Волна

- Я, кажется, сказала тебе выспаться, - критическим взглядом окидывает ее Эйла, высокая синеволосая красотка с изящными чертами лица, цокая языком и выглядя очень и очень недовольной тем, сколько работы ей предстоит с этими черными кругами под глазами у Гриффин. Той совсем не стыдно, она только пожимает плечами, вертя в руках сценарий и пытаясь понять, как же долго еще проживет ее героиня, если и дальше будет шляться по всяким подворотням. У Эйлы рабочий график превращается в ад, потому что съемки в самом разгаре, и она таскает с собой повсюду термос с кофе, который Кларк сейчас бессовестно тащит у нее из-под носа. - Зато я наконец-то запомнила слова, - зевает блондинка, прикрывая рот бумагами сценария, и думает, что, может, вчера ей не стоило отказываться от того, чтобы зайти к зеленоглазой. Это было совсем не в духе Гриффин – заходить домой к незнакомым людям, но почему-то рядом с Лексой ей казалось, что она нашла что-то очень близкое и родное. Как будто в ней чего-то не хватало, только она не знала об этом, привыкнув, а теперь это вдруг появилось у нее – и дышать стало свободнее. И то доверие, с которым Лекса обращалась к ней… Это вообще нормально? Нет, Кларк, конечно, тоже хотела бы тогда зайти к ней, поговорить, познакомиться ближе, но ведь шатенка даже не могла видеть ее, доверяя слепо – в буквальном смысле. Этого Гриффин понять не может, но вот это отчаянное доверие с полной отдачей разбивает ей сердце от того, как, наверное, сложно сейчас Лексе. Почему-то ей кажется, что зеленоглазая видит – или чувствует – куда больше, чем она когда-нибудь сможет увидеть и почувствовать. - Мне-то какое дело, - раздраженно качает головой Эйла, поправляя ей волосы и отворачиваясь, чтобы отойти в другой конец павильона. Она идет уверенно, так, как ходят те, кто любит себя больше всего мира, и Кларк задумчиво смотрит на ее расправленные плечи, машинально сравнивая ее походку с походкой новой знакомой. Вчера она, конечно, была немного пьяна, но движения Лексы врезались ей в память: по тротуару у бара – втянув плечи и голову, чуть сгорбившись, очень медленно и неуверенно, к дому – бодрыми шагами, едва ли не пританцовывая. Лекса неправильная. Точнее, кто-то сделал ее такой. Когда Кларк закрывает глаза, вместо спасительной темноты и дремы на внутренней стороне век расползаются белой паутиной тонкие змейки шрамов, опутывающих яркую зелень. На загорелой коже они выглядят почти соблазнительно – на самом деле, это только придает Лексе сексуальности, но Гриффин помнит, что это за шрамы и что они означают. И, кажется, искренне ненавидит того или то, что сделало это с шатенкой, потому что… Наверное, Кларк бы знала тогда, что делать; сейчас же она только тупо смотрит на собственные ладони, вспоминая, какой горячей была кожа Лексы под ее рукой. Она не знает, как правильно вести себя. Что вообще за хрень?! Она приказывает себе выбросить зеленоглазую из головы, но это получается очень и очень хреново – никак. Кларк чувствует себя пятнадцатилетним подростком, впервые встретившим красивую девушку, которая посмотрела на него, - эйфория сменяется усталостью, усталость – раздраженностью, раздраженность – растерянностью, а растерянность – эйфорией. Если честно, то это не слишком-то помогает ей учить вечером сценарий, потому что ее мучает только один вопрос: откуда же у шатенки эти странные шрамы, ни на что не похожие? Она и сейчас об этом думает, только уже не так постоянно – жгучее любопытство сменилось глубоким интересом. - Значит, вчера ты ушла из бара с какой-то девушкой, - плюхается на стул прямо перед ней сияющая Октавия, держащая в руках стаканчик с горячим чаем и постоянно поправляющая волосы. Вид у нее явно лучше, чем у Гриффин, - хотя это, впрочем, и неплохо, ведь персонаж Кларк по сценарию валяется в грязи, плачет кровавыми слезами, хватается за рубашку Октавии и пытается сдохнуть раньше времени. Потом, правда, ее все равно спасает Мерфи, которому как бы абсолютно похер на то, умирает она или нет. У Мерфи странный персонаж – темная лошадка, которой все равно кого спасать или убивать. Милашка. Финн смотрит на их мучения с Беллами и просто разбивает пару их персонажей, как раз после чего Кларк и валяется в грязи, по сюжету проклиная жизнь, а на самом деле – Коллинза, потому что лежать в мокрой, липкой херне не слишком приятно. Брюнет сжалился над ней только один раз – как раз в случае с Мерфи – и теперь ее персонаж безоговорочно влюбится в него. Ну, не то чтобы Кларк этому рада, но все лучше, чем целовать Белла. По крайней мере, Джон – не Джина – на вопросы про Белларк и про то, как он чувствует себя, разбивая «такую шикарную пару», может просто показать фак или послать всех нахуй. Он совсем не зазвездился, нет, просто, блять, как был гопником с какого-то южного района, так и остался, только одеваться начал более дорого, вот и все. Мерфи даже немного нравится Гриффин – не в сексуальном смысле, слава богу, но он из тех, кому хоть и не особо хочешь доверять, но довериться так или иначе можешь. И у него веселые интервью. - Кларк! – отвлекает ее от мыслей Октавия, щелкая пальцами у нее перед носом. – Я тебя про ту девушку спрашивала. Она откидывается на спинку удобного кресла, смерив подругу подозрительным взглядом: - Удивительно, что ты вообще заметила, как и с кем я уходила, в твоем-то состоянии. - Мне Аня сказала, - пожимает плечами Блейк, допивая чай и бросая пустой стаканчик в сторону мусорки, и Кларк зачем-то смотрит на то, как он стукается о стенку и падает в полуметре от корзины, оставаясь лежать белым пятном на темном полу. Ей очень скучно, и апатия медленно разливается по телу, наполняя руки и ноги свинцовой тяжестью. – Ну, - глаза подруги загораются огнем, - ты спала с ней? - С кем? – лениво тянет Гриффин, думая, стоит ли звонить Лексе прямо сейчас или лучше подождать немного. Она совсем ничего о ней не знает, только имя, внешность и то, что шатенка одевается в яркие, несочетающиеся вещи и немного теряется, оказываясь в незнакомых местах. И еще у нее накачанные ноги – не такие, как если бы Лекса ходила раньше в спортзал каждый день, нет, Кларк сама туда ради роли целый год ходила; у Лексы такие ноги, словно бег был чем-то очень важным в ее жизни. Те голубые обтягивающие брюки совсем не скрывали этого: напряженные мышцы бедер, плавно перекатывающиеся при ходьбе, упругие ягодицы, каменные икры. Гриффин за целый год ничего похожего не добилась. - Ну, - нетерпеливо пихает ее в бок О, - с девушкой этой! - Неа, не спала, - качает она головой, поражаясь неугомонности подруги. – Я тебя домой отвозила, если ты не помнишь. - Но она хоть красивая? – подозрительно хмурит брови Блейк, и этот простой жест отчего-то снова напоминает Кларк о Лексе. Красивая?.. Безумно. Раньше Гриффин бы не стала заморачиваться и просто трахнула бы такую в первую же ночь знакомства – сейчас же она почему-то кроме желания чувствует и нежность. Это нормально – испытывать такое к почти не знакомому человеку?.. - Очень, - не спорит Кларк. - Тогда почему? – взгляд у О настолько непонимающий, что светловолосой вдруг становится горько от того, как все банально в ее жизни: - Она не видит, Октавия. - Ох… - растерянно выдыхает Блейк и смотрит на нее, как нашкодивший ребенок – немного неуверенно и расстроенно, будто от ее вопросов Кларк может рассыпаться по кусочкам. Брюнетка мнется, не решаясь спросить, но все же не выдерживает и договаривает: - Тогда зачем ты поехала к ней? Зачем? Кларк пытается найти ответ на этот вопрос целый день. - Я не знаю, О, - она сжимает пальцами виски, в которых начинает зарождаться пульсирующая боль, и думает о белых шрамах. Они вдруг кажутся ей похожими даже не на паутинки, а на трещины – и вот это определение им подходит гораздо больше. Чертовы трещины отражаются в ее сердце. Наверное, это трескается самообладание Кларк. Она слабо понимает, что происходит, потому что Лексы в ее голове слишком много, но что еще хуже – Лекса в ее голове какая-то опустошенная и не цельная – растерянная и робкая, сильная и независимая, ожесточенная и уверенная. У ранимой шатенки пустые зеленые глаза и белые шрамы, у нее же жесткой и самоуверенной полные чувственные губы; и если вторую хочется просто повалить на кровать и заняться с ней сексом, то первую хочется просто прижать к себе и постараться понять. Это немного сложно. Ложь. Это слишком сложно. *** - Оставь меня… - умоляет она склонившуюся над ней темноволосую девушку, хватаясь леденеющими пальцами за ее синюю рубашку, и собственные волосы лезут ей в лицо, испачканные чем-то алым. В серо-зеленых глазах брюнетки рядом читается необъяснимый страх, и она совсем не хочет видеть его в таком родном лице, неловко касаясь ее щек потемневшими от ссадин ладонями. – Я слишком устала от нашего противостояния… Дай мне умереть, Мария, мне слишком больно. - Хрена с два я тебя оставлю, - отчаянно ударяет ладонью по стене возле ее головы брюнетка, стараясь сдержать слезы, и она едва сдерживает стон боли, когда холодная ладонь касается кожи рядом с раной. Она… Кларк вдруг начинает терять собственного персонажа, понимая, что их и без того тонкая связь рвется от такого простого действия. В глазах Октавии слишком много эмоций, руки ее слишком холодные, и Гриффин снова начинает думать о Лексе, хотя должна думать о том, как бы «прожить еще пару минут, пока не придет кто-нибудь на помощь». У нее в памяти ярко светят фонари у небольшого уютного дома, отражаясь бликами от стекол окон, и глаза Лексы мечутся под закрытыми веками. У нее в памяти горячая кожа шатенки. Ее тонкий аромат. Ее длинные волнистые волосы. Кларк думает, что Лекса дала ей номер, хотя не видела даже, кому дает его, не представляла, что это за человек, - и от этого ей вновь хочется улыбаться от непривычного счастья. Эйфория накатывает на нее сплошной волной, пока она смотрит все еще отчаянным взглядом на стоящую возле нее на коленях Октавию, в глазах которой читается явное «испортишь дубль – убью», прогоняя апатию. Она просто надеется, что ее самообладания достаточно, чтобы не улыбнуться прямо сейчас, когда до конца сцены осталось пять… четыре… три… - Снято! Она все еще не умеет точно угадывать время, когда Коллинз решит, что с них достаточно. Октавия встает, отряхивая колени от налипшей грязи, и подает руку Гриффин, помогая подняться. *** Она заходит в бар, приветливо улыбаясь все тому же охраннику на входе, который кивает на молчаливый вопрос, и чуть поводит плечами, прежде чем окунуться в совсем иную атмосферу. Сегодня здесь все так же шумно, людно и необычно, и Кларк немного сложно протискиваться сквозь танцующую в едином порыве толпу, сбрасывая с талии руки особо наглых незнакомок. Интересно, если бы Лекса могла видеть, понравилась бы ей Гриффин – или нет? Этот вопрос почему-то не отпускал ее. - Привет, - улыбается она повернувшейся к ней Ане, на которой теперь куда более скромная рубашка, не скрывающая, впрочем, звериной силы, таящейся в этом сильном теле. Женщина вскидывает бровь, но, кажется, узнает ее и сразу начинает смешивать в шейкере Б-52, как только Кларк открывает рот, чтобы попросить сделать это. – Э… Я хотела спросить… - Про Лексу? – понятливо хмыкает бармен, ставя с громким стуком хайбол прямо перед ней, едва не расплескав содержимое, и Гриффин осторожно подтягивает стакан к себе. Аня не выглядит довольной, и ее узкие глаза неприязненно щурятся, окидывая ее внимательным взглядом, под которым Кларк очень хочется слиться с окружающей толпой и исчезнуть, но она лишь расправляет плечи и кивает. - Тогда лучше подожди минут десять здесь – она скоро приедет. - Оу, - смущается Кларк, не уверенная в том, хочет ли этого. Может, стоило бы сначала позвонить ей, поговорить – но сегодня Финн дал им настолько короткий перерыв, что она физически не успела этого сделать, вместо этого запостив в твиттер фотку Октавии со вчерашнего вечера с подписью «о да, детка, это подстава». Блейк в ответ не сказала ничего, всего лишь ответив ей той дурацкой фоткой с универа, и они даже поссорились, не разговаривая друг с другом рекордные двадцать минут. Потом, правда, им надо было снимать продолжение сцены, в которой безутешная О рыдает над едва дышащей Гриффин, а Мерфи в роли супермена вылетает из-за угла своей фирменной походкой. Получилось, конечно, немного не так, как задумывалось, потому что Джон врезался в Октавию, которая рухнула на Кларк, придавив ту локтем, и Коллинз пообещал прикончить всех троих. Гриффин только пожала плечами, Октавия поржала, а Мерфи… Мерфи – это Мерфи. В следующую секунду Финн обещал сломать когда-нибудь ему средний палец. Аня обслуживает других девушек, обнимающих друг друга, пока Кларк старается выглядеть как можно более мрачной, чтобы не привлекать внимания кружащих по залу в поисках добычи свободных лесбиянок и бисексуалок. Кто-то даже тыкает в нее пальцем, видимо, узнав, и она на автомате подписывает автограф, надеясь, что фанатам хватит мозгов не фоткать ее сейчас. Она ж все равно не заметит вспышки, слишком здесь ярко и шумно, а вот последствия могут быть не самыми приятными. Рейтинги сериала и так понемногу падают, впрочем, пока еще не в страшных цифрах. - Волк! – возникает за спиной Ани высоченная женщина с белыми волосами, собранными в высокий хвост, и беспалевно хлопает ее по заднице, не стесняясь чужих взглядов. – Тебя сменить? - Мозги себе смени, - абсолютно равнодушно бросает та, не отрываясь от работы, и Кларк искоса наблюдает за тем, как незнакомая женщина что-то шепчет на ухо Ане, не отрывая взгляда от самой Гриффин. Это довольно сильно напрягает, но она старается не обращать на это внимания, уверяя себя в том, что незнакомке просто интересно. Бармен терпит это недолго, вскоре буквально взрываясь: - Да блять, просто исчезни! – ее лицо неожиданно смягчается. – О, вот и Роан. Кларк поворачивает голову как раз в тот самый момент, когда к барной стойке подходят двое – Лекса и красивый парень с длинными волосами, идущий близко к ней и касающийся ее плеча. На этот раз шатенка выглядит куда более уверенной и на губах ее даже играет спокойная, безумно красивая улыбка, заставляющая сердце Гриффин биться в несколько раз чаще. Они совсем рядом, понимает она, когда зеленоглазая останавливается прямо напротив нее, замирая в ожидании, и Роан осторожно отпускает ее рукав, которого касался. - Ты Кларк? – интересуется он хриплым голосом, и она машинально кивает, не в силах отвести взгляда от Лексы. На ней черная длинная рубашка, воротник которой расстегнут, волосы ее аккуратно переброшены на одно плечо, вместо голубых брюк – черные джинсы, все так же обтягивающие стройные ноги, и кеды. Видимо, на этот раз ей кто-то помог собраться – или для черных вещей у нее был отдельный шкафчик, потому что на этот раз зеленоглазая выглядела просто умопомрачительно. Только очень и очень странно - с закрытыми глазами. - Привет, Кларк, - произносит Лекса сильным, громким голосом, разительно отличающимся от того, что она слышала раньше. Теперь блондинка почти не сомневается, что до случившегося, все еще остающегося за завесой тайны, шатенка работала где-то в опасном месте, потому что шрамы у нее были не только на лице. Сейчас она видит и тонкую полоску огрубевшей кожи, спускающуюся от шеи к ключицам, и едва заметный припухлый шрамик на виске девушки, заметить который вчера ей не удалось. Лекса вдруг отрывается от Роана и делает шаг вперед. Совершенно уверенный такой шаг, как если бы она могла видеть, - и даже не покачивается, останавливаясь, не пытается руками искать опору. Кларк не знает, зачем это делает, - может, ей просто нужно дотронуться до нее, чтобы что-то понять для себя, - и медленно подходит вплотную к девушке, чтобы ненароком не испугать ее неожиданностью. Роан уже не смотрит на них, вовсю разговаривая с Аней о чем-то очень громко, и Гриффин слышит краем уха что-то вроде «посадить», «черта с два меня посадят», «фараоны», «сестра», «заботиться». Голос у него злой и раздраженный, но когда он начинает говорить что-то про Лексу, тон его сразу смягчается, становится более плавным и теплым. Веки шатенки вдруг вздрагивают – и поднимаются. Она сжимает зубы, когда пустой взгляд останавливается прямо на ней. Ей так хочется верить, что Лекса видит ее… - У меня не было времени тебе позвонить, - извиняется Кларк, надеясь, что шатенка почувствует ее искренность, и улыбка с полных губ Лексы никуда не уходит, не меркнет: - Ты так много работаешь? - Снимаюсь в сериале, - пожимает она плечами, отчего-то вдруг не находя в этом ничего особенного. – Ну, ты можешь в гугле поиска… Блять, - ругается Гриффин, понимая, какую чушь сказала. – Прости, я… Ну, немного непривычно. - Все нормально, - Лекса вдруг поднимает руку, проводя ладонью по шее Кларк, оглаживая острый подбородок, внимательно изучая пальцами ее лицо осторожными и легкими касаниями. Кларк кажется, что в ней сейчас столько солнца, света и счастья, что хочется петь, ей кажется, что столько тепла в ней не было уже очень давно – и все это просыпается в ней, стоит светловолосой почувствовать, с каким трепетом дотрагивается до нее шатенка. И это вдруг становится таким интимным для нее, что она просто не выдерживает, мягко отстраняясь и удерживая Лексу за запястье: - Не хочешь погулять? Та почти не думает: - Конечно. Кларк терпеливо ждет, пока та попрощается с Аней и Роаном, пожав ему руку и хлопнув по широкой спине, и думает, что вляпалась. Как там говорится в книгах? Она давно их не читает. Она просто чувствует себя сейчас слишком счастливой. *** Гулять с Лексой оказывается гораздо проще и приятнее, чем она боялась, потому что та совсем не тормозит и идет достаточно быстро и уверенно: для этого ей хватает только касания плеч с Кларк. И та каждый раз сходит с ума от этого, ощущая заливающее ее сердце тепло, покупает им обеим по банке колы и с немым восхищением смотрит, как шатенка мгновенно вскрывает жестянку, прикладывая к губам. Слепые так себя не ведут; до этого времени ей вообще казалось, что слепые должны ходить с собаками и тростью, нащупывая путь. Оказалось – нет. - Как твоя фамилия? – любопытствует Гриффин, чуть сдвигаясь влево и обходя дорожный знак с другой стороны, чтобы не дать Лексе в него врезаться. Сейчас это кажется таким естественным и органичным – чувствовать ее сильное плечо рядом, направлять ее и одновременно слушать красивый глубокий голос. Она думает, что может привыкнуть к этому всего за один день. К самой Лексе она точно привыкла. - Трей, - улыбается ей шатенка, поправляя волосы свободной рукой, и Кларк улыбается ей в ответ, жалея лишь о том, что та не в силах этого увидеть. Люди говорят Гриффин, что у нее красивая улыбка, да она и сама так думает. – Аня сказала, ты хотела что-то спросить. Кларк обещает себе никогда больше не разговаривать с Аней. - Почему ты вчера поверила мне? – тихо спрашивает она, и Лекса вдруг притормаживает ее за рукав: - Давай сядем. Она привычно кивает, тут же шипя и ругаясь сама на себя, и уже вслух соглашается, быстро находя скамейку и садясь на нее так, чтобы видеть лицо шатенки. Взгляд той постоянно бродит из стороны в сторону, все еще нервируя Кларк, но это, по крайней мере, уже не пугает ее так сильно, как раньше. Лекса выглядит немного смущенной, и Гриффин кажется это особенно милым - шатенка кусает нижнюю губу и растерянно хмурится: - Тебя это …разозлило? Кларк хочет рассмеяться, но у Лексы слишком серьезный и расстроенный вид. - Нет, просто мне сложно понять тебя. Ты ведь… ну, не видишь меня, не знаешь, как я выгляжу, что я за человек, а уже приглашаешь домой. Это немного странно, если честно. Просто… Кто знает, кем бы я могла быть. Вдруг, я какой-нибудь маньяк. - Но ты же не маньяк, - непонимающе отвечает ей Трей, и Гриффин слабо улыбается в ответ на это: - Ты понимаешь, что я имею в виду. Она подавляет глупое желание провести пальцем по лбу шатенки, чтобы разгладить собравшиеся на переносице морщинки, потому что Лекса снова теряется: - Да, но… Это глупо, - вдруг густо краснеет зеленоглазая. И это, блять, самое милое зрелище, которое Кларк когда-либо видела. - Что глупо? - У тебя просто очень красивый голос и… Мне просто захотелось тебе поверить. И от тебя пахнет солнцем, - абсолютно серьезно отвечает ей Лекса. - Не выжженной пустыней с песком на зубах, а теплым, весенним… Я же говорила, что это глупо. Кларк молчит, подбирая слова. Ее иногда называют солнцем – и Октавия, и Белл, и мама. Но вот так искренне – никогда. И это уж точно не кажется ей глупым или смешным. Ей почему-то чертовски хочется плакать. - Это не глупо, Лекса, - наконец отвечает она и кажется себе невероятно жалкой. – Просто я бы так не смогла. - Тебе и не надо, - ладонь Трей лаконичным жестом указывает на собственные глаза, и Гриффин подмывает спросить про шрамы, но что-то в ней говорит – еще не время. – Нам всем иногда нужно довериться кому-то незнакомому. И я рада, что этим кем-то оказалась ты. Пока Кларк пытается привести ноющее от странного тепла сердце, Лекса вопросительно вскидывает брови: - Опиши себя. Она смеется. И не знает, с чего начать. *** - Ты все еще хочешь познакомиться с Джей-Ти? – спрашивает у нее Лекса, когда они подходят к ее дому, и Кларк не в силах отвести взгляда от ее лица, освещенного фонарями. Она все еще хочет познакомиться с ее енотом, с ее братом, с Аней, с ее историей и всем, что связано с самой Трей, - это кажется странным, но Кларк уже смирилась. В голосе шатенки звучит явная надежда на то, что Гриффин согласится, и та просто не может устоять: - Конечно. Шатенка открывает дверь, с первого раза попадая ключом в замочную скважину, пропускает вперед Кларк с истинно джентльменским поведением, развязывает шнурки, глядя куда-то в стену напротив. Гриффин осматривается первым делом, быстро стащив с ног кроссовки, и с удивлением замечает, что дом куда больше, чем она думала. В коридоре висят куртки – пара мужских, видимо, принадлежащие Роану, и военная форма, на которую Кларк пялится с особым интересом. Роан выглядит опасным. Но он выглядит опасным в духе южных районов и ножей в печень, а не армии США – что, кстати, тоже удивительно, учитывая, что живут они в Ванкувере. Она хочет спросить про это, но вдруг замирает: из двери напротив высовывается маленькая любопытная мордочка с блестящими глазами, быстро оценивающая ситуацию, а потом мимо Кларк проносится маленький вихрь, врезавшийся в смеющуюся Лексу. И, блять, ее смех… Гриффин хочет слышать его как можно дольше, пока енот цепляется за свою хозяйку, тыкаясь носом в ее раскрытые ладони. - Кларк, это Джей-Ти. Джей-ти, это Кларк. - Он милый, - замечает блондинка, опускаясь на корточки рядом с улыбающейся Лексой, и та быстро кивает: - Ага, но он очень наглый. Не позволяй ему тобой манипулировать. Шерсть у енота оказывается очень жесткой, и он настороженно смотрит на нее, явно желая укусить, поэтому Кларк только вскидывает руки, чуть отодвигаясь: - Я ему не слишком нравлюсь. - Он просто ревнует, - Трей встает, чуть пошатнувшись, но тут же вернув себе равновесие, и тянет руку к Гриффин, заставляя ту вновь податься вперед. – Пойдем, Кларк. Она вытаскивает из кармана куртки сценарий, отправляет одной рукой сообщение О, чтобы та ее не ждала, и послушно идет за Лексой куда-то по коридору, слыша, как носится по соседней комнате сошедший с ума от радости Джей-Ти, которого наконец погладила хозяйка.