Пособие по выживанию в магическом мире (рабочее)

Время словно бы текло сквозь пальцы, и поймать его было настолько трудно, что я уже не пыталась, смирившись с тем, что магия времени мне не подвластна. Да и никому из людских магов, пожалуй, не удалось бы постичь Время. Нудные школьные лекции заставляли меня становиться ещё большим философом, чем обычно, что лишь больше отталкивало от меня людей. А мне вполне хватало компании одного Тома, что был так любезен, уделяя время мне наравне со своей невестой. Мы даже подружились с той миленькой наивной девочкой, и я обучала её хитростям волшебниц: учила делать с помощью заклинаний прическу, применять чары гламура и перекрашивать одежду, создавая ощущение новизны. Хаффлпаффка обрела в моем лице своеобразную наставницу и не ревновала к своему жениху, мило краснея, когда мы спрашивали, не против ли она нашей дружбы. Пусть это и была всего лишь формальность, но довольно важная: не хотелось бы заботиться о том, чтобы месть маленькой волшебницы не повредила бы ни мне, ни окружающим. И вообще, смотреть за тем, как кто-то кого-то ревнует, пусть и забавно, но быстро надоедает. Да и вредить своему единственному другу в Хогвартсе мне не хотелось. Себастьян периодически приходил ко мне во сны, но не всегда это были встречи во Тьме. К моему удивлению, мне начали сниться и нормальные, человеческие сны. И то, что мне приснилась та встреча в рождественские каникулы, я понимала лишь в качестве очень яркого воспоминания. Действительно, обычно на каникулах я была либо одна, либо, пока был жив Учитель, с ним. Появление в этой череде неучтенного элемента было весьма шокирующе. Впрочем, обычно я мысли об этом наглеце отгоняла, не желая загружать себя лишними проблемами: анализировать чужое поведение, додумывать что-то, придумывать причины - все это могло привести к ошибочным выводам, а ошибаться я не хотела, так что предпочитала загружать себя знаниями и анализировать уже их. Близился конец года, поэтому количество посетителей библиотеки возросло. Впрочем, полюбившаяся мне за одиночество Астрономическая Башня тоже пользовалась особой популярностью у влюбленных. Отгонять этих глупцов от своего убежища было слишком нудно и бесполезно, поэтому я и не пыталась, утаскивая книги в свою комнату, где запиралась и не давала себя отвлекать от царства знаков и букв. После той беседы с деканом я почувствовала свободу быть собой, хоть и не особо наглела: директор, может, и покрывал меня по каким-то своим причинам, но бесконечно закрывать глаза на мои действия не смог бы. Да и не захотел бы, наверное. Может, он и вовсе ждет моей ошибки, чтобы заполучить в должники пусть и начинающего, но некроса? Быть пешкой в руках сильных мира сего я не желала, поэтому продолжала строить из себя обычную полукровку, немного занудную, нелюдимую и замкнутую на учебе. Ко мне не подходили даже бывшие друзья, что уж тут. Компания без Шарли распалась пусть и не мгновенно, но весьма быстро: у каждого были свои интересы, свои проблемы и свои дела, в которые посвящать других не хотелось. Я прекрасно их понимала и не держала возле себя. – Лили, – но однажды мой привычный распорядок дня оказался нарушен. Именно этим криком-шепотом, произнесенным знакомым, слишком знакомым голосом. Шарли (а это была она) затащила меня в какой-то неиспользуемый кабинет, вцепившись так сильно в плечи, что наверняка останутся следы пусть не от ногтей, которыми она впилась в ткань формы, но от пальцев точно. Шарли похудела и выглядела такой несчастной, что я не смогла оттолкнуть её и уйти. – Лили, – и тут она заплакала, пока я, находясь в шоковом состоянии, могла лишь хлопать ресницами и мечтать о том, чтобы этого всего не было, но при этом не желая прекращения. Я скучала по Шарли, как бы ни отрицала это. Она была мне нужна. – У меня не так много времени. Я смогла сбежать от тех, кого ко мне приставил Люциус, но долго скрываться не выйдет. Я не хотела, чтобы все так получилось. Я найду выход, Лили, я заставлю его… Я… Она вдруг замолчала и уткнулась лбом мне в плечо, а её руки наконец сползли с моих плеч. Я весьма неуклюже обняла её, не зная, как успокоить. Да, Люциус, однажды я тебе отомщу, будь уверен, самодовольный павлин! Если бы он не был самой выгодной партией для Шарли, я бы его отравила или сделала импотентом. Или поменяла ему ориентацию, чтобы наследников не смог сделать по физиологическим причинам! – Все хорошо, Шарли, – я гладила её по волосам, ощущая, как она постепенно успокаивается, только постоянно повторяет моё имя, словно клятву или молитву. – Мне больно, Лили, вот тут, – она отстраняется от меня и прижимает руку к своему сердцу. – Когда я вижу тебя, я едва могу сдержаться от того, чтобы не броситься к тебе. Ты закована в броню безразличия, Лили, выглядишь, как настоящая Снежная Королева, вот только твоё величие затмевают, но я вижу его. Я вижу тебя. Ты могущественна, я знаю, я помню, как ты спасала моих братьев, когда другие спасти не могли. Я не хочу тебя терять, но с каждым днем чувствую, что все больше и больше теряю тебя. Я не хочу! Я… И вновь она расплакалась, а я вздохнула, достала платок и принялась вытирать её слезы, пока она пыталась сквозь начинающуюся истерику сказать что-то. Что-то важное для неё. Что-то, что заставляло вновь и вновь пытаться пробиться сквозь слезы и произнести пару звуков, не всхлипов. Но выходило у неё лишь обнимать меня. Крепко, до боли в ребрах. – Я не сержусь, Шарли, я всё понимаю. Я не ровня тебе по крови, я не могу быть твоей подругой. Ты будущая Леди, жена великолепного Люциуса, а я…темное пятно в репутации магического мира. Некрос, тот, кем пугают маленьких детей. Тебе было бы лучше оставаться на свету так долго, как возможно, – мне было неприятно говорить такое, но я действительно хотела для своей подруги лучшего, даже если это значило лишиться её навсегда. Я почти привыкла, и её место в моём сердце наконец начали занимать другие люди, другие вещи, другие знания. – Я не хочу будущего без тебя! Я люблю тебя! – и она сделала то, что чуть не отправило меня в обморок. Она поцеловала меня.