This is the eye of the storm. It's what men in stained raincoats pay for but in here it is pure.
***
Привет, друг. У тебя тоже сейчас шумит кровь в ушах, как порывы ветра, которые слышны ночью в квартире без стеклопакетов? Я и забыл, что ты всегда молчишь. Я перестал чувствовать что-то, кроме физических соматофорных болей еще много лет назад.***
«Ты другой. Тебя не купить. Тебе ничего не нужно, точно монаху-аскету, что в пустоте нашел всё и даже немного больше, так, Эллиот? Просто Эллиот. Ты не аскет, Эллиот. Ты просто трус: ты боишься быть счастливым, ты стыдишься присутствовать в этом мире. Не пытайся стать призраком, я вижу тебя. Ты можешь спрятаться от мира, слиться с ним так беззвучно, словно тебя никогда не существовало. Но от меня ты не спрячешься, человек-невидимка. Человек-анонимус. Ты так сильно хочешь верить, что тебя не существует. Ты можешь обмануть себя, если тебе так будет проще, но ты не обманешь Тайрелла Уэллика. За что ты себя наказываешь? Ты лишил себя права на жизнь, но кто позволил тебе устраивать самосуд, Эллиот? Я вижу тебя. Насквозь. Ты скажешь мне спасибо.» Правда ли мы владеем судьбой тех, кому спасли жизнь? «Проси что хочешь, ведь ты спас мне жизнь» – вот что говорят люди, когда их вытаскивают из-под колес летящей на них машины. «Я буду предан тебе». Не лишают ли они себя таким образом права на эту самую жизнь, отдав нити кукловоду, который оказался рядом вовремя и кстати? Делает ли это кукловода частным, маленьким богом? Может ли бог быть маленьким, если он может решать за двоих? За троих? За целую корпорацию? Кто сверху верховодит им самим? За каждым великим человеком прячется его тень. Как и за каждой пешкой.***
– Мистер Алдерсон? Мистер Уэллик ожидает. У Тайрелла Уэллика большой кабинет. Еще бы, ведь он единственный достойный претендент на должность генерального директора отдела технической безопасности в самой крупной и кровожадной компании в мире. Корпорации Зла. Корпорация, напоминающая аквариум с хищными рыбами, где пираньи обкусывают мясо с акул, а грациозные скаты ждут удобного момента, чтобы пропустить несколько тысяч вольт через всю стаю тех самых кривозубых пираний. Кто теперь сыт? Тут не нужны рыбы-клоуны. Тут не нужны мелкие рыбешки, переливающиеся тысячей бензиновых пятен. Здесь, в Корпорации Зла, выживают только сильные, изворотливые, ловкие, не выдыхающиеся, те, что всегда начеку, с заточенными рядами зубов, изящные, насмешливые. Умеют ли слабаки ходить по головам? Нет, и это их отличительный знак. Слишком много сочувствия. Но задумывались ли они о том, что все их благие побуждения дают ложные надежды? Иногда падающего нужно толкнуть, чтобы он понял, что дошел до края бездны. Тайрелл Уэллик с выверенной улыбкой танцует на чужих головах, пока продвигается к своим целям. «Власть принадлежит тем, кто ее берет» Слишком много трусов, которые боятся малейшей ответственности в своей жизни. Тайрелл презирает тех, кто предпочитает стоять на месте, обвиняя власти, родителей, весь мир в том, что их обделили, нагло обокрали, просто чтобы скрыть, что у них недостаточно сил и амбиций подняться и сделать что-то стоящее. Он своими глазами видел работников, которые отказываются от повышения со словами «Мне хорошо и так», чтобы продолжить платить копейки за тесную комнатушку, деля ее с потным соседом, который носит резиновые скрипучие тапки. К зевакам, которые пришли потыкать в аквариум пальцем, пока проезжают по движущейся дорожке к отделу с морскими котиками, тут относятся со снисходительной ухмылкой. Глупые, заинтересованные, но недостаточно укомплектованные природой и не обремененные моральным ростом, чтобы оказаться здесь, с ними, среди тех, кого жизнь вынудила отрастить зубы.***
У Тайрелла Уэллика большой кабинет. Еще бы, ведь он единственный достойный претендент на должность генерального директора отдела технической безопасности в самой крупной и кровожадной компании в мире. Корпорации Зла. Филлип Прайс утверждает, что Тайрелл даже слишком быстро пошел по карьерной лестнице: не так давно, всего несколько лет назад, Уэллик устроился сюда простым техником, задачей которого было писать коды и следить за кибер-безопасностью данных компании. Но его энтузиазм, желание развиваться и работать едва ли не сутками, как машина, а также прекрасная способность коммуницировать с людьми и подбирать к ним ключи различной резьбы и размера – сделали свое дело. Всегда опрятный внешний вид, дорогие, натертые до зеркального блеска туфли, идеально подходящий ему одеколон с неожиданно-экстравагантными цветочно-сандаловыми нотками – он знает, как людям важна красивая упаковка. Правда, сейчас эти экземпляры стали еще искуснее – они знают, какую начинку хотят получить в любой, даже самой красивой конфете, и Тайрелл научился предугадывать, что же хочет увидеть собеседник в качестве внутренней составляющей на этот раз. «Все мы люди, кроме меня, конечно» – с этой оставшейся на кончике языка горькой сладостью Тайрелл обычно безразлично-приветливо улыбался. Искренность этого человека обосновалась где-то на уровне репетиций этой самой улыбки перед выходом из дома. Но что является его движущей силой, силой, идущей изнутри и извне? Желание доказать, во что бы то ни стало, на что он способен? Жажда власти? Желание нравиться каждому пользователю? Тогда у кого в руках власть в этой жизни: у аскета, который боится запросить у жизни минимальные условия комфорта, или у кукловода, который устраивает спектакли с собой в главной роли, чтобы заслужить овации?***
Теперь Тайреллу не до кодов: он занят бумагами, всей этой бюрократией, деловыми встречами в официальной и неофициальной обстановке. На Мистере Уэллике рубашка цвета предсумеречного неба в скандинавской стране. Грязно-голубого, из дорогого материала, ручной работы. Но его серые глаза отражают это серое, уставшее от долгой зимы, небо куда лучше самой искусно сшитой вещи в его гардеробе. Он поднимает взгляд временами свинцовых глаз на своего гостя и улыбается уголками губ. Он знает, как зловеще это может выглядеть, и пользуется этим. – Мистер, – короткий взгляд на резюме, оставленное на столе ассистенткой, – Алдерсон. Присаживайтесь. Кофе? Швед жестом указывает на комфортабельный стул, стоящий напротив его стола. – Вы ведь помните, мы условились с Вами, что Вы можете называть меня просто Тайрелл, – вот он, трюк, с помощью которого можно расположить к себе собеседника засчет деланного дружелюбия. Такое они изучали еще на первых тренингах по работе с клиентами. «Просто Эллиот». Только Уэллик знал, что Алдерсон не играл в игры, когда они ужинали семьями. – Лучше пригласите сюда Анджелу Мосс. Вряд ли я должен сейчас сидеть напротив Вас, Мистер Уэллик. – Тайрелл, – поправляет вице-президент почти вкрадчиво. – Тайрелл, – хрипло, как после долгого молчания, выплевывает из себя Эллиот, а ему в ответ слышится короткий и сдержанный смех пираньи, которая пока не обнажает своих зубов. Кажется, в этом смехе звучит снисхождение. – Мистер Алдерсон, – делает ли Уэллик вид, что не было никакого неформального ужина или просто дразнится? «Просто Тайрелл» наконец убирает локти со стола и делает пол-оборота на хорошем кожаном компьютерном кресле, позволяя теплому дневному свету падать на свой аккуратный, словно выточенный искусным скульптором, профиль. Позволяя «Просто Эллиоту» себя рассмотреть. – Если бы нас интересовала кандидатура Мисс Мосс, то на Вашем месте непременно сидела бы она. Но здесь находитесь Вы.