может допустить ни в коем случае. Старый Волк править умеет – во всяком случае, такого, откровенно скажем, бардака в своих землях, как Алва в подчинённой ему армии, точно не развёл. Так что новый король или даже регент из этой династии явно захочет править сам, по собственному разумению, а не по суфлёрству Сильвестра. А тому это совершенно не нужно – как бы компетентен ни был преемник Фердинанда. Кардинала не волнует "благо государства", он хочет лишь одного: властвовать сам, так, как считает нужным. Не случайно за всё время пребывания на страницах книг рядом с ним не наблюдается ни единого хоть мало-мальски толкового заместителя или хотя бы помощника. Так замыкали власть исключительно на самих себе и Тайвин Ланнистер (хотя даже у него имелась чрезвычайно удобная "правая рука" в лице неглупого и при этом абсолютно неамбициозного младшего брата Кивана, так что в итоге Варису пришлось и того убить), и Джон Аррен. Однако ни один из них так не "поработал" над крахом своего королевства, как Квентин Дорак. Так что если бы действие эпопеи разворачивалось в Вестеросе или в любой обычной стране, где своя рубашка ближе к телу, а не в Кэртиане, где любой мало-мальски положительный персонаж авторским произволом обязан быть на стороне Рокэ Алвы, не понадобилось бы никаких гоганов и никакого Альдо, чтобы ввергнуть Талиг в хаос. Но тогда, перефразируя Тириона, это были бы не "Отблески Этерны". Кстати, о Тирионе. Невольно вспоминается его разговор с Дэйнерис в сериале: “Таргариены, Ланнистеры, Баратеоны, Старки, Тиреллы… Они как спицы в колесе: сначала один сверху, потом другой, а колесо всё вращается, давя тех, кто оказался на земле. — Красивая мечта: остановить его. Вы не первая… — Я хочу не остановить. Я хочу сломать колесо”. Как бы извращённо авторы потом ни вывернули эту идею, смысл в ней как раз есть. Верховная власть может охранять порядок и покой в стране лишь тогда, когда она хотя бы относительно стабильна — а о какой стабильности может идти речь, если на трон может сесть любой, кому под силу набрать достаточно большую армию, даже если никаких прав на престол не имеет (как Серсея и её дети)? А Дорак, напротив, создаёт прецедент и вновь запускает то самое колесо — или, выражаясь термином ОЭ, Шар Судеб. И если уж кого проклинать за это, то не Дика Окделла и даже не Альдо "Ракана", а именно кардинала Сильвестра.