Отбеленные драбблы

В продолжение "Временного инспектора". Написано было по просьбе любимого читателя. Кроссовер с ВК. Очень своеобразный кроссовер. Наверное, больше с фильмом. Хогвартс — совершенно неподходящее место для околонаучных изысканий. Приходилось отвлекаться то на комиссии из Министерства, то на чаепития с директором (чтоб уважаемому директору чихалось с его хитровывернутыми планами, куда он норовил впутать всех, кто подвернулся под руку; да и чай он правильно заваривать не умел), то на воспитание студентов и разошедшегося Гриммокота (акромантулы уже были готовы переселиться в хогвартские подземелья, к василиску — школьники и костяной кот оказались страшнее). Однако Бьякуя в конце концов вывел нужную формулу заклинания для открытия Врат. И всё было бы нормально, не толкни его в последний момент любопытный, как все кошки, Гриммокот под руку, потянувшись посмотреть. Бьякуя сбился, в сердцах мысленно ярко и образно пожелал Гриммджоу идти куда-нибудь… далеко, и вот результат — мир, куда они попали, ничуть не походил на Общество Душ. И, судя по всему, оказался тем самым «далеко». Они стояли подле громадной и зловещей крепости. На главной башне зловещей крепости висел огненный глаз, задумчиво пялящийся в чёрное и зловещее небо, укутанное лохматыми хмурыми тучами, время от времени спохватываясь и окидывая окрестности зловещим взглядом. Врата, разумеется, не открывались. Вернее, они тут же схлопывались. Возможно, в плетение нестандартных Врат (всё-таки кое-что из умений волшебников князь сумел совместить с собственными, спасибо студентам Рейвенкло!) попросту требовалось вложить больше энергии. Глаз зловеще мигнул, уставившись на пришельцев. Князя трудно было бы смутить и улыбкой без кота (по крайней мере, вреда от улыбки точно меньше, чем от целого кота!), так что уж Глаз на него впечатления не произвёл совершенно. Под воротами крепости сидел маленький взъерошенный хоббит и страдал. Невдалеке бродила тощая мелкая тень и заунывно причитала. Прислушавшись, Бьякуя с Гриммджоу различили «Прелесть! Моя прелесть!», повторяемое на разные лады. — Кольцо, — печально сказал хоббит, почему-то совершенно не удивившись пришельцам. — Одно Кольцо, чтоб править всеми… Время эльфов прошло, тьма наступает, а кто вспомнит про хоббитов? Чуть порывшись в памяти, Бьякуя смутно припомнил что-то этакое… про девять колец , и три, и семь… Тут он сбился со счёта. — Моя прелесть! — послышался заунывный причитающий вопль. — Безвкусица, — охарактеризовал происходящее князь. Глаз перекосило, а сверху упало нечто чёрное и дурно пахнущее, оказавшееся при ближайшем рассмотрении назгулом верхом на крылатом ящере. Чёрные одеяния, чёрный, злобно косящий глазом крылатый ящер, и совершеннейшая безголовость наездника. Зато присутствовала корона, висящая в пустом промежутке меж плечами и тем местом, где предполагается наличие головы. Смутить Бьякую можно было, лишь поймав его на чём-то вроде заботы о Рукии и Ренджи, так что вид врага лишь заставил светлейшего прикинуть, каким именно образом его удобнее будет ронять. Как известно, чем больше ты — тем больнее будет падать. Мелкий Бьякуя, бывший в своё время куда ниже ростом большинства сверстников, истину эту, обучаясь в Академии, исповедовал свято. Не то чтобы дед, глава рода, одобрял разбитый в очередной раз нос наследника, но не вмешивался в процесс воспитания и построения соучеников. Ичимару Гин неплохо заработал в своё время на ставках. Сперва ставили против мелкого мальчишки, слишком уж задиравшего нос, и Гин активно эти ставки поддерживал. Проиграв, студенты хотели было побить подзуживавшего делать ставки Гина, но так и не нашли. Ичимару тогда уже был хитрым полярным лисом, который является тогда только, когда его не ждут. — Полагаю, — задумчиво сказал Бьякуя, разглядывая то ли Меноса-переростка, то ли плод воображения какого-нибудь местного Куросаки, да ещё и с короной на отсутствующей, заметим, голове,— что это местный так называемый Тёмный Властелин. Или около того. Безвкусно, должен заметить. Гриммкот по-человечьи изъясняться до сих пор не мог — даже у котов из мира Душ глотка устроена неудобно для вещанья человеческим голосом, — но очень выразительно закатил глаза и фыркнул. «Кто б мне, простому и недалёкому мечу, объяснил, отчего это хозяин так любит находить на свою голову приключения... — проворчал Сенбонзакура. — Хозяин, давай его стукнем? И на ленточки, на ленточки!» Невесть с чего поселившийся во внутреннем княжеском мире Пантера, которого рассеянно чесали за ухом, муркнул. Ангмарец немедленно оскорбился. — Я — король-чародей и предводитель назгулов. Ни один смертный муж не сможет остановить меня, — провещал он зловещим голосом, положенным по канону всем злодеям. — Таково пророчество. «Подслушивать чужие мысли вообще некрасиво! — возмутился Сенбонзакура. — Скажи волшебное слово, хозяин!» — Смертный муж? — переспросил Бьякуя, прикидывая, можно ли шинигами, бога смерти, пусть и с ограниченными печатью силами, считать смертным. — С другой стороны, про котов, как понимаю, там ничего не говорилось... — Перевёл задумчивый взгляд на Гриммокота, скомандовал: — Гриммджоу, фас! Гриммокот сел и выразительно помахал лапой у правого уха, явно пытаясь изобразить известный человеческий жест. Бьякуя сделал вид, что не понял. Ангмарское величество оскорбилось ещё больше. И что-то вполне внятно, хоть и зловеще, произнесло, указав на пришельцев латной перчаткой. — Разрешим разногласия между нами, как главы великих Домов? — предложил Бьякуя, легко уклоняясь от сплетённого заклятия, которое для него было вполне зримым. Позади бумкнуло и задымилось. Образовалась изрядных размеров яма. Бьякуя задумчиво покосился на неё, потом на полы подпалённых одежд. «Данна, делаем ноги! — запаниковал Сенбонзакура. — Я не собираюсь искать нового хозяина!» «Мря!» — согласился Пантера — ему тоже не улыбалось искать другой вишнёвый сад. Там чесать не будут! Ящер зашипел и плюнул сгустком пламени. Гриммокот зашипел в ответ, выгнул спину горбом и явственно раздулся. Ангмарец взялся за меч. Оружие мёртвого короля Бьякуе отчаянно не понравилось, и скрещивать с ним мечи он совершенно не желал. Кто знает, что будет с живым, одушевленным клинком, если его коснётся мёртвый. От честного оружия не будет нести гнилью! Назгул слишком давно не встречался с достойными противниками, а шинигами — это вам не запуганные хоббиты, и практики у капитана шестого было предостаточно. Ужасом же князя было не пронять. Самообладание он терял в единственном случае, и случай этот по имени Рукия находился далеко. Ящер щёлкнул зубами, едва не перекусив слишком уж вёрткого для призрачного короля, но упустившего бросок зверя Бьякую пополам, и тот, понятно, счёл себя оскорблённым. Гордость кучиковская штука такая, шутить с ней не следовало, а чешуя у ящера оказалась совсем никчёмной. Враг взвыл, но его тут же сбили с ног всей силой и тяжестью котовьего обаяния в семьдесят кило (конечно же, Гриммокот, как всякий кот, попался под ноги совершенно случайно, но очень вовремя) и спеленали заклинанием — демоническая магия на неупокоенного духа-демона очень даже действовала. — Мря! — сказал Гриммокот, развалившись на барахтающихся в путах связывающего пути доспехах. В его планы совершенно не входило лишиться совсем недавно заведённого шинигами. «Готов признать, что от этого бесполезного животного тоже иногда бывает польза», — буркнул Сенбонзакура. — Кольцо, — печально сказал маленький хоббит, — нужно сбросить в лаву. Но я не могу. Оно такое красивое! Коварно подкравшийся Гриммокот пощекотал нос хоббита кисточкой хвоста. Тот чихнул и выронил кольцо. Гриммджоу немедленно цапнул кольцо в зубы и притащил его Бьякуе. За что был милостиво поглажен. — Хороший кот. Иногда. Сенбонзакура очень выразительно и ревниво промолчал. — Что вы будете делать с кольцом Саурона? — спросил хоббит, пряча дрожащие руки за спину и жадно глядя на кольцо. — Оно же попытается к нему вернуться... — Ему, — надменно молвил Бьякуя, — подобная вещь ни к чему. А нам — возможность открыть нужные Врата. Глаз на зловещей башне вытаращился и непонятно чем зловеще взвыл. Наверное, он не одобрял. «Моя прелесть!» — трагично и безнадёжно возопили вдали. Гриммджоу тем временем подобрал ещё колечко — не иначе, оброненное Ангмарцем. Фыркнул, разгрыз кольцо, будто леденец, и всё ещё брыкающиеся доспехи осели вдруг грудой металлолома. Бьякуя пришёл к выводу, что на любое зло можно найти зло ещё большее. Вроде кота. Коты — даже если он туша весом семьдесят кило — не только бездна обаяния, но и не меньше вредности. Так что Гриммокот заколебался на пороге открытых таки Врат, будто раздумывая, стоит ли входить в открытые двери. Вот если б они были закрыты… — Гриммджоу, — ровно сказал Бьякуя, вовсе не собирающийся оставлять этой истории лишнего кота. Свой, помнится, тут уже был. Вполне демонический. Гриммкот невинно зевнул. Сел. Задумчиво лизнул лапу и провёл ею за ухом. — Гриммджоу, — голос Бьякуи стал ещё ровнее. «Давай сделаем из него двух котов, Хозяин? — кровожадно предложил Сенбонзакура, ужасно кота недолюбливающий. — Или лучше тысячу, в честь меня...» Где-то во внутреннем мире повадившийся являться без приглашения и бродить по вишнёвой роще Пантера протестующе фыркнул. «У тебя есть собственный кот. С ним делай что угодно», — милостиво разрешил Бьякуя, честно стараясь не думать о формуле любимого заклинания. Получалось плохо, так что Гриммджоу пришлось на собственной шкурке выяснять, есть ли Лето за этой дверью... Так Враг лишился своего драгоценного кольца всевластия. А все хоббиты мирно отправились домой, где никто и никогда не забудет о втором завтраке и не сунет вместо кексов яблоко.