***
Природа наградила человека ценной способностью приспосабливаться. Привыкнуть можно практически ко всему. К примеру, можно привыкнуть к врезающимся в кожу и натирающим её до крови ремням крепёжной системы привода. Можно привыкнуть к тому, что поршневой захват не даёт стопроцентной гарантии попадания, поэтому всегда существует риск падения. Можно привыкнуть к тяжёлым балластам, отягощающим тело. Но вот к несравнимому дивному ощущению полёта привыкнуть нельзя. Прикрывая глаза локтем левой руки, Дженни, сбив в воздух сотни мелких зелёных листочков, пролетела сквозь крупную и раскидистую ветку дерева. Выпустив трос в другую сторону, она продолжила маневрировать, теряя высоту, и в какой-то момент пронеслась всего в полуметре над землёй, смяв высокие травинки. Следующий трос — и её вновь подбрасывает высоко в воздух почти к самой кроне деревьев. Пользуясь тем, что обзор стал лучше, Мейер огляделась, стараясь предположить, в какую сторону ей лучше направиться. Никого из курсантов поблизости видно не было, поэтому она решила довериться чутью и двигаться наугад к северу. Перенаправив вес тела на левую стопу, она сменила направление полёта, и трос её привода, обогнув ствол дерева, позволил повернуть на девяносто градусов. Тогда появляется он. Скрипя, медленно выпрямляется в полный рост — оплетаемый верёвками, семиметровый деревянный макет титана с укреплённым у основания шеи покрытием. — Нашла, — глаза Дженни сверкнули. В следующее мгновение, подлетая к нему, она отцепила тросы своего привода от поверхности деревьев и полетела к подобию монстра. В падении выхватывает лезвия и махом пытается вырезать уязвимую область на шее титана. Удар получился быстрым и резким, но не очень глубоким, однако инструкторы, скорее всего, засчитают титана убитым. Оттолкнувшись ногами от макета, она допрыгнула до ветви дерева, ухватилась за неё рукой, выпустила тросы и продолжила движение на север. Лес мелькал перед глазами. Макеты титанов на её пути более не встречались, а газ в её баллонах уже начинал заканчиваться. Это было плохо. Если она окажется на земле без возможности маневрировать или пройдёт дистанцию пешком, то её засчитают убитой, а испытание будет провалено. Приземлившись на более-менее устойчивой ветви высокого дерева, Дженни огляделась. Надо было экономить остатки газа и осторожнее выбирать путь. Никаких признаков движения обнаружить она так и не смогла, поэтому начала настороженно осматривать окружающую местность. Сбитая с деревьев кора, обломанные ветки, примятая чьим-то падением трава — все эти мелкие факторы, указывающие на недавнее присутствие здесь курсантов, убегали по направлению на северо-восток. И вновь полёт, напевный свист ветра в ушах, крупинки пыли, попадающие в глаза, и шипение выпускаемых из баллонов остатков газа. Пока, наконец, внимательный взгляд не выцепил скопление пятнышек бежевого цвета — куртки курсантов и инструкторов. Стало быть, финиш она всё-таки обнаружила. — Дженни Мейер, — записал капитан Кит Шадис после того, как она приземлилась за его спиной, — не забудь сдать баллоны на проверку уровня газа. Отдышавшись, Джен кивнула и, отстегнув снаряжение, отдала его молодому инструктору. Прошедшие дистанцию новобранцы с чувством выполненного долга устало развалились на земле, блаженно отдаваясь во власть отдыха. Мейер решила последовать их примеру и, оглядевшись, направилась в сторону Саши, размеренно жующей заранее припасённое наливное спелое яблочко, и Конни, что с закрытыми глазами лежал на спине, раскинув руки и ноги. Обессиленно обрушившись наземь между ними, рыжая привалилась спиной к дереву. — Сколько у тебя? — полюбопытничала Браус. — Нашла семерых, убила где-то пять, — припомнила Дженни. — А у вас? — У меня всё то же самое, — пожала плечами девчонка-картофелина с таким видом, будто яблоко в руках интересует её гораздо больше, чем пройдённое испытание. — Конни нашёл шестерых, но зато всех убил. — Ого, — удивилась Мейер во все глаза уставившись на парнишку, который всё это время вообще не подавал никаких признаков жизни. — А я вот волнуюсь из-за газа. У меня баллоны почти на нуле. — У всех та же фигня, — всё ещё не раскрывая глаз, вяло отозвался Спрингер, неопределённо махнув рукой. — Я финиш искал, наверное, полчаса. Думал, что дисквалифицируют… Топливо сохранили только Микаса и Жан, не знаю, как ему это удаётся. Кажись, дуракам в натуре везёт. Дженни усмехнулась и начала выискивать в числе финишировавших новобранцев Кирштайна. Тот нашёлся на удивление быстро. Удобно устроившийся в корнях старого дерева, он тут же встретился с Мейер каким-то излишне подозрительно-весёлым взглядом. Рыжая даже впала в некую прострацию после того, как Жан, игриво подёргивая бровями, начал стрелять глазами в другую сторону. Головой, что ли, стукнулся? Сама не зная зачем, Дженни всё-таки перевела взор в том направлении, которое ей так старательно указывал Жан, будь он неладен. Выяснилось, что объектом его нездорового внимания был Райнер. Он стоял в отдалении и перебрасывался отрывочными фразами с Бертольдом. Оба парня не выглядели особо уставшими, словно бы только что прошли не трёхчасовое испытание, имитирующее поход за стены, а вернулись с пробежки трусцой. Но причина, по которой Жан столь рьяно пытался обратить взор Дженни на Брауна, заключалась в другом обстоятельстве, а именно… Видимо, разгорячённый после пройдённой дистанции, Райнер скинул с себя бежевый китель курсанта и всё это время оставался в зелёной рубахе, которая в очень выгодном свете подчёркивала всю рельефность натренированного тела. Затем, усмехнувшись какой-то кинутой Бертольдом шутке, блондин снял с пояса флягу и отвинтил от неё крышку. Словно в замедлении Дженни наблюдала за тем, как Браун, полуприкрыв горлышко большим пальцем, слегка запрокидывает голову назад и умывается чистой водой, желая смыть с лица лесную пыль и освежиться. Серебристые в свете пробивающихся лучей струйки воды пробежались по коротко стриженным светлым волосам, потекли вниз, огибая высокие скулы и массивную челюсть, скатились по шее и затерялись в вороте рубашки, окрашивая её тёмным треугольником на груди. Забывшая о дыхании Дженни вспомнила, что человеку необходим кислород, только тогда, когда голова начала кружиться. Следом её внимание привлёк Жан, что не смог сдержать громкого вырвавшегося смешка. Переведя на него взгляд, она обнаружила, что Кирштайн, изо всех сил стараясь придать лицу выражение искреннего равнодушия, еле сдерживается, чтобы не расхохотаться, осоловело поглядывая в сторону Мейер. Жар тут же опалил щёки, и Дженни запоздало осознала, что раскраснелась так, что цветом лица, должно быть, слилась с волосами. Вспыхнув ещё ярче прежнего, она отвернулась в другую сторону, чтобы не видеть ни Жана, ни Райнера и иже с ними. Естественно, от подобного поведения со стороны Мейер Кирштайн развеселился ещё сильнее и вновь, не сдержав рвущегося наружу смеха, громко прыснул, чем привлёк внимание остальных курсантов, с непониманием покосившихся в его сторону. Но Жан всё равно, с упорством, достойным лучшего применения, силился делать вид, что ничего не происходит, из-за чего инструкторы начали кидать в его сторону сомнительные взгляды, подозревая, что тот успел тронуться умом во время испытания. — Эй, Жан, — окликнул его Райнер, закручивая крышку на фляге, — у тебя всё в порядке? Кирштайн нашёл в себе силы выдержанно кивнуть в ответ, но голос подать так и не решился. Стоящий поодаль Эрен, от чьего внимания также не укрылся странный припадок Жана, лишь закатил глаза, бросив стоящему подле него Армину: — Опять лошадиная морда выпендривается. Успокоился Жан лишь тогда, когда ему в затылок попала с силой брошенная в него шишка. Обиженно потирая затылок, он метнул осуждающий взгляд на Дженни, которая, с чувством выполненного долга, вновь гордо отвернулась.***
На военном полигоне академии вновь начиналась тренировка рукопашного боя. А с рукопашным боем Дженни не дружила от слова «совсем». Сколько бы она не старалась, всё было тщетно, ибо все приложенные ею усилия прахом развевались по ветру. Мейер была одинаково плоха и в обороне, и в нападении. Попытки строить стратегию боя тоже не помогали. Когда же она делала ставки на инстинкты и поддавалась импульсам, то вредила сама себе, и тем самым уже успела заработать себе множество травм. Раз за разом она терпела провал, и все без исключения её потуги не возымели успеха — даже Криста, самая младшая и миниатюрная девушка в их кадетском корпусе, могла с лёгкостью и не запыхавшись уложить Дженни на лопатки. Потому каждая тренировка рукопашного боя была своеобразной иголочкой, болезненно колющей её самолюбие. Мейер шумно сглотнула и высоко задрала голову, чтобы разглядеть возвышающегося над нею Бертольда. Высоченный парень без малого два метра ростом, загораживая собой даже солнце, напротив, слегка склонился, чтобы видеть мельтешащую где-то внизу девчонку. Со стороны это, конечно, смотрелось крайне комично, но Дженни это сейчас волновало меньше всего, ибо ей в душу закралось подозрение, что инструктор над нею издевается. Она ведь носом едва дотягивала Берту до груди! Так мало того, Мейер к тому же догадывалась, что откровенно ему не нравится. А это значит, что на благополучный исход сегодняшнего вечера можно было не рассчитывать, а на тренировке уже не грех было поставить жирный крест. — Готова? — равнодушно протянул Хувер, закатывая рукава кителя, что в подобной ситуации выглядело очень многозначительно. Разве можно быть готовой к тому, что тебя изобьют? Разумеется, нельзя, но Дженни всё равно решительно кивнула, и Бертольд тут же резво кинулся на неё, занося кулак для атаки. Мейер даже не успела принять оборонительную стойку и смогла только как-то по-детски прикрыть лицо предплечьем руки, из-за чего пропустила сильный удар, пришедшийся в рёбра. Короткий вскрик сорвался с её губ, затем последовало недолгое ощущение падения и жёсткое приземление на землю. Это было очень больно. Всё так же разлёживаясь на боку, Мейер, щурясь, открыла глаза. Её взгляд поначалу зацепился за Эрена, который в последнее время всегда тренировался совместно с Энни, обучаясь у неё каким-то продвинутым приёмам. В стороне на них постоянно с предостережением поглядывала Микаса, уже успевшая завалить на лопатки Жана. Неподалёку от них придуривались, изображая скорее пародию на рукопашный бой, Саша и Конни. — Подняться можешь? — раздался над Дженни голос подошедшего Бертольда. Та как-то неуверенно кивнула ему, чем заставила Хувера нахмуриться и протянуть ей руку, предлагая помощь. — Лучше ты нападай, — с сомнением посоветовал он, рывком поднимая девушку на ноги. Они оба прекрасно понимали, что перемена ролей в этом бесполезном бою ничего не изменит, но, тем не менее, Мейер приготовилась к атаке, стоя напротив принявшего оборонительную позицию Бертольда. Вдохнув побольше воздуха, Дженни рванула в атаку, готовая нанести удар в солнечное сплетение брюнета. Выждав достаточно для того, чтобы девчонка приблизилась к нему, Берт быстро развернулся полубоком, позволив кулаку Дженни проскользить по его груди, и добил её ударом локтя по спине промеж лопаток. Мейер тут же мешком обрушилась на землю, а Хувер, выпрямившись во весь рост, тяжёлым взглядом оглядел валявшуюся у его ног девушку. Дженни даже не могла определиться, что причиняет ей больше боли: испытываемый ею позор или сильные удары Бертольда. Она, конечно, и не ожидала, что он будет стараться контролировать свою силу или как-то смягчать удары, но всё равно пришла в замешательство. Сокрушённо вздохнув, она попыталась морально приготовиться к новой порции избиений и унижения, затем, мелко подрагивая, поднялась на ноги. Перед глазами на миг потемнело, и Мейер немного согнулась, уперев руки в прямые колени. — Прости, — отозвался Бертольд, заметив неважное состояние его партнёрши по спаррингу, — я не умею сдерживаться. Ей нечем было ответить на его слова, потому она только отмахнулась, стараясь выровнять сбившееся дыхание. Дженни было стыдно за свою слабость. Беспомощность неприятно давила на плечи, заставляя сгибаться под властью обстоятельств. Сдаться — это ведь так просто. Всего-то и надо притвориться, что получила травму, и свалить с военного полигона в медицинский отсек. Перспектива поскорее сбежать от унижений так и манила соврать и покинуть тренировку рукопашного боя. Но… что бы сказал Эрен? «Борись» — прозвучал в голове твёрдый голос её друга. Всё ещё тяжело дыша, Дженни откинула с глаз мешающиеся пряди медных волос и косо взглянула в сторону Йегера. Опираясь одной рукой о землю, парнишка силился встать, сражённый наземь приёмом Энни. Его одежда истрепалась и испачкалась, что свидетельство о падениях не менее частых, чем у самой Дженни. Но разница между ними заключалась в одном моменте: в голове Эрена не возникало даже мысли о том, чтобы сдаться. В нём не было слабости. В нём не было сомнений. Скрипнув зубами, Мейер мысленно отругала себя за мысли о постыдном бегстве. Противно. От своей слабости противно. Вновь сокрушённо выдохнув, Дженни сжала руку в кулак и, с силой оттолкнувшись ногами от земли, метнулась в атаке на не ожидавшего подобной прыти Бертольда. Опешивший Хувер, вместо того, чтобы уйти в оборону, пропустил слабенький удар в солнечное сплетение и машинально с силой врезал локтем в лицо Мейер. У той на какое-то мгновение даже зазвенело в ушах, но она, пользуясь тем, что Берту пришлось нагнуться, хорошенько врезала кулаком ему в нос. Этот бой проходил уже совсем не по правилам. Обозлённый из-за болезненного удара, пришедшегося в переносицу, Хувер одним движением руки перебросил Дженни через себя и с разворота ударил ногой. Воздух с хрипом покинул её лёгкие. Мейер отлетела далеко в сторону и прокатилась по земле, подняв облачко пыли. Ближайшие курсанты, прекратив бой, воззрились на происходящее. Бертольд, рвано дыша и косясь в сторону Дженни, пальцами ощупывал свой нос. Лежащая без сил она глухо простонала, приложив ладонь ко лбу и силясь раскрыть глаза. Первым, что увидела Дженни, когда к ней вернулось зрение, это стоптанная подошва старых военных сапог. Подняв взгляд выше, она столкнулась с разгневанным взором инструктора Кита Шадиса, который, казалось, готов был отправить её на обеденный стол к титанам прямо сейчас. — Подъём, Мейер, мать твою, — злобно выдавил он сквозь зубы. Едва найдя в себе силы, Дженни неуверенно поднялась на ноги и стёрла ладонью кровь с разбитой от падения нижней губы. Скула, в которую пришёлся сильный удар локтем от Бертольда, неприятно пульсировала. Пусть Мейер и не видела себя со стороны, но всё же догадывалась, что пятно от удара уже наливается лиловым оттенком, превращаясь в уродливый синяк. — Какого хера ты творишь, сопля?! — гаркнул на неё капитан. — Я, — Дженни растерянно отвела взгляд в сторону, не выдержав тяжёлого давящего взгляда инструктора. — Я потеряла над собой контроль. — Она потеряла над собой контроль! Вы посмотрите на неё! И как ты, интересно знать, собираешься сражаться с титанами, если теряешь над собой контроль во время обычной тренировки?! — продолжил сокрушаться он. — Твои способности рукопашки, конечно, всегда оставляли желать лучшего, но то безобразие, что я увидел сейчас, как ты его объяснишь?! И ты ещё думаешь, что сможешь победить в схватке?! — Да, я так думаю, — раздражённо сдув упавшие на лицо пряди медных волос, ответила Мейер, выдавая самую первую пришедшую на ум мысль, что часто была на устах почти у всех курсантов: — Я пришла в кадетский корпус, чтобы научиться вести бой с титанами, а не с людьми. Негодование настолько отчётливо проступило на лице инструктора, что, казалось, он сам съест Дженни вместо всяких титанов. Стоящие ближе всего к ним курсанты начали испуганно озираться по сторонам. Даже сама Мейер успела несколько раз пожалеть о брошенных по глупости словах. Между тем, капитан Шадис несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, видимо, силясь вернуть себе самоконтроль, и строго произнёс. — Коль скоро сражаться у тебя не получается, то будем учить тебя избегать боя, — зловеще отчеканил он. — Тридцать кругов вокруг полигона, Мейер. — Есть, тридцать кругов, — устало отдала салют Дженни. — Но, сэр, ей нельзя бегать, — вступился за подругу Эрен, наблюдавший своими глазами тяжёлые удары, на которые не поскупился Бертольд, — она ведь могла пострадать! — Это её проблемы, Йегер, а если тебе не хватает своих, то я запросто их подкину! — вновь вышел из себя инструктор. — Всем продолжать тренировку! Курсанты начали возвращаться к занятию. Проводив долгим сочувствующим взглядом удаляющуюся фигуру Дженни, Эрен покачал головой и вновь обернулся к Энни, но тут же словил сильный удар в лицо — Леонхард решила наглядно продемонстрировать, что передышек в реальном бою не бывает. Стоящий в стороне Райнер, нахмурившись, с долей осуждения во взгляде проследил за силуэтом Мейер, затем, коротко переглянувшись с Бертольдом, вернулся к тренировке. За всё то время, что Дженни бегала, новобранцы успели закончить тренировку и уйти на ужин. А сама Мейер все тридцать кругов чистого бега мысленно проклинала себя за свой длинный язык. Вот если бы она промолчала, то сейчас бы сидела в столовой с остальными курсантами и ужинала бы! Желудок встрепенулся при мыслях о еде, но шансов поесть сегодня у неё не оставалось. Подумать только, она сейчас была бы рада даже овсянке. Солнце уже закатилось за горизонт, а небо окрасилось в пурпурный оттенок к тому моменту, когда Дженни закончила бегать своё наказание. Добежав последние метры, она без сил обрушилась на колени, силясь отдышаться. — Нельзя останавливаться сразу после пробежки, — раздался грубый голос, — не то откажет сердце. Всё ещё хрипло дыша, Дженни перевела взгляд на звук. Райнер, скрестив руки на груди, спиной опёрся о деревянную стену здания столовой и буравил её каким-то мрачным взглядом. Его янтарные глаза бегло оглядели лицо Мейер, из-за чего она, немного смутившись, отвернулась в другую сторону, дабы спрятать гигантский страшный синяк, что расползся по левой скуле. Разбитую губу она прикрыла костяшками пальцев. — Не смотри на меня, уйди, — тут же затараторила она, до ужаса не желая, чтобы Браун видел её в подобном виде. Где-то на задворках сознания очень не вовремя мелькнула предательски-ошеломляющая мысль о том, что Жан, возможно, был частично прав в своих предположениях. — Что ты вообще здесь делаешь? — Шёл с ужина, — оттолкнувшись от стены, блондин приблизился к Мейер и протянул ей широкую мозолистую ладонь. — Давай помогу, — янтарные глаза выжидающе просверлили Дженни взглядом. Та нехотя покосилась на его руку и, всё ещё пряча разукрашенное побоями лицо, приняла помощь Брауна. Блондин, потянув девушку на себя, поднял её на ноги и бегло осмотрел на наличие каких-либо иных повреждений, а не найдя их, хмуро спросил: — Дженни, скажи, ты действительно считаешь, что рукопашный бой тебе не пригодится? Уже случалось такое, когда Мейер видела Райнера в мрачном расположении духа, но этот случай был первым, когда его угрюмость была направлена именно на неё. Да она и сама понимала, что повела себя, как ребёнок, кинув ту нелепую фразу инструктору, стыд до сих пор нашёптывал ей за это упрёки. Но в то же время, была и доля истины в её словах, ведь рукопашный бой никак не поможет ей в схватке с титанами. — Не совсем, — уклончиво откликнулась Дженни и, дабы не смотреть на Брауна и не видеть его хмурого лица, принялась отряхивать брюки от сухой пыли военного полигона. — Скорее, я не хочу думать, что мне придётся сражаться с людьми. — Ясно, — сухо откликнулся блондин, глядя на нелепые попытки девушки не встречаться с ним глазами. Отстегнув с пояса флягу, он протянул её Мейер, практически насильно всучив в руки. — Держи, я воды набрал. Бросив взгляд на флягу, Мейер, конечно, по закону подлости сразу вспомнила о картинно-красочном умывании Райнера в лесу, на которое ей так старательно указывал Жан. Воспоминание так ярко промелькнуло в голове, затмевая все прочие образы, что Дженни даже едва не выронила фляжку из рук, в самый последний момент едва удержав её в руках. Нахмурившийся Браун, судя по всему, решил всё списать на то, что руки девушки трясутся после тренировки. Осушив половину фляги большими нервными глотками, Мейер ощутила, как саднит разбитая губа, и прижала костяшки холодных пальцев к ране. Затем Райнер неожиданно хохотнул, отведя взгляд в сторону. Удивлённая внезапным всплеском веселья с его стороны Дженни с непониманием уставилась на блондина. — Прости, — он почесал переносицу, пытаясь скрыть заигравшую на губах ухмылку, — просто вспомнил, как ты кидалась на Бертольда. — По-твоему, это смешно? — возмутилась Мейер, уперев руки в бока. Вид её лица с некоторым намёком на суровость ещё больше развеселил Брауна. Предусмотрительно сделав пару шагов назад, он произнёс: — Бедный Берт, он так растерялся, — уже открыто улыбаясь, произнёс Райнер. — Ты бы видела его лицо. — Это он-то бедный?! — ещё сильнее вознегодовала Дженни, медленно, но верно наступая на пятившегося Брауна. — Ты на моё лицо посмотри! Может быть, ты не разглядел этот огромный фиолетовый синяк на моей щеке?! — Его сложно не заметить, — ляпнул блондин, о чём успел тут же пожалеть, ибо на лице Дженни отразилось такое праведное негодование, что, казалось, она вот-вот воспламенится. Райнер обезоружено поднял вверх ладони. — Спокойно, Дженни, давай я провожу тебя до казармы? — но, судя по гневно сузившимся глазам Мейер, она хотела совсем иного, а именно мести. Угрожающе размяв шею, она сделала решительный шаг по направлению к Брауну, который решил воззвать к голосу разума: — Вспомни, что ты плоха в рукопашке, — назидательно произнёс он, — и… Договорить Райнеру не удалось, так как его с головы до ног окатил поток холодной колодезной воды из его же фляги. Коварно усмехнувшись, от чего неприятно защипало разбитую губу, Дженни триумфально оглядела мокрого Брауна, оторопело уставившегося на неё. Рубашка, насквозь пропитавшаяся влагой, плотно облепила тело, с коротких светлых волос стекали капельки воды, но апогей сего действия — изумлённое предательством лицо. Глядя на эту картину, Мейер заливисто рассмеялась, подбросив вверх пустую флягу Брауна и победно перехватывая её в воздухе. — Дженни, — угрожающе подал голос Райнер, чьё лицо уже не выглядело удивлённым, а преобразилось в устрашающую и зловещую гримасу, не сулящую для девушки ничего хорошего, — беги. Мейер не надо было повторять дважды. Испуганно пискнув, она сорвалась в сторону казарм, уносясь от Брауна со всех ног. Тот, устало выдохнув, смахнул с лица капельки воды, закатал рукава, медленно развернулся и ломанулся следом за мелькающей в отдалении рыжей макушкой. Возможно, у Дженни был бы шанс добежать до женской казармы невредимой, но на руку Райнера сыграл тот факт, что она уже отбегала тридцать кругов вокруг полигона. Ухватив Дженни за куртку, блондин дёрнул её на себя, удерживая девушку от падения и зловеще усмехаясь, закинул её себе на плечо и направился в сторону стоящего неподалёку колодца. Испуганно забившись в сильной хватке Брауна, Мейер попыталась вырваться, но успехом её старания не увенчались. Ей было одновременно очень смешно и очень страшно, ибо она совершенно не знала, чего стоило ожидать от такого Райнера. — Отпусти, пожалуйста, — сквозь истеричное хихиканье взмолилась Дженни. Но Браун был непреклонен. Остановившись у самого колодца, он спустил девчонку со своего плеча и тут же пресёк её попытку убежать, ухватив её одной рукой и крепко прижав к себе. Гневно сверкнув глазами, другой рукой он схватил ведро, до краёв наполненное ледяной водой, запрокинул его вверх и махом вылил всё его содержимое на себя и Дженни, обрушивая на их головы водопад студёной воды. Зажмурившаяся Мейер, чьи мокрые волосы налипли на лицо, даже прекратила дышать. На ней не осталось ни одного сухого участка, вся одежда вымокла до нитки. Месть Райнера свершилась. Однако это мгновение порядком затянулось, или так только показалось Дженни. Сильной рукой Браун всё ещё продолжал прижимать её к себе, и это было, пожалуй, главной причиной, по которой она всё ещё не отважилась открыть глаза. Сердце забилось, как сумасшедшее, и Мейер тут же принялась убеждать себя, что таким образом её организм пытается согреться, а близость Райнера тут вовсе не при чём. Момент разрушился звоном металлического ведра, которое Браун откинул в сторону. Затем его рука, крепко прижимающая её к себе за спину, плавно отпустила Дженни, и она рефлекторно отступила на несколько шагов назад, распахивая глаза и встречаясь взглядом со мстительно-усмехающимся взором Райнера. — Тебе не повезло, что твоим противником оказался я, — надменно изрёк он, торжественно вскинув голову. Вместо того чтобы возмутиться, Мейер залилась громким смехом. Обиженный тем, что его величие не оценили, Браун сурово нахмурился, но затем не сдержался и, поддавшись заразительному веселью Дженни, так же расхохотался. Тем вечером, Райнер всё же проводил мокрую курсантку до женской казармы. А сама Дженни, распрощавшись с блондином у дверей, обречённо призналась себе в том, что Жан был тысячу раз прав. Яркая улыбка Брауна и прищуренный взгляд янтарных глаз ещё долго не покидали её мыслей, как это часто случается с влюблёнными девушками. А образ промокшего Райнера, как и воспоминание об этом вечере, прочно засели в её подсознании и бередили девичье сердце, впервые проникшееся подобным чувством. В будущем, она также частенько будет мысленно возвращаться к этому дню.