***
Расставание с академией прошло в обед, и все курсанты, снаряжённые рюкзаками со своими вещами, отправились в путь верхом на лошадях. Ворот, ведущих в укреплённый район Трост, они достигли ближе к вечеру. Этот город не был для них новым, так как новобранцы частенько бывали здесь по заданиям, а так же посещали его во время увольнительных выходных. Воинская часть располагалась в самом центре Троста и была достаточно большой для того, чтобы спокойно вмещать в себя казармы для солдат гарнизона, оружейные с боеприпасами, складские помещения, а также прочие помещения общего назначения, вроде столовой. Было также небольшое крыло для размещения войск разведки, которые часто останавливались в Тросте. Поступивших новобранцев под своё командование принял командир Ян Дитрих — высокий худощавый мужчина с русыми волосами и серьёзным, даже жёстким взглядом. На следующий день им предстояло сдать командованию рапорты с указанием места службы, после чего оставалось ждать самого распределения, которое произойдёт ещё через день. А пока им, разместившись в тесных курсантских казармах, оставалось только посетить ужин и ждать следующего дня. Даже если бы Дженни не сказали, где именно находится столовая, она бы всё равно её нашла, ориентируясь на один только запах. В воинской части число солдат было в несколько раз выше, чем количество курсантов академии, из-за чего поварам приходилось готовить больше, и чудесные ароматы так и манили поскорее узнать, чем же кормят в Тросте. Поэтому вдохновлённая Мейер на крыльях аппетита так и неслась в сторону трапезной, однако, повернув за угол, внезапно замерла. — Мамочка, — тихим возгласом сорвалось с её губ. В одно мгновение, словно миллион тонких и острых иголочек пронзили её виски колющей болью. Ноги приросли к полу, а всё тело отказывалось шевелиться. У входа в столовую на информационном стенде с множеством изображений висел тщательно прорисованный портрет Бронированного титана. Один лишь его вид мог запросто ввести Дженни в исступление. Почему-то вдруг показалось, что в узком и тёмном коридоре корпуса совсем не осталось воздуха. Дышать было трудно, почти невозможно. И крохи поступающего в организм кислорода как будто разрывали лёгкие, казалось, она вдыхала летучие ядовитые пары. Но самое страшное — она не могла отвести от него взгляда и всё продолжала широко распахнутыми глазами, смотреть на устрашающий портрет самого жуткого в мире чудовища. Это был не просто рисунок, не просто мазки на бумаге, это было что-то гораздо большее: восставший из прошлого лютый кошмар и монстр, слепленный из пепла разрушенной стены и человеческой крови тысяч убитых жителей. Когда дыхание её стало ещё более рванным, воздуха почти перестало хватать. Торопливый пульс набатом стучал в висках. Ледяная рука паники легонько гладила её прямо по позвоночнику, и что-то холодное сжималось и скручивалось в животе. Крик, безудержный и остервенелый, рвался наружу из самой души, но Дженни всё равно не могла издать ни единого звука. А затем нечто ощутимо тяжёлое и почему-то тёплое коснулось её плеча, и это прикосновение было настолько реальным, что Мейер вздрогнула всем телом, хрипло втянув носом воздух. — Ты в порядке? — громко произнёс кто-то над ухом, слегка встряхнув девушку за плечо. Возвращение в реальность было резким и оглушающим. Потому пребывающая в ступоре Дженни, обернувшись к незнакомцу, не сразу смогла ответить. Способность говорить возвращалась к ней постепенно. — Я… — пролепетала она безжизненным и совершенно охрипшим голосом, — да, просто… — Этот малый умеет удивить, — понимающе улыбнулся мужчина, кивнув на портрет Бронированного монстра. — О, ещё как, — мрачно согласилась Дженни. — Кстати, меня зовут Эрд, — представился мужчина, протянув ей ладонь, — Эрд Джин. Мейер удивлённо поглядела на его руку. Представители сильной половины человечества крайне редко здоровались за руку с девушками. Она могла по пальцам одной руки пересчитать эти уникальные моменты, включая рукопожатие от инструктора Шадиса во время её выпуска из академии. Посему подобный жест со стороны Эрда Джина произвёл на неё сильное впечатление, и она поневоле зауважала его. — Дженни Мейер, — девушка пожала протянутую ладонь и внимательно оглядела мужчину. Он был достаточно высок, а длинные пряди светлых волос завязывал в узел на затылке. Лицо его покрывала лёгкая щетина, а по карим глазам чайного оттенка каким-то образом угадывался незаурядный ум и редкостное душевное спокойствие. На военном кителе Дженни успела заметить эмблему с двумя крыльями. — Ого, разведкорпус? Круто. — Да уж, давненько я не встречал такой реакции на скаутов, — Эрд по-доброму усмехнулся. — Обычно все восхищаются, когда слышат про спецотряд Леви. — Леви? — не удержалась от удивлённого вздоха Дженни. — Тот самый? Капитан Леви, сильнейший воин человечества? И ты служишь в его отряде? — Вот, — сконфуженно почесав бровь, кивнул Джин, — именно о такой реакции я и говорил. — Да быть этого не может! — ещё эмоциональнее воскликнула девушка. — Я столько о нём слышала! Мечтала увидеть его своими глазами! Он сейчас здесь, в этой части? В самом деле? Ой, мамочки, кажется, я сейчас потеряю сознание… — Ну в таком случае, ты его вряд ли сможешь увидеть, — как бы между делом заметил Эрд. — Точно! — тут же спохватилась Дженни, чьи глаза засверкали поистине маниакальным блеском. А это, надо отметить, в какой-то мере даже испугало бывалого бойца Эрда. — Покажи мне его! Он сейчас в столовой, да? Обязательно покажи! — Хорошо-хорошо, — быстро сдался Джин, догадываясь, что всё равно не сможет долго сдерживать фанатичный напор девушки. — Я тебе его покажу, только постарайся, пожалуйста, воздержаться от чрезмерного проявления эмоций. Капитан Леви этого не особо жалует. Ненавидит, короче говоря. — Поняла, — напустив на себя серьёзный вид, девушка клятвенно приложила ладонь к сердцу. — Я буду сама неприступность. Обещаю. — Очень на это надеюсь, — тихо вздохнул Эрд и, приоткрыв дверь в столовую, сначала пропустил туда свою новую знакомую, а затем и сам вошёл следом. Пройдя внутрь, Дженни оказалась на деревянном настиле у самых верхних ступенек лестницы. Внизу раскинулась просторная столовая с множеством обеденных столов, за которыми ужинали солдаты гарнизона и разведки, а так же пока ещё не распределённые курсанты. Заинтересованный взгляд девушки перебегал с одного человека на другого, гадая, кто же из них мог примерить на себя гордое звание сильнейшего в мире бойца. Известный всем капитан Леви частенько был на слуху в их военной академии. Рассказы о его непостижимых уму боевых талантах поражали всех до единого, и со временем он стал чем-то вроде местной легенды, очень далёкой и какой-то ненастоящей. Дженни же постоянно проводила параллель между легендарным капитаном Леви и героями из старых сказок и мифов. Смельчаки в древних былях всегда сталкивались с ужасающими и страшными монстрами, перед которыми пугался любой человек. Но они никогда не сдавались и храбро шли в бой, в конечном итоге побеждая монстров. Таким, судя по рассказам, был и капитан Леви. Хотя, конечно же, Дженни отдавала себе отчёт в том, что живёт в абсолютно реальном мире, а не в старой сказке, и герои здесь на поверку оказываются военными полицейскими, чудом пробившими себе дорогу в центральный район, однако ей всё-таки хотелось верить, что капельке рыцарства и геройства есть место и в этой далёкой от идеала реальности. Потому и образ капитана Леви она идеализировала чуточку больше, чем остальные. — Кто? — вцепившись в рукав, стоящего рядом, Эрда, нетерпеливо зашептала Дженни. — Где он? Показывай скорее! — Потерпи немного, — так же тихо отозвался он, бегая взглядом по столовой и выискивая капитана. Когда же объект его поисков был найден, он кивнул головой в сторону самого дальнего стола, стоящего в углу. — Вон там, бледный брюнет. Слегка прищурившись, чтобы лучше видеть, Дженни вгляделась в того, на кого ей указывал разведчик. Этим человеком оказался невысокий мужчина, который сидел в расслабленной позе, вальяжно откинувшись на спинку стула и закинув одну ногу на другую. Он читал какое-то досье и периодически отпивал из кружки, которую держал на странный манер: не за ручку, а за края. Его китель висел на спинке соседнего стула, а сам он оставался в военных брюках, да белой рубашке с жабо, опоясанный ремнями привода. Честно говоря, во внешности его не было ровным счётом ничего особенного, выразительного или примечательного. Снаружи он был совершенно обычным. Однако встреть Дженни его на улице, она всё равно обратила бы на него внимание, не смогла бы равнодушно пройти мимо. От этого человека буквально веяло какой-то внутренней мощью. Его необыкновенная сила ощущалась ею даже на другом конце столовой. Хоть он и сидел в этой ленивой позе и с ничего не выражающим лицом, он всё равно представлял собой непосредственную угрозу. В этом мужчине ощущался не сгибаемый и твёрдый стержень, который невозможно сломать. И с трепетом Дженни осознала, что сейчас смотрит на самого сильного человека, которого она когда-либо встречала в своей жизни. И вряд ли когда-нибудь она сможет увидеть кого-то сильнее него. — Он потрясающий, — тихо произнесла поражённая Дженни, всё ещё продолжая во все глаза пялиться на капитана. Так вот они какие, настоящие герои. — Да, наверное, — отозвался Эрд. — Кстати, ты ужинать-то вообще собираешься? — Ой, точно! — девушка слабо стукнула себя ладонью по лбу. — Ужин же! С Эрдом ей пришлось разлучиться, ибо тот отправился ужинать за столом капитана. Дженни это порядком расстроило, так как в её голове уже выстроился невероятно длинный список вопросов о разведке в целом и капитане Леви в частности. Ей бы очень хотелось послушать пару-тройку рассказов о его бравых подвигах. Потому она выразила ярую надежду увидеться завтра и обсудить всё это, однако Эрд сообщил, что поутру следующего дня разведкорпус отправляется в очередную экспедицию за стену. Тогда Дженни попыталась взять с Джина торжественное обещание непременно выжить и по возвращении в Трост рассказать ей все подробности подвигов капитана и своих собственных. Тот, что удивительно, слово дал. Наибольшее скопление курсантов наблюдалось за столами у самого выхода, а с одного из них ей призывно помахивал Жан. Держа равнение на Кирштайна, Дженни приблизилась к столу и приметила пустующее место и стоящий поднос с едой, на который ей кивнул парень. Видимо, еда эта предназначалась ей, но, что примечательно, поднос стоял в опасной близости от сидящей напротив Саши. Потому, присев на скамью, первым, что спросила Мейер, было: — Саша, признавайся, — она метнула в сторону Браус весёлый взгляд, — ты уже стащила что-нибудь с моего подноса? — Кто? — удивлённо воскликнула шатенка, округлив глаза. — Я? — дабы добавить экспрессии она указала на себя пальцем. — Да никогда! Ни кусочка не взяла, честное слово. — Честное слово, — передразнил Сашу сидящий рядом с ней Жан. — Говори уж так, как всё было. Ты пыталась спереть её булку, но твоим поползновениям помешал Райнер, — по правую руку от Дженни мрачно хмыкнул Браун. А Жан тем временем добавил: — И вот уже тогда, ты стащила булку самого Райнера. — Ну, понятно, — улыбнулась Дженни, не удивившись подобному развитию событий, — всё, как обычно. — Какая-то ты… — Жан неопределённо помахал в воздухе ладонью, подбирая подходящее слово, — взбудораженная. Случилось чего? — Тут такое! — воскликнула Дженни, чем привлекла внимание солдат, сидящих за соседними столами. Поймав на себе несколько косых заинтересованных взглядов, она слегка подалась вперёд и наклонилась над столом, после чего уже тише продолжила: — Помните, как в академии нам рассказывали о капитане Леви? — Это тот, что ли, который якобы самый сильный воин в истории? — скептически протянул Кирштайн. В силе капитана он уж очень сомневался и считал все россказни о его заслугах в несколько раз преувеличенными. Вот и в данный момент его неверие было заметно всем. — Да, именно, — кивнула Мейер, мастерски не замечая сомнения в голосе друга. — В общем, вы не поверите, но он сейчас здесь! Прямо вот здесь! Вы можете в это поверить? Мы ужинаем в одной столовой с самим капитаном Леви! Он же титанов крошит, как Саша — картошку! Показать вам его? На долю секунды Дженни показалось, что она случайно ляпнула какое-то заклинание, ибо её восклицание произвело на курсантов странный эффект. Сидящий справа от Дженни Райнер вмиг весь напрягся, выпрямил спину, расправил плечи, даже сжал руку в кулак. Жан начал оглядываться по сторонам, словно легендарный капитан в развивающемся сверкающем плаще мог в любой момент пройти за его спиной, волоча за собой голову поверженного титана. И даже Саша — это надо запомнить! — прекратила жевать булку Райнера и положила её обратно на поднос. Довольная произведённым эффектом Дженни, заговорщически зашептала: — Он вон там, в дальнем углу, — она коротким кивком головы указала направление. — Видите? К сожалению, стол, за которым сидел капитан, отсюда просматривался очень плохо. Потому курсантам пришлось вытянуть шеи, дабы, наконец, увидеть сильнейшего солдата, о котором ходит множество слухов. Подгоняемый любопытством Жан вообще внезапно подскочил со своего места и начал откровенно таращиться в дальний угол. Но Бертольд, которого Дженни заметила только сейчас, быстро среагировав, с силой дёрнул Кирштайна за край рукава, усаживая того обратно на скамью. — Я не понял, кто из них Леви-то? — переспросил Жан, всё ещё пытаясь разглядеть дальний стол в углу столовой. — Тот мужик с хвостиком на голове? — Нет, — покачала головой девушка. — С хвостиком Эрд, он служит в спецотряде капитана. А сам капитан сидит рядом с ним, черноволосый такой. — Малой тот? — удивлённый Райнер не смог сдержать своего разочарования. Он-то представлял себе кого-то гораздо более внушительного, а тот, на кого им указала Дженни, походил под описание Леви, казалось, меньше всего. И где-то в глубине души на короткий миг он даже испытал облегчение. — Никогда бы не подумал. Слухи явно преувеличивали. — Да ну тебя, Райнер, — возмущённая Дженни, ткнула Брауна локтем. — Может, он и не самый габаритный мужчина в этой столовой, но, наверняка, именно из-за своего роста он достигает феноменальной скорости и манёвренности. — Мда уж, — вынес содержательный вердикт Жан, почёсывая большим пальцем подбородок. — Я считаю, что Микаса его уделает. Не больно-то он смахивает на самого сильного бойца человечества. — Ой, молчал бы, — обиженно откликнулась Мейер в ответ на посягательство в сторону её кумира. — Ты на простого-то бойца не очень тянешь! — Чего?! Да я, между прочим, — тут же ощетинился Кирштайн, чьё самолюбие только что сильно задели, — лучше всех в… — Тихо, — прервал зарождающуюся ссору командный голос Райнера, — ешьте молча. В Брауне было что-то такое, что поразительным образом имело воздействие на всех курсантов их кадетского корпуса. За годы службы все они уже успели привыкнуть к наставительности это парня, ставшего для всех «старшим братом», потому команды его действовали, словно по волшебству. Перечили ему крайне редко, потому властные нотки его голоса всегда находили отклик у большинства его сослуживцев. Так и сейчас Дженни с Жаном, предварительно смерив друг друга испепеляющим взглядом, принялись за еду. Кстати, о еде! Взглянувшая на свой поднос Дженни едва удержалась от восторженного вздоха. Перед ней стояла большая плошка с овощным рагу, от которой исходил пар. Рядом стояла ещё одна тарелка с варёным яйцом, свежеиспечённой хрустящей булкой и несколькими ломтями козьего сыра. Но самый приятный запах шёл из небольшой миски с куриным бульоном. Отдельным поводом для радости была массивная кружка с молоком. Глядя на всё это, Мейер, наконец, осознала, куда уходят все те деньги, которые из государственной казны идут на нужды армии. Всё-таки правительство ценило ту касту людей, которая при очередной катастрофе должна была послужить их щитом. И если столь шикарным ужином кормят в гарнизоне, то какую пищу, должно быть, подают служащим военной полиции? Всё и дальше было бы вкусно и прекрасно, если бы не Жан, который под столом намеренно и очень сильно наступил на ногу Дженни. Несчастная девушка, никак не ожидавшая подобной подставы, практически ножа в спину, подавилась куском сыра и зашлась кашлем. Повезло, что к их столу только что подошёл Армин. Испуганно взглянув на издающую предсмертные вздохи Мейер, он осторожно похлопал её по спине и протянул свой стакан воды. Испытав счастье быть спасённой, она искренне поблагодарила Арлерта и злобно зыркнула на Жана. Тот, выразительно округлив глаза, едва заметно качнул головой в сторону Райнера, который уже успел отнести свой поднос с пустыми тарелками и сейчас покидал пределы столовой. Не нужно быть гением, чтобы понять намерения Кирштайна, уже в который раз он пытался заставить Дженни признаться. Сейчас явно был не самый лучший момент для подобного, но Мейер отлично отдавала себе отчёт в том, что не пойди она за Брауном, Кирштайн просто замучает её. И всё равно насильно вытолкает из-за стола. — Иди уже быстрей, — поторопил её Жан, — я твой поднос сам отнесу. Девушка лишь торопливо кивнула парню в знак благодарности и понеслась к выходу из столовой, провожаемая долгим и внимательным взглядом Бертольда. Ситуацию вновь надо было спасать. Разумеется, в самом Райнере он не сомневался, однако всегда лучше перестраховаться. В их нелёгком задании любая, даже самая малейшая ошибка может обернуться провалом. А провал для них недопустим. Потому, поставив тарелку с недоеденным рагу обратно на поднос, Хувер решительно поднялся из-за стола. Но не тут-то было. Жан, потянув сослуживца за рукав, усадил его обратно на скамейку, совсем как Бертольд некоторое время назад усадил на место его. — Ты чего? — Хувер удивлённо уставился на Жана. — А доедать кто будет? — Кирштайн возмущённо выдал ему ответный вопрос. — Да будет тебе известно, гражданские платят высокие налоги специально для того, чтобы ты, Берт, хорошо питался. Нельзя же быть таким расточительным. — Я… — речь Жана ввела Бертольда в ещё большое замешательство. Он бросил беглый взгляд на дверь, за которой уже скрылась Дженни, однако надежды на лучшее ещё не терял. — Я не голоден. — Я могу доесть, — тут же просияла Саша, уже протягивая загребущую руку к почти полному подносу Бертольда. — Нет, — отрезал Кирштайн, не сильно ударив Браус по ладони, как это делают мамочки, отправляющие детей мыть руки перед едой. — Ты уже съела достаточно. А вот Бертольду с его ростом надо хорошо питаться. Как говорится, война войной, а обед по расписанию, — Жан подвинул поднос Бертольда поближе к нему, не разрывая с тем зрительного контакта. — Или у тебя появились какие-то важные дела? Каким бы заносчивым парнем Жан не выглядел со стороны, но в одном ему нельзя было отказать — внимательность. Парень уже давненько успел заметить странные косые взгляды, которые Хувер бросал в сторону Дженни. А также он был свидетелем того, как на праздничном вечере споткнувшийся Берт облил пивом Мейер, которая почти призналась Райнеру в своих чувствах. И падение брюнета выглядело не самым правдоподобным образом даже для пьяных глаз Кирштайна. Возможно, конечно, ему всё это мерещилось, и Бертольд в действительности не желал зла ни своему другу, ни Дженни. Но всё-таки слишком всё это было странно для обычных совпадений. И раз уж самому Жану вряд ли удастся когда-нибудь быть вместе с объектом его чувств, то пусть хоть Дженни повезёт. Тем более, ещё одного подобного шанса у неё может и не быть. — Нет, — нехотя отозвался Бертольд, — ничего важного. — Вот и отлично, — победно улыбнулся Кирштайн, похлопав Бертольда по плечу. — Тогда ешь, из-за стола тебя не выпущу, пока всё не будет съедено. И на вот ещё, — он пододвинул к тому свою тарелку с булкой и варёным яйцом, — тебе с твоим ростом лишним не будет. — Да, — слабо улыбнулся Бертольд, бросив ещё один короткий и лишённый всякой надежды взгляд на закрытую дверь столовой. — Ты прав, спасибо. Между тем, солнце уже скрылось за горизонтом, а небо окрасилось в мягкий черничный цвет. Кое-где слабо мерцали скопления бледных звёзд. Шум суеты, шедший с городских улиц, заметно стих. Долетали лишь редкие отзвуки смеха да лай собак. Территория военной части пустовала, потому как большинство служащих по сею минуту оставались в столовой. Остальные же удалились в казармы. Лишь Райнер неторопливо брёл по направлению к мужским курсантским казармам под сводом арочных анфилад с простыми незамысловатыми колоннами, отбрасывающими на него длинные тени. Возможно, общая атмосфера, неожиданно преобразившая это строгое место в лучшую сторону, могла бы показаться кому-то красивой. Но точно не Брауну, чья душа сейчас была не на месте. Покой пошатнулся. Причиной тому, видимо, был небезызвестный капитан Леви, чьё присутствие почему-то отрезвило Райнера и хорошенько встряхнуло. Что-то внутри него твердило: «Очнись, не время и не место расслабляться». А свой внутренний голос надо слушать, это Браун усвоил давно. — Райнер! Парень вздрогнул так, словно только что вынырнул из кадушки с ледяной колодезной водой. Замерев на месте, он обернулся и увидел бегущую к нему через плац Дженни. Девушка заметно запыхалась и, приблизившись к Райнеру, первым делом попыталась отдышаться. Дыхание, конечно, не восстанавливалось, и виной тому было волнение. Сердце билось, словно синичка в клетке, и тут уже дело было не в беге. Ведь это был её шанс, последний шанс рассказать Райнеру о своих чувствах к нему. Здесь и сейчас. — Ты чего? — Браун оглядел тяжело дышащую Дженни, которая обмахивалась ладонью. — Я... — выдохнула Мейер в перерывах между вдохами, — поговорить... хотела. Райнер тут же ощутил, как в теле появилась уже знакомая ему нервозность. Внутри него вновь что-то сжалось, доставляя дискомфорт и лишая способности адекватно мыслить, что ему сейчас было крайне необходимо. Сама же Дженни вмиг будто подрастеряла весь свой словарный запас. У неё была возможность всё сказать ему, но она не знала, как это сделать. Вот чего-чего, а опыта в сердечных признаниях у неё совсем не было. С чего стоило начать? Как передать ему весь спектр ощущений? И самое главное, что он ей ответит? Раньше она старалась об этом практически не думать, главным было — сказать ему всё. Но сейчас отчего-то возник страх быть отвергнутой. В голове замелькали картинки того, как он смеётся над ней или игнорирует, или… Нет, это же Райнер. Заботливый и добрый Райнер, он никогда не поступит подобным образом. И даже если он не испытывает к ней ответных чувств, он никогда её не обидит. Райнер не причинит ей боли, никогда, так ей казалось. — Помнишь, — не очень уверенно начала она, — однажды после теоретического урока о Шиганшине, ты сказал, что я тебе не чужая? Я была очень рада это услышать, ведь ты, — Дженни на долю секунды взглянула на лицо Райнера, но потом спешно отвела взгляд на колонну, — тоже мне очень близок. И я очень рада, что, — она глубоко вдохнула и выдохнула, отбросив пряди волос с лица, — мы с тобой встретились. Не знаю, как объяснить… Надеюсь, ты меня поймёшь. Когда я наблюдаю за тобой, то меня словно… в общем, когда я вижу, как ты в очередной раз побеждаешь, мне на душе тоже становится очень радостно. И когда я вижу, что ты чем-то расстроен, то начинаю переживать. Когда ты получал травмы, мне тоже было больно. Это, наверное, звучит, как бред… Я не умею говорить подобные вещи… — Нет, я, кажется, понял, — Райнер едва заметно улыбнулся, немного приблизившись к Дженни. Было темно, но он всё равно отчётливо видел непослушную прядь волос, которая всегда спадает ей на лицо, рассыпавшиеся по скулам веснушки и торопливо отбивающую пульс бледно-голубую жилку на шее. — У меня было похожее ощущение. Ты часто падала, и мне почему-то всегда хотелось тебя поднять. И придерживать, чтобы ты не упала снова, — низкий грубый голос Брауна приобрёл какие-то по-особому тёплые нотки, которые делали их разговор очень сокровенным. В какой-то момент, слушая речь парня, Дженни поймала себя на мысли, что дышит чуть ли не через раз. — Но зато когда у тебя что-то получалось, это заражало и меня. Я радуюсь твоим заслугам… Кстати, прости, что так и не поздравил тебя с местом в военной полиции. Давно собирался, но всё не получалось. — Ничего страшного, я туда всё равно не собиралась, — отмахнулась Дженни, наконец, решившаяся сказать самое главное. Дрожащими пальцами она смяла манжет его рукава. — Райнер, послушай, я те… — Постой, — резко прервал её Браун, чей голос вновь приобрёл привычную строгость, — куда ты не собираешься? Дженни удивлённо моргнула, всё же взглянув на лицо парня. Резкая смена тональности и темы разговора немного выбила её из колеи. Ей даже на миг показалось, что она не так поняла суть его вопроса. Но пристальный взгляд янтарных глаз Брауна отрезвлял, как никогда. С небольшим опозданием, Дженни ответила: — В военную полицию, — немного осипшим голосом произнесла она. Теперь уже настал черёд Райнера удивляться. Поначалу ему показалось, что из-за несколько скомканной манеры речи, он не правильно понял смысл её слов. Однако откровенная абсурдность фразы Дженни даже сейчас заставляла его сомневаться в услышанном. Браун ещё какое-то время продолжал внимательно вглядываться в озадаченное лицо девушки, а потом вдруг усмехнулся. — Боже, Джен, — он с улыбкой покачал головой. — Я же тебе почти поверил. Не шути так больше. — Райнер, — уже немного твёрже отозвалась Мейер, — это была не шутка. Почему ты уверен, что я собираюсь в военную полицию? Браун шумно втянул носом воздух, а затем медленно выдохнул, словно успокаивая себя. Этот разговор нравился ему всё меньше и меньше. — Потому что глупо оставаться в гарнизоне, когда у тебя есть возможность перебраться во внутренний район, — вкрадчиво продекламировал он, словно пытаясь донести ей непреложную истину, известную всему свету. — Да почему гарнизон-то? — опять не поняла Мейер. — Я собираюсь служить в разведке. Тишина. Ещё некоторое время Райнер продолжал пристально разглядывать лицо Дженни, сам того не осознавая. Смысл её слов с одной стороны был им понят, с другой — всё это казалось ему настолько немыслимым, что никак не укладывалось в голове. Вздор. Подобное выходило за грани его понимания. Он даже толком не мог обдумать сложившуюся ситуацию, потому что от столь очевидного шока его мысли не складывались воедино, а расползались, как расплетаются слабо завязанные узелки. Райнер сделал пару шагов в сторону, и рука Дженни, ранее сжимавщая край его рукава, теперь плетью повисла вдоль туловища. Сам Браун, повернувшись к девушке спиной, устало прикрыл глаза и сдавил пальцами переносицу. Продолжавшееся молчание чуть ли не приобрело форму и, казалось, его можно было разрезать клинком. — Только не говори, что тоже считаешь их бесполезными нахлебниками, — произнесла Дженни, неправильно истолковавшая замешательство Райнера, сконфуженно глядя на его спину. — Что? — резко обернувшись к ней, пропыхтел Райнер. — Мне кажется, ты слабо отдаёшь себе отчёт о том, на что подписываешься. Разведчики воюют. Они чуть ли не каждый день бывают за стеной и там им приходиться сражаться с титанами. С настоящими титанами, а не с деревянными макетами, как в нашей академии! Понимаешь ты или нет?! Зачем, Дженни, зачем тебе идти в разведку?! Подобный взрыв эмоций со стороны Брауна по-настоящему поразил Мейер, и она испуганно отшатнулась в сторону. Ей вдруг захотелось сжаться в клубок и уменьшиться, превратиться в маленькую точку и испариться, лишь бы больше не ощущать на себе тяжёлый сердитый взгляд Райнера. Кроме того, её с головой захлестнуло необоснованное чувство вины и стыда перед ним. Хотелось успокоить его, но она совершенно не знала, как это сделать. И она не знала, чем заслужила подобную реакцию на её слова. Почему он так смотрит на неё? В чём она виновата? — Я понимаю это, — нерешительно отозвалась Дженни. — Но я… я уже очень давно хочу в разведку. Почему ты злишься на меня? — Почему я злюсь? — угрожающе переспросил Браун, понизив тон голоса чуть ли не до утробного рыка. — Потому что я не понимаю, что ты забыла в разведке. Потому что я не понимаю, как можно с подобной лёгкостью принимать настолько опасные решения. Потому что я не понимаю, как можно столь безответственно относиться к собственной жизни. — Хватит, — уже громче откликнулась Дженни в противовес его приглушённым словам, произнесённым сквозь зубы. — Ты не прав, Райнер. Я уже очень долго над этим думаю. Это не спонтанное решение, хотя оно может выглядеть подобным образом. Заковыристо выругавшись, Браун в приступе негодования запустил пальцы в волосы, с силой сжимая короткие светлые пряди и даже вырывая некоторые волоски. Затем, устало проведя обеими ладонями по лицу, он порывисто шагнул навстречу к Дженни и, положив тяжёлые ладони ей на плечи, немного нагнулся, чтобы лучше видеть её лицо. — Тогда скажи, — его хватка на плечах девушки стала крепче, а внимательный взгляд старался уловить малейшее изменение в её лице, — зачем ты идёшь в разведку? Для чего всё это? — Шиганшина, — всего одно слово непроизвольно сорвалось с губ Дженни. — Что? — Я… Пойми меня правильно, ладно? — попросила Дженни, глядя в янтарные глаза, в душе понимая, что Райнер воспримет в штыки любой её ответ. — Я хочу побывать там ещё один раз. Это мой дом, меня тянет туда. Поэтому я хочу присоединиться к разведкорпусу, чтобы помочь им отвоевать у титанов стену. Хочу вернуть то место, где я была счастлива. Ведь это были наши земли… — Ты в своём уме? — Браун с силой встряхнул её за плечи, словно таким образом намеревался вернуть ей способность трезво мыслить. Её нежелание смотреть на вещи реально и объективно выводило его из себя. — Отвоевать у титанов? Эрена наслушалась?! Это безумие! — Безумие?! — теперь уже и Дженни полностью отдалась во власть эмоций. То же бешенство на миг сверкнуло и в её светло-зелёных глазах, когда она, вцепившись в руки Райнера, сбросила их со своих плеч и оттолкнула его от себя. Браун сделал шаг назад скорее рефлекторно, чем поддаваясь её натиску. — Это моё решение, и в твоей критике я не нуждаюсь! Каким бы безумием тебе это не казалось, но это мой выбор, мой личный, ясно?! Там мой дом! Райнер, а ты, — Мейер, прищурившись, взглянула в глаза Брауна с тем же неистовством, что и он сам, — ты разве не хочешь сражаться за свой дом?! Во всяком случае, лучше я окажусь там, чем стану свидетелем того, как этот чудовищный Бронированный монстр пробьёт стену Шина! Что бы ты не говорил, но здесь Эрен прав, мы должны дать отпор, а не забиваться в угол, и если у нас есть хоть крохотный шанс, его надо использовать! — Дура, — в сердцах бросил Райнер и вновь отвернулся, чтобы не наговорить лишнего. Ситуация казалась ему невероятной и абсурдной. Вроде бы все факты были налицо, но он не мог избавиться от ощущения, что упустил что-то из виду. Словно на картине перед ним заслонили объект, который был центром композиции. И без этого объекта он не мог до конца осознать суть происходящего, а потому не мог и поверить в реальность. Дженни, конечно, никогда не была образчиком правильного поведения, но всегда создавала впечатление рассудительной и здравомыслящей девушки. Потому мотивы, которые она озвучила сейчас, казались такими надуманными и нелепыми. Даже неуместными. Подобное он мог бы принять, если бы речь шла о таком яром непримиримом борце, как Эрен, готовом жизнь положить за идею утопии, какой бы невозможной она была с виду. Хотя глупо было отрицать тот факт, что Йегер каким-то образом умудрялся влиять на Дженни, но то было воздействие другого типа — нечто заряжающее, поддерживающее девушку. Но никак не подталкивающее на безрассудные поступки. В голове Райнера вновь эхом пронеслось сказанное на выдохе слово: «Шиганшина». Память тут же охотливо подкинула те редкие отрывки из их разговоров, когда Дженни вспоминала свой дом и произошедшие там события. О Шиганшине она всегда вспоминала с неизменной теплотой в сердце. Оно и понятно, но ни разу Райнер не заметил в её словах желания вернуться в Шиганшину, а уж сражаться за неё и отвоёвывать — и подавно. Так в чём же тогда дело? Райнер всё отчётливее ощущал, что с каждой секундой уносится всё дальше от ответа, а все его рассуждения на этот счёт были крайне бессмысленны. Словно он ловил воздух голыми руками или пытался собрать воду сачком. Что он упускал из виду? В чём был подвох? А в наличии подвоха он даже не сомневался, и здесь уже ему помогали не столько умственные заключения, сколько собственное чутьё и интуиция. Он кожей ощущал, что здесь что-то не так, потому кожу хотелось содрать, чтобы избавиться от назойливого ощущения дискомфорта. Видимо, сам того не понимая, он уже достаточно хорошо узнал и изучил Дженни, чтобы быстро улавливать сбои в её поведении и прочие отклонения от привычной схемы действий. Ему отчётливо захотелось ещё раз с силой встряхнуть её за плечи, чтобы она, наконец, рассказала ему всё, о чём умолчала. Повинуясь порыву, Браун обернулся к ней и вновь столкнулся с её решительным взглядом. Выражение лица Дженни сложно передать словами: обида, возмущение, грусть, даже злость. И все эти эмоции были искренними, как ни странно. Она, разумеется, временами лукавила, порой, даже успешно, но не сейчас. Её слова, её решительность были до глупости правдивыми. И тогда Райнер пришёл к сокрушительному выводу, что даже сама Дженни, скорее всего, не знает своих истинных мотивов. Она не знает об этой важной упущенной детали, не знает о подвохе. И в тот же момент он осознал, что этот подвох находит отклик и внутри него. Ситуация стала безвыходной. Возможно, у него впереди ещё будет немного времени, чтобы хорошенько обдумать всё это, но пока ему необходимо предпринять какие-нибудь действия. Райнер со свистом выдохнул, словно таким образом пытался избавиться от давления ситуации. — Дженни, — осторожно позвал он, а голос его звучал низко и хрипло, слегка вибрируя, — скажи, ты сдерживаешь свои обещания? — Что? — Мейер от удивления даже подрастеряла весь свой воинственный запал, не сразу найдясь, чем ответить. — Да, сдерживаю. — Хорошо, — кивнув, словно сам себе отозвался Браун. — Помнишь, ещё на первом году обучения в академии, когда мы сдавали экзамен по использованию привода в лесу, ты предложила мне пари на желание? Я тогда выиграл. — Ну? — с подозрением отозвалась Дженни, нервно стряхнув с глаз пряди волос. — Так вот, я придумал желание, которое тебе загадаю, — он помолчал долю секунды, словно собираясь с духом. — Я хочу, чтобы ты пошла в военную полицию. Лицо девушки вытянулось. Она даже прекратила дышать на время, едва заметно покачав головой из стороны в сторону. Сама того не осознавая, Дженни отступила на несколько шагов назад от Райнера, стремясь увеличить дистанцию между ними. — Ты… — она вновь лишь покачала головой, неверующе глядя на него. Словно вместо старого друга и парня, который ей нравится, перед ней вдруг возник совершенно другой незнакомый человек. — Ты серьёзно? Загадаешь желание, которое… сломает мою мечту? И всё испортит? — Нет, оно всё исправит, — сухо возразил Райнер. — Ты обещала, Дженни, так держи своё слово. Как минимум в благодарность за все те разы, которые я тебе помогал. Не дай моим усилиям пойти прахом. Обида вспыхнула с новой силой. Мейер до последнего не верила в услышанное. Казалось немыслимым, что человек, который был таким близким, вмиг стал тем, кто не верит в неё настолько, что готов таким простым и незамысловатым образом растоптать её цели. При том абсолютно не считаясь с чувствами самой Дженни. Подавив волну накативших эмоций, она выдержано кивнула ему, давая понять, что услышала. После чего, стараясь не смотреть на Райнера, спешно скрылась за ближайшим поворотом. Проводив её взглядом, Браун несколько раз с силой сжал и разжал кулаки, после чего медленно побрёл в прежнем направлении. Сама же Дженни так и неслась вперёд, не разбирая дороги, пока случайно не врезалась в Жана, который сытый и довольный шёл в мужские курсантские казармы. При виде взлохмаченной Мейер, он удивлённо приподнял брови, слегка приобняв девушку за плечо. Особо не рассусоливая, он первым делом спросил: — Поговорили? — Кирштайн даже не пытался скрыть собственное любопытство. — Ты призналась ему? — Нет, — отрезала Дженни, резко сбрасывая с себя руку Кирштайна, — мы поругались. И не говоря больше ни слова, она унеслась к женским казармам. Жан же, который подругу в подобном состоянии видел впервые, лишь озадаченно глядел на то, как она, проносясь мимо Армина, случайно пихнула его плечом. Арлерт вопросительно посмотрел на Кирштайна, который лишь непонимающе пожал плечами, почесав затылок. В который раз он убедился, что без него они там все пропадут.***
Ранний подъём следующим утром застал Дженни в разбитом состоянии. Мозг отказывался воспринимать ситуацию, да и вообще как-либо реагировать на окружающий мир, потому Мейер находилась в каком-то странном состоянии полузабытья. Первым, что поутру попалось ей на глаза, был рапорт, который она заполнила почти полностью — вписала своё имя, год и место рождения, прочие идентифицирующие факторы. Оставалось лишь поставить галочку напротив того подразделения, в которое она собиралась идти на службу, но Дженни лишь решительно запихнула рапорт в полку, решив сделать это в самый последний момент. Однако после торопливого завтрака ей-таки пришлось взбодриться — курсантам отдали приказ отправиться в конюшни и запрячь лошадей для разведкорпуса, которые снаряжались в экспедицию. Там-то Дженни, наконец, и пришла в себя после вчерашней встряски. Звери обладают какой-то магической способностью исцелять душевные раны. А особенно лошади, которых Мейер полюбила ещё в детстве. Потому перебираясь из одного стойла в другое, она начинала ощущать себя всё лучше, а взгляд на мир уже не был таким туманно-тёмным, как спросонья. И всё сильнее разгоралось желание поговорить с Райнером. Взорвавшийся между ними конфликт хотелось скорее потушить путём диалога. — А у тебя неплохо получается, — раздался позади голос. Дженни, затянувшая упряжку потуже, обернулась и увидела стоящего перед стойлом Эрда. Он держал в руках массивный походный рюкзак и уже был, судя по всему, во всеоружии. — Дочь конюха, — с улыбкой пояснила Дженни. — Твой конь готов трогаться в путь, — она слегка погладила жеребца по носу. — Чего не скажешь обо мне, — с усмешкой признался он. — Никогда не поверю, что такой опытный боец, как ты, нервничает перед экспедицией, — Мейер протянула мужчине поводья и вышла из стойла, дабы не мешать ему оседлать коня. — Наивная, — хмыкнул Эрд, закидывая тяжёлый рюкзак на плечи, после чего оперевшись о стремя, взобрался в седло. Конь несколько потоптался на месте, а затем, повинуясь поводьям в руках Джина, медленным грациозным шагом направился к выходу из конюшни. Дженни шла подле него, а сам Эрд тем временем продолжил: — К экспедициям невозможно привыкнуть, сколько бы раз ты не покидал стены. Это всегда смерть, кровь и боль. А не нервничают лишь глупцы или безумцы. Запомни это. Дженни лишь задумчиво кивнула, осмысливая слова бывалого разведчика. Затем, напомнив Эрду о его обещании, она распрощалась с ним. Вскоре слившись с другими курсантами, работавшими в конюшне, она вышла на главную улицу, по которой в полном составе двигались к внешним вратам все солдаты разведкорпуса. Толпа горожан теснила её куда-то в сторону, пока та, наконец, не разглядела Сашу. Протиснувшись к подруге, она схватилась за её локоть, чтобы случайно не разминуться. Тут же обнаружились и Мина с Конни, увлечённо обсуждающие кавалькаду разведчиков. И Жан, который почему-то не разделял общего ажиотажа, хмуро поглядывающий на скаутов. В какой-то момент, случайно обернувшись, Дженни встретилась со строгим взглядом Райнера. Стало вмиг очень неуютно, но она всё-таки переборола себя и кивнула парню в знак приветствия. Лёгкий разговор сослуживцев быстро затянул Мейер. Однако приходилось говорить на повышенных тонах, чтобы перекрыть шум толпы. Разведчиков провожали букетами цветов и взмахами белых платков на прощание. Кричали им пожелания и подбадривающие лозунги. Родители и близкие изредка догоняли лошадь своего солдата и передавили им различные вещи, случайно забытые ими дома. Однако в какой-то момент шум толпы значительно усилился, и, приподнявшись на цыпочки, Дженни смогла разглядеть капитана Леви, сильнейшего воина человечества. Лицо его не выражало ровным счётом ни одной эмоции. Хотя, пожалуй, на нём всё же лежала тень скуки. Тогда Мейер сразу же вспомнила слова Эрда о том, что все нервничают перед экспедицией. Но сильнейшего воина это правило, кажется, не касалось. Либо же он мастерски это скрывал. Когда конь капитана, мягко ступая, прошёл мимо того места, где стояла Мейер, она вновь ощутила то давление нечеловеческой мощи, исходящее от него. А цепкий взгляд её внимательных глаз, бегло оглядев капитана, отметил, что тот настолько крепко сжимал поводья, что побели даже костяшки его пальцев. — Он невероятный, — восторженно выдохнула Дженни, провожая взглядом настоящую живую легенду. — Ну, так иди и подари ему букетик лютиков на удачу, — ворчливо кинул ей Жан, чьё странное настроение она так и не смогла идентифицировать. — Капитану Леви не нужна удача для того, чтобы побеждать, — важно ответила Мейер. Когда последний разведчик покинул поле видимости, толпа начала разбредаться. Саша с Конни и Миной направились на стену — им предстояло заняться боеприпасами. Дженни, немного саму себе поуговаривав, решилась ещё раз поговорить с Райнером. Всё-таки стоило извиниться за своё резкое поведение. Браун никогда не желал ей ничего плохого и, возможно, тщательно обсудив всё с ним, она сможет добиться от него понимания. Но если же нет, то они хотя бы попытаются прийти к консенсусу. Однако, обернувшись, она не застала Райнера на том месте, где видела ранее. — Он ушёл в сторону рыночной улицы, — бросил ей Жан. Дженни решила позже подумать о том, каким образом Кирштайн научился прочитывать её мысли. Кивнув ему, она торопливо прошла в небольшой проулок, ведущий к рынку, и достаточно быстро вышла на оживлённую улицу, где рядами стояли прилавки с самыми различными товарами. Сновавшая сквозь толпу Дженни то и дело оглядывалась по сторонам, выискивая Брауна, потому бежевый военный китель она заметила сразу, но только спустя долю секунды поняла, что он принадлежал не Райнеру. Подле небольшой булочной стоял прилавок, заваленный пирожными и сдобными изделиями, которые задумчиво разглядывал Марко. Меланхоличное выражение лица совершенно не подходило обычно оптимистичному Ботту. Приблизившись к поникшему парню, Дженни осторожно коснулась рукой его плеча, из-за чего он встрепенулся и едва не выронил что-то из рук. — Извини, — виновато улыбнулась ему Мейер, — напугала? — Всё в порядке, — откликнулся курсант, однако в его голосе почему-то не слышалось прежней живости. После чего он продемонстрировал подруге лакомство в своих руках: — Это бисквит с белковым кремом. Очень вкусный, хочешь? — А можно? — вообще-то кушать Дженни не хотела, но исходивший от свежей булочки аромат быстро её переубедил. К тому же, пирожных она, кажется, не ела с прошлой жизни. — Конечно, — Ботт разломил лакомство на две части и протянул Мейер половину. — Когда я был маленьким, часто ездил с мамой в город. Она всегда покупала мне здесь этот бисквит. Я не видел её очень давно и, проходя мимо этой булочной, вдруг вспомнил о ней. Она, наверное, скучает. Я хочу купить несколько штук и отослать ей в деревню. Она обрадуется. — Приятные воспоминания, — улыбнулась Дженни и откусила кусочек сладости, после чего ощутила, как подкашиваются колени. За годы службы в академии она уже успела позабыть, какой сладкоежкой была в прошлом. Пожалуй, чего-то настолько вкусного она не ела уже несколько лет. Казалось бы, всего маленький кусочек пирожного, а может вселить в человека желание жить. — Как же это вкусно… Марко, спасибо! А ты чего такой грустный? Соскучился по родным? — Не выспался, наверное, — предположил Марко, без особой охоты жующий пирожное. — Проснулся ещё до рассвета из-за кукушки. Она куковала всё утро. Ты разве не слышала? — Кукушку? — переспросила Дженни и вдруг вспомнила, зачем вообще подошла к Марко. — Нет, не слышала. Кстати, ты не видел Райн?.. — И сейчас тоже, — внезапно прервал её Ботт каким-то глухим голосом. Подняв взгляд на крыши домов, он начал пристально их рассматривать, словно в самом деле пытался отыскать дикую птицу. — Кукушка. Ты слышишь её? — Что? — разглядывающая толпу Дженни осеклась. Следуя примеру Марко, она начала оглядывать карнизы, толком не понимая, зачем это делает. — Не слышу. — Разве? — не поверил Марко, не переставая выискивать кукушку. — Вон же, как громко она кукует. Мейер с сомнением посмотрела на парня. Что сегодня такое с Марко? Всё это было очень странно. Ведь всем известно, что кукушка является лесной птицей и в городе ей делать явно нечего. К тому же, если допустить возможность того, что кукушка каким-то образом оказалась на рыночной улочке Троста, но тогда как Марко умудряется её слышать? Ведь толпа горожан шумит так сильно, что Дженни приходилось изрядно напрягать слух, дабы разобрать слова самого Ботта. Ей вдруг стало очень жалко Марко. Видимо, ему был необходим хороший отдых, и солдатская жизнь порядком его измучила. — Бедный мальчик, — неожиданно проскрипел голос за спиной Дженни, заставив её резко развернуться на каблуках, как во время строевой. Перед собой она увидела низенькую скрюченную старушку, опирающуюся на старую узловатую трость. Она куталась во множество кофт и платков, а в руках сжимала небольшую плетёную корзинку с грушами. Сочувственный взгляд её мутных с поволокой глаз был направлен на растерявшегося Марко. — Дурная это примета, кукушку слышать, очень дурная. И долго она кукует? — С утра, — удивлённо произнёс Ботт, бегло взглянув на Дженни, а затем вновь переместил взор на старушку. — Тц, — прицыкнула та языком, видимо, огорчённая его словами. Затем она мрачно покачала головой и угрюмо проскрипела: — Быть беде, быть беде, — не переставая грустно смотреть на Марко, она вытянула из своей корзинки самую большую и спелую грушу, а затем протянула её парню со словами: — Возьми, сынок, возьми. Храни тебя небеса. Чистое у тебя сердце, доброе. Всё ещё удивлённо вылупившись на старушку, Ботт принял фрукт из её рук чисто рефлекторно, слабо понимая происходящее. А та, тяжело вздохнув, вновь печально покачала головой и медленно заковыляла в какой-то проулок, опираясь на свою узловатую трость. Дженни и Марко ещё долго продолжали смотреть ей вслед. И лишь тогда, когда старушка скрылась за поворотом, одновременно поглядели на спелую грушу в ладони Ботта. Парень при том ещё заметнее потускнел. — Эй, ты чего? — окликнула его Мейер. — Ты что, поверил во всё это? Не слушай, это всё пустые суеверия и глупости! — Глупости, — эхом повторил за нею Ботт, словно старался убедить в этом себя. — Так ты что-то хотела спросить? — Ах да! Ты Райнера не видел? — Видел, — кивнул Марко, наконец, отрывая взгляд от подаренного старушкой фрукта. — Они с Бертольдом прошли вниз по улице. Иди, ты ещё успеешь догнать их. — Спасибо, — Дженни ободрительно хлопнула Марко по плечу и, махнув на прощание рукой, поспешила за Райнером. Однако пройдя немного по рынку, она вдруг остановилась. Поникший вид Ботта немного разбередил её душевное равновесие. Всегда такой компанейский парень, выражающий заботу по отношении ко всем вокруг, он был словно маленькое солнышко их кадетского корпуса. Он неустанно поддерживал их, и сейчас сам как никогда ранее нуждался в опоре. Обернувшись, Дженни хотела как-то ему помочь, но толпа уже полностью скрыла их друг от друга. Тогда, твёрдо решив, что найдёт Марко по возвращении в военную часть, Мейер продолжила спускаться по улице. Жизнь кипела вовсю. Непослушные мальчишки играли в салочки, шныряя меж прохожими и время от времени кого-то случайно толкая. Торговцы, крича во всё горло, зазывали посетителей к своим прилавкам. Горстка подвыпивших мужиков громко хохотала над похабным анекдотом одного из них. А стайка молодых девушек, приблизительно ровесниц Дженни, обсуждали встреченного ими на улице очень симпатичного солдата. Мейер сильно понадеялась, что речь идёт не о Райнере. — Папа, — громко позвал детский девчачий голос, — купи мне игрушечную лошадку! Ну, пап! Дженни оглянулась, замерев посреди улицы. У прилавка с резными деревянными статуэтками стояли двое: маленькая девочка с кудрявыми каштановыми волосами и черноволосый мужчина среднего роста. Отец бережно держал дочь за руку, а та с сияющими глазами разглядывала фигурки животных. Улыбчивый старик за прилавком, показывая ей разные свои творения, пообещал, что для такой милой девчушки сделает большую скидку. Тогда девочка ещё настойчивее начала требовать игрушку у своего отца. Столь умилительная картина вызвала у Дженни улыбку. Небеса неожиданно озарила вспышка света. Следом содрогнулась земля. Мелкий щебень застучал по мощёной камнем улице. Резные статуэтки попадали с прилавка. Выставленные на продажу бутылки с вином разбились. Мейер настороженно огляделась и встретилась с такими же озадаченными лицами. Отец, повинуясь инстинкту, поднял свою дочь на руки. Девицы прекратили обсуждать красавца-солдата, а выпившие мужики уже не хохотали. Что-то в животе Дженни тревожно сжалось, словно предчувствуя беду. Она сделала несколько шагов назад, как вдруг… Взрыв. Пронёсся оглушительный рокот, от которого заложило уши. Затем мощная ударная волна пронеслась по городу, сметая всех его жителей, словно щепки. Дженни едва успела прикрыть голову руками, когда её отбросило в сторону. Ощущение полёта было недолгим, а затем последовало болезненное приземление — жёсткий удар о каменный настил улицы. Она смогла прийти в себя далеко не сразу после падения и, всё ещё сжимая голову руками, слабо ощущала, как сверху на неё осыпается пыль, битые оконные стёкла, вышибленные ударной волной, и мелкие камни. Окончательно вернуться в реальность Дженни помогла острая боль в левой коленке. Прокашлявшись и сдавленно что-то простонав, она отняла руки от головы и стряхнула с лица налетевшую пыль. В ушах всё ещё слабо звенело, и девушка, немного приподнявшись, огляделась. Пыль медленно оседала в воздухе. Вся улочка была усеяна мелкими осколками выбитых стёкол. С некоторых домов посыпалась черепица. Небольшие куски камней усыпали всё вокруг. Отсутствие гигантских булыжников свидетельствовало о том, что выстроенные у внешних ворот заградительные отбойники исполнили своё предназначение, сдержав основной каменный натиск и тем самым защитив тысячи жизней. Однако мысль о заградительных отбойниках ввела Дженни в настоящий животный ужас. Тому могла быть лишь одна причина. Она перевела дрожащий взор в направлении внешних врат, не видимых с этой улицы, и первым, что она разглядела, были гигантский столб пара и клубы чёрного дыма, вздымающиеся в безмятежное голубое небо. На короткое мгновение, казавшееся бесконечно длинным, город погрузился в абсолютную тишину: не было слышно ни зверей, ни птиц, а все без исключения жители в едином трепещущем порыве затаили дыхание, словно заранее выдерживая минуту траурного молчания в память о тех, кому ещё только суждено погибнуть. Звуки в реальность возвратил громогласный перезвон колокола, висящего на вершине башни. Следом, повинуясь общему позыву, заплакали дети. Чуть ли не хором закричали женщины и даже некоторые мужчины. Постепенно всё новые и новые звучания заполняли собой город, сливаясь в единое сонмище ужаса и страха. Ведь каждый знал, что колокол на вершине смотровой башни звонит лишь в одном случае. Титаны вторглись в город.