Пособие по выживанию в магическом мире (рабочее)

Он, как и многие другие, был подвержен скуке. Он скучал целыми днями, выполняя однотипные действия, привыкнув к рутине магического мира. Он был некросом и с самого детства воспитывался так, чтобы как можно скорее принять Дар и стать взрослой особью по законам своей будущей профессии. У него не было выбора, и никто не думал спрашивать о том, хочет ли он посвящать свою жизнь родовому проклятью... просто Роду. Может, он хотел бы стать обычным магом? Или открыл бы в себе талант к колдомедицине? Но мать, глава Рода, решила, что её сын непременно станет таким же великим, как и его прадед, в честь которого и назвала сына. Тот самый прадед был некросом, и выбора у мальчика не осталось: его поставили перед фактом, вручив подходящему Наставнику и поугрожав в случае неудачи избавиться от балласта. – Ты ничтожество, обязанное нам всем. Стань великим, возложи своё величие на алтарь Рода, и тогда станешь свободен, – сказала ему мать, кривя свои ярко накрашенные алым губы. Цвет крови, столь прочно связанный ассоциацией с матерью, стал его проклятьем. Он не мог не испытывать ненависть при виде красного, и эта ненависть помогала пережить и тяжелые испытания, и насмешки Наставника, и даже безразличие собственной семьи. Эта ненависть сделала его сильнее, и он привык жить в мире, где семейные узы гораздо более хрупкие, чем узы ненависти и страха. Он ненавидел свою мать и боялся своего Наставника, любящего баловаться запретными даже для других некросов ритуалами. И этот страх тоже делал его сильнее: он ждал подвоха, и, как оказалось, неспроста. Наставник решил принести его в жертву, но в итоге сам стал жертвой, столь необходимой для полноценной инициации. Себастьян стал некросом в тринадцать, убив собственного Наставника на алтаре Рода, привнеся столь желаемое матерью величие и заслужив собственную независимость, что, впрочем, не мешало матери раз за разом подкидывать ему своеобразные досье на тех, кто мог стать невестой сына и дать миру наследника. – Ты что, не понимаешь, что некросы не могут завести ребенка от тех, кто слабее? – Они сильные. Смерти нас не волнуют, всегда можно свалить вину на другого. И раз за разом этот диалог все повторялся и повторялся, пока Себастьян не потерял последнюю надежду на мирное сосуществование с семьей. Он уехал, оставив на прощанье наполовину разрушенный очередной ссорой с матерью особняк. Сил оба волшебника не жалели, потому дрались (один за свободу, вторая за право быть сильней) в полную силу, разрушая своей магией стены и даже жизни (пара служанок, которых Глава держала исключительно ради имиджа и престижа, попали под завалы). Себастьян победил, оставив матери на прощанье подарок: шрам поперек глаза, что обезобразил прежде красивое лицо. Самому ему пришлось экстренно аппарировать, чтобы не сражаться с практически опустошенным резервом с другими членами Рода. Он отрекся от своей фамилии, тем самым лишив мать рычагов давления на блудного сына, взяв взамен псевдоним учителя. Выполняя заказы на различные ритуалы, постепенно он начал терять себя, свою индивидуальность, свою цель, оставив вместо себя прежнего, так рвущегося к свободе, лишь нечто непонятное, механически выполняющее знакомые действия. Он угасал, терял интерес к жизни, пока однажды не провалился во Тьму, где встретил маленького некроса. Девочка была странной и интригующей: она то казалась не по возрасту умной, то тут же разбивала сложившееся о себе мнение, вытворяя сущую глупость. Будто бы нарочно, чтобы не заподозрили. Паранойя некроса велела не доверять случайной собеседнице, но они вновь и вновь сталкивались, и Себастьян оказался полностью покорен. Он даже не пытался бороться со своей зависимостью от бесед с той девочкой: она вернула ему живость, дала новую цель и, сама того не зная, стала загадкой, которая не давала Себастьяну спать. Он вновь мог радоваться жизни, не торопясь умереть, занялся исследованиями и даже завел себе кота. Правда, долго животинка не прожила: сбежала при первой же возможности подальше от забывчивого некроса, пока тот не сделал из пушистого жертву для ритуала. Общение с девочкой-некросом напомнило ему о его собственном обучении, и Себастьян зарылся в чужие дневники, чтобы после давать советы своей маленькой собеседнице. Он жил от ночи до ночи, спеша поделиться новыми знаниями, пусть во время тех встреч и делал вид, что ему все равно. Все равно не было, но давать лишние рычаги для своего управления некрос отказывался, опасаясь предательства. Но и без того он чуть не совершил ошибку, немного напутав с оковами. На нем самом использовался ограниченный вариант, о чем Себастьян благополучно забыл, чуть не убив свою ночную гостью, перестаравшись с помощью. Больше таких ошибок он старался не совершать, перепроверяя и пересчитывая то, что собирался дать юному некросу. Встреча с ней, этой Морте де Ла-Фей, на сходке некросов неожиданностью не была, хоть и стала приятным сюрпризом. Он не думал, что она, официально не представленная своим Учителем, узнает об этом событии, забыв о том, что организаторы сами отслеживают всех живых кандидатов и посылают каждому персональное приглашение. Англичанка, очаровательная в своей язвительности, казалась такой хрупкой, что он не смог оставить её в одиночестве и позволить кому-то завладеть её вниманием тоже. Эгоистично, но он сопровождал её весь вечер, незаметно уводя подальше от особо опасных субъектов и одним своим присутствием подле неё сводя некоторые конфликты на нет. Его опасались, потому что он ради Дара убил своего Наставника, но уважали за силу и способности, потому и не вмешивались, не втягивали в конфликты, не зная, чего можно ждать от юного гения. И он действительно был достаточно юн. Ему тогда даже двадцати не было, а это сборище старых и могущественных уже не могло ничего ему возразить. Он не практиковал стандартное Искусство, подстроив его под себя, а не подстроившись под него. Этому же он невольно учил свою юную подругу. Которую зачем-то пообещал найти. И нашел же, пусть и потратив на это уйму сил и ресурсов, практически забыв про сон в попытках ускорить процесс и не забить на работу. Сколько он заплатил денег за информацию, предпочитал не вспоминать, как и то, сколько пролил крови. Как своей, так и чужой. Зато встреча с Морте оправдала все его ожидания, даже больше того: Морте (которая оказалась на самом деле вовсе не Морте, а очень даже Лили) была очаровательна, несмотря на то, что гостей не ждала. Конечно, сначала было немного неловко, но потом они забылись. Веселиться с Лили Себастьяну понравилось, как и смущать её. Правда, ситуацию омрачила надпись на запястье, которую Себастьян решил расшифровать, чтобы знать, кто его конкурент на руку и сердце этой очаровательной рыжеволосой ведьмы. Поцеловать эту надпись было импровизацией, но реакция Лили убедила Себастьяна, что оно того стоило. Даже если ей предназначен кто-то другой, вдруг понял Себастьян, Лили стоит того, чтобы за неё бороться. А от конкурента всегда можно избавиться.