Hero's Pay

К счастью, этот день подходил к концу. Лен с тихим вздохом облегчения толкнул дверь в свою каюту и успел захлопнуть ее прежде, чем Рэй утащит его устанавливать внутрикомандные связи. Впрочем, Мик был совсем не против, потому как бухло Гидеон предоставляла отменное.  Лен закатил глаза, снимая еще влажное полотенце с плеча и вешая его на спинку стула. В каюте был зажжен приглушенный свет, и в любой другой день Лен попросил бы Гидеон прибавить яркости, чтобы почитать перед сном, но сегодня его глаза болели. Ему нужно будет наведаться в медотсек за каплями от внутриглазного давления, а пока... Нужно просто отдохнуть.  Кровать не скрипнула привычно под тяжестью веса, и в новой обстановке все еще было некомфортно. Слишком много металла, гладких поверхностей и не просто чистоты, которую Лен и сам уважал и поддерживал, а именно стерильности, от которой любого покоробило бы. Каюты, на вкус Лена, были маленькими и пугающе безликими, душевые — тесными и не рассчитанными на такой большой экипаж. Даже температура воды настраивалась автоматически, и при любой попытке ее изменить система сообщала механическим голосом «Такая высокая температура опасна для кожи, мистер Снарт», но самым диким было то, что унитаз смывался сам собой.  Если честно, только взойдя на этот корабль из будущего, Лен понял: как бы он ни старался идти в ногу со временем и прогрессом, в таких вещах он консерватор.  Возможно, именно по этой причине он, только вступив на корабль, жутко захотел домой, в Централ-сити. Встретиться с сестрой в Jitters, выпить пива с Миком в Saints & Sinners, навалять Флэшу и украсть какую-нибудь симпатичную, но жутко дорогую ювелирку, чтобы подарить Scarlet на день рождения. Что-нибудь с рубином как отсылка к Флэшу или с изумрудом, если вдруг Лен почувствует себя романтичным настолько, чтобы написать записку про цвет глаз Барри.  Барри Аллен. Лен выругался, ерзая на синтетическом покрывале. Даже постельное белье и полотенца здесь — синтетическое надувательство, не пахнувшее порошком. Запахов на Волнолете вообще было мало, как и вкуса у еды. В будущем все было ненастоящим: не холодным и не горячим. Компьютер назвал бы это состояние «оптимальным». И сколько бы Лен ни позиционировал себя человеком рациональным, он понимал, что это наносное; холодная натура — для всех остальных. На самом деле он ведом импульсами. Желания, рождавшиеся у него в сердце, словно поджигали внутренности, заставляя его думать, действовать, хотеть. Хотеть неистово, настолько, что можно пойти практически на все. И как можно быстрее.  Например, украсть, похитить, ограбить. Холодный рациональный человек не бегал бы от полиции, захлебываясь от восторга лишь из чувства погони. Страстная, но терпеливая натура, доводящая в своем желании владеть практически (иногда — фактически) до одержимости.  Если бы это было не так, он не лежал бы на кровати в каюте вневременного и межпространственного корабля, собираясь бок о бок бороться с сомнительного вида командой против самого страшного злодея всех времен и народов. Лен помнил, что не его геройские наклонности завели его сюда, нет. Если бы его проняли душеспасительные речи Барри, он просто пришел бы в STAR Labs, спрашивая, нет ли у них подработки. Если бы он захотел нахапать древних реликвий, прошелся бы после закрытия по музеям. В конце концов, он не был коллекционером и с ума по этим штучкам не сходил. Его интересовала либо вырученная за них сумма, либо их возможность вписаться в его интерьер. Ничего более, ничего личного.  А вот слепая, всепоглощающая жажда овладеть Барри Алленом — это совсем другое дело.  Как только Барри сделал свое предложение в баре, для Лена все оказалось предрешено. И, в конце концов, он понимал, насколько глупо было рисковать всем, забираясь в какую-то консервную банку и утягивая с собой Мика, но Леонард Снарт пожалел бы, если бы не согласился. И если бы он рассказал обо всем Мику, тот обязательно треснул бы ему и посоветовал бы трахнуться, но проблему по имени Барри Аллен просто так не разрешить.  Лен трахал похожих на него и не похожих тоже, пытаясь избавиться от навязчивого желания подмять героя Централ-сити под себя, а после позаботиться, но жажду утолить подделками оказалось невозможно. Это как желать повесить на стену картину Рембрандта, а заполучить в итоге репродукцию.  Все это только разочаровывало.  И если бы появился шанс, возможно, единственный, стать обладателем Рембрандта, то каким святотатством стал бы отказ от него?  Особенно если ты уже видел вживую, мог прикоснуться, почувствовать запах... особенно если ты уже целовал Барри Аллена, вжав в барную стойку и слизывая с его губ сладкий кофе с молоком.  Соблазн был слишком велик. Настолько велик, что мог даже оказаться губительным, учитывая, что Рип Хантер был полон лжи и дерьма, которое он волочил за собой прицепом из будущего. Будто бы до того, чтобы спасти какую-то женщину с каким-то ребенком в каком-то далеком году, Лену и Мику было дело.  Они были простыми людьми, не отягощенными геройскими комплексами. Потому Лен без зазрения совести просунул руку в штаны, начиная ласкать себя сквозь белье. О, Барри Аллен уже задолжал ему один оргазм, но знать ему об этом необязательно.  Закрывая глаза и представляя, как прекрасно Барри выглядел бы под ним, разложенный на той самой стойке, Лен впервые забыл про этот нескончаемый день с его шумом, гамом и хаосом, который собирался теперь основательно поселиться в их жизнях. Приподняв бедра, он стащил до середины бедра пижамные штаны и белье, обхватывая себя рукой. В этот раз он хотел получить разрядку быстро, чтобы напряжение в теле отпустило, и он смог бы уснуть, не просыпаясь каждые два часа, когда сдавливало бы грудь, потому что он в незнакомой ему обстановке. До инстинктов должно было дойти: если можно подрочить на одухотворенный образ священного Барри Аллена, значит, и спать можно спокойно.  Желательно с такими же картинками перед глазами, что сейчас видел Лен. Смотреть на задыхающегося, порозовевшего Барри Аллена, вздрагивающего всем телом каждый раз и каждый раз скулящего, когда Лен мысленно вгоняет в него член, не надоест никогда. Быть может только, когда у Лена будут проблемы с потенцией, он будет представлять Барри в чудесных интерьерах, в пижаме и носочках, около камина с чашкой какао в руках, но пока что он не жаловался. Ни на свой организм, ни на фантазию.  Его отец в свои семьдесят умудрялся развлечься с проститутками за день до смерти, правда, готов был поспорить Лен, длилось удовольствие недолго.  Он поморщился, тут же возвращаясь к мыслям о Барри, обнаженном, на ледяной поверхности барной стойки. Ледяной настолько, что все его тело в мурашках, хотя на лбу и над губой — солоновато-сладкая испарина, которую Лен собрал бы губа-...  — Простите, что прерываю, мистер Снарт.  Лен дернулся, едва не слетая с кровати. Возбуждение сразу же понизило свой градус, и Лен огорченно вздохнул, глядя на мурашку уже на собственном разгоряченном теле. От механического голоса Гидеон у него волосы на руках стояли дыбом — он только-только сумел позабыть, что...  — На этом чертовом корабле нет никакого чертового уважения частной жизни.  — Что Вы сказали, мистер Снарт? — предпочла проигнорировать его рык Гидеон, и Лен тут же растерял весь запал, хмыкая. Одновременно удивленно и оценивающе, потому что пока что Гидеон, искусственный интеллект, машина, нравилась ему больше всех остальных на Волнолете.  Когда Лен только поднялся на корабль, она показалась ему скучной и занудной, почти что как Рип Хантер, только без его тараканов. Но теперь он видел, точнее, слышал, что в ней заточен большой потенциал; если это возможно, Лен хотел бы с ней подружиться.  Хотя бы потому, что из-за одержимости Лену начало казаться, будто Гидеон и Барри Аллен имели что-то общее, но пока что неуловимое для Лена.  — Что ты хотела, Гидеон? — спросил Лен, усмехаясь. Он быстро натянул штаны и сел, прислонившись спиной к стенке — не по-джентельменски было вести беседы со спущенными трусами.  — Мистер Аллен хочет связаться с Вами по видео-связи. Принять или отклонить вызов?  Конечно же, принять.  — Хм, у меня еще много дел, но так и быть, — протянул он, игнорируя странный звук — будто Гидеон фыркнула, когда он сообщил о своей занятости.  Но Лен больше обрадовался тому, что сподобился одеться, потому что в следующую секунду на противоположной стенке той выемки, в которой находилась кровать Лена, возник светящийся прямоугольник с размазанным образом. С каждым мгновением изображение становилось все четче, и уже через пару секунд перед Леном был Барри Аллен собственной персоной и даже без своего алого костюмчика.  Привычный бордовый джемпер с воротничком от рубашки, чтобы сразу было видно, какой хороший мальчик.  — Уже соскучился, дорогой? — усмехнулся Лен. На самом деле, он был горд собой — благодаря чувству самоконтроля ни один мускул на лице его не дрогнул, когда в штанах дернулся член при виде Барри с этой его длинной шеей, созданной для любовных меток, и пухлыми губами, поджатыми словно бы от злости.  — Леонард Маршалл Снарт! О чем ты только думал? — тут же выпалил он, чуть ли молниями не паля сквозь экран. Но самодовольство Снарта могло перебить только то, что Барри откуда-то знал его второе имя и не гнушался его использовать.  — Когда садился на корабль? Хм, — Лен постучал пальцем по подбородку, имитируя глубокую задумчивость. — Кажется, нашей новой интересной сделкой. Забыл?  Цветопередача у экрана была что надо — Лен сразу же приметил, какими пунцовыми стали щеки Барри и кончики его нежных, милых ушей. На секунду Барри стушевался, что было весьма и весьма ожидаемо, но он тут же постарался взять себя в руки, чтобы казаться смелым, сильным и решительным.  Лен, проследив, чтобы нижняя его часть не попала в кадр, осторожно просунул руку по запястье в штаны, в белье, медленно и со вкусом поглаживая себя, пока Барри старался его за что-то отчитать:  — О чем ты думал, устраивая в 1975 году погром в баре? Это абсолютно безответственно! — он вспыхнул еще сильнее, Лену даже показалось, будто он усмотрел искру, слетевшую с рук Барри, которыми тот так активно жестикулировал, и по телу Лена отзывчиво прокатилась дрожь. Он едва удержался от того, чтобы прикрыть глаза, проворачивая руку и чувствуя, что ладонь была уже слегка влажной от предэякулята.  Лен не понимал, когда успел так низко пасть, но это падение ему было по вкусу, пусть он и будет гореть в несуществующем аду.  — Это не только безответственно, но еще и опасно, — продолжал Барри, уже не крича. Но он по-прежнему читал эту свою нотацию, едва ли не скрипя зубами, пока желваки гуляли по его скулам. Красный, растрепанный, злой — не человек, а сплошное искусство. — Ты хотя бы знаешь об эффекте бабочки? Что, если бы ты или Мик потеряли бы там оружие? Что, если бы пришибли парня, который должен был стать отцом гениального ученого? Вы даже были в одежде из другого века!  — Все было под контролем, Барри.  — Ничего не было под контролем, Снарт. Это был хаос.  — Контролируемый хаос, — Лен, не сдержавшись, буквально промурлыкал; приближавшиеся оргазмы всегда смягчали его острые углы и колючий сарказм. Даже с теми, кто грел его постель всего на ночь, Лен иногда позволял себе смягчиться, прошептать на ухо комплимент-другой, пока возбуждение клубком свивалось внизу живота.  Но если он был бы с Барри... черт, он написал бы своим языком все комплименты на его сахарно-белой коже.  — Снарт? — вдруг позвал его Барри, и Лен вздрогнул, понимая, что сидел с закрытыми глазами, шумно выдыхая через нос и облизывая губы. Любой другой был бы не так наивен, но это же был Барри Аллен. — Прости меня, ты, наверное, устал.  — Все нормально, Барри, — скривил Лен губы в усмешке, мысленно удивляясь хрипотце в своем голосе. Рука против воли заскользила по члену быстрее, потому что эти обеспокоенные глаза Барри были чем-то сверхъестественным: они не раз и не два заставляли мозг Лена позорно закоротить.  — Я имею в виду, что не хотел злиться и ругаться. На самом деле, — Барри вздохнул, рукой взъерошив волосы и фыркнув. — На самом деле я хотел поздравить тебя с первым днем. И, к тому же, ты сражался сегодня с Хроносом. Хотя мог бы этого не делать.  — Если тут не драться, то вообще будет тухло, — уклончиво ответил Лен, уже чувствуя, как запахло речами о хорошем внутри Снарта. Снарт мог быть хорошим только внутри Барри Аллена, но пока что он решил попридержать эту колкость до лучших времен. Например, когда ему жутко захочется увидеть Барри Аллена, превращающегося в смущающееся и запинающееся нечто. — Кроме того, сражались все. А я не трус, — сверкнул Лен глазами в камеру, и Барри рассмеялся. По-доброму, с этими смешинками в глазах, из-за которых Лен едва не застонал вслух, обводя пальцем истекающую головку члена. На конце он всегда был слишком чувствительным, и ему не терпелось погеройствовать так, чтобы Барри позволил это объяснить ему на практике.  — Я никогда не считал тебя трусом, Снарт, — Барри прекратил смеяться, но все еще улыбался, глядя в камеру. Впервые Лен заметил, что тот был в странном помещении с белыми стенами, полом и потолком. Очень интересно, подумал Лен. Что это? Комната связи с Волнолетом?  — Меня больше волнует, кто сливает тебе информацию, — склонил Лен голову набок и одновременно прокрутил запястье. В штанах уже было жарко, и бедра горели. Но снять их, не привлекая внимание Барри, вряд ли было возможно.  Барри усмехнулся, пожимая плечами. На вопрос он не собирался отвечать. — Я ставлю либо на ублюдка Рипа Хантера, либо на щеночка Палмера.  Но лицо Барри вдруг снова стало обеспокоенным. Он словно даже подался на своем стуле вперед, чуть-чуть приближаясь к камере:  — Ублюдка Рипа Хантера? С ним что-то не так?  Так значит, он не знает. У Лена за грудиной нехорошо потянуло, и он даже немного приостановился, размышляя, сказать ли Барри, что за ними охотятся Повелители Времени. Но тогда, стопроцентно, Барри со своими геройскими замашками и хочу-всех-спасти-и-уберечь сверхмиссией откопает их, достанет из-под земли даже, потому что решит, что это слишком опасно.  И вполне возможно, отзовет свою сделку.  Хм, кажется, стоит повременить с правдой. Лен еще даже не начал выжимать бонусы из этой договоренности.  — Слишком много правил. Слишком мало фантазии и чувства внутренней свободы, — протянул Лен пренебрежительно, возвращаясь к своему грязному дельцу. Барри тут же расслабился, даже немного обмяк в своем кресле, улыбнувшись каким-то своим мыслям, но тут его взгляд замер на экране.  Сложно было определить точно, но, кажется, глаза его были устремлены на руку Лена. Ту руку, которой Лен, позабывшись, начал двигать слишком уж открыто и откровенно.  Барри сглотнул, покрываясь красными пятнами и остервенело кусая губу, словно она была повинна в чем-то. Хотя да, отчасти, эта нижняя губа Барри была повинна в том, что Лен жутко хотел кончить, перевозбудившись.  — Леонард Маршалл Снарт, ты... Дрочишь. Мастурбируешь. Онанируешь. Ласкаешь себя.  Барри не выбрал ни один из этих вариантов.  — ...двигаешь рукой.  — Хм, — Лен фыркнул. Это было чудесным моментом для провокации — Лен, не особо скрываясь, приподнялся, стягивая штаны и вздыхая. Теперь было хорошо и удобно; ладонь снова обернулась вокруг члена, и Лен поднял глаза обратно на Барри, который не знал уже, куда деть глаза. — Все люди двигают руками. Кроме тех, у кого нет рук.  — Ты двигаешь рукой... там, — в экран Барри больше не смотрел, но как приятно было видеть, как дергается под кожей его кадык, как он нервно стучит пальцами по ручке стула. Зрелище, которое невозможно забыть.  — Хочешь сказать, это не входит в нашу сделку? — настойчиво продолжал Снарт, пытаясь всяческим способом заставить Барри посмотреть в камеру, но тот, как и всегда, заманчиво упрямился. Был только единственный способ заставить Барри вести себя, как взрослого мальчика. — Посмотри на меня, Барри.  Холодный, сдержанный приказ и сразу же успех. Барри снова нервно глядел в камеру, но словно мужался, чтобы сказать что-то и не запнуться.  — С-суть сделки не в том, чтобы ты делал что-то... подобное, когда тебе вздумается. Ты не можешь просто брать, что тебе хочется, это я должен решать, когда... — Меня наградить? — закончил за него Лен с легкой насмешкой. — Что ж, должно быть, мы должны были обговорить это отдельно, заключая сделку.  — Это следует из самой сущности сделки, — возразил Барри, и в этом коротком споре уже совсем позабыл про свое смущение. Вся суть их отношений сводилась к этому.  — Но ты ведь сам сказал, что я боролся вместе с командой, против Хроноса, — настаивал Лен, медленно и планомерно ведя к своей недавно возникшей цели. Почти безрассудной, как и все с Барри Алленом. — Рассказывал мне тут, какой я молодец... — Этого я точно не говорил! — Но подумал, — усмехнулся Лен, и его правоту подтвердили эти сладкие, розовые щеки. — А ведь я мог бы не сражаться, не рисковать своей жизнью... — Хватит придумывать, Снарт, — фыркнул Барри, дискомфортно елозя на месте. — И, кроме того, ты устроил погром в баре.  — Защищал честь Сары, — легко отбил нападку Лен.  — Ты же в курсе, что Сара сама может защитить свою честь? — со скепсисом протянул Барри. Лен, будто бы в насмешку, тихо, но явно простонал, сомкнув губы. Он осторожно, контролируя приближение пика, ласкал пальцами головку.  — Ну я же джентльмен. Не могу позволить даме сражаться в одиночку, — хмыкнул Лен, и тихий, приглушенный смех Барри был лучшей наградой. Ну, практически лучшей. У Лена были хорошие альтернативы в виде стонов. — Так что? Считаешь, что я не достоин маленькой награды?  Не то чтобы Барри мог что-то сделать с тем, что Лен мастурбировал, находясь в другом веке. Единственная опция, доступная ему, — отключиться, но он по-прежнему глядел на Лена с экрана, а значит, что-то его останавливало. Возможно (хотя вполне точно), что не так уж его коробило положение дел.  — Я... Лен, — вздохнул Барри обреченно, словно сдаваясь на милость победителю. Как никогда сильно Лену захотелось вдруг оказаться в Централ-сити, в своем времени. Потому что Барри Аллен сегодня явно был податлив и мягок, как его сочные губы, воспоминания о которых Лен бережно хранил в своей голове. — Х-хорошо, — сдался Барри, стыдливо отводя взгляд.  Как столько невинности могло сохраниться в двадцать шесть лет? Хотя Лен был уверен, что Барри был далеко не пуритански чист; в конце концов, не за книжками же он все время просиживал в колледже.  Просто есть такая особая, редкая порода мужчин, которые, будучи даже самыми известными потаскухами в городе, будут тупить взгляд и отводить глаза в сторону, стоит только зайти разговору о чем-то интимном.  И еще реже встречались мужчины вроде Барри, которые свою невинность немыслимым образом умудрялись сочетать с пылающей страстью.  — Мне просто сидеть? — Барри впервые с того момента, как заметил непотребства, открыто и ясно посмотрел в камеру, словно даже сожалея, что Лен был виден только по грудь.  — Раз уж ты спросил, — скривил улыбку Лен, ускоряя движения руки. Больше можно было не сдерживаться — что-то вроде финишной прямой. — Сними верх.  Барри, не медля, стянул с себя и джемпер, и рубашку. В комнате явно было прохладно: его грудь сразу покрылась мурашками, а соски напряглись и словно даже слегка потемнели. Лену очень хотелось вобрать их в рот, поочередно лаская, чтобы те заблестели от слюны и припухли до обостренной чувствительности. Но пока что не время. И у Лена были незаконченные планы.  — Возьми пальцы в рот.  Барри, на секунду притормозив, медленно протолкнул между полураспахнутых губ два пальца, сразу же, без команды, начиная их посасывать. Но, к сожалению, снова отводя взгляд от камеры.  — И смотри на меня, — напомнил Лен, медленно плавясь от жара внутри. Напряжение почти что неприятно скручивало низ живота, требуя разрядки, и она уже близилась... вот уже почти... — Блять! — прошипел Лен, цепляясь второй рукой за правильный, ортопедический матрас и выгибаясь в спине, кончая на это отвратительное колючее покрывало.  — Вот так, Лен, — услышал он сквозь оргазм бормотание Барри и нашел в себе силы, чтобы открыть глаза. Барри, весь разгоряченный, смотрел с экрана с лихорадочным блеском в глазах; пальцев уже не было во рту, но он все еще держал их у лица, задевая подушечками нижнюю истерзанную губу.  Каков вид. Лен точно готов был погеройствовать, если ему дозволено будет увидеть Барри таким в живую.  — Ну что ж, — хмыкнул Лен, снова одеваясь. Он и в обычной жизни не слишком любил обнажать тело, а уж на корабле, под всевидящим оком искусственного интеллекта и подавно. — Спасибо. Пожалуй, у меня есть причины отличиться в следующих схватках.  Барри улыбнулся — ну здравствуй снова, очаровательное смущение Scarlet — и сглотнул слюну, беззастенчиво продолжая сверкать на камеру белыми плечами и выпирающими ключицами.  — Пожалуй, — он нервно почесал затылок, чувствуя, что на этом разговор подошел к своему логическому завершению. — Тогда... спокойной ночи, Лен?  — Спокойной ночи, Барри, — кривая улыбка была весьма кстати. Мягче, чем ухмылка, но не трогательно нежная, будто бы Лен размяк.  Нет, Лен не размяк, ему попросту нельзя было. Иначе как он сможет сохранить каменное выражение лица, относя испачканное спермой покрывало в прачечную, если вдруг наткнется на кого-то из команды?  Кроме того, ему срочно нужно было выяснить у Гидеон, где в 1975 году продается нормальное постельное белье, и украсть его, потому что он спать на таком больничном дерьме не намерен.  Даже при всем глубоком уважении к Барри.  — Прачечная по коридору и направо, мистер Снарт.  — Спасибо, Гидеон.