***
— Аркей говорит, хорошо, что мы здесь, но я как-то не уверен. Что-то в этом месте неладно, — задумчиво протянул короткостриженый незнакомый мне мужик, одетый в желтую монашескую рясу из грубой ткани в комплекте с неожиданно латными стальными перчатками. Он внимательно разглядывал, периодически прикасаясь к ней пальцами, прозрачную пленку, похоже, магического барьера, закрывающего проход в огромный зал, обнаруженный дозорными в глубине подземелий форта. Затем замолчал, отстранившись от преграды. Замер, словно к чему-то прислушиваясь. И внезапно начал негромко и непонятно бормотать, иногда меняя интонацию, будто переспрашивая или отвечая на какие-то вопросы, или пытаясь кого-то убеждать, так что со стороны казалось, словно он с кем-то разговаривает, но, похоже, что этот чудаковатый то ли маг, то ли жрец просто разговаривал сам с собой: — Что? Нет-нет, я понял. Ладно. Ладно, — наконец, закончив этот странный диалог с невидимым собеседником, он возбужденно развернулся и воодушевленно заявил стоявшему до этого в ожидании позади него Морику. — Вы не волнуйтесь, я тут освоюсь, и мы с Аркеем начнём здесь порядок наводить, — и, больше не обращая ни на кого внимания, стремительно, громко бряцая по полу, похоже, стальными же сапогами, скрылся за дверью, ведущей в соседнее помещение. Сидри же окинул нас с Сорин усталым взглядом, обреченно простонал, ударил со злостью кулаком по пленке барьера, не причинив, впрочем, прозрачной преграде никакого вреда, и устремился вслед за ушедшим, похоже, местным жрецом Аркея со словами: — О, Стендарр милосердный! Флоренций, не нужно наводить здесь порядок. Просто скажи, ты сможешь снять этот проклятый барьер или нет? Пока я увлеченно пытался освоить местную магию, в Скайриме прошел почти месяц. Дожди сменились сухой, но морозной погодой. Температура воздуха была низкой, но пока, похоже, опускалась ниже нуля только по ночам. Трава и немногочисленные лиственные деревья в окрестностях Данстара сменили цвет на золотистый. Лужи по утрам стали покрываться ледяной коркой, которая, впрочем, за день успевала растаять. А на берег данстарской бухты воды моря Призраков стали приносить куски льда. И, несмотря на то, что сильных штормов больше не было, прибытие новых кораблей в порт стало редким событием. Зато зачастили пешие караваны торговцев, курсирующих между Виндхельмом и Солитьюдом. И на въезде в город почти всегда можно было прикупить необходимые вещи на стихийно организуемых караванщиками небольших торжищах. Там я в очередной раз обновил свой гардероб, обзаведясь зимней одеждой. За это время дозорные успели установить большой лагерь вокруг заброшенной имперской башни и раскопки шли полным ходом. Барельеф с изображением Вермины — даэдрической принцессы, Повелительницы Кошмаров — в том зале, который мы обнаружили с Сорин, оказался магическим барьером. Он запечатывал проход в основные помещения в подвалах крепости. Маги дозорных не смогли сходу снять печать, и тогда было решено разобрать другие завалы, чтобы попасть вниз в обход этого препятствия. Но начать работу помешали начавшиеся дожди. И, наконец, сегодня спустя почти месяц рабочие все же смогли пробиться в одно из внутренних помещений. Им оказалась библиотека. И Сорин решила, что раз я увлекся магией, то мне будет интересно осмотреть книги, собранные здесь культистами Вермины, пока Дозорные Стендарра не успели уничтожить или припрятать все, что они посчитают небезопасным. И вот, спустившись по деревянным лесам, установленным вокруг прокопанного прохода, в глубину подземелий, мы оказались на небольшой площадке, направо и налево от которой уходила широкая лестница. Именно здесь мы только что стали свидетелями забавной сценки с участием Морика Сидри и незнакомого мне жреца Аркея по имени Флоренций. Площадка являлась своеобразным балкончиком. Пламя пары факелов, закрепленных на стене, слегка разгоняло окружающую темноту, позволяя осмотреться. Прямо напротив входа, через который мы попали сюда, располагались перила, ограждающие лестницу. Сквозь арочный проем над ними в тусклом свете факелов можно было разглядеть контуры огромного круглого помещения, уходящего глубоко вниз и утопающего в густой темноте. Лестница опоясывала его вдоль стен и, видимо, вела на нижние этажи. И на всем ее протяжении изредка встречающиеся арочные проемы над перилами были затянуты испускающим слабый сиреневый свет магическим барьером, не позволяющим попасть в основной зал. Налево лестница, изгибаясь вдоль стены, уходила вверх и через несколько метров упиралась в тупик. Там, по словам Сорин, находился выход в ту комнату, которую мы с девушкой откопали первой. И проход в нее был запечатан зачарованным барельефом с изображением Вермины. Справа же, вниз по лестнице, в стене обнаружилась еще пара дверей, ведущих в незащищенные барьером залы, ближайший из которых и был обещанной мне библиотекой. А встреченные нами только что дозорные скрылись в дальнем проходе. Немного ниже по ступеням, они изучали прозрачную пленку силового поля, перегораживающую в том месте лестницу. За барьером справа на стене висела странная светящаяся конструкция из камней душ. От этого магического устройства к барьеру тянулись потоки сиреневого света, если мне не изменяет память, то именно оно и поддерживает защиту этого святилища Призывателей Ночи. Подойдя ближе к магическому силовому полю, перегородившему арочный проем, я попытался разглядеть дно основного зала. Там в игре находился Посох Порчи, даэдрический артефакт Вермины, ставший причиной ночных кошмаров жителей Данстара. Но в реальности первый этаж подземелья терялся во тьме, и я перевел внимание на прозрачный барьер. Осторожно протянув руку, с опаской его коснулся. Бледно-сиреневая пленка на ощупь была твердой, как камень, такой же холодной и слегка мерцала. Сняв перчатку, я уже смелее приложил к ней руку. С помощью обретенного, благодаря занятиям магии, шестого чувства я ощутил на границе сознания слабую пульсацию магической энергии. Это ощущение напомнило мне магию, заключенную в камнях душ: — Барьер создан на основе школы колдовства? — оглянувшись, уточнил я у стоявшей рядом девушки. — Почувствовал? — кивнула в ответ она и, спустившись к проходу, ведущему вниз по лестнице, указала за прозрачную преграду. — Вон там, за барьером, видишь, на стене непонятная конструкция из камней душ. Она питает барьер. И, по словам Каркетты, для его разрушения, необходимо разорвать контур, образованный камнями. Но сделать это возможно только изнутри, — тут бретонка усмехнулась. — Странный парень, которого ты только что видел, это Флоренций Бений. Он бывший жрец Аркея и лучше хранительницы разбирается в магии. Вся надежда на то, что он сможет выяснить, как снять этот барьер. Пойдем, — и Сорин направилась к двери, за которой до этого скрылась парочка. — Скорее всего, уцелевшие книги уже успели собрать в одном месте. И наверняка Бений начал их разбирать. Там же должна находиться Каркетта. Похвастаешься перед ней своими успехами в магии. Слышала, она обещала тебе пару уроков, если сможешь освоить заклятье Лечения, — когда же я с любопытством заглянул в первую дверь, рассмеявшись, добавила. — Но если ты как обычно мне не веришь, можешь сам все проверить еще раз, там за дверью библиотека культистов, похоже, что раньше она была очень богатой. В помещении, где в прежние времена располагалась библиотека, похоже, когда-то давно случился пожар. И, не смотря на прошедшее время, в зале все еще пахло гарью. На колоннах, частью разрушенных так, что в одном месте обвалился потолок, который они поддерживали, а также на стенах в специальных держателях горели свечи. Так что эта часть подземелья была хорошо освещена. Большинство деревянных стеллажей с книгами сейчас представляло собой просто почерневшие головешки, сваленные в беспорядке в куче серого пепла. Обойдя похоже уже бывшее книгохранилище по кругу и, спустившись на нижний уровень, я убедился, что даже если здесь что-то и сохранилось, то дозорные уже успели все это вынести. Из библиотеки вело две двери. За одной я обнаружил пустую каморку, в которой стоял только разбитый и пустой сундук. А вторая вела в темную комнату, освещенную одиноким факелом и похожую на склад. Проходя через нее, я споткнулся в полумраке о какую-то бочку, затем наткнулся на чье-то мертвое тело и от испуга чуть не скатился с очередных ступеней, прежде чем достиг, наконец, освещенного на этот раз магическими огнями помещения. — Аккуратней, не уроните, увальни, не труп орка несете! — громко понукала знакомая альтмерка двух нордов, которые тащили огромный сундук в сторону второго выхода. — Здесь собраны самые ценные ингредиенты. — Да, поняли мы, Вали! Еще в прошлый раз все поняли. Хватит уже вспоминать тот случай. Кто ж знал, что Нелот сложил в тот мешок склянки с зельями?! — огрызнулся один из нордов, на что упомянутый данмер оглянулся и пожал плечами. — Он с виду ничем не отличался от мешков с трупами. Зал, в который я попал, оказался весьма просторным и, судя по расставленным на нескольких больших столах всевозможным стеклянным приспособлениям, использовался раньше как алхимическая лаборатория. Вдоль стен стояли многочисленные стеллажи. С них в данный момент Нелот в компании с бретонцем, имени которого я не знал, а так же убежавшая от меня Сорин собирали в открытые сундуки, различные ингредиенты. Всякие чашки с порошками, баночки и мешочки с сушеными травами, корешками и ягодами, а также части неизвестных мне представителей местного животного мира. Чуть в стороне от них, за еще одним столом, заваленным книгами и батареей разнокалиберных флакончиков с зельями, разместились Флоренций Бений, Морик Сидри и хранительница Каркетта и что-то негромко, но весьма активно обсуждали. К ним я и направился. — …хочешь сказать, что по-другому не получится? — возмущенно воскликнул Морик. — Аркей никогда не даёт ясных ответов, когда дело касается жизни и смерти. Выпивший это зелье Вермины может выжить, а может и никогда не проснуться. Но всегда остаётся надежда… — наигранно печально ответил ему жрец, смиренно опустив голову, отчего бретонец чуть было не рванулся схватить его за рясу, но под тяжелым взглядом Каркетты во время себя одернул. — Ладно, хватит, успокойтесь, оба! — хранительница, устало массируя виски, прервала мужчин, слегка повысив голос. Видимо, они спорили уже по второму кругу. — Значит, чтобы обойти барьер, мы должны выбрать одного из нас, кто выпьет Апатию Вермины, а затем через сон спящих культистов или орков снимет изнутри барьер. Я поняла тебя Флоренций, — и, взяв в руки объемный фолиант и высокую бутыль с темной жидкостью, отправилась к выходу. — Мне нужно подумать, заканчивайте пока здесь. Я буду снаружи, — заметив же меня, отгородилась рукой с бутылью и немного раздраженно, не останавливаясь, проговорила. — Здравствуй, Герман. Извини мне сейчас не до тебя. Вон, обратись к Флоренцию, он сможет ответить на твои вопросы. Бретонец тоже нервно мне кивнул, подхватил один из приготовленных мешков с ингредиентами и, кинув еще один взгляд, не обещающий тому ничего хорошего, на бывшего жреца Аркея, отправился вслед за хранительницей. — Мы рады приветствовать тебя в этом недобром месте, друг мой, — тем временем поприветствовал меня Флоренций и, продолжив копаться в книгах перед собой, поинтересовался. — Что я могу сделать для тебя? Я коротко рассказал о своей проблеме с магией. И объяснив, что начал заниматься ей для того, чтобы попасть в Коллегию Винтерхолда, а именно в библиотеку магов. Жрец выслушал меня, не перебивая, так и продолжая бессистемно перекладывать фолианты, но когда я продемонстрировал более-менее освоенное заклинание «Лечения», отвлекся от перебирания книг и внимательно стал разглядывать неровное холодное свечение, возникшее вокруг моих рук. — Благородное искусство магии Восстановления, изящное и необычное исполнение, — увлеченно воскликнул он, а затем тихо забормотал, так чтобы слышал только я. — Что? Нет, это не то, что я… Да, но… Правда? Точно? Хорошо. Аркей говорит, что ему нравится твое стремление. У меня другая точка зрения, но в таком случае спорить не принято, поэтому я помогу тебе заполнить пустоту. — Пустоту? О чем ты? — О твоих чарах естественно, — недоуменно ответил жрец. — Когда ты творишь заклинание, от тебя веет холодом, но… — Флоренций надолго замолчал, словно опять к кому-то прислушиваясь, а потом снова раздраженно забормотал — Слушай, не буду тебе врать. Понятия не имею, что это значит. Но Аркей говорит, что ты похож на звезды, такой же холодный и магия, окружающая тебя уходит куда-то… — он покрутил головой. — И мне не слишком это нравится. — Ты сказал что-то о моем стремлении. Я ищу возможность вернуться домой. Аркей может мне помочь? — осторожно спросил я. Меня сильно напрягло, что этот чудаковатый жрец с такой легкостью почувствовал мою инаковость. — Ну, Аркей вмешиваться не будет… не здесь и не сейчас, — смутившись, ответил мужчина. — Но он говорит, что я должен помочь тебе с магией. И с этим я с радостью помогу тебе, — уже воодушевленно начал, было, он, но, оглядевшись, заметил присутствующих здесь дозорных, которые, не обращая на нас внимания, мародерничали, и озабоченно закончил. — Но, пожалуй, не здесь и не сейчас. Ступай, мой друг. Я найду тебя позже.***
Моя жизнь после начала занятий магией с Флоренцием довольно быстро вошла в размеренную колею. Получив доступ к почти нормальному учителю, я, наконец, решил прекратить свое затворничество. По утрам, когда всходило солнце, я, приведя себя в порядок, начал делать пробежки и до изнеможения заставлял работать своё тело. Этот мир таит в себе множество опасностей и необходимо поддерживать себя в тонусе. Я возобновил занятия с луком и восстанавливал навыки метания ножей, которые, похоже, подрастерял за проведенные на гражданке годы. Очень уж резво уклонялся от них бард-вампир в Драконьем мосту. А уже после обеда отправлялся в подземелья форта, где под руководством чудаковатого жреца постигал тайны искусства магии Восстановления. — Что есть жизнь? — спросил меня Флоренций, когда я встретился с ним на следующий день после визита в Храм Призывателей Ночи, и сам же начал воодушевленно отвечать. — Жизненная Сила протекает в каждом из нас, именно она отличает живого человека от мертвеца. Тело наше, живо оно или нет, внешне выглядит практически одинаково, но есть что-то такое, что ощутимо нами, что говорит нам о жизненной энергии того или иного человека. И Аркей, наделяя нас этой энергией, внимательно следит за правильным балансом смертей и рождений в физическом мире. А искусство магии восстановления позволяет нам обращать свою силу на связь с жизненной энергией. В этом и заключается главное отличие адептов школы восстановления от прочих. Мы не изменяем реальность, а лишь поддерживаем баланс. Применяя заклинания исцеления, чародей должен ощутить энергию жизни и направить на ее восстановление свою магию. Таким образом, он избавляет живое тело от любых искажение принесенных извне. И ты уже успел научиться этому. Второе направление школы восстановления — это освящение. Аркей помогает смертным найти дорогу в жизнь после жизни. И на всех кто противится этому, он обрушивает свой гнев. И сплетая чары освящения, маг создает резонанс жизненных энергий, разрушая связь между душой и мёртвым телом, в результате чего тело перестаёт слушаться, а в иных случаях и вовсе разрушаться… Это цветистое вступление с постоянными отсылками к Аркею, наверное, должно было внушить ученику священный трепет перед предметом его изучения. — Но об этом я расскажу тебе позже, мы же сейчас поговорим об оберегах. Знание сил оберегов крайне важно для любого мага. Когда сражаются два опытных волшебника, единственная защита, которая действительно может справиться с враждебной магией — это оберег. Маг использует магическую энергию для создания стены, поглощающей магический урон. Чем лучше волшебник владеет данным заклинанием, тем более прочные и долгосрочные обереги он создаёт. Почему же обереги также относятся именно к магии восстановления? Как я уже упоминал ранее, мы не изменяем реальность, а лишь поддерживаем баланс. Но если исцеление и освящение исправляют уже искаженную, противную Аркею суть. То заклятья оберегов препятствуют этому самому изменению. Начнем, пожалуй, с демонстрации, — и после этих слов жрец вытянул вперед руку, сконцентрировался, и перед ним словно выплеснулась широкая прозрачная пленка магического барьера. Его центральная часть, вокруг ладони мага, напоминала слегка мутное стекло, а края щита были теплого небесного оттенка синего. Они находились в постоянном движении, едва мерцая и постепенно истаивая примерно в метре от ладони Флоренция. По форме барьер напоминал чуть выпуклую почти идеально круглую линзу около полутора метров в диаметре. — Коснись оберега и попробуй ощутить структуру заклинания. Пленка была упругой и в отличие от барьера в подземелье теплой. При контакте я словно почувствовал теплые прикосновения солнечных лучей. На границе сознания же возникло ощущение постоянства, стабильности и еще чего-то сложно объяснимого. Едва я усилил нажим на барьер, как он стал с трудом прогибаться. Было ощущение, словно пытаешься опустить руку в тесто или желе. Причем, когда я все же продавил оберег, моя рука увязла в нем, и вытаскивать ее обратно пришлось с усилием. — Я почувствовал тепло, стабильность и что-то еще, что не смог разобрать, — описал я свои ощущения, когда жрец погасил заклинание. — Да все верно, основным компонентом идет воля заклинателя. И в случае с оберегом это отрицание изменений. Также как ты желаешь исцелить при плетении заклятий лечение, в данном случае необходимо стремиться к неизменности. Обрати внимание на то, что магия, вложенная в оберег расходуется постоянно, а при столкновении с враждебным воздействием, будь то заклинание или физический урон, расход энергии увеличивается пропорционально. Так что в один момент ты можешь обнаружить, что твои запасы магии полностью иссякли. И к тому же эти чары достаточно медленные, для их зарядки нужно время. Ну что, продолжим занятие? Для начала сконцентрируйся на своей магии, а затем с желанием… Так и проходили наши занятия, Флоренций демонстрировал заклятье, я его изучал шестым чувством, а потом в медитации пытался повторить. Кроме этого, по мере того, как жрец разбирал остатки библиотеки культистов Вермины, он стал выдавать мне книги посвященные магии Восстановления. И комната в таверне, где я все это время жил, вскоре превратилась во второе книгохранилище; пришлось приобрести сундук, для хранения порой достаточно крупных рукописных томов с крупицами знаний магов древности. Вороха свитков, на которых я, за неимением привычных писчих принадлежностей, делал выписки, угрожающе расползались, грозя в один прекрасный день поглотить самого незадачливого хозяина. Но, несмотря на всю мою старательность в постижении магии, похоже, что маг из меня получается весьма посредственный. По словам моего учителя, заклятье Оберега было простейшим, а первые успехи в его изучении появились лишь спустя несколько дней и были они не совсем стандартными. Оберег в моем исполнении так же, как и заклинание Лечения, получался холодного синего цвета и постоянно норовил свернуться. А также заклятье вытягивало из меня магию нестандартно быстро, и снова приходило чувство холода, моя рука немела, что опять же нарушало концентрацию. Но все же был и один любопытный момент, когда Бений бросил в меня, бывшего под прикрытием заклятья, небольшой сгусток пламени. Оберег мгновенно поглотил шарик огня и налился на секунду насыщенной синевой, которая почти сразу рассеялась, но, тем не менее, я успел ощутить, что энергия сгустка, словно впиталась в меня, немного восполняя потраченную магию. Так мы опытным путем выяснили, что принимая вражескую магию на магический щит, я смогу с легкостью поглощать ее. Проблема же была в том, что быстро сплести стабильный оберег у меня никак не выходило. — Аркей говорит, что это так проявляет себя пустота внутри тебя, — непонятно пояснил это явление Флоренций. Вероятно, так намекая на мое происхождение из другого мира. Но я, по-прежнему следуя совету старого рыбака, не решился открыться этому слегка чудаковатому мужчине. Он связан с Дозором Стендарра, а возможной причиной моего появления в Нирне был Ситис. Это непонятное божество, хоть и не являлось даэдра, но его опасались все местные. И проблемы еще и с Дозорными мне не нужны.***
Сами же дозорные все так же продолжали раскопки, видимо, в надежде обойти и этот барьер. В нескольких различных залах подземелья появились новые коридоры. Но каждый из них неизменно приводил к непреодолимой пленке магического барьера, словно в насмешку все также слабо пульсирующей холодным сиреневым светом. По прошествии недели с начала моего обучения у Бения, я, в очередной раз, в одиночестве практиковался с заклинанием Приглушения шагов в помещении бывшей библиотеки культистов. Эти чары, наконец, мне поддались. Завершенное заклятье покрывало все мое тело почти неразличимой сизой дымкой, которая словно препятствовала распространению звуков, что я производил при взаимодействии с какими-либо предметами. Даже мой голос, по словам Флоренция, звучал будто издалека, словно сквозь толщу воды. Заклятье выходило почти стандартным, если не считать того, что создавалось оно с громким шипением и мгновенно выпивало из меня огромное количество магии, что сопровождалось мерзким ощущением, вымораживая меня изнутри. Это ощущение, сковывая все мышцы, заставляло меня цепенеть, и я приходил в себя почти все время действия заклятья, которое оказалось совсем не долгим, по моим прикидкам, порядка трех минут. Выручали меня зелья восстановления и регенерации магии. Правда, у них мало того, что был мерзкий вкус, так при этом они еще и стоили порядочно. Два десятка флаконов зелья восстановления магии мне обошлось почти в тысячу септимов, а зелье регенерации магии, более подходящее при моих проблемах с восполнением магии, выходило от трехсот золотых уже за флакон. Но все же мне пришлось раскошелиться, чтобы быстрее освоиться с заклинанием Приглушения шагов. И вот я привычно сконцентрировался на мысленном образе сгущающейся тишины и начал, было, кастовать заклинание, когда до моего слуха внезапно донесся из-за дверей, ведущих на лестницу, громкий спор между Флоренцием, хранительницей Каркеттой, которую я не видел вот уже ту самую неделю, и кем-то еще: — …ты уверен в этом, Нелот? — Стендарр тебя покарай, Каркетта! Мне надоело ждать, пока ты сомневаешься! Мы достаточно копались в этих заброшенных имперцами проклятых руинах. И уже любому стало окончательно ясно, что барьер окружает святилище этих даэдровых культистов со всех сторон. У нас просто нет выбора, мы должны использовать Апатию и, наконец, проникнуть внутрь. Я выпью это зелье, а Бений проследит за моим телом, пока я буду блуждать во сне. — Хорошо, это твой выбор, Нелот. Да не оставит тебя Стендарр. Я соберу всех, наверняка за барьером, как и наверху, полно сошедших с ума орков и культистов. Когда я, привлеченный этим шумом, сложил все свои фолианты в мешок и привычно вооружился лежавшими тут же ножами, с которыми после встречи с вампиром практически не расставался, а затем вышел из библиотеки, на площадке неподалеку от барьера уже собрался десяток дозорных. Среди них я заметил знакомых Морика и Сорин, а также альтмерку-алхимика, Вали. Все парни были полностью закованы в пластинчатые латные доспехи и вооружены мечами, кроме девушек. Бретонка предпочла свою обычную кожаную броню и двемерскую булаву. А эльфийка осталась в стандартной мантии дозорных и держала в руках посох. Парни и девушки в ожидании проверяли снаряжение и оружие. Перед самим же барьером обнаружились Каркетта, Нелот и Бений. «Меня, конечно же, не предупредили», — пронеслась раздраженная мысль. И в этот момент Нелот отхлебнул зелье из высокой бутыли, его тело обмякло, но Флоренций успел подхватить эльфа, не дав тому упасть, и аккуратно уложил его на полу. Дозорные пришли в движение и собрались вокруг склонившегося над данмером жреца, который что-то тихо нашептывал, при этом руки его светились золотистым светом, словно он применял заклятье исцеления. Прошло несколько мгновений, и внезапно тело данмера покрылось фиолетовым сиянием, а затем бесследно истаяло, как кольца на пентаграмме душ, когда я снимал с них чары. Морик грязно выругался, остальные же дозорные хранили гробовое молчание, лишь жрец Аркея спокойно поднялся, подошел к барьеру, преграждающему лестницу, и стал негромко молиться своему богу. Десяток тянущихся бесконечно долго минут ничего не происходило, а затем по ту сторону магической преграды возникло фиолетовое сияние такое же, как мы только что наблюдали, и в нем появился Нелот. Он был весь в крови и, похоже, сильно ранен. Протянув руку к камням душ, эльф схватил один из них, нарушая контур, а затем, прислонившись к стене, стал обессиленно заваливаться на пол. Поток света от конструкции к магическому полю исчез, барьер начал медленно тускнеть. И одновременно вместе с этим из-за него в нашу сторону стремительно хлынул плотный поток тумана ядовитого зеленого оттенка. Все это произошло настолько внезапно, что отреагировать успела только Каркетта. Она, вскинув руку перед собой, выставила мощный налитый голубым сиянием оберег, почти перегородивший проход, и, пятясь назад, скомандовала: — Отступаем! Это Миазмы! Похоже, барьер сдерживал их все это время, не давая выветрится. Шевелитесь! И не вздумайте вдохнуть эту гадость… — но ее приказ опоздал. Большинство дозорных уже начало заваливаться на пол. И я в их числе. Тело стало ватным, ноги и руки отказывались слушаться, а на сознание навалился дурман, который затягивал меня все глубже и глубже…