Светлая сторона

      Я сидела в гостиной своих апартаментов и тщательно осмысливала советы, что дал мистер Диппет. На улице было уже темно, негромкий бой часов пробил двенадцать раз, тем самым вывел меня из состояния глубокой задумчивости. Я окинула блуждающим взглядом комнату. На картине никого не был, чай давно остыл, камин, что в начале нашей беседы бодро горел, сейчас степенно тлел.       Медленно поднявшись с кресла, все так же, в задумчивости, я обошла комнату. С одной стороны мне было дико интересно, чему и как может научить меня феникс, с другой, эта гордая птица вполне может просто махнуть хвостом и улететь в закат. Он мне ничего не должен, он не мой фамильяр.       Пройдя по комнате еще пару кругов, для того, чтоб успокоиться и привести мысли в порядок, я вышла в кабинет. Портретный мир бодрствовал, кто-то спокойно сидел в своих креслах, кто-то, также как и я, минуту назад, ходил по нарисованному кабинету, кто-то делал вид, что спит, или же на самом деле спал. Осмотрев мой кабинет быстрым взглядом, я заглянула в окно, там было совсем темно, ночь полностью вступила в свои права.       Что же касается моего будущего учителя – то он спал, укрыв голову крылом сидя на жердочке. Его грудная клетка мерно поднималась и опускалась, говоря о том, что он глубоко спит. Не решаясь подойти ближе, я стояла рядом и думала, как начать разговор. Откладывать его я не вижу смысла, чем скорее все узнаю, тем раньше смогу что-то изменить, я должна постараться спасти если не свою жизнь, то, хоть тех не многих, кого знаю. Да, знакома я с ними условно, но душа болит за такую несправедливость и требует подарить и им шанс на жизнь, а дальше пусть сами разбираются.       С такими благородными мыслями я стояла перед фениксом с пару минут. За тем, взяла себя в руки и решилась. Чтоб не наломать дров при первом знакомстве, нужно действовать аккуратно, поэтому я разбудила его аккуратными поглаживаниями. Феникс сонно, немного неохотно, высунул голову из-под крыла и посмотрел на меня.       – Ну, здравствуй, Фоукс. Прости, что так поздно, но у меня к тебе важное дело. – Говоря это, я еще пару раз погладила его, и когда он полностью проснулся, убрала руку. Немного неуютно чувствую себя, разговаривая с птицей, хоть и волшебной, но планы и желание жить выше этого неудобства.       В ответ на это, Фоукс встрепенулся и посмотрел на меня более внимательно. Я же, решила продолжить, отступать некуда.       – Мне нужна помощь. Помощь в борьбе. Я, к сожалению, очень слаб и один не справлюсь. – На мои слова Фоукс никак не отреагировал, а продолжал все так же смотреть на меня, то одним, то другим птичьим глазом. Становилось не по себе, но я продолжила: – Скажи, ты сможешь помочь мне? Нужно не так много, просто освежи мою память. Можно сказать, что я потерял память и ничего не помню. Ничего, никого и, это пугает. Но я знаю, что ты - мой верный спутник, с очень давних времен. И, думаю, можешь мне помочь в восстановлении памяти.       На весь мой монолог, Фоукс ответил ожидаемым молчанием. Но продолжал, все так же, изучающе смотреть на меня.       Если этот вариант с Фоуксом не получится, то, я не знаю что мне делать. Он фамильяр Дамблдора, то есть практически мой, ну, должен им быть, а это значит, что вернее союзника не найдешь. Остальные союзники люди – а это всегда игра в угадай-ку.       Пока я придавалась не самым веселым размышлениям, Фоукс закончил меня изучать и встрепенулся, выводя меня из задумчивости. За тем он один раз коротко курлыкнул и взлетел. Сделав пару кругов под потолком, он плавно приземлился на небольшой стеклянный шкафчик, что чуть подсвечивался голубоватым светом изнутри. Сидеть на пологом шкафчике было не удобно и, скрипнув когтями по стеклу, он вновь взлетел, сделал полукруг и уселся на свою жердь.       – Точно, как я сама не догадалась, тут же собраны все самые важные воспоминания Дамблдора! – На радостях я, не обращая внимания не на что, подошла к шкафчику и открыла дверцу. Там на полочках аккуратно подписанные в ряд стояли баночки с переливающейся серебристой жидкостью. Я взяла одну и обернулась в поисках омута памяти. Не найдя его зрительно, махнула рукой и мысленно позвала его. Омут памяти, в виде плоской чаши с жидкостью, по консистенции, напоминающей ртуть, выплыл из основания стеклянного шкафчика и завис передо мной. Я открыла маленькую баночку и уже готова была вылить содержимое в омут памяти, как феникс, сидя на своей жердочке, резко вскинул крылья, противно крикнул и вылетел в окно, впустив в комнату холодный ночной ветер.       – И что это было? – спросила я, нарушая повисшую тишину в комнате.       – Трудно сказать, что конкретно, этим хотел показать Фоукс, но, я уверен, он вернется.       – Ответил на мой вопрос Мистер Диппет.       – Не переживай Элис, я думаю вы найдете общий язык с фениксом. Он оставил тебе подсказку в виде воспоминаний отложенных и собранных самим Дамблдором. Стоит пока заняться их изучением. – Сказал мистер Андерклифф.       – Да, я, пожалуй, должна изучить все эти воспоминания и составить свое мнение о том, кем на самом деле был Великий волшебник Альбус Дамблдор.       С этими словами я пересмотрела флакончики еще раз и более внимательно, отложив уже открытый мною флакончик с надписью: «Слизнорт, Реддл 1942г.». Мое внимание привлек один флакончик, с затертой этикеткой, на которой едва различалась надпись: «Годрикова Впадина, Л. Поттер, Дж. Поттер 31.10.1991г.». Это дата смерти родителей Гарри. Судя по тому, что этикетка затерта, Дамблдор очень часто смотрел эти воспоминания. Думаю, с них мне и стоит начать знакомство с миром магии и волшебства.       Меня очень интересовал вопрос о гибели родителей Гарри и вообще о том, что произошло в ту роковую ночь. Там столько не соответствий и дыр в повествовании, что кажется, будто все это, от начала и до конца результат манипуляций Дамблдора. Но, будь ты, хоть трижды великим гроссмейстером и волшебником, если у тебя нет дара предвидеть на года вперед с точностью до минуты, ты не сможешь все так спланировать. Так был ли тут великий план Дамблдора, или он умело подстраивается под окружающие обстоятельства. В общем, именно ответ на этот вопрос, я и хотела найти, погрузившись в неизвестно чьи воспоминания о той роковой ночи.       – Элис, – мистер Ньют вывел меня из задумчивости, - вы уже определились с выбором первого воспоминания?       – Да, – я неопределенно кивнула, скорее своим мыслям, чем отвечая на вопрос, – мистер Саламандер, а как правильно пользоваться омутом памяти?       – Тут все просто: вылей воспоминания в омут памяти и коснись поверхности, собрать воспоминания можно палочкой.       – А как прервать просмотр воспоминаний?       – Просто убери руку от поверхности.       – Хорошо, я поняла, спасибо. – Еще раз собрав мысли в кучку, я вылила воспоминания из флакончика в омут памяти и едва коснулась поверхности омута.       Было небольшое помутнение, будто глаза потеряли резкость, но тут же сфокусировались. Я осмотрелась и в первые мгновения подумала, что у меня ничего не получилось, потому, что я так же стояла в кабинете директора Дамблдора. С тем лишь отличием, что тут, за столом, сидел сам директор и разбирал документы. За окном была ночь или поздний вечер, в комнате все так же мерно гудели и перестукивались множество механизмов. Вдруг, один из них, начал сильно вибрировать и громко стучать. Дамблдор бросил задумчивый взгляд на механизм. Встал и подошел к нему. Достав палочку сделал пару пасов над странной конструкцией из сфер, летающих во круг небольшого серого камня. Результат, видимо, его не удовлетворил, так, как он нахмурился и стал делать еще, понятные лишь ему одному, движения. По результатам манипуляций, над сферами появилось имя – Том Малволо Реддл. Дамблдор на мгновение замер, было видно, что от осознания того, что он сейчас прочитал, он забыл дышать. Но, еще миг и он очнулся. Сразу бросился к камину, зачерпнул горсть летучего порошка и почти прорычал:       – Годрикова впадина 12! Его охватило зеленым пламенем, но он не переместился, а остался в своем кабинете. Глядя в его глаза, я ужаснулась – он был страшен. Он был в гневе, и я бы не хотела оказаться сейчас у него на пути. Такого Дамблдора я не видела, всегда представляя его милым добрым старичком. А он, тем временем, не оставил попыток попасть в дом Поттеров.       – Фоукс. – громко позвал он, озираясь в поисках своего фамильяра, но его нигде не было. Тогда, Дамблдор махнул рукой, открывая окно и темной тучкой стремительно вылетел. Воспоминание померкло, перед глазами замелькали картинки, из которых следовало, что он вылетел за пределы Хогвартса и трансгрессировал.       Мы оказались перед небольшим каменным домом в два этажа. Дверь была настежь открыта, подойдя ближе, можно было увидеть лежащего на животе мужчину в неестественной позе. На нем были коричневые брюки и по-домашнему растянутый свитер, рядом валялись очки. На этом хорошее описание заканчивается, потому как, взглянув на его лицо, меня передернуло: лицо было как застывшая маска изображающая ужас. Остальная обстановка в доме была обычной, все стояло на своих местах. И если б не тело, лежащее на пороге комнаты и коридора, то дом казался бы вполне обычным, а вечер спокойным.       Бросив короткий, печальный взгляд на тело. Дамблдор прошел дальше в глубь дома. Он достал палочку и очень тихо заглянул в столовую. Там никого не оказалось. В это мгновение на втором этаже послышался душераздирающий женский крик. Дамблдор, не смотря на свой возраст, прытью бросился к лестнице на второй этаж. Преодолев пролет, в какие-то два прыжка, он остановился у открытой двери и тут же бросил заклинание за угол. Ему незамедлительно прилетело ответное.       Но, кто отстреливался, мне не было видно, поэтому, помня о том, что я нахожусь в воспоминаниях, и мне ничего не грозит, я прошла в комнату. Это была детская. Оформленная в голубых тонах, со светлой детской мебелью и мягким бежевым ковром в центре. На этом ковре навзничь лежала девушка, руки раскинуты, рыжие волосы спутаны и рассыпаны по ковру, будто кто-то пролил медную краску. На лице её застыла печаль и страх, одной рукой она сжимала палочку, другая была в крови, ногти сломаны, будто она что-то скребла до одури.       В углу, в своей кроватке тихо плакал малыш. С другой стороны, у окна стоял человек в мантии, лицо его не было скрыто и его можно было с легкостью рассмотреть. Высокий, хорошо сложенный мужчина лет 35 – 40, с легка вьющимися темными волосами, мог бы считаться вполне симпатичным, если бы не его глаза. Они горели черным огнем, наводя животный ужас одним своим взглядом. Сейчас я испугалась второй раз, сначала меня напугал сам Дамблдор, но теперь я понимаю, что у него в глазах был праведный гнев, не несущий зла окружающим. А вот взгляд Реддла нёс в себе смерть всем и каждому, кто посмеет встать у него на пути. И не обязательно эта смерть будет быстрой.       Сейчас он гневно смотрел на детскую кроватку, в которой сидел ребенок и отстреливаясь с незнакомым для него волшебником за углом, слал всевозможные проклятья и в ребенка. И здесь, я обратила внимание, что ни одно проклятье не попадает ни в ребенка не в мебель его окружающую. Все заклинания развеиваются, едва пролетев пол пути в сторону малыша. Очередная яркая вспышка озарила комнату, напугав еще сильнее малыша, и тот заплакал в голос. Теперь Дамблдор увидел, что хоть один Поттер жив и, сразу вышел из укрытия и стал лицом к Реддлу, спиной прикрывая ребенка.       Увидев, наконец своего противника, Реддл замер, но уже через секунду вновь начал ожесточенно сражаться со своим бывшим учителем. Комнату озарили разноцветные вспышки проклятий, каждое из которых Дамблдор принимал на щит. Он отражал часть проклятий Реддла, посылая новые.       – Остановись, Том. Ты зашел слишком далеко. – отбив очередные проклятья начал Дамблдор.       – Уйди с дороги, Альбус!       – Твоя цель не имеет смысла, ты ничего не сможешь изменить, только усугубляешь свое положение.       – Тебе легко судить! С твоими то.. – Он неопределенно указал в сторону Дамблдора палочкой. – Но я не отступлюсь, только не сейчас.       – Смотри до чего ты дошел, Том, неужели ты хочешь убить невинное дитя. Не стоит боятся предсказания.       – Я. Ничего. Не. Боюсь. – Жестко отчеканил слова Реддл.       – Смерть неизбежная часть жизни, – Смягчившись начал Дамблдор, но позиции своей не сменил. – но своими действиями ты прибли...       – Хватит! – Резко прервал его Том. – Хватит читать мне нотации, ты давно уже не мой профессор. Уйди, я должен закончить свое дело! – Реддл сделал пару стремительных шагов обходя Дамблдора по широкой дуге двигаясь от окна в сторону двери в коридор.       – Тогда я вынужден тебя остановить. – Дамблдор повторил его маневр, закрывая собой ребенка.       Встретившись глазами, оба поняли, что отступать не один из них не собирается. И тогда мир превратился в калейдоскоп событий. Вот Реддл резким взмахом посылает в Дамблдора заклинание, тот его отбивает обратно в атакующего. Заклятье попадает в стену, и разрушает её и пол коридора. Пыль, что поднялась от разрушений ухудшила видимость, но Дамблдор за какие-то мгновения вернул контроль над ситуацией и взмахом очистил воздух в комнате. Но эти мгновения были для него роковыми. За то мгновение, пока комната была погружена в пыль от разрушенных стен и, видимо, в какое-то еще туманящее заклинание. Реддл успел черной тучкой, невидимой в этой пыли, перенестись за спину Дамблдора. И в момент, когда Дамблдор начал поворачиваться и поднимать палочку, Реддл уже стоял в стойке и запустил в него заклинание, за ним еще и еще.       Дамблдор принял первое заклинание на амулеты, от второго он просто вылетел из комнаты и пролетев через весь коридор пробил дверь комнаты на против, а третье ушло в молоко, попав куда-то рядом.       Что делал Реддл в комнате один с ребенком, мне было не известно, потому как это воспоминания Дамблдора. А значит и видела я только то, как, казалось бы, древний старик резво поднимается, и за считанные секунды преодолевает коридор. Реддл стоял у кроватки и пробовал пробиться через щит, что защищал ребенка от заклинаний. Реддл не мог не подойти к ребенку не достать его проклятьем.       Дамблдору с порога удалось отбросить Реддла обратно к окну. Но тот, в полете, оформился тучкой и к моменту приземления вновь твердо стоял на ногах. Дамблдор, не теряя даром времени, пустил в след несколько проклятий, от которых Реддл успел отбиться. Но пока отбивался, то смог, все же подойти ближе к кроватке с ребенком. Теперь он стоял у тела Лили Поттер, и чтоб добраться до малыша нужно было только её переступить.       – Том, остановись, ты не оставляешь мне выбора. – голос Дамблдора был твердым и спокойным.       – Выбора?! Нет это мне не оставили выбора, сковывая своими правилами и законами со всех сторон. Но я это исправлю.. – Голос Реддла был жестким и резким, сказав всё это он судорожно вздохнул, было заметно, что сражение его довольно сильно потрепало. Ведь ему не удалось увернуться или отбить все заклинания своего бывшего учителя.       – Том.. – Более строго начал Дамблдор.       – Меня твоими штучками не проведешь, прошло то время, когда ты мог запудривать мозги одним своим голосом, я теперь умею не чуть не хуже. – Очередной раз Реддл прервал речь Дамблдора. Теперь его голос звучал уверенно и властно, в его речи чувствовалась сила, его словам хотелось верить, к нему хотелось прислушиваться, за ним следовать, только, чтоб он говорил и говорил.       Я мотнула головой, сгоняя наваждение. Если это эффект от простого воспоминания, то какова его сила в настоящем?       Реддл достал из складки мантии какой-то приборчик, активировал его заклинанием и бросил в сторону Дамблдора, вместе с проклятьями. Тот инстинктивно выставил щит, но заклинание не подействовало, увернувшись от проклятий Дамблдор был уже готов к новой атаке, как вдруг понял, что это был за прибор.       Это оказался «Амулет Перемирия» который действует как нейтрализатор любой магии в районе десяти метров. В момент активации все предметы, что находятся на расстоянии десяти метров теряют свою волшебную силу на десять – пятнадцать часов. Весьма опасная вещь, особенно если учитывать, что если её использовать в волшебном доме или у любой другой волшебной вещи, то они разрушаются, становясь обычными предметами на долгие часы, затем магия восстанавливается, но на это нужно время. А это значит что надежды на палочку мало. Видно, что Реддл подготовился к возможным неблагоприятным событиям, и взял с собой небольшой стилет с искривленным лезвием.       Все вокруг стало происходить как будто в замедленной сьемке. Дамблдор сделал шаг в сторону малыша. Рука Реддла начала опускаться, метя в темечко ребенку. Малыш, что все это время стоя ревел в кроватке испугался резкого движения незнакомого ему дяди и отпустив перила кроватки стал падать. Следующее мгновение, Реддл промахивается, ставя лишь царапину на головке малыша. Реддл в гневе замахивается еще раз с криком:       – Умри!       И в этот момент, Дамблдор добежав до Реддла хватает его за мантию, но сделать ничего не успел, Реддл рассыпался прахом, и комната на мгновение погрузилась в мрак.       Замерев, на добрые пол минуты, Дамблдор бессмысленно смотрел на кусок ткани у себя в руке. За тем, до его сознания, видимо, дошел крик ребенка и клокотание Фоукса, который влетел в разбитое окно, и он осмотрелся. Бросив мантию, он подошел к кроватке малыша и заметил, что на борту кровати накарябана рунная цепочка, осмотрев тело Лили, он убедился в том, что это её рук дело. Окинув взглядом место великой трагедии еще раз, он спрятал палочку, забрал Амулет Перемирия и вытянул руку. На которую незамедлительно сел феникс.       Последовала яркая, огненная вспышка и картинка сменилась на приятного вида маленькую гостиную, которая была заставлена множеством книг, сувениров, свитков, коробочек. Вся обстановка создавала впечатление того, что если в этом доме и есть порядок, то он известен лишь одному хозяину. Но, при этом, в гостиной было комфортно и уютно.       Дамблдор сел в кресло у камина и спрятав лицо руками, опустил плечи. Фоукс занял место на спинке его высокого кресла.       Метаморфоза, что очередной раз открыла мне новую сторону Великого волшебника, поражала. Теперь он не казался строгим или грозным, добродушным или беззаботным. Сейчас был просто уставшим, пожилым стариком, на плечах которого лежат смерти его учеников.       Со стороны двери, за которой, предположительно, была столовая, послышалась возня и неторопливый шум шагов. За тем появился и сам обитатель дома: среднего роста, полноватый старичок с практически лысой головой, он был в домашнем халате одетым на пижаму. Входя он улыбался, но когда увидел, то, в каком состоянии находится Дамблдор, то, неожиданно резво, для своих лет, подскочил к нему. Буквально без слов наложив несколько диагностирующих чар, взмахнул рукой, призывая баночки с лекарством. С взглядом, не терпящим возражений, он всучил поочередно несколько флаконов, которые Дамблдор со вздохом выпил.       – Поднимайся, у тебя гематома на пол спины, растяжение мышц и пара проклятий на груди. Если хочешь завтра уйти от меня своими ногами, а не проваляться тут неделю, тебе придется пережить примочки и костерост.       – Я не успел..       – Альбус, давай с метаниями души мы будем заниматься параллельно с собиранием твоего тела. Ты, поди уже не мальчик, в войнушки играть.       Дамблдор поднял на своего друга вопросительный, измучанный взгляд.       – И нет, от «А я же предупреждал» и от «Я тебе обещаю, Элфиас, что больше не полезу в пекло» я тебя не освобождаю, мы еще вернемся к этому разговору, просто сейчас есть дела поважнее. – сделав небольшую паузу и не дождавшись ответа от Дамблдора, Элфиас продолжил: – Если ты сейчас же не начнешь шевелиться, я обещаю тебя вырубить и проклясть параличом на неделю!       – Прости Эф, просто то, что сегодня произошло.. Я так надеялся.., Блэк он.., они такие молодые..       – Альбус, я все понимаю, но повторять не намерен. – Маленького роста, пухлый старичок возвышался над Великим волшебником и казался сейчас непоколебимой стеной цунами, что могла заставить подвинуться и горы, так что Дамблдор сдался.       – Да, прости. – Он достал палочку и взмахнул ей, ничего не вышло. – Можешь дать свою палочку, Элфиас, а то моя попала под Амулет Перемирия, и я даже Патронуса вызвать не могу. Нужно предупредить.       – Вот держи. – Вздохнул Элфиас Дож. – Не в твоем состоянии колдовать, но зная твое упрямство..       Дальнейшего диалога не было слышно, потому как меня закружило в вихре, и я вновь оказалась в кабинете директора Дамблдора. Точнее в своем. Я окинула кабинет взглядом, и не нашла тот самый прибор, что показывал чары Фиделиуса на доме Поттеров. Он наверняка должен быть в гостиной, до того, как я приказала домовику все оттуда убрать. То, что я только что увидела, казалось мне слишком сюрреалистичным, чтоб верить на слово, мне хотелось хоть каких-то доказательств того, что это было на самом деле.       – Кричкер, – позвала я домовика.       – Слушаю, сэр.       – Помнишь, я приказывала тебе убрать все памятные подарки и сувениры из гостиной комнаты? Так вот, верни все как было, до единой вещи.       – И в спальне тоже, сэр?       – Нет, спальню не трогай.       – Хорошо, сэр.       Домовик поклонившись исчез и портреты бывших директоров Хогвартса, все же решили нарушить молчание.       – Элис, голубушка, ты расскажешь, что привело тебя в такой шок?       – Ох, не знаю, господа. Правда не знаю с чего начать, и что поразило меня больше всего.       – Ты главное начни, а там посмотрим. – Поддержал мистер Ньют.       И в следующий час я планомерно рассказывала все, что произошло в тот вечер, все мои, догадки и домыслы. Как не странно, но меня слушали и иногда вставляли свои комментарии. Но даже проговорив это в слух и не один раз, я отказывалась верить в случившиеся. Но я понимаю, почему Дамблдор оставил и пересматривал это воспоминание, оно действует как хорошее напоминание о том, что нужно всегда проверять людей, доверять своим предчувствиям. И не сдаваться, до тех пор, пока дышишь.       Единственное, о чем я умолчала и не стала говорить директорам, так это о своих мыслях по поводу отношений между Дамблдором и Элфиасом, это не их дело и не мое тоже. Но смысл этого фрагмента воспоминаний был в том, что Дамблдор, на тот момент, был уверен в предательстве Блэка. Дамблдор, скорее всего, добавил этот фрагмент уже после третьего года обучения Гарри в школе. Как говорят умные люди: с этой мыслью нужно переспать. Вот и я решила, что хватит с меня на сегодня откровений.       Я прошла в гостиную и нерешительно оглянулась. В ней вновь появились сувениры, весь потолок увешен странными конструкциями они появились на столах и всех доступных ровных поверхностях.       Сделав шаг в комнату, я почувствовала, как под ногой что-то хрустнуло. Это была черепица от кувшинов, на которых я тренировалась в первые часы своего пребывания здесь. Достав палочку, я махнула над осколками, приказывая собраться и вернуться обратно, на свое законное место. Они зашевелились и поползли обратно на каминную полку. Я прошла дальше, нашла искомый механизм. Он был в точности таким, как и в воспоминаниях Дамблдора, с тем лишь отличием, что он не вращался, не подавал никаких признаков жизни.       Осмотревшись, я заметила не один десяток «сувениров» и многие из них не работали. Страшно представить для чего они служили. Пробежавшись по каминной полке, меня кольнула совесть – я не знаю, что это за вазы, и для чего Дамблдор хранит их. Да еще и на самом видном месте. Продолжая изучать комнату, я обратила внимание на ту конструкцию из шаров, что разбила в первый свой день. Подойдя ближе, я поняла, что шары, которые я разбила все так же, осколками, лежат на полу.       Это что ж получается, заклинание восстановления сломанного имеет ограниченный срок действия? На картине никого не было, и я решила уточнить этот вопрос у директоров.       Я быстрым шагом направилась в сторону кабинета, но тут же остановилась. Под моей ногой раздался очередной хруст. Но осмотревшись я не нашла больше осколков на полу. Не видела, но явно ощущала. Наклонившись, я нащупала осколок. Он был не видим, но постепенно стал проявляться в моих руках. И теперь я разглядывала небольшой кусочек вазы с не аккуратными подсолнухами. С этим кусочком я подошла к камину, на котором не ровным строем стояли три страшные вазы, при ближайшем рассмотрении я поняла, что это просто не очень аккуратная детская работа. Отсюда и нечеткие линии, и смазанные образы подсолнухов, написанные нетвердой рукой.       Осколок, что находился у меня в руке, точно повторял рисунок на центральной вазе. Я протянула руку в попытке взять вазу с каминной полки, но моя рука прошла сквозь неё.       – Что еще за черт? – Не сдержалась я от комментария.       – Что-то случилось, Элис? – Спросил стоящий на картине мистер Диппет.       – Вот, – Я провела еще раз, сквозь вазу рукой, показывая, что привело меня в недоумение.       – А что вы хотели? Так и должно быть, это же хорошо наложенная иллюзия.       – Иллюзия? Но я же пыталась их восстановить. Ну, хотела использовать заклинание Репаро. О создании иллюзий у меня и мысли не было!       Мистер Диппет задумчиво на меня посмотрел и ничего не сказав махнул рукой: мол, пошли в кабинет, там все и обсудим.       Зайдя в кабинет и сев в гостевое кресло, я осмотрела портреты директоров.       – Мистер Диппет, вы можете объяснить мне, что только что произошло.       Сам мистер Диппет находился в раме портрета Директора Андерклиффа и что-то ему тихо говорил. На мои слова он не сразу отреагировал, и, лишь договорившись о чем-то с мистером Андерклиффом, не спеша мне ответил.       – Элис, продемонстрируйте нам свои магические возможности.       Я достала палочку и взмахнув ей заставила взлететь пиалу с мармеладками, что так и стояла на кофейном столике для гостей.       – Хорошо, а теперь возьмите её и поставьте на место руками.       Я встала и взяла парящую пиалу, покрутила её в руках и поставила на место.       – Вы мне объясните, к чему эти манипуляции? – не удержалась я от вопроса.       – Погодите немного, Элис. Если я прав, вы сейчас все сами поймете. Теперь превратите эту пиалу в вазу с цветами.       Это задание было по сложнее, но я представила, как лимонные дольки стали желтыми розами, а пиала вытянулась и превратилась в хрустальную вазу. Все мои мысли и взмахи палочкой сопровождались метаморфозами. И через пол минуты на столе стояла вполне симпатичная хрустальная ваза с пышными, желтыми розами.       – Хорошо, а теперь возьмите одну розу и покажите нам.       Я потянулась к розам и попробовала взять один цветок. Но моя рука, как и ранее в гостиной прошла насквозь. Я предприняла еще попытку – ничего, попробовала взять вазу – тоже ничего, и наконец, когда я опустила руку еще ниже, то почувствовала, что коснулась пиалы. В этот момент ваза с цветами пропала и на столе остались все те же мармеладки в небольшой пиале.       – Теперь вам понятно? – спросил мистер Андерклифф.       – Признаюсь – не очень.       – Присмотритесь, у вас талант в магии иллюзий, с самого первого дня у вас получались, просто потрясающие иллюзии.       – Но, разве иллюзия считается полноценным разделом магии? Разве это не обычные фокусы?       – Настоящие иллюзии могут ввести в заблуждение и погубить не одну душу. Вспомни только миражи в пустыни.       – Я все еще не вижу пользы от иллюзий в сражениях против армии оборотней.       – Но это, ведь и не единственный ваш талант.       – Ну да, второй талант – это сбивать всех врагов с ног мебелью. – скептически возразила я.       – К чему вы вообще тратите свое время на эту невоспитанную маглу! – Возмутилась мисс Моул. – Вы же видите, что это бесполезно, она не уважает ни нас, ни наше время!       Я бросила на портрет усталый взгляд. Вступать в полемику у меня не было никакого желания. Я была опьянена моими талантами в магии в первые дни. Построила себе невероятные воздушные замки, и так больно сейчас осознавать, что все мои таланты это – иллюзии и телекинез или как он тут называется.       Выйдя из кабинета, я села в гостиной и погрузилась в свои размышления. Вся моя стратегия игры в доброго дедушку была построена на том, что у меня есть его уровень сил, а если я ограничена в возможностях, то без сторонников мне не обойтись. Но беда в том, что я не знаю кому можно доверять, кому нет. А раскрывать свою личность я считаю слишком опасным – сторонники Дамблдора обвинят в убийстве, а враги непременно добьют. А где искать нейтральных, я не знаю. Да и появление на их пороге светоча добра и справедливости ни к чему хорошему не приведет, они просто посчитают это за агитацию.       Получается, самый логичный для меня выход из сложившийся ситуации строго действовать в рамках канона и направлять героев на отведенные им места, ведь именно так они выиграют. Да, с большими потерями с обеих сторон, но победа будет за Светлой стороной.       Я откинулась в кресле и растеклась по нему аки кисель, подвывая. Потому как осознавала, что при точном соблюдении всех переменных в этом спектакле я должна умереть. А умирать, в неполные тридцать, уж ой как не хочется.       Но мой козырь в том, что я точно знаю последовательность событий (в этом поможет мне омут памяти), и могу предугадать действия нужных мне людей. Осталось дело за малым: научиться магии, чтоб показать Гарри пещеру с крестражем, убедить Снейпа убить меня и самое главное – не умереть при этом.       Ведь именно надежда на то, что мне удастся в этом мире прожить чуть больше, чем отведено этому телу и заставляет меня двигаться вперед. Несмотря ни на что.