Мятежник из рода Инганнаморти

Потянув на себя тяжёлую дверь, мы вошли внутрь: здесь не было совершенно ничего, кроме темноты и ступенек, ведущих куда-то вниз. Каждый раз, когда я оказывалась в этой кромешной тьме, меня пугала мысль о том, что я оступлюсь и с грохотом упаду, сломав себе шею. Схватившись за руку Джины, которая уже давно чувствовала здесь себя как дома, я с опаской преодолевала ступеньку за ступенькой, пока не оказалась ещё у одной двери. Макмиллан с уверенностью дёрнула ручку на себя: в нос тут же ударил запах едкого дыма и алкоголя. Бархатные красные диваны, сладкий бардовый полумрак, громкая музыка, полуголые бледные женские тела на сцене… Внутри кабаре «Плам де Паон» не было места для нравственности и морали. Это был райский уголок для тех, кто желал отдохнуть душой и телом, при этом имея определённую сумму в кошельке. «Плам де Паон» было одним из немногих заведений, где можно было вдоволь насладиться алкоголем, на который во всех Штатах было наложено табу: производство спиртного преследовалось законом, и вкусить запретный плод удавалось далеко не каждому. Это было место, где свершались знакомства, завязывались романы, рушились судьбы и даже происходили преступления, обстоятельства которых тщательно замалчивались. Для постоянных клиентов пребывание в «Плам де Паон» было вполне обыденным явлением, но не для меня. Как довольно пытливую и любознательную натуру, меня всегда манила та самая грань, которая разделяла общепринятые нормы и то, что порицалось обществом, являясь неприемлемым и непозволительным. Эта запретная атмосфера очаровывала меня до невозможности, даря ощущение нахождения в каком-то параллельном, непривычном и чудесном мире. Порой я забывала, кем являюсь на самом деле. С самого глубокого детства мои родители прикладывали все свои усилия, чтобы сформировать у меня те нравственные качества, которые были так необходимы для юной девушки, чтобы в будущем выйти замуж и быть отличной матерью и женой. Мой отец, Малкольм Арчер, был агентом министерства финансов и постоянно находился в отъездах и командировках, взвалив всю тяжёлую ношу ответственности за меня на мою старшую сестру Мадлен. Мадлен католичка до самого мозга костей, была старше меня на целых двенадцать лет и полностью имела надо мной власть. Я привыкла всю жизнь проводить в ограничениях, выслушивая поучения старшей сестры, и в обязательном порядке посещать приходскую церковь, ведь, по словам Мадлен, нет лучшей чести, чем служить Господу нашему. Казалось бы, это могло продолжаться целую вечность, но один удачный случай изменил мои представления о том, как устроен внешний мир. Джинна Макмиллан, которую я знала ещё с самого детства, в один момент распахнула передо мной целые горизонты таинственного и запретного, твердо уверяя меня в том, что в ад не попадают за то, что наслаждаются жизнью. — Клео, я в гримёрную, — перекрикивая музыку, протараторила Макмиллан. — А ты располагайся за столиком у сцены. Я обязана видеть тебя и знать, что с тобой всё в порядке! — Тебе не следует беспокоиться, — мечтательно пробормотала я, зачарованно оглядывая молоденьких девушек на сцене, которые, взмахивая длинными пышными юбками, танцевали канкан, обнажая свои стройные ножки в шелковых чулках. Да, со стороны это выглядело непристойно и порочно, но в глубине души я тайно мечтала о том, что когда-нибудь облачусь в такие же чулки и, схватив подол юбки, предамся бешеному ритму танца. Ещё раз бросив взгляд на девиц, я мечтательно закрыла глаза и тут же залилась краской: чувство стыда, которое каждый раз сопровождало меня в секретные сладострастные желания, тут же овладело мной. Плавно лавируя между столиков, я вдыхала дым, перемешавшийся с ароматами сладких духов; присев за пустующий столик, мой взгляд устремился на сцену в ожидании одной из самых прекрасных певиц того времени и, по совместительству, моей лучшей подруги: возможно, это было не совсем так, но, по крайней мере, я так считала. — А теперь встречайте нашу неповторимую и очаровательную Джин Макмиллан! Кто-то присвистнул, и в одно мгновение по всему кабаре волной понеслись восторженные выкрики. Джин, теперь уже облачённая в длинное красное платье, словно лебедь выплыла к микрофону, плавно взмахнув изящной рукой в длинной бархатной перчатке. Заиграла музыка, и девушка, соблазнительно подмигнув зрителям, принялась петь. Её голос мягкий и чарующий, пробирал меня до самой глубины души и дарил ей необычайное наслаждение: за всё время, когда Джина исполняла песню, я ни разу не оторвала от неё восторженного взгляда. Ах, как бы я хотела быть такой, как она! Прекрасной, неповторимой и обольстительной. Мне оставалось только предаваться мечтам, от которых в итоге я часто чувствовала себя неудобно: каждый раз, когда у меня возникали подобные желания, на борьбу с ними тут же выходили чувства застенчивости, стыда и смущения, которые каждый раз побеждали в этой неровной схватке. Наконец-то оторвав взгляд от поющей любовную песню подруги, я встала из-за столика; какой-то мужчина, находившийся совсем рядом, будто ненароком пустил клубу табачного дыма прямо в мне в лицо, от чего я сразу закашлялась. — Крошка, это ведь всего лишь дым! — засмеялся мужчина, потягивая сигару. Какой отвратительный мужлан! К моим большим сожалениям, подобных персон в «Плам де Паон» было предостаточно. Брезгливо прикрыв нос ладонью, я тут же направилась к барной стойке, где подавали отменное шампанское для дам и виски для джентльменов. На ходу оглядываясь по сторонам, я заметила двух слегка пьяных мужчин за покерным столиком, которые о чём-то громко спорили, яростно бросая игральные карты на стол. Не придав этому особого значения, я продолжила свой путь, но вдруг со мной произошло нечто странное: неведомая сила резко затормозила меня и будто отбросила назад. Я почувствовала, что кто-то ухватился за моё предплечье, больно сжав его. Оцепенело взглянув на свою руку, я обнаружила, что кто-то вцепился в мою руку грубыми, сильными пальцами. В тот момент я не очень понимала, что происходит. Возможно, этот мужчина ошибся, спутав меня с какой-то иной особой? Прежде мне доводилось ловить на себе любопытные взгляды, но не более того: за все время ко мне так никто и не удосужился подойти, чтобы заговорить. Собственно, я и не пылала желанием познакомиться с кем-либо: большинство посетителей «Плам де Паон» настораживали и даже отпугивали меня, совсем юную девочку, которая лишь приходила сюда, чтобы насладиться атмосферой веселья и божественным пением Джины Макмиллан. Я даже мысли не допускала, что со мной может произойти нечто подобное. Я уставилась на схватившего меня мужчину взглядом, полным недоразумения, в надежде, что тот отпустит меня, признавшись, что обознался. Но не тут-то было: наглец продолжал сжимать мою руку, похотливо поглядывая на меня. — Вы, наверное, ошиблись, — собрав всю смелость в кулак, промолвила я. — Отпустите меня. — Ещё чего захотела! — засмеялся мужчина, силой подтянув меня к себе. — Иди на колени к папочке! — Мистер, да что вы себе позволяете? — с ноткой возмущения в голосе воскликнула я, пытаясь обратить на себя внимание: возможно, услышав мой возглас, кто-то пришёл бы мне на помощь. Но, к великому сожалению, в этом случае моё мнение оказалось ошибочным. — Села быстро, — злобно прошипел мужчина, толкнув меня, обескураженную и испуганную на соседний стул. — И это не просьба, это приказ. Если дёрнешься, то сделаешь хуже только себе. Мне больше ничего не оставалось, как повиноваться и смиренно наблюдать за происходящим. Чувство страха теперь полностью овладевало мной: дрожащими руками поправив платье, я бросила взгляд на покерный стол, посередине которого лежала приличная куча фишек. Что же они затеяли и зачем я нужна этим двум? Я даже предположить не могла. — Предлагаю разыграть последнюю партию, — с довольной физиономией предложил один из мужчин, посмотрев на свои карты и тут же переведя взгляд на оторопевшую меня. — Думаю, нечего томить: сейчас решится, кому достанется эта милая прелесть. Ну что, крошка, с кем желаешь провести эту ночь на этот раз? В этот момент я почувствовала то, как меня тут же бросило в дрожь: ощущение было таковым, словно меня кто-то окатил ледяной водой с ведра. Я даже не подозревала, что подобные забавы в «Плам де Паон» были в порядке вещей, и тем более присутствующие здесь девушки, в преимуществе лёгкого поведения, только радовались, попав в подобную ситуацию. О таких понятиях, как «Распутство» и «Разврат» я знала лишь поверхностно: под этими словами я лишь подразумевала нарушение норм общественной морали и испорченность нравов, что непременно порицалось в обществе и, по словам Мадлен, было самым страшным грехом и преступлением для девушки. Действительно, взирая на полуголых девушек-танцовщиц, которые как змеи извивались на коленях у пьяных представителей мужского пола, меня посещали не слишком приятные чувства. Тем более, я даже представить не могла, что когда-нибудь могу оказаться на их месте: от одной подобной мысли мне становилось гадко. — Каре, — усмехнувшись, промолвил лысый мужлан, бросив на меня лукавый взор. — Ты готова, дорогуша? — Я вам не дорогуша! — выпалила я, резким рывком приподнявшись со стула, но сильная рука тут же остановила меня. — Никуда ты не пойдёшь, — сквозь зубы процедил мужчина. — Не играй с огнём, а иначе пожалеешь. Мне больше ничего не оставалось, как сесть обратно на стул. В этот момент я понимала, что мне ещё никогда не было так страшно. Что же дальше со мной будет, когда они закончат игру? Сердце бешено колотилось, и я обернулась в надежде, что Джина увидит меня, но, увы: на сцене её уже не было. Я осматривала морщинистое лицо мужчины, сидевшего напротив. Какой же он мерзкий! Его ужасную внешность не скрашивал ни дорогой костюм, ни золотые наручные часы. Он то и дело преподносил к тонким губам кубинскую сигару, которой тут же глубоко затягивался. — Ну вот, последняя партия, — хмыкнул он. — Сейчас решится, кому достанется эта сладенькая девочка. Эй, малышка! Если Томас проиграет мне тебя, я обещаю, что буду осторожно с тобой обращаться. Меня едва не стошнило, когда я услышала его слова. В голове промелькнула мысль резко сорваться с места и убежать, но я никак не могла решиться на это. Моя рука болела, и я догадывалась, что рядом сидящего мужчину злить не следует. Но что будет, если я дождусь окончания игры? — У меня карэ, — довольно фыркнул Томас, открыв свои карты. — Ну, Тайлер, что у тебя там? — У меня… — было протянул Тайлер, но тут же удивлённо вскинул взгляд, повернув голову направо: отодвинув прежде пустующий стул, за покерный стол села ещё одна персона в чёрном дорогом костюме, которую я никогда не видела прежде. Я кинула на него недоумевающий взгляд. Кто этот человек? Он был весьма молод на вид: следуя моим предположениям, ему было едва за двадцать. Моё внимание сразу же привлекла его непростая внешность: я с интересом разглядывала его слегка вытянутое лицо с высокими скулами, тонким аккуратным носом и небольшим ртом, уголки которого были едва заметно опущены вниз. Его круглые, выразительные глаза редкого цвета янтаря весьма контрастировали с его гладкой, аристократически бледной кожей. Незнакомец неторопливым движением руки пригладил свои чёрные, как смоль волосы, плавно кивнув крупье, дав тому знать, чтобы он заново раздавал карты. — Эй, ты кто вообще такой? — возмущённо выразил Томас. — Нам здесь больше игроки не нужны, и поэтому я прошу тебя убраться. Ответа не последовало. Незнакомец, лишь слегка приподняв густые тёмные брови, безразлично посматривал на мужчину. Его выражение лица ни капельки не изменилось: от него продолжало веять равнодушием и пофигизмом. — Ты, наверное, не расслышал? —грубо изрёк мужчина, слегка приподнявшись со стула. — Или ты желаешь, чтобы я задал тебе хорошей трёпки? Молодой человек оставался непоколебим. Я не могла понять, откуда у него было столько бесстрашия перед этими мужчинами. Хоть он и имел высокий рост, но эти двое были намного крупнее него, и, по моему мнению, с лёгкостью могли с ним справиться. Я продолжала следить за незнакомцем. Спустя мгновение его рука скользнула куда-то вниз, и уже через несколько секунд на покерном столе лежал заряженный револьвер с позолоченной ручкой. — Вот же проклятье, — прошипел один из мужчин, злобно уставившись на оторопевшего крупье. — Раздавай, чего ты стоишь! Я перепугано взглянула на крупье, который принялся судорожно раздавать карты. Переведя взгляд на незнакомца, я тут же оцепенела: его пустой, полный безразличия взгляд впился прямо в меня, словно пронзив насквозь. Теперь мне стало ещё страшнее, чем было до этого. Меня тут же посетило ощущение, словно я, облачённая лишь в одну ночную рубашку, оказалась на улице в зимнюю пору. От этого человека веяло только холодом, бесчувствием и хладнокровием, и это нагоняло на меня ужас: резко опустив взгляд, я ощутила, как по моему телу побежали мурашки. Спустя пару минут я закрыла глаза. Всё время, которое они играли, было пыткой для меня: я мечтала, чтобы оно поскорей закончилось. Я уже не считала, сколько партий сыграли эти мерзавцы. Казалось бы, это могло продолжаться вечность, но, к счастью или к горю, всё имеет свой конец. — Кажется, дружище, тебе не повезло, — изрёк Тайлер, открыв свои карты. — У меня стрит, и я заберу сейчас все твои фишки. — Похоже, я сглупил, — недовольно фыркнул Томас, откладывая свои карты в сторону. — Я ухожу. — Тебе обязательно повезёт в следующий раз! — воскликнул мужчина, но тот уже его не услышал: весьма обозлённый Томас поспешил удалиться. — Ну что, дружок, сыграем? — с сарказмом проговорил Тайлер. — Я ставлю половину всего, что у меня есть. Незнакомец опять ничего не ответил: за всю игру он не проронил ни слова. Не думая, он выдвинул большую кучу фишек вперёд. — Ва-банк? — обескураженно проболтал мужчина. — Дерзкий ты, однако… Хорошо. Я приму твой вызов. Теперь Тайлеру пришлось поставить всё, что у него было. Спустя минуту крупье разложил карты на стол, после чего игроки должны были вскрыться. — Пара тузов, — деловито произнёс Тайлер. — Кажется, девочка будет сегодня моя. Первый раз за всю игру на лице незнакомца на секунду всплыла ироническая усмешка, и тут же исчезла. Небрежно бросив на стол уже открытую пару карт, он, припрятав назад оружие, тут же встал со стола. — Можешь забрать деньги себе. Это были первые слова, которые я услышала от него за всё время, проведённое за покерным столом. Его ровный, кристально чистый голос был таким же безразличным, как и его холодный взгляд. Я опять осторожно взглянула на него, опасаясь опять пересечься с ним взглядом. Что же он задумал? Мой ритм сердцебиения участился, когда я обнаружила, что он приближается ко мне. — Встань. Мне ничего не оставалось, как послушаться его. Сердце бешено стучало, в голове всё словно окутало туманом, и я мало понимала, что происходит. Теперь я ощущала на моей кисти мягкое, но холодное прикосновение пальцев незнакомца. Он потянул мою руку, словно пытаясь отвести в сторону. В этот момент я осознавала, что он едва сжимает мою кисть, и вырваться мне не составит особого труда. Но что будет, если я сделаю это? После того, когда я увидела в его руках револьвер, я допускала разные мысли. Теперь мы последовали к выходу: чувство страха всё больше овладевало моим телом, заставляя коленки трястись. У самой двери незнакомец резко остановился: поправив чёрный атласный галстук, он как-то странно, с долей недоумения взглянул на меня. — Уходи отсюда немедленно. Тебе здесь не место. Это были последние слова, которые я слышала в тот вечер. Не мешкая, я тут же потянула дверь на себя. Теперь меня охватило лишь одно желание: поскорее убраться отсюда. Я бежала, не разбирая дороги : в тот момент я была уверенна, что никогда не вернусь в это место. Но, как говорят, ни в чём уверенным быть нельзя: тогда я ещё не осознавала, что попросту обманывала саму себя.