Альтернативная история

Наступало роковое первое марта. Утром Желябов и Кибальчич отправились на дело с коробкой из под конфет, заряженной взрывчаткой, над которой Кибальчич работал всю ночь. Ведь общего плана действий не было. Заплатив целковый, террористы арендовали на день небольшую повозку с двумя лошадьми и отправились к площади перед зданием Сената, где обычно замечали проезжающего министра, который мотался туда чуть ли не каждый день. Удача явно благовалила им. Простояв около трех часов, они наконец увидели подъезжающую карету из которой вышла их долгожданная жертва. Кругом обставленный многочисленной, но отнюдь не самой успешной охраной, министр зашагал по вычищенной дороге. Соазу же Желябов дернул лошадей, чтобы подъехать поближе, но те предательски заступорились и не двинулись с места. В следущее же мгновение Кибальчич вместе с "конфетами" соскочил с повозки и стремглав помчался к Лорис-Меликову. Охрана сообразила не сразу, он успел бросить бомбу позади министра. Она приземлилась далеко от назначенной цели, но достаточной, чтобы по крайней мере смертельно ранить. Звенящий столб снега, огня и крови поднялся над столицей. Николай в последний момент успел свалиться на землю, но попытавшись встать, обнаружил, что крепко ранен в голень. Совсем рядом корчились от боли казаки, утопая в растворенных от крови сугробах. Желябов замешкался. Он мог бы уйти! Уехать! Сейчас! И никто его не поймает, но он не мог бросить такого, верного делу революции, человека. И лошади наконец тронулись. Растревоженная площадь была пуста, но из здания и со стороны набережной уже спешили жандармы. - Как же ты так! - выдохнул Андрей, затаскивая друга на телегу. - Получилось! - просиял Николай. Внезапно Желябов почувствовал сильный удар приклада в затылке, он медленно свалился без чувств, и сзади кто-то злорадно усмехнулся: - Ну, Желябов, теперь ты за все ответишь! - Сегодня было покушение на Михаила Тариеловича. Ужас. Какой УЖАС охватил Россию. - мрачно произнес император, войдя в покои жены. - Я надеюсь, ты отменишь сегодняшнюю поездку на смотр войск? - в ужасе спросила Юрьевская. Судьба Лорис-Меликова ее видимо не особо беспокоила. - Сегодня я никуда не поеду. - он подошел к княгине и нежно обнял ее. И былые мысли вдруг улетучились из его седеющей головы. - Вы поймали всех злодеев? - Поймали их главаря...и еще четверых, на Малой Садовой под улицей рыли подкоп, туда заложили бомбу, видимо для меня... Юрьевская широко распахнула и без того огромные глаза, уставившись на любимого, которого могло сегодня не стать. - Я дам стране то, что она ждет многие десятилетия. - тихо добавил Александр, понимая какой резонанс поднимется в высших кругах, но доверится он мог разве что одному человеку. Раненого Лорис-Меликова сразу же отвезли в военный госпиталь, который находился неподолеку от места взрыва, где ему не без надежды на выздоровление, остановили кровь. Народовольцев ждал суд. Перовскую за покушение на жизнь нескольких уполномоченных лиц и благородных особ, Кибальчича за нападение на царского министра, Желябова - как руководителя Народной воли. Остальное доказать было трудно. Потом взяли еще двоих. Студенты Рысаков, Гриневицкий и Михайлов вызвались для убийства императора еще в середине февраля, бомбы они получили тогда же, но теперь все изменилось. От отчаяния они устроили засаду первому встречному государственному служащему. Им оказался обер-полицмейстер Петербурга. Рысаков попытался бросить бомбу, но его принялся останавливать проходивший мимо офицер, очередной агент Третьего отделения, тогда Гриневицкий, принял эстафету, но поскальзнулся и бомба разорвалась у него в руках. А Михайлов, готовый без оглядки бежать, сейчас стоял, как вкопанный, пока его тоже не повязали и не отправили в Петропавловскую тюрьму. Уже третий взрыв за последние четыре дня прогремел в центре столицы. - Костя, нам нужен проект конституции. - сказал Александр при срочной встрече с младшим братом. - Я решился, и страна решилась. Она сожрела для этого окончательно. - Я подозревал, что когда-нибудь ты скажешь нечто подобное, но не ожидал этого так скоро. - ответил Великий князь, когда они прогуливались по коридорам Зимнего дворца, совсем как в детстве. Но тогда они плохо ладили, а теперь брат остался единственной опорой для императора. "Я сын императора, а Саша сын Великого князя" - как заявил он однажды. - Папа не одобрил бы этого...А он тебя всегда любил больше. - обреченно добавил Александр и опустил голову. - И мы оба это знаем. Он меня всегда любил больше, но имеператор ты, а не я. Повисло долгое молчание.