Пратитья-самутпада

      Первое, что увидел Юра — большой белый пушистый кот, сидящий на полуразбитой веранде кафе, у которого припарковался Отабек. Плисецкий бы, пожалуй, помучился мыслью, что надо казаха отпустить, а то ручки удобно устроились на прессе Алтына, но это был кот. Большой и пушистый.        — Кошак!       Юра так и слетел с Харлея, едва не забыв снять шлем. Ломанулся к пушистой шкуре, на ходу бросая шлем Алтыну. Кот, почуяв угрозу, предпринял попытку бежать (хотя бы чисто от испуга), но Плисецкий проворно поднял кошака на руки, уткнулся лицом в пушистую шерсть и сам чуть не замурлыкал от удовольствия. Переполошенный кот, поняв, что держат его вполне себе комфортно и не обижают, расслабился. Лапами устроился у Юры на груди. Пожамкал подушечками по футболке. Плисецкий так и растекся на месте.       Отабек свое присутствие обозначил мягким прикосновением к спине Юры. Тот оторвался от совместного мурчания с котом, обернувшись к казаху с самой довольной мордой на свете. Юра умел улыбаться, как никто — солнечно и по-детски счастливо; многие такое растрачивают с жесткостью возраста, но в Плисецком было столько накопившейся и не вымещенной никуда нежности, что теперь она сквозила едва ли не в каждом мимолетном жесте.       Отабек повесил сумку на плечо, кивнув в сторону. Новая знакомая в лице Инди на мотоцикле уже привезла Магнуса, который подходил к ним. Девушка махнула на прощание — ладонь Алтына исчезла со спины Юры всего на мгновение. Он помахал в ответ. Бейн подошел к ним, оглядывая казахо-кошачью идиллию.       — Кажется, Юре тут уже нравится, — заметил Алтын.       Плисецкий расплылся в улыбке, а Бейн хмыкнул.       — Можем его прямо тут с котом и оставить.       — Нет уж, мне нужно больше котиков! — Плисецкий бодро зашагал по невысокой веранде.       Деревянные балки, выкрашенные в облезший уже местами бледно-голубой цвет, были покрыты царапинами от когтей пушистиков. Кот в руках Юры дернулся в сторону, и Плисецкий его из рук выпустил. Наверное, они поэтому с котами и находили общий язык. Юра не ограничивал их свободу, разрешая уходить, когда хотят. И коты всегда предпочитали оставаться. Белый шерстяной бок огладил ноги Плисецкого и вбежал в кафе первым.       Юра поймал себя на мысли, что такая политика могла бы работать и с людьми. Он тоже никого рядом не держал. Но все равно рядом никто не остался.       Кафе по российским меркам скорее напоминало бар. Оживленное местечко с уединенными столиками, барная стойка с улыбчивыми европейцами (видать, заведение держит не таец), многонациональная публика и бодренькая музыка. Юре нравилось. Котам, сидящим на подоконниках, диванах, полу, видимо, тоже.       Плисецкий растерянно огляделся, но его тут же мягко направили в сторону забронированного стола. Магнус потянулся, кинув свою сумку на диван.       — Устраивайтесь пока, я пойду поближе ознакомлюсь с барным меню.       Юра проводил Бейна взглядом, устраиваясь за столом. Официант убрал со столика бронь. Плисецкий поколупал коротким ногтем большую царапину на столе. Отабек присел напротив, бросив рядом и свою сумку.       — Не думаешь, что ему надо пить поменьше?       Не то, чтобы Юра резко озаботился состоянием Магнуса.       Просто в последние дни Бейн пил много даже для Бейна.       Отабек глянул в сторону барной стойки и отодвинул шлемы подальше к краю стола.       — Я слежу. Если будет перебор, предприму что-нибудь.       — Неужели это помогает?       Магнус за стойкой весьма по-братски хлопнул ладонью по руке бармена.       — Что именно?       — Алкоголь.       Алтын помолчал. Потом повел смуглым плечом под черной футболкой.       — Ему точно да.       — А ты пьешь?       Было интересно не только это. В случае с Алтыном интересно было почти все. Юра называл это культурно-историческим исследованием. Дружбой народов. Хе.       — Я почти всегда за рулем, нет возможности пить, когда захочу.       — Ну, а ночью? На тусовке какой-нибудь?       Если хочется, то почему нет? Отабек подпер подбородок ладонью и улыбнулся, глядя на Юру.       Плисецкий воровато отвел глаза и порадовался, что волосы под кепкой растрепались, щеки как-то тупо ошпарило. В ответ он зачем-то пнул носком кед по черным найкам Отабека.       «В мертвых найках», — пропел мысленно он, и сразу от собственного дебилизма стало как-то легче.       — Ночью, когда вы с Алеком будете звонить с горы и просить вас забрать?       О, серьезно, казах научился подъебывать? Плисецкий фыркнул и расслабленно размазался по дивану — вот теперь точно легче стало.       Пожевал губу.       Поскреб ногтем по царапине на столе.       Спросил:       — А трава?       — Что трава?       Вопросы казались тупыми, но интересно и впрямь было. Алтын улыбался мимолетом чему-то своему, словно Юра спросил что-то смешное.       — Она помогает?       Не сказать, что ему приспичило. Просто для чего-то же все это нужно. Джейс, как оказалось, курит с завидным постоянством. Юра уже успел порадоваться, что нашел причину его бесконечной придурковатости, но, как заверил его Алтын, Джейс с рождения был «того», а трава не для этого.       А для чего?       Должна же быть причина для этого всего.       Отабек ответил честно:       — Я совру, если скажу, что не помогает.       Ого. Даже так. Юра хотел спросить еще, но казах мягко коснулся его ладони, проговорив:       — Я расскажу тебе подробнее, если интересно, но не здесь и не сейчас.       Это не вопрос, а приказные тоны Плисецкий ненавидит. А еще тупит, глядя на то, как смуглые пальцы мягко проводят по его костяшкам. И возмущаться передумывает.       Этот казах точно заговоренный. Юра почти уверен, что у него есть личная кукла Вуду мини-Плисецкого, потому что иногда казалось, что Отабек умеет мастерски дергать за нужные ниточки в голове. Нет, ерунда. Но поверить в то, что просто существует человек, который тебя не бесит, понимает, уважает и смотрит, как на равного, было почти нереально.       Юра сам не понял, когда успел поймать Отабека за палец. Просто невесомо оглаживал его руку в ответ, словно так было и надо.       Блядь.       Хотел руку убрать, а потом подумал, чего это он должен париться. Отабек вон сидит с каменной рожей и ничего его не смущает. Долбанный монах.       Юра смотрел на его спокойное и безэмоциональное лицо.       На сильную шею, покрытую тонким слоем испарины из-за сильной жары.       Царапнул чужие пальцы ногтями.       А потом на плечи Отабека легли другие, совершенно чужие руки с длинными черными ногтями.       Алтын удивился, развернул голову в сторону. Руки сомкнулись на груди, обнимая.       Плисецкий же просто ахуел. Потому что потом Алтына поцеловали в щеку и прижались щекой к его плечу. Это Юрино, блядь, плечо. Захваченная Россией территория, какого хуя?       — Привет, Бек, ты представить не можешь, как я скучал, дорогой.       Голос был мужским, но Плисецкий не смог бы с первого раза распознать в подошедшем парня. Невысокого, как и он сам, роста, тощего, с тонкими женскими пальцами, с черно-белыми тонкими дредами, которые придавали его прическе вид полного хаоса. С пухлыми губами и почти идеально красивыми для девушки чертами лица.       Незнакомец снял очки.       И Юра смог лицезреть густо подведенные черным глаза.       — Привет, Билл, — просто ответил Отабек, словно вешающийся на него разукрашенный парень был вполне себе нормальной ситуацией.       Хотя они же в Таиланде, тут парень с накрашенными глазами не выглядит странно.       Тот соблазнительно улыбнулся. И провел ладонью Алтыну по плечу.       А потом посмотрел на Юру.       — А это что за котик?       — Здрасьте, блядь, — максимально приветливо ответил Плисецкий, складывая руки на груди.       Если утреннее знакомство с девочками Магнуса и Алтына Юру полностью устроило, то теперь что-то как-то нихрена. Хотя бы потому, что те липли друг к другу, а не к Алтыну.       Билл этот моргнул от неожиданности. А потом заржал во весь голос, вводя Юру в еще больший ступор. Он хлопнул Алтына по плечу и вся аура загадочной сексуальности как-то разом испарилась.       — Он мне уже нравится, Бек.       Бек, мысленно передразнил Плисецкий, бебебе.       Билл обошел стол, плюхнувшись на диван рядом с Алтыном, а потом протянул руку Юре.       — Билл Каулитц.       — Юрий.       — Приятно познакомиться, — расплылся в красивой, сука, улыбке дредастый, переведя какой-то заинтересованный взгляд на казаха. Тот держался молодцом, никакой реакции на провокации. Юра даже восхитился.       — Отличный выбор.       — Билл, нет.       — Зря.       — Разберусь.       Это они о чем?       Каулитц хлопнул в ладоши.       — Хотя мне даже в плюс.       Официант принес заказанные, судя по всему, Магнусом, напитки. Юра жадно присосался к трубочке, потому что в горле как-то пересохло. Гранатовое.       Билл коварно улыбнулся, царапнув длинными черными ногтями руку Алтына. Э, слышь, тут кто-то национальной войны хочет? У России артиллерия масштабная, охуеет отбиваться.       — Что насчет секса втроем?       У Плисецкого чуть коктейль носом не пошел. Он закашлялся, отставляя долбанный стакан в сторону. Билла, кажись, вообще ничего не смутило.       — Все еще нет.       Все еще?! Плисецкий только что вспомнил, как нужно орать внутри себя. И отвечает еще со своей мордой кирпичом!       — Точно?       — Точно.       — Жаааль.       А вот что-то нихуя не жаль, орал мысленно Юра. Это че, блядь, такое вообще?       Все еще! Это что, не первый раз предложение поступает?       Дверь кафешки хлопнула, привлекая внимание Плисецкого. И внутрь вошли еще несколько посетителей. Первым прошел высокий смуглый черноволосый парень с заросшей бородой лицом. Юра мысленно присвистнул — весь, от кончиков пальцев до самой бороды мужик был упакован в черный узор татуировки. Он всяких фриков в Тае повидал, но это было круто даже для этой страны.       А мужику навстречу вышел Магнус, приветствуя.       Юра перевел взгляд с очень приметного татуированного мужика на крашенного парня, что сидел напротив.       Кажется, он немного иначе представлял себе круг общения Отабека. Алтын выглядел так, словно напрягся на мгновение. Взгляд был другим, более жестким и резким. Юра такого еще не видел. Каулитц, сложивший ручку на плечо казаха, смотрел в сторону мужчин почти так же.       Магнус жмет мужику руку, тот улыбается, поднимает на голову поверх собранных в небрежный пучок темных волос очки и притягивает Бейна к себе, хлопая по спине. А потом они оба идут к их столику.       Окружающие при этом косятся. Двое точно — те, что стоят у барной стойки. Мрачного типа мужик и бритоголовый пацан, пьющий не вписывающийся в атмосферу эспрессо из малюсенькой чашечки.       К барной стойке была прислонена бейсбольная бита.       Татуированный очень по-свойски Отабеку пожимает ладонь, смотрит на то, как Каулитц прикладывается подбородком на плечо казаха и улыбается. У Юры мурашки идут по спине: мужик этот вызывает ощущение чего-то страшного и опасного, хоть и улыбается во все свои белые тридцать два.       А потом переводит взгляд на Плисецкого. Тот, сам не понимая почему, щерится и глядит в ответ с угрозой, словно его собирались обидеть. Как-то машинально выходит. Мужик хмыкает.       — Привет, я Том, — произносит он. Юра настороженно озирается, словно типа этого должны звать как минимум пафосным Рикардо. — А ты с нашим Беком?       Нашим.       Юра почти обижается.       Он мой, думает Юра.       Точнее, думал так до сегодняшнего дня.       — Я сам с собой, — огрызается он беззлобно.       Том почему-то по-доброму смеется.       — С зубками.       Билл скалится, словно звезда на красной ковровой дорожке.       — Классный.       Плисецкому внимание этих двоих не нравится, он вжимается в диван, нервно дергает разнывшимся коленом, поджимает губы и сильнее стискивает руки на груди.       А потом его дергающуюся ногу зажимает коленями Отабек. Алтын и не смотрит на него. Просто стискивает своими конечностями, словно в попытке успокоить.       И Юра успокаивается.       Просто-Том приветливо интересуется, как они добрались, где остановились и вообще какие планы. Говорит, тут тусовки до самого утра. Что здесь весело. У Юры почему-то сердце уходит в пятки, когда он видит это. Не Тома. Ему, в общем-то, плевать на всякого рода фриков. И на Билла этого все равно. Не все равно на его ладонь, лежащую у Бека на плече.       Плисецкий не мог оторвать взгляда от лица Отабека.       Том спрашивает у него что-то почти по-дружески, Алтын отвечает. И складка у него эта на лбу, почти злая. Хотя нет, он не разозлен, просто сосредоточен. Внимателен. И как-то опасен. У Юры колено пульсирует от близости ног казаха. Он встряхивает пальцами, словно они занемели, но это не так. Таращится на черные глаза, пытается запомнить это выражение лица.       Билл проводит пальцами по щеке казаха и Юра будто отмирает. Он вздрагивает, когда на его колени запрыгивает пятнистый худой кот. И в окружающий мир возвращаются звуки.       — Он не соглашается, — манерно тянет Билл, а потом закидывает в рот розовую жвачку — пузырь выходит большим и лопается звонко.       Том смеется, почесав бороду.       — На что?       — Я ему секс втроем предлагаю, — говорит Каулитц так, словно это вообще нормальный разговор в оживленном кафе. Лопает пузырь и ухмыляется, глянув снизу вверх. — Ты ж не против?       — С Беком? — уточняет Том. — Я «за», детка. Если, конечно, уболтаешь, — добавляет с усмешкой он.       Каулитц возмущенно вопит.       — Да твою мать, Трюмпер, теперь это дело чести!       Магнус смеется, а Отабек спокойно дергает уголком губ в ухмылке.       — Я откажусь.       Том указывает на казаха пальцем.       — Вот за что я люблю этого парня. Монументальный, спокойный, исполнительный и никогда не отступает от своих слов. Серьезно, Бек, ты идеальный работник.       Работник.       Они говорили, что это деловая встреча, но Плисецкий до последнего сомневался.       Это их начальник? Его и Магнуса? Или деловой партнер?       Том разминает шею, скребнув пальцами по татуировкам.       — Удачи, детка. Тебе взять выпить?       Билл цыкает, но кивает.       — Давай.       — Идем, — это он говорит уже Магнусу, — обсудим рабочие вопросы. Не скучайте тут.       Заскучаешь тут, как же.       Юра опустил взгляд на кота, удобно устроившегося у него на коленях, почесал за ухом. Тот боднул его пятнистым лбом.       — Леопард, — радостно проговорил Плисецкий.       Голос Отабека заставил Юру поднять взгляд:       — Сходим с тобой в зоопарк тут. У них несколько тигров есть и животные не в клетках, а загонах.       Плисецкий чуть не подскакивает на месте. Тигры. Тигры! С ума сойти!       — Если захочешь, — зачем-то добавляет этот дурак.       Юра быстро-быстро мотает головой.       — Никаких «если»! Идем в обязательном порядке.       И светится счастливо-счастливо. Напряженность с лица Отабека уходит почти моментально. Разглаживается складка на лбу, а на лицо возвращается спокойная улыбка. Он перегибается через стол, протягивает руку и гладит кота за ухом. Тот мявкает, убирая морду подальше. Не нравится. Совсем дурак что ли, удивляется Юра. Это же Отабек.       Плисецкий смотрит на Алтына и тоже улыбается.       Воцарившуюся идиллию разрушает звонко лопающийся жвачный пузырь.       Каулитц смотрит на них так, словно сам в зоопарке находится.       — Итак, — проговаривает новый знакомый, — Бек, почему?       Алтын фыркает.       — У этого нет причин. Ты ведь встречаешься с Томом.       Опачки. Ну, собственно, стоило догадаться.       — Не аргумент! Я гимнаст, как ты можешь мне отказывать.       Отабек почему-то бросает быстрый взгляд на Юру и начинает смеяться. Плисецкий недоуменно моргает, смотря с одного на другого. Каулитц непонимающе тоже глядит на Юру. Потом снова на Алтына. Взмахивает ладонями и обиженно сопит. Словно ему конфетку не дали.       Обидки, впрочем, хватило всего на минуту.       Официант подошел к столу, интересуясь, будут ли они что-то еще заказывать. Юра попросил чай — привычка, впитавшаяся под наставления Барановской. Отабек попросил кофе.       Просто спать нормально надо, а не кофеином заливаться, думает Юра.       Каулитц оглядел парней.       — Так вы встречаетесь?       Юра опять чуть не подавился напитком. Да твою мать!       — Что? Нет! — воскликнул он. У всех что, мозги уже в сторону, почему все об этом говорят? — Мы друзья!       На лице Билла на секунду отразился мыслительный процесс.       Но всего на секунду.       — И как одно мешает другому?       — В смысле? — не понял Плисецкий.       К столику вдруг подошел Том, лично, а не через официанта, принеся своему парню дикий розовый коктейль.       Билл поблагодарил и глянул на него:       — Том, мы же друзья?       Тот сразу же кивнул, уверенно отвечая:       — Да без пизды.       — Отбей, братан!       И они стукнули друг друга по кулакам.       Том ушел к Магнусу, который все еще находился около барной стойки, а Билл развел руки в стороны.       — Вот видите? А секс у нас регулярный.       Плисецкого хватило только на закатывание глаз. Отабек, видимо, решил ничего не комментировать. Странно, что он вообще так спокойно реагирует на этого Билла, вот Юра бы уже заагрился, будь он натуралом, как казах. Точнее, Юра тоже натурал. Просто сошел разок на кривую дорожку.       Один раз не пидорас.       Да.       — Я, кстати, съездил на байк-фестиваль Харлея осенью, — вдруг сказал Алтын, обращаясь к Биллу. — Ты просил привезти тебе сувенир.       Каулитц аж подскочил.       — Серьезно? Братан, я думал, ты не воспримешь мою просьбу всерьез.       И это «братан» так резко выдало их реальную грань отношений, что Юра расслабился. Кажется, все подколки Каулитца на подколках и заканчиваются.       — Мне было не сложно.       Алтын вытащил из сумки фирменный пакет с логотипом Харлея и передал в руки довольного, словно ребенок, Билла. Тот тут же засунул туда нос и достал какую-то сложенную шмотку.       Молча пялился добрых несколько секунд.       А потом сложился пополам и начал оглушительно ржать на все кафе.       — Это рубашка, — сквозь смех выговорил он, не переставая хохотать, — это рубашка в виде тюремной робы!       — Решил, что тебе понравится.       Билл едва под стол не сполз, не в силах успокоиться. Он хохотал, как сумасшедший, а потом замахал руками, подзывая кого-то со стороны бара. К их столу подошли все: и Магнус с Томом, и те двое, что охраняли бейсбольную биту своими бандитскими лицами. Тот, что был стрижен почти под ноль, завидев подарок от Отабека, заржал также громко. За столом поднялся общий смеющийся гомон голосов.       — Бля, — тот пацан утер слезу с края глаза. — Отабек, мне всегда казалось, что ты реально отбит на эмоции, но, чувак, у тебя самое лучшее чувство юмора, что я когда-либо видел. Просто такой зачет.       Том тоже смеялся. А Билл выглядел до тупого счастливым.       Юра почувствовал себя немного лишним: кажется, он был единственным, кто не понял, почему этот подарок так смешон. Это всегда так: когда ты не понимаешь чьих-то общих шуток, становишься лишним на празднике жизни. Он вцепился пальцами в пятнистую шерсть мурчащего у него на коленях кота.       Ну и ладно. Не сильно-то и хотелось.       Вздрогнул, когда его коленки коснулась горячая ладонь.       В глаза ему смотрел спокойный Отабек.       Чуть сжал коленку и отпустил.       Юра выдохнул.       Ладно, у всех свои маленькие тайны, это нормально.       Кот опять боднул его в руку.       Да все нормально, попытался убедить себя Юра, все норм.       Когда Том Трюмпер, оказавшийся деловым партнером Магнуса, уехал, Юра успел поближе познакомиться с Каулитцем. Он по факту был не так плох и не так шлюховат, как показалось сначала. Действительно, похоже, гимнаст, по крайней мере, они неплохо разболтались на тему большого спорта. Оказывается, Билл не дошел до Олимпийской сборной совсем чуть-чуть. Причин не назвал, но Плисецкий и не стал лезть. Юра вот дошел и взял свое золото.       И толку?       Он, как и Билл, находится здесь.       В захудалой кафешке с котами, и нет у него ничего, кроме травмы и воспоминаний о медалях.       А может, у него никогда не было столько, сколько он имеет сейчас.       Юра листал ленту в инстаграме, когда Отабек и Магнус вернулись за столик. Они вели какие-то переговоры, оставив Плисецкого скучать. Хотя в компании трех котов, тоже пришедших за лаской, как и Леопард, скучать не приходилось.       На столе уже набралась куча пустых тарелок, бокалов всех мастей и недокуренный кальян. Магнус тут же завалился на диван, сменил насадку на мундштук и затянулся. Выглядел он уставшим, но схватился за телефон, предупредив, что ему еще парочку звонков надо сделать.       — Не устал? — поинтересовался Бек, присаживаясь рядом.       Юра пожал плечами:       — Нет, с чего бы. От безделья никто еще не уставал.       — Ты всегда в движении, почти вся жизнь без отдыха. Мне казалось, что тебе безделье дается тяжелее всех.       Плисецкий спорить не стал.       Он покрутил затекшей шеей, немного приподнялся, опускаясь обратно на диван — коты оккупировали его колени, не давая даже встать. Стало чуточку легче, но все равно хотелось походить.       — Извини, Билл иногда может казаться максимально тяжелым в общении.       Плисецкий фыркнул.       Кот на его коленях уже уснул.       — Ой, да херня. Ты реально не видел русскую сборную, они даже вашему Биллу фору дадут.       Никифоров до сих пор оставался в представлении Юры главным пидором даже после знакомства с Каулитцем. Плисецкий хекнул и снова покрутил шеей.       Вообще, он не был против новых знакомств, даже таких странных: всегда некомфортно оказываться в компании, у которой уже своя устоявшаяся история. Юра так когда-то вливался во взрослую лигу: все между собой в таких хитросплетениях отношений состояли, что он привыкал года полтора. Просто был «не своим», пока не набралось уже других, общих приколов, историй и отношений.       Отношений, ну-ну.       Джей-Джей, блин, уеба.       Но ему было приятно, что Бек не оставил его тусить в кондоминиуме, а взял с собой и познакомил со своей тусовкой. Даже если эта тусовка рабочая.       — Почему я, а не Джейс или Иззи? Да и Алек.       В конце концов с ребятами Алтын был знаком дольше и ближе. А Юра ему кто? Мальчик с улицы практически. Ну, или так, видение из прошлого.       — Это рабочая встреча, — спокойно проговорил Алтын.       Все бы так работали, подумал Юра.       Он себе представлял важные встречи Магнуса иначе: ну, в офисе там, в костюмчиках, с подписанием каких-то бумаг. А в итоге это переросло в дружеские посиделки с кальяном и распитием пива. Плисецкий так и не понял, чем занимается Магнус: нефть, биржа? Все дела обсуждались за барной стойкой.       От сладкого запаха кальяна один из котов чихнул.       — Будь здоров, — машинально ответил Юра. Отабек взял протянутый Магнусом мундштук и тоже затянулся. Плисецкий поспешно взгляд отвел, стоило казаху запрокинуть голову на спинку дивана и выдохнуть облако дыма вверх. — Я так-то с вашим бизнесом не связан.       Отабек кивнул.       — Просто я в тебе уверен. И Магнус тоже, иначе бы не согласился.       У Плисецкого желудок сделал тройной флип. Или четверной.       — И мне хотелось, чтобы ты немного поближе нас узнал.       Четверной, сто процентов.       Юра нервно поправил кепку, волосы под ней, не зная, что на это ответить.       — Вечером тусовка? — в итоге он перевел тему.       — Да, туда все наши знакомые собираются.       — Я удивлен, что Магнус не против.       — Магнус? — Отабек держал голос на том уровне, чтобы не мешать Бейну делать рабочие звонки. Улыбнулся. — Ты просто плохо его знаешь. Магнус очень любит хорошие вечеринки, любит их организовывать. В свое время, когда я только начинал на него работать, мы частенько закатывали веселые тусовки. Такие, хорошие. Не как сейчас часто можно встретить. Мы умели веселиться просто из-за того, что рядом находятся хорошие люди. Бейн заводил толпу, я любил крутить пластинки.       — Музыка, серьезно? — Юра прихуел.       — Старое увлечение.       И сколько еще всего Плисецкий про Алтына не знает?       Казах закинул руку на спинку дивана где-то за спиной Юры. Один из котов — самый первый из пушистых знакомых Плисецкого здесь — уселся к боку Отабека, оставляя на черной футболке белую шерсть. Юра глянул почти обиженно. И тоже привалился с другой стороны, уткнувшись казаху под бок. Теплая ладонь легла на его плечи, приобнимая. Плисецкий ткнулся носом Алтыну в плечо, глубоко вдохнул. Одеколонами Алтын не пользовался, а его родной запах Юре нравился. Съехавшую с головы кепку Отабек у него забрал и переложил на стол. Плисецкий гладил Леопарда и смотрел на то, как Магнус по-деловому решает вопросы.       — Я бы побывал на вашей тусовке, — признался Юра.       — Побываешь, — пообещал Отабек.       Плисецкий злился на себя, что скатился вдруг с того позитивного и солнечного настроя, что придал ему Алтын. Он об этом и говорил казаху с самого начала: мотивация имеет свойство пропадать. Вот и сейчас он уже не улыбался. Дергался целый день. Сначала на девчонок, потом на Билла этого, который весь вечер руки распускал. А ведь так хотелось оставаться в том приподнятом состоянии постоянно.       Телефон в кармане завибрировал. Плисецкий неохотно вывернул руку, доставая мобильник.       На экране высветилось: «Козел».       Прекрасно.       Юра поморщился и сбросил вызов, швырнув мобильник на деревянный стол. Прикрыл глаза и снова утолкался Отабеку под руку.       Вот тебе и мотивация.       Вот и избавление от негативных мыслей.       Никогда такого настроя надолго не хватает. Юра понимал, что приподнятый восторг пройдет, но не думал, что так быстро.       Сам в себе разочаровался.       — Надо же, — раздался голос Магнуса. Когда тот перестал говорить по телефону, Юра не заметил. Он перевел взгляд на Бейна. Тот смотрел на Леопарда, мирно сопящего на коленях Плисецкого. — Раньше этот бандит только меня признавал. Ты прямо магнит для котов, принцесса.       Плисецкий покривил рот.       И отсел от Отабека подальше. Казах если и удивился, то смолчал — слишком уж резким получился жест.       Юра поправил волосы и нацепил кепку на голову козырьком назад. Телефон опять начал разрываться звонком от Джей-Джея.       Плисецкий кивнул, глядя Магнусу в глаза:       — Раньше. Этот кот. В этом кафе. В котором ты впервые. В Паттайе. Где никто из вас не был.       Он с самого начала почувствовал неладное, а теперь убедился во вранье окончательно.       — Юра, — начал Магнус, но Плисецкий его перебил.       — Давай без этого, мне все равно.       Все равно ему не было. Он ненавидел, когда люди врут. Алтын же сам сказал, что доверяет. Так какого хуя тогда? Звонок Плисецкий нервно сбросил.       Бейн хмыкнул, затянувшись кальяном, и внимательно посмотрел на молчащего Отабека.       — Разруливать, походу, придется тебе.       — Разберусь, — спокойно ответил тот.       Ну-ну, разберись. Разбиратель. Юра дернул плечом.       Магнус вздохнул.       — Мы закончили, — он перевел взгляд на Плисецкого. — Я рад, что мы тебя взяли, правда. Если кто и мог составить нам компанию во время работы, то только ты.       И все, да? То есть объяснений по поводу пиздежа можно не ждать? Просто потрясающе.       — Почему это?       — Потому что ты умный и не лезешь, куда не надо. И умеешь язык за зубами держать. Я тебе говорил, фея, что мне нравится твоя политика во многих вещах. Сейчас не исключение.       Ладно, прозвучало убедительно. Но все равно было как-то обидно.       Магнус очень серьезно посмотрел на казаха.       — Хочешь, чтобы он на полном серьезе был с нами?       И что это значит? Юра смотрел на Алтына тоже. Тот снова выглядел так: мрачно и опасно, с пролегшей между бровями морщиной.       — Нужно забрать сумку с бара, — договорил Бейн.       Алтын думал совсем недолго, Юра даже спросить не успел, о чем они говорят.       — Я заберу сам, — ответил Отабек, поднимаясь с места. — Юра здесь со мной, а не с нами.       Белый кот расстроено замяукал, стоило Отабеку уйти. Плисецкому показалось, что такой же звук захотелось издать ему самому.       Что происходит вообще?       Без теплого Алтына рядом было уже не так.       Ему тепло не было.       Телефон зазвонил опять.       Юра сбросил.       И звонок больше не повторился.