Зарисовки Силы

Очень АУ. Прим: Люк — как самостоятельное имя, так и сокращение от «Лукас». Люк Скайуокер. Герой времён становления Новой Республики. Рыцарь-джедай… Лукас вновь перечитал скупые строчки и вздохнул, откладывая датапад на прикроватную тумбочку и гася ночник. Ничего нового. Прямо-таки «родился, женился, убился», разве без второго пункта. «Родился на Татуине, принимал участие в восстании против Императора, героически погиб при взрыве второй Звезды Смерти. По некоторым сведениям, воевал не только как командир эскадрильи истребителей, но и принимал непосредственное участие в разработке стратегических планов, а также стал двойным агентом, засланным к самому Императору, сумевшим подобраться очень близко к Палпатину и его главнокомандующему, лорду Вейдеру, в результате чего огромная боевая станция канула в небытие». Иногда Лукасу казалось, что у Скайуокеров — сведения о рано погибшем отце Люка он тоже нашел в одном редком издании «Биографии известных личностей Галактики», том XXXII — прямо-таки личная какая-то неприязнь к боевым станциям. Удивительно — неужто император и его главком не знали, как выглядит занимавший одну из верхних строчек в списке «Их разыскивает Империя» повстанец? Как Люку удалось подобраться так близко? Ну не явился же он под своим собственным именем — мол, я Скайуокер, прошу любить и не жаловаться, пришёл взорвать вашу Звезду! Так или иначе, Звезда Смерти была взорвана, повстанцы праздновали победу, хотя до победы окончательной было ещё множество стычек и утомительных переговоров, а Люку Скайуокеру места в новой реальности не нашлось. Дальше во всех официальных источниках стояло «о дальнейшей судьбе ничего не известно». Даже об участии в войне с йуужань-вонгами толком ничего не было известно, разве менее сухие и официальные источники склонялись ко мнению «когда это Скайуокер пропускал такую заварушку». Однажды, правда, удалось обнаружить, взломав Большой Коррусантский архив, пару строчек о «возрождённом Ордене Джедаев» под руководством некоего Л.С. Уокера, но ниточка оборвалась, так и не натянувшись — уже в следующий раз Лукас этого файла вообще не нашёл. Лукас читал все источники, до которых только мог дотянуться, читал даже романы в духе «Прекрасная Айсан и любовь ситха» и «Поцелуй Силы», то морщась, то краснея, но пытаясь среди нагромождения фраз выловить крупицы информации. О той самой мифической Силе, заполнявшей мир вокруг и позволявшей делать удивительные вещи, о временах лордов-ситхов и рыцарей-джедаев, о джедае Люке Скайуокере, что боролся со злом, с которым ощущал спустя столько прочитанных книг и статей, доказывавших, что это просто миф и собирательный образ, а если такой человек и был, то не имел ничего общего с легендой, потому как людям свойственно в тяжёлые времена выдумывать себе героев, какое-то странное родство . Люк тоже был сиротой… Нет, в приюте Лукаса не обижали (обычные выяснения того, кто не прав, не в счёт), но казалось почему-то, что и Люк порой мог вот так же смотреть на закат, слушать ветер — и тосковать о несбывшемся, рваться всей душой к звёздам, мечтать о подвигах. Миф или нет, но Лукасу отчаянно хотелось бы жить в те времена и подружиться с Люком. Лукас проснулся внезапно, сел в кровати, стараясь унять всполошённо забившееся сердце. В темноте, ощутимо живой, кто-то был. Лукас знал это так же точно, как своё собственное имя. Чувствовал. — Покажись, — потребовал он, надеясь только, что голос его не дрожит. Тьма сгустилась ещё больше… а потом во мраке просияли золотые глаза. На плечи рухнуло тяжестью присутствие, но что-то внутри вскинулось упрямо навстречу. Лукас, сцепив зубы, вгляделся во тьму. Гость, будто позволив себе перестать частью тьмы — или тьме частью себя, пошевелился, проявляясь, откинул капюшон со светловолосой головы. — А… э… разве вы не миф? — поинтересовался Лукас немножко сдавленно, ни на миг отчего-то не сомневаясь, кто его посетил. — Миф, — кивнуло золотоглазое видение с усмешкой, которую доброй и всепрощающей никто бы не назвал. Лукас задумался о том, что источники могли что-то и напутать… Легендарный джедай Люк Скайуокер сиял невозможно золотыми глазами, смотреть в которые было почти невыносимо. — А… если вы не миф, то разве вы не умерли давным-давно? — решился спросить Лукас. Для легенды гость сохранился очень даже неплохо... Да и вообще выглядел непозволительно молодым для предположительного возраста. На языке вертелось так много вопросов, что он не знал, который задать первым. И вообще, пожелают ли на них ответить, а не вытянут руку в характерном жесте, которого до сих пор пугались дети на детских спектаклях ко дню празднования основания Новой Республики. — А ситхи, — улыбнулся Люк, и от улыбки его на мгновение стало не по себе, — не умирают просто так. Их можно только убить. Меня — не сумели. — Столько же не живут… — и опять Лукас ляпнул глупость, но не скажешь же вдруг воплотившейся мечте, что мечтал подружиться! — Сила вокруг, — почти напевно сказал гость. — В свете солнц и лун, в чьей-то любви и ненависти, в радости и печали, в памяти… Она течёт вокруг и сквозь нас, неподвластная времени. Это немного напоминало читанное Лукасом об адептах Живой Силы, но одновременно было… шире?.. — Почему… — он сглотнул, — почему вы пришли сюда, ко мне? Люк Скайуокер — ситх со светлым именем! — склонил голову к плечу. — Ситхи любопытны. Я ощущал направленное внимание, и мне было интересно узнать, кому не даёт покоя давно позабытый персонаж. — Вы же герой войны! — горячо возразил Лукас, подавляя невольное разочарование — уж конечно, рыцарь — или лорд? — Скайуокер явился не для того, чтоб поведать обо всех тайнах Силы или хотя бы о том, как выжил и что делал эти пару веков. — Героев всегда забывают, мальчик, такова жизнь, — в голосе гостя не слышалось особого сожаления. Судя по всему, его всё устраивало. Уж не сам ли он стёр все упоминания о себе?.. — У вас... был конфликт? — рискнул предположить Лукас, припомнив пару-тройку прочитанных книг, не слишком удачно написанных, но обогативших его багаж знаний о сторонах Силы. — Ну, между Тёмной и Светлой Стороной? Вы сумели вернуться с Тёмной Стороны? Или... — Не было никакого конфликта, — золотые, солнечные глаза, отчего-то опровергавшие принадлежность к Свету, на миг заслонили мир, и Лукас зажмурился. У людей таких глаз не бывает… и едва ли человеком был теперь его гость. Солнце может греть... а может и сжечь мир. — Мой отец был ситхом, а я слишком желал его вернуть… желание обладать — чисто ситхское, джедаи отпускают эмоции и желания, а ситхи, ситхи добиваются своего. У мальчика с Татуина не так уж много было своего, чтобы отказываться от возможности обрести семью. И от знаний, которых мне не дали. Да уж. Не было выдуманного им героя, спасавшего мир... Был тот, кто пытался спасти свою семью, а мир... мир был спасён (по крайней мере, с точки зрения победителей — спасён, для сторонников Империи — так наоборот) случайно в процессе. Мимоходом. Не было светлого героя, был ситх. Или... был живой человек, не книжная выдумка. Не миф — настоящий. Который зачем-то пришёл к грезящему о встрече с ним мальчишке. Гость чуть повернул голову, прислушиваясь к чему-то, ведомому ему одному. Прозрачная тьма вновь всколыхнулась, шепнула что-то — и смолкла. — Тьма, Свет... Сила всегда с нами, что ей до выбранных сторон, — отозвался гость на его мысли. Лукас с вызовом вскинул глаза, уже понимая — этому и прямой взгляд не нужен, чтоб читать, видеть насквозь, — и встретил насмешливую полуулыбку. — Будь счастливее меня... тёзка, — силуэт, обведённый во тьме золотистым сиянием, начал истончаться, таять. — И слушай Силу… она не лжёт, в отличие от разумных, потому что не умеет. Видение растаяло окончательно, заставляя сомневаться в том, что вообще было. Лукас подобрал оброненный датапад, потрогал кончиками пальцев стоящий на тумбочке в рамочке голорисунок, изображавший рыцаря-джедая Скайуокера, ни одного подлинного голоизображения которого не сохранилось. Вот только теперь черты лица нарисованного Люка приобрели несомненное сходство с чертами ночного гостя, а глаза едва приметно отливали золотистым. Обычная темнота, не казавшаяся вязкой или живой, наполняла комнату. Слушай Силу... Сила одобрительно мурлыкнула, на миг обвилась вокруг чудным чёрно-золотистым драконом — и угнездилась где-то в груди пушистым айлурром.