***
Все тренировки, проходившие в послеобеденное время, были самыми нелюбимыми. Потому что наевшимся курсантам было крайне неохота напрягаться, и лень полностью принимала их в свои объятия. Поэтому преподавателям и инструкторам, вынужденным обходиться с новобранцами именно в эти часы, приходилось особенно сложно с ними справляться. Послеполуденное солнце нависало над военным полигоном, и, несмотря на позднюю осень, было очень жарко. Единственное, чего хотелось солдатам кадетского корпуса, это укрыться в тени и прохладе или второго обеда. На последнем, разумеется, больше всех настаивала Саша Браус, но оно и неудивительно. Новобранцы стали заметно бдительнее, из-за чего девчонке-картошке становилось труднее украсть чей-либо кусок хлеба. Жан и Марко вообще принципиально каждый раз сбегали в противоположную от Саши часть столовой, чтобы уберечь свою еду. — Как же хочется кушать, — протягивая слова, простонала Саша, закинув руки за голову. — Мы вернулись с обеда пятнадцать минут назад, — откликнулась Дженни, обмахиваясь ладонью и изнывая от внезапно навалившейся духоты. — И почему нас не кормят ланчем? — не обращаясь ни к кому конкретно, мечтательно прикрыла глаза Браус. — Тебя бы это всё равно не спасло, — раздался язвительный комментарий Жана. — Тебе всегда будет мало. — Моему организму требуется много еды, чтобы справляться с нагрузками, — высказала девчонка-картофелина заученную фразу, которую ей подсказал Армин. — Это здоровый аппетит. — Ага, только вот твой здоровый аппетит наносит вред окружающим, — наградил её недовольным взглядом Кирштайн. — Видел я, как сегодня ты стащила порцию овощей Райнера. Дженни прыснула. Не переставая обмахиваться ладонью в поисках спасения от жары, она скосила глаза в сторону стоявшего поодаль Брауна. Тот о чём-то беседовал с Бертольдом, протирая капельки пота со лба рукавом кителя. Голодным он вроде не выглядел, значит, стыренная Сашей порция овощей ему особо не навредила. Хотя, скорее всего, он просто не любил овощи. Между тем, неожиданно заинтересовал вопрос, как Райнер умудрился стать таким верзилой. Откуда эти широкие плечи, массивная спина, мускулистые руки, высокий рост? Бертольд однажды говорил, что они с Райнером прибыли из деревни, на которую напали титаны после атаки Колоссального и Бронированного. Так как Браун был на год старше самой Дженни и Эрена, то выходит, что в пределы стены Роза он попал таким же ребёнком, как и они. А в те времена продовольственных запасов не хватало, голод стал их вездесущим соседом, и как в подобных условиях его детский растущий организм умудрился получать необходимое количество полезных веществ, чтобы в будущем превратиться в такого вот бугая? Браун внезапно обернулся, видимо, ощутив на себе посторонний внимательно изучающий взгляд, и выжидающе уставился в ответ на Мейер. Стало как-то неловко оттого, что её застали врасплох, поймали с поличным. Надо было срочно что-то придумать, чтобы и дальше не выглядеть дурочкой. Но от необходимости выкручиваться её избавил возглас Жана, который и по сию минуту не прекращал переругиваться с Сашей. — Да ты самая настоящая троглодитка! — возопил Кирштайн, нависнув над несчастной девушкой. — Тебя что, в своё время не приспособили к жизни в цивилизованном обществе?! Хватаясь за происходящее, как за спасательную соломку, Мейер тут же вклинилась между двумя повздорившими курсантами, обрывая зрительный контакт с Брауном. — Будет вам, — примирительно начала она. — Жан, смирись уже с тем, что сейчас поздно пытаться вернуть съеденную ею еду. Согласен? Судя по негодующе вытянувшемуся лицу парня, согласен он не был. И он бы непременно высказал это вслух, не забыв прибавить парочку красочных метафор, но такой возможности ему, к счастью Саши, не представилось. Ибо на полигон, наконец, вышел молодой инструктор. Среднего роста, русоволосый — они уже видели его несколько раз в числе преподавательского состава, но контактировать лично им ещё не доводилось. Курсанты, как по щелчку, выпрямились и отдали салют. Но молодой инструктор тут же дал команду вольно и быстро представился, обведя заинтересованным взглядом стоявших перед ним парней и девушек. На его губах играла лёгкая полуулыбка. — Приветствую тех, кто смог выжить во время испытания пространственного маневрирования, — большинство курсантов вздрогнули при воспоминании о прошедшем несколько дней назад тесте. — Рад видеть вас в добром здравии. Теперь вы, наконец, готовы приступить к тренировкам, обучающим владению парными клинками. Жан, по-прежнему пышущий раздражением, не сдержался и громко фыркнул. Стоящая подле него Дженни скосила недоуменный взгляд, поймав который, парень, особо не скрываясь, протянул: — Лишняя трата времени. Уж удержать в руках меч мы точно сможем. Разумеется, от инструктора это не укрылось. Вскинув вверх брови, он пристально вгляделся в лицо наглого курсанта. Всё ещё не переставая улыбаться, он произнёс: — Думаю, я не ошибусь, если предположу, что ты планируешь вступить в военную полицию, — в его голосе не было и намёка на недовольство поведением новобранца. — Допустим, — ощутив безнаказанность, Кирштайн продолжил наглеть. — Что ж, желание попасть во внутренний район вполне естественно, — тут же отозвался преподаватель. — Полагаю, с этой целью ты и вступил в кадетский корпус. Однако, вас всех уже известили о том, что право вступить в ряды военной полиции даётся ученикам, попавшим в первую десятку. В таком случае, — улыбка преподавателя переросла в ухмылку, — не будешь ли ты против пройти небольшую проверку? Если выполнишь, то я даю слово, что освобожу тебя от этих тренировок. Сомнительные подозрения закрались в душу ко всем курсантам, включая даже Эрена, бросившего недовольный и осуждающий взгляд на товарища. Но Жан с поразительной стойкостью проигнорировал реакцию остальных, будучи по-настоящему уверенным в своих силах. Особо проницательный Армин даже начал заранее сочувствовать самоуверенному парню. — Я сделаю, — гордо кивнул Кирштайн. — Не сомневаюсь, — отозвался инструктор. — Итак, я попрошу внимания всех, поскольку это тоже будет являться частью нашего урока. Нам надо смоделировать ситуацию. Представим, что во время боя ваш клинок пришёл в негодность, его лезвие затупилось, и плоть титана им уже не пробить. Как следует поступить? — обведя взглядом взвод, преподаватель воззрился на стоящего почти напротив него Жана. — Заменить лезвие, — фыркнул Кирштайн, не сдержав ухмылки. Судя по всему, он думал, что этот лёгкий вопрос и был испытанием. Но вот Армин, уже настроившийся на худшее, старательно засимофорил товарищу глазами, стараясь привлечь его внимание и намекнуть, что не всё здесь так просто, как тому кажется на первый взгляд. — Верно, — согласился преподаватель. — Так как подобного рода ситуации в настоящем бою происходят часто, то все курсанты должны в обязательном порядке уметь заменять лезвие быстро и качественно, так, чтобы снизить к минимуму возможность риска и энергозатраты. В связи с этим у меня вопрос, — инструктор вновь обратился конкретно к Кирштайну, — сколько времени требуется на то, чтобы заменить лезвие клинка? — Несколько секунд, — пожал плечами тот. — Несколько — это достаточно растяжимое понятие, и ни в коей мере не пригодное для употребления в военном деле, — сделал замечание преподаватель, улыбка постепенно скатилась с его лица. — Назови мне точное время. — Секунды три, — предположил Жан. — Предположим, что так, — кивнул инструктор. — Теперь вновь вернёмся к моделированию ситуации. Вы атакованы группой титанов. Лезвие вашего клинка уже ни на что не годно, вам необходимо срочно его заменить. Вы обязаны уложиться в… сколько ты сказал? — попытался припомнить преподаватель, — в три секунды. Если не справитесь, то можете считать себя съеденными, — он быстро закатал рукав кителя и взглянул на наручные часы. — Таково твоё задание. Готов? — получив от Жана кивок, преподаватель дал команду: — Вперёд. Дёрнувшись, Кирштайн схватился за рукоять и поднёс её к сменным клинкам, что до сего момента мирно покоились в стальном блоке, прикреплённом к его поясу. Щелчком, он попытался их сцепить, но это получилось только со второго раза. После чего, попытавшись вытянуть готовый к использованию меч из блока, он едва не обрубил себе указательный и средний палец, но, слава Богу, отделался порезом. Однако затем он столкнулся со следующей проблемой: лезвие клинка превосходило длину его руки, поэтому, даже полностью вытянув вперёд руку, он так и не смог вытащить клинок из блока. На этом моменте, его истязания, наконец, остановил преподаватель. — Достаточно, — махнул он рукой. — За это время тебя могли убить четырежды, согласно установленным тобою трём секундам, — инструктор медленно обвёл взглядом сгрудившихся курсантов. — Думаю, из данного наглядного примера каждый из вас уяснил, насколько важны тренировки обращения с клинками. Клинки — это единственное ваше оружие, и вы обязаны, я подчёркиваю, именно обязаны владеть ими в совершенстве. Что касается замены лезвия, то я не обману вас, если скажу, что это один из ключевых моментов обращения с клинками. Когда вы действительно окажетесь в бою, у вас не будет даже трёх секунд времени, — короткий и острый взгляд в сторону Жана, зажимающего кровоточащую рану на ладони рукой. — Три секунды будут являться для вас невозможной роскошью. По правде говоря, у вас не будет и секунды. Прибавьте к этому и то, что вы будете изнеможены сражением, уставшие и, вероятно, раненые, — не успел он договорить, как что-то внезапно сверкнуло, отражая яркое дневное солнце, и в следующее мгновение, клинок, с прикреплённым к нему лезвием, уже был зажат в руке преподавателя. Курсанты даже моргнуть не успели. Послышались удивлённо-восторженные возгласы. — Вот так должна происходить замена клинка. Быстро и качественно. Эрен, восхищённый продемонстрированным действием, весь напружинился, желая поскорее научиться подобному. Застывшие возле него Конни и Армин от шока, казалось, даже забыли, как дышать. Все с восхищением уставились на молодого инструктора, который тем временем продолжил: — Давайте проследим за алгоритмом действий, — преподаватель вытянул вперёд руку с зажатым клинком. — Надавливаете на длинный спусковой рычаг, — он продемонстрировал это, и лезвие клинка отпало от рукояти, — тем самым избавляетесь от затупленной и пришедшей в негодность части. Затем, всё ещё надавливая на спусковой рычаг, подносите рукоять к лезвиям. Важный момент, если вы держите рукоять в правой руке, то лезвие цепляйте из блока, что крепится слева, — инструктор медленно изобразил это действие. — Затем, когда рукоять плотно сцепилась с лезвием, отпускаете спусковой рычаг, и лишь тогда клинок окажется целым и готовым к использованию. Далее его следует вытащить, но при этом помните, что острие лезвия направлено вниз, и, если вытащить его таким образом, — он плавно вытянул клинок, слегка поворачивая его и очерчивая перед собой дугу, — то замену лезвия можно совместить с атакой. Это очень важно. Тем самым вы можете обезопасить себя и выиграть драгоценное время. Застывшие курсанты в разнобой закивали, уловив последовательность действий и стараясь её запомнить. Жан сдавленно зашипел, огорчённый своей неудачей, и поймал на себе сочувственные взгляды от Армина и Дженни. — Сегодня вы должны будете отработать это движение, — громогласно объявил инструктор, отходя на пару шагов назад. — Настоятельно вам рекомендую разойтись как можно дальше друг от друга в целях безопасности. Тренируйтесь, но, очень вас прошу, пока не приспособились, старайтесь отрабатывать движения медленно, скорость придёт к вам с опытом и практикой. И главное, пожалуйста, не убейте себя и своих товарищей. Приступайте! Солнце нещадно опаляло военный полигон, и все курсанты дружно возненавидели яркое небесное светило.***
Дождь лил сплошной стеной, заставляя его проклинать. Вот что значит — настоящая осень. Вновь лес. Только на этот раз он предстал перед курсантами кадетского корпуса в несколько ином свете. Они бежали марафон, и это нельзя было назвать лёгкой увеселительной пробежкой трусцой. Плечи новобранцев оттягивали тяжёлые рюкзаки, до отвала забитые походным оснащением. Дорога, словно издеваясь, то поднималась в гору, то внезапно обрывалась, как будто пыталась измотать бегунов до предела. Холодный дождевой поток не переставал пробираться даже сквозь кроны деревьев, и крупные капли небесной влаги насквозь пропитывали одежду и заливались за шиворот не такого уж и пригодного зелёного плаща. Земля под ногами размылась и превратилась в сплошное грязевое месиво, из-за чего курсанты то и дело оскальзывались, а неожиданно выскакивающие корни деревьев, цеплялись за ступни их ног и уже успели обронить наземь множество солдат. Дженни начало казаться, что этот забег не кончится никогда. От сильной нагрузки мышцы её ног забились и по ощущениям стали напоминать вату. Лёгкие словно разрывались на части от поступающего в них кислорода, а носоглотку обжигал каждый осуществляемый ею вдох. Пульс молотками ухал в висках. Но она всё равно бежала, не смея сбавить темпа. Бежала даже тогда, когда в глазах уже начало темнеть и помутнел её взор. Живот сдавило тягучее и выворачивающее ощущение тошноты. Но она всё равно бежала. — Джен, приём, — окликнул её бегущий рядом Эрен, приметив предобморочное состояние Мейер. — Ты как вообще? Жить будешь? Нет, Дженни не верила, что она будет жить. Ей казалось, что мучительная смерть уже подкрадывается к ней со спины или спряталась за одним из деревьев. А когда она раскрыла рот, дабы хоть что-то ответить Йегеру, то поняла, что из-за трудностей с дыханием не может выдавить из себя и звука. — Понял, — отозвался парень. — Терпи, осталось около четырёх километров. Если этой фразой он хотел её подбодрить, то у него не вышло. Результат оказался в корне противоположным. Чтобы немного отвлечься от своего состояния, Дженни начала окидывать взглядом своих товарищей по несчастью и обнаружила, что бегущий немного впереди Армин находился в состоянии примерно таком же, как и сама Мейер. А ехавший подле него капитан Шадис к тому же не прекращал на него сокрушаться, бранясь на разные лады. И в этот злополучный момент Дженни поскользнулась на размытой от дождя дороге, и голеностоп её левой ноги болезненно вывернулся. Слёзы брызнули из глаз от резкой боли, и сама девушка даже не сразу заметила, что начинает падать. Но Эрен вовремя успел подхватить её за локоть, с силой рванув назад и придавая вертикальное положение, к тому же ещё несколько шагов рефлекторно таща за собой. Лодыжка, естественно, и не думала прекращать болеть. — Мейер! Ты, жалкий кусок титаньей жратвы! — обернувшись, на весь лес проорал инструктор Шадис, заметив произошедшее. — Считай, что тобой уже отобедали! Соберись, я сказал! Быстро намотала сопли на кулак, и вперёд! Где-то впереди, пользуясь отвлёкшимся вниманием капитана, Райнер забрал себе снаряжение Армина, чтобы тому было легче бежать. В помутневшем сознании Дженни среди всплывающих образов вновь промелькнуло любопытство относительно недюжинной силы Брауна. Вдруг захотелось оказаться на месте его рюкзака и просто безвольно повиснуть на массивных плечах блондина, ощущая, как тебя уносят вдаль. Между тем, реальность всё больше напоминала какой-то ад. С каждым новым шагом ей становилось всё хуже и хуже. Каждый новый вдох — сотни маленьких кинжалов, врезающиеся в её лёгкие. Каждый торопливый удар сердца — молот, бьющий из груди прямо в голову. Тошнота всё усиливалась, а из-за непрекращающегося дождя на ней и нитки сухой не осталось. Но самое ужасное — голеностоп. Боль то ослабевала в обманном манёвре, то в следующее мгновение вспыхивала с новой силой, как будто кто-то выкручивает её кости стальной хваткой. Терпеть это дальше было уже невозможно. Она больше не могла продолжать, ей надо остановиться. Она должна сдаться. Это конец. — Ты сможешь, — в противовес внутренним слабостям зазвучал тихий, но уверенный голос Эрена, не решавшегося покинуть свою боевую подругу. — Слышишь меня, Джен? Ты сможешь! Она сдалась внутри. Сдалась, но ноги всё равно продолжали нести её вперёд, подчиняясь не её воле, а воле Йегера, парнишки, что бежал с ней бок о бок. Разве может она остановиться и всё бросить здесь и сейчас, когда он так уверен в её силах? — Вспомни тот день, — продолжал он. — Вспомни Шиганшину! Мы поклялись, что отомстим. Но для этого мы должны стать сильнее. Не сдавайся, — его голос словно звучал в её голове, а не доносился со стороны. — Не сдавайся! И она продолжала бежать. Оступалась, оскальзывалась, шипела от боли, пронзающей голеностоп. Дождь, последовав примеру Дженни, так же не думал останавливаться. Секунда напоминала вечность. Этот забег словно был длиннее всей её предыдущей жизни. Но она всё равно настырно продолжала двигаться вперёд, поддерживаемая лишь хлипкой волей, пока, наконец, вдали не показалась военная академия. Финиш. Мейер слабо помнила, как она добегала эти последние метры. Выбежала из леса, и тут же осознание того, что дистанция пройдена, обухом стукнуло по голове, выбивая сознание почти полностью, выхватывая к тому же и силы. В следующее мгновение она слабо повалилась наземь. Эрен, порядком уставший и тяжело дышащий, успел только слегка замедлить её падение и снизить ущерб к минимуму. Затем последовал то ли обморок, то ли сон без сновидений. Когда в следующее мгновение она пришла в себя, то всё ещё ощущала, как тяжёлые капли дождя бьют её по лицу. С губ сорвался рваный вдох. Веки слегка приподнялись, и Дженни постаралась оглядеться, но сфокусировать взгляд ей не удавалось. Единственное, что она ощущала, размеренную твёрдую поступь и чьи-то руки, взвалившие её на себя. — Живи, Дженни, — произнёс знакомый низкий голос в ответ на её судорожный вздох, — ты ведь ещё не выполнила проигранное желание. — Потому что, — вяло и хрипло отозвалась она и тут же закашлялась, — ты мне ещё не рассказал, что именно ты загадаешь. — Расскажу, когда придёт время, — отозвался Райнер. Дженни всё ещё толком не могла ничего разглядеть, но она почему-то знала, что он ухмыляется. Кажется, промелькнувшая в бреду сумасшедшая мечта исполнилась — она превратилась в тот самый рюкзак на широких плечах Брауна.