Мятежник из рода Инганнаморти

В тот день я потеряла счёт времени: я лежала, бесстрастно посматривая в потолок; мой взгляд был пуст, а жизнь лишена смысла. Я никак не могла успокоиться, терзая себя мыслями: за что я заслужила такое отношение со стороны Мадлен? А отец? Неужели он считает, что, уготовив мне подобную судьбу, то сделает меня счастливой? Он очень часто твердил о безграничной любви ко мне. Но разве то, что он всю жизнь отказывался понять меня, может называться отцовской любовью? Я задавала сама себе целую кучу подобных вопросов, на которые, к сожалению, не находила ответа. Я уже и не помнила тот момент, когда на меня нагрянул внезапный сон. Распахнув глаза и бросив взгляд на настенные часы, ко мне тут же пришло понимание того, что я проспала едва ли не до самого позднего вечера. Протерев глаза, я встала с кровати и направилась к ведущей на балкон двери. Вдохнув прохладный весенний воздух, я тяжело вздохнула. Это было моё самое любимое место в доме: здесь можно было полностью расслабиться, наслаждаясь спокойствием и красотой ночного неба, усыпанного мириадами ярчайших звёзд. Я отчаянно не желала, чтобы наступал завтрашний день, который послужит началом для самых отвратительных событий в моей жизни. Неужели я на самом деле стану женой этого обрюзгшего индюка? Каждый раз, когда я представляла перед собой его лицо, к горлу подступал приступ тошноты. Прикрыв глаза, я задумалась. А что было бы, если мать была жива? Возможно, сейчас бы было всё по-другому. Между мной и моими родственниками зияла огромная пропасть недопонимания, и с каждым годом она становилась всё больше и больше. Оперевшись на поручень балкона, я бросила взгляд на рядом пролегающую улицу. Где-то неподалеку раздался гул мотора; нарядный кабриолет, вынырнувший из-за угла, на всех парах промчался мимо, сопровождаемый весёлыми выкриками и возгласами. Я сразу же обратила внимание на молодых девушек и их кавалеров, сидящих в салоне авто: они весело смеялись, размахивая руками и пропуская сквозь пальцы тёплый весенний ветер. Оторвав от них взгляд, я грустно улыбнулась: они выглядели так беззаботно. Радостно. По-настоящему… Внутри снова что-то неприятно защекотало. Неужели я вот просто так смирюсь с решением отца и, словно кусок древесины, поплыву вдоль по течению? Мною овладело дикое желание пойти наперекор своим родственникам и досадить им так же, как они досаждали мне. И я сделаю это. По крайней мере, я знала, что хуже уже не будет. В тот поздний вечер я, облачившись в шифоновое платье цвета белого антика, в очередной раз улизнула из дома. Тогда меня абсолютно не пугала ни кромешная тьма, ни то, что я в абсолютном одиночестве шагаю по городу под покровом ночи. Мною овладела жажда, жажда поскорей поделиться своими горестями с Джиной Макмиллан — единственным человеком, кому можно было излить душу и рассказать обо всём, что так накипело. «Плам де Паон»… Ещё вчера я поклялась, что никогда не вернусь в это место. Но резко нахлынувшие эмоции способны изменить любое решение, отторгая на задний план осторожность, рассудительность и страх. Возможно, сейчас я совершу самый глупый, необдуманный поступок, который может в корне изменить мою судьбу, но тогда я совершенно не думала об этом. И вот я снова оказалась у тяжёлой железной двери. Собравшись с мыслями, я потянула ручку на себя. Я твёрдо решила, что не буду задерживаться в зале, а пойду прямо в гримерную, теша себя надеждами, что застану Джину именно там. Пробираясь через пелену едкого дыма, я ускорила шаг, пытаясь не задерживать на себе заинтересованные взгляды. Свернув в узкий коридор, я увидела едва приоткрытую дверь, которая вела в гримёрку. — Клео? Как это обычно бывало, Джина сидела у трельяжа, подкрашивая тушью и так пышные ресницы. Увидев в зеркале моё отражение, Макмиллан резко обернулась: на её лице застыло удивлённо-радостное недоумение. — Клео! Я… Куда ты вчера пропала? Я искала тебя по всему кабаре! Я уж думала, что тебя похитили! — взволновано проговорила Джина, отложив тушь в сторону. — Это едва ли не случилось, — я с лёгким упрёком взглянула на подругу. — Со вчерашнего дня я поклялась, что больше сюда ни ногой, но некоторые обстоятельства просто вынудили меня вернуться. — Я не понимаю… Что-то произошло? — Да, произошло, Джина. — Милая… — лицо Макмиллан тут же приобрело жалостливый вид. — Прости меня, это я виновата. После выступления на меня обратил внимание Бенджи. Помнишь, я говорила, что он интересуется тобой? Оказалось, что я ошиблась. Клео, кажется, я влюбилась! Ты даже не представляешь, какой он… Вчера мы заперлись в гримерке, и… Какой же он чувственный и страстный! Мне давно не было так хорошо с мужчиной! Слушая весь этот восхищённый лепет, я брезгливо поморщилась. Я никогда не понимала чрезмерное увлечение Джины мужчинами: каждый раз, удосужившись провести с кем-то из них ночь, она рассказывала мне об этом во всех красках. Я довольно устала выслушивать её тирады о том, как она безумно влюблена в очередного проходимца. Я не знала, что такое любовь, так как ещё не испытывала на себе подобных чувств, и, по правде говоря, была даже рада этому. Но я прекрасно видела, что в случае Джины Макмиллан её «влюблённость» являлась не более, чем кратковременным увлечением и баловством, удовлетворяющим её сладострастную натуру. — Джина, хватит! — в моём возгласе послышалось раздражение. — Я очень рада за тебя, но меня вчера… Меня… Меня едва ли не проиграли в карты! Как вещь, понимаешь? — Что? — Макмиллан нахмурилась, устремив на меня настороженный взгляд. — Клео… Я же тебя просила не покидать столик! Ты понимаешь, чем это могло для тебя закончиться? — Да, кажется, — потупив глаза в пол, пробормотала я. — Я не помню, как звали этих мужчин, но они выглядели угрожающе. Моё сердце ушло в пятки, и я… — Клео, никогда! Никогда не броди по кабаре в одиночку! Многим девушкам, как, не постесняюсь сказать, и мне, раз плюнуть провести ночь с одним из клиентов, тем более, если он хорошо платит. Но ты… Ты ведь не такая, Клео. Тебе опасно находиться одной, и я не желаю, чтобы ты пострадала! Как тебе удалось уйти от них? — Я… Мне помогли уйти. В последний момент за столик сел один странный, молодой человек… Он выиграл у них всё, оставил им деньги и выпроводил меня. — Действительно, странный… Кто же это мог быть? — в глазах Джины тут же проскользнуло любопытство. — Я не знаю… Но от его надменного взгляда веяло таким холодом, что по коже бежали мурашки. Джин… Я хочу поскорей забыть это. — Наверное, тебе следует покинуть «Плам де Паон», — повернувшись обратно к зеркалу, с грустью в голосе промолвила Макмиллан. — Если с тобой что-то случится… — Джина, со мной уже что-то случилось. Вчера, когда я вернулась домой… Мадлен. Она увидела меня, и всё рассказала отцу. Сегодня утром они приняли решение выдать меня замуж за сына викария. Выдать замуж, представляешь?! — Какое сумасшествие! — возмущённо воскликнула девушка. — Я просто не могу подобрать слов! Вот они просто так решили взять и выдать тебя замуж? — Именно! — С этим нужно что-то делать… — Джин! Дверь гримерки тут же отворилась; в проёме показался невысокий тучный мужчина в солидном костюме с забавными тоненькими усиками. Я ощутила на себе его хмурый изучающий взгляд; слегка ухмыльнувшись, незнакомец приблизился к зеркалу, принявшись приглаживать свои редкие седоватые волосы. — Мистер Альмарик… — с ноткой неуверенности в голосе пролепетала Джина. — Что здесь делает эта девчонка? — строго отрезал мужчина, продолжая коситься на меня. — Я ведь тебя предупреждал: никого из посторонних в гримерку не водить! — Это моя подруга, Клементина… У неё проблемы в семье, мистер Альмарик. Можно она сегодня останется здесь в гримерке? Уверяю вас, потом вы больше её не увидите. — Ладно, — махнув рукой, снисходительно фыркнул Альмарик. — Только сегодня. А теперь марш на сцену! Ты задерживаешься, Джина, а я не намерен платить тебе больше, чем ты заслуживаешь. — Сейчас, иду, — недовольно проворчала Макмиллан, накинув на себя броское, исшитое золотистыми нитками болеро. — И поспеши. Наши гости не любят ждать! — Жди меня здесь и никуда не уходи, — обратившись ко мне, проговорила Джин и тут же направилась к выходу, вслед за мистером Альмариком. Какой странный джентльмен! Раньше я его никогда не видела. По его словам, он является работодателем Джины Макмиллан и одним из подчинённых хозяина кабаре. Но кто же тогда владеет «Плам де Паоном»? Мистер Альмарик выглядел слишком несерьёзно для этой должности. Устало вздохнув, я подошла к трельяжу, рассматривая фотографии, расклеенные по бокам зеркала. Вот, на одной из фотокарточек я заметила Джину в компании танцовщиц, улыбающихся во весь рот и распивающих игристый алкоголь. Какая, всё-таки, беззаботная у неё жизнь! В глубине души я даже завидовала Макмиллан, хоть всячески пыталась это отрицать. Я ума приложить не могла, чем себя занять на то время, пока Джина отсутствует. Бессмысленно блуждая по помещению, я узрела синюю бархатную занавеску; любопытства ради я тут же отодвинула её в сторону. — Какая прелесть! — восхищённо воскликнула я, обнаружив большую гардеробную с чудесной женской одеждой. Мне не терпелось примерить хоть одно из этих шикарных нарядов: мой выбор сразу же пал на красное платье с глубоким декольте. Как же мне хотелось облачиться в него и хоть на одну секунду взглянуть в зеркало! Почему-то мне стало жутко стыдно и неудобно от этой мысли, поэтому я стеснённо замялась на месте, не решаясь даже прикоснуться к платью. Тяжело вздохнув, я заслонила занавеску, но тут кое-что насторожило меня. В коридоре послышались чьи-то грубые, тяжёлые шаги, и я точно знала: это была не Джина Макмиллан. — Пьер, у меня нет времени выслушивать твои небылицы. — Фрэнки, мне нет смысла тебе врать, ты и так прекрасно знаешь, что всё это происходило в пьяном угаре! Нахмурившись, я с опаской взглянула на дверь. Я ничего не придумала лучше, как броситься к гардеробной и, спрятавшись за занавеской, затаить дыхание. Спустя пару минут дверь, громко скрипнув, распахнулась: в гримерную вошли двое мужчин, за которыми я имела возможность наблюдать, едва отодвинув пальцами занавеску. Один из них мне был уже более чем знаком. Мистер Альмарик имел довольно взвинченный вид и пребывал в возбуждённом состоянии, в отличие от другого мужчины, который сохранял невозмутимое спокойствие. — Фрэнки, пожалуйста, дай мне ещё один день, — умоляюще пробормотал Пьер, попятившись назад. — Ты же знаешь, я человек чести, и слово своё я держу всегда! — Каждый раз я слышу от тебя одно и тоже, — раздражённо промолвил незнакомец. — Тебе и так дали слишком много времени. Месяц, Пьер. У тебя был чёртов месяц, чтобы отдать долг. — Фрэнки, дружище, разве парочка дней что-то изменит? — потянув кривую улыбку, выговорил Альмарик. — Скоро ко мне поступит очередная партия спиртного, и я сразу же отдам ваши деньги. — Ты за кого меня принимаешь, чёртов ты ублюдок?! Фрэнки, который напоминал своим внешним видом громадного амбала, не стал долго церемониться: схватив Пьера за шиворот, он тут же прижал его к стене, и как бы второй не пытался вырваться из его крепких рук, у него ничего не получалось. — Фрэнки… Фрэнки, не нужно этого делать, — испуганно протараторил Альмарик. — Я всё отдам, Фрэнки. Всё, до последнего цента. — Мне не составит особого труда прикончить тебя здесь и сейчас, — злобно прошипел мужчина. — И это будет лучшая смерть, о которой ты будешь умолять меня, если Винсент до тебя доберётся. Он выдернет тебе позвоночник через твой паршивый рот, и сделает так, что ты ещё долго будешь корячиться в предсмертных конвульсиях. Это ведь ты проиграл ему деньги, не так ли? — Но… Но он ведь простил мне всю сумму, он…— заикаясь, твердил мужчина. — Он ведь простил… — Наверное, ты ещё не понял, с кем имеешь дело, — изрек Фрэнки, со всей силы врезав коленом Пьеру по животу, от чего тот резко взвыл, скорчившись от боли. — Отпусти меня… Прошу… — Или ты сегодня же отдашь Винсенту эти чёртовы сто тысяч, или же отправишься вслед за своим братцем! Ему ничего не стоит стереть твоё жалкое заведение в порошок, вместе со всей посещающей его шушерой. Кстати, Пьер, могу тебя обрадовать: Винсент здесь, в кабаре, и он с удовольствием встретится и побеседует с тобой. И молись, чтобы это было не в последний раз! Прикрыв рот дрожащей рукой, я с нетерпением ждала, пока они уберутся отсюда. Учащённое дыхание и бешеный ритм сердца свидетельствовали о том, что мной овладел жуткий страх, с которым совладать я была не в силах. Кто эти люди и что тут всё-таки происходит? Я боялась лишний раз пошевелиться, лишь бы они меня не заметили. И вот, наконец-то услышав удаляющиеся шаги, я облегчённо вздохнула. Выбравшись из гардеробной, я тут же бросилась к двери, закрыв её на защёлку. Пожалуй, для меня так будет безопасней. Присев на тахту, я окинула взглядом помещение. Всё же, Джина была права: «Плам де Паон» действительно опасное место, и мне следовало увидеть всё своими глазами, чтобы наконец-то осознать и поверить в это. Часы пробили полночь, но Джина всё ещё не возвращалась. Не дожидаясь подруги, я решила прилечь на тахту и немного вздремнуть, ведь всё-таки усталость давала о себе знать. И вот, кажется, я уже начала погружаться в сон, как вдруг какой-то резкий звук заставил меня широко распахнуть глаза. Этот звук был скорей похож на выстрел: вскоре за ним последовал ещё один. А потом ещё. А потом ещё череда подобных выстрелов. Я никак не могла понять, что происходит. Приглушённые крики, топот, гул и гам чередовались с выстрелами, которые никак не утихали. Теперь у меня появилось не просто чувство тревоги: чувство приближения огромной опасности овладело моим рассудком, и я поспешила вновь спрятаться в гардеробной. Это было хоть и не слишком надёжное место, но всё же здесь я чувствовала себя хоть немного спокойнее. Вскоре выстрелы прекратились, как и шум, доносившийся из кабаре. Воцарилась пугающая, гробовая тишина, от которой мне с каждой минутой всё больше становилось не по себе. Где же Джина? Почему она до сих пор не вернулась? Выбравшись из своего скромного укрытия, я дрожащими руками отворила дверь. Я прекрасно понимала, что чем раньше я уберусь отсюда, тем раньше меня покинет это паническое чувство, вызывающее дрожь в коленках. И вот, собравшись с мыслями, я направилась вдоль по коридору. Как только я войду в само кабаре, я брошусь бежать, не оглядываясь. И вот, наконец-то этот момент настал… Жуткое зрелище открылось перед моими глазами. Я, остолбенев на месте, смотрела и до конца не могла поверить своим глазам. Помещение кабаре совершенно пустовало, и в нём не было ни единой живой души. Меня посетило ощущение, что в эту ночь «Плам де Паон» посетила стая безумных животных: хаос, который царил здесь, невозможно было описать словами. Столы и стулья были опрокинуты вверх тормашками, а некоторые из них вообще растрощены; на полу валялись осколки вдребезги разбитых бокалов и стеклянных бутылок из-под алкоголя. Но это было ещё не самое худшее, что мне предстояло увидеть в ту кошмарную ночь… Мой взгляд медленно пополз в направлении сцены, и то, что я узрела, заставило внутри всё больно сжаться в комок. Мои руки дрожали, а кожа лица тут же стала бледнее полотна: в приступе паники я громко завизжала, в нервном исступлении закусив костяшки пальцев. Девушка. Она лежала на полу в луже крови, и её мёртвый остекленевший взгляд леденил мою душу. Это было самое кошмарное зрелище, которое мне доводилось видеть за всю мою жизнь: закрыв глаза, я тут же отвернулась, ибо смотреть на это я была уже не в состоянии. К горлу подступил внезапный приступ тошноты, когда я увидела ещё одну жертву непредвиденных и неизвестных мне обстоятельств: это был мужчина, неподвижно сидевший за одним из столов, склонив вниз свою окровавленную голову. Бросив тревожный взгляд в сторону выхода, я уже было сделала шаг вперёд, как вдруг услышала шаркающие звуки ботинок. Резко отстранившись назад, я застыла за углом, прикрыв рот дрожащими ладонями. — Эй, Фрэнки, ты это слышал? Похоже на женский визг. Это будет смешно, если здесь ещё кто-то остался. — Не только слышал, но и видел. Кажется, здесь осталась девчонка. — Нужно отыскать её и поскорей прикончить, — донёсся ехидный мужской голос. — Нам не нужны свидетели. Ты заметил, как она выглядит? — Я не слишком успел её рассмотреть, но по ходу, на ней было светлое платье… — Ты хоть знаешь, сколько здесь было девчонок в подобных платьях?! — разъярённо рявкнул мужчина. — Хватит возмущаться, Баз! Она была с коротко подстриженными, светлыми волосами. Это всё, что я успел разглядеть. — Эй, Пьер! Ты поможешь нам отыскать девчонку? — Я не знаю никакой девчонки… — простонал мистер Альмарик, который, как оказалось, до сих пор был ещё жив. — Слушай, подонок, ты должен радоваться, что Винсент оставил тебя в живых. Но поверь, всё может измениться, если ты откажешься помочь нам, — угрожающе прорычал Фрэнки. — Чёрт возьми, я не знаю, кто она! — А кто знает? — Джина… — промычал мужчина, захлебываясь кровью: его лицо было разбито, и он уже едва ворочал языком. — Джина должна знать… — Это та сексапильная певичка, которую только что отымел Майк? — громко захохотал Фрэнки, подталкивая вперёд бедолагу Пьера. — Он едва усмирил эту боевую пантеру. Представляешь, эта стерва умудрилась расцарапать ему мину! — Поспеши, пока кто-то из подопечных Винсента не прикончил её. Нужно поскорей найти девчонку, Джины ведь на всех не хватит! В помещении тут же раздался дикий, звериный хохот. Я медленно сползла вниз, судорожно обхватив руками колени. Неистовый ужас сковал моё тело: я даже представить не могла, что со мной произойдёт, если эта троица меня заметит. Я никогда не предполагала, что в реальности люди могут быть такими жестокими и бесчеловечными. Зачем? Зачем они убили этих несчастных? А Джина? Я всей душой надеялась, что она ещё жива. Вскоре Фрэнки удалился, оставив весьма измученного мистера Альмарика наедине со своим напарником. Тот, достав сигарету и закурив её, с саркастической насмешкой выдохнул дым бедолаге прямо в лицо. — Всё же весёлый вечерок задался, не так ли? — хитро проговорил он, посматривая по сторонам. — Ещё один подпольный деятель в конце концов вкусил свиного дерьма. И ведь вполне заслуженно. Возможно, твоё убогое кабаре до сих пор бы функционировало, если бы не твои бараньи мозги, Пьер. Инганнаморти не один раз предлагал тебе сотрудничать с ним. А ты что? Мало того, что ты отказал ему платить проценты от прибыли, так ещё удосужился проиграть в покер сто тысяч! Сто чёртовых тысяч! Только последний безмозглый болван мог поступить так, как поступил ты, Пьер! Альмарик ничего не ответил: наверное, в тот момент он осознавал, какова реальная цена его ошибок. В помещении снова воцарилась тишина, которая спустя несколько минут была нарушена встревоженным возгласом вернувшегося Фрэнки. — Эй, Баз! Нам нужно поскорей убираться отсюда! — Да что, чёрт возьми, такое? — Здесь полицаи, Баз. Давай заканчивай с ним побыстрей! — Дьявольщина! — воскликнул мужчина, приставив к виску Альмарика заряженный револьвер. — Прости, Пьер. Внезапно разразившийся выстрел заставил моё тело судорожно дрогнуть. Преступники тут же поспешили убраться прочь, но я даже не думала сдвигаться с места, пребывая в страхе, что кто-то из них может снова вернуться. И вот, наконец-то настал тот момент, когда дверь кабаре распахнулась, и внутрь ворвались люди в полицейской форме. Неужели я спасена? Уже не в силах сдерживать себя, я зарыдала. Один их полицейских сразу же заприметил меня. Протянув руку, он помог мне подняться; я едва ли стояла на ногах, в истерике судорожно глотая воздух. — Как вы, мисс? — заботливо проговорил он, сопровождая меня к полицейскому автомобилю. В тот момент я не могла произнести ни слова, а лишь продолжала захлёбываться слезами. Понимание того, что я была единственным свидетелем произошедшего, пришло ко мне только в полицейском участке; я очень хотела домой, но мне ещё предстояло ответить на целую кучу вопросов прежде, чем я смогу туда вернуться. — Итак, мисс… — Арчер, — заикаясь, пробормотала я. — Что вы делали в подпольном кабаре в такое позднее время? — шериф смотрел на меня с подозрением, что меня сильно раздражало. — Я убежала из дому к подруге, — опустив взгляд, пролепетала я. — Там было весело, и я… — Какой безответственный, легкомысленный поступок, мисс Арчер. Ну ладно, перейдём к делу. Вы присутствовали во время перестрелки? — Если бы я присутствовала, наверное, я была бы уже мертва, — с лёгкой иронией проговорила я. — Я находилась в гримерке в то время, когда послышались выстрелы… Я чувствовала, как неприятная горечь опять подкатила к горлу. Шмыгнув носом, я попыталась пресечь очередной приступ, но тщетно: крупные слёзы, одна за другой, тут же покатились по моим щекам. — Хорошо, мисс Арчер. Вы знали, кто владел кабаре? — Я не могу точно сказать… — всхлипывая, пробормотала я. — Перед перестрелкой в гримерке произошло нечто странное… — И что же там случилось? — Я успела спрятаться в гардеробной, прежде чем двое мужчин ворвались внутрь. Одного из них я видела только один раз. Мистер Альмарик… Прежде он говорил с моей подругой, и с моих предположений я поняла, что она работала на него. Тот мужчина, с кем он вошёл в гардеробную, угрожал ему и твердил, что тот должен денег какому-то Винсенту… — Винсенту? — вздёрнув бровью, переспросил шериф. — Да, Винсенту. Винсенту Инганнаморти. Я не знаю кто это, сэр, — я устремила на шерифа жалостливый взгляд. — Сэр, я видела такие жуткие вещи… Я видела мёртвых людей! Пожалуйста, отвезите меня домой. — Хм, интересная ситуация. Девочка, тебе очень повезло, что ты ещё осталась жива. Банда Инганнаморти никого после себя не оставляет. — Что вы имеете ввиду? — встревоженно пробормотала я, утирая рукой слёзы. — Мы разберёмся с этим, — спокойно ответил шериф, оставив мой вопрос проигнорированным. — А теперь, юная леди, наш сотрудник доставит вас домой, прямо по адресу. Наконец-то! Я так долго мечтала об этом. Теперь мне было абсолютно наплевать, как отреагируют на мой беспечный поступок отец с сестрой: главное, что я была жива, цела и невредима. Я готова была понести любое наказание с их стороны, даже ненавистную помолвку с Джозефом Брауном, который теперь мне казался не таким уж и отвратительным. Ко мне наконец пришло осознание того, что жизнь — это лучший дар, каков только может быть, и только глупец может относиться к ней, пренебрегая. С этого момента для меня начнётся спокойная, размеренная жизнь: я стану послушной женой и примерной матерью, как твердила мне сестра, и, возможно, спустя некоторое время я буду действительно ей благодарна. В душе я благодарила Господа за своё спасение, коря себя в том, что считала походы в церковь ниже своего достоинства. Но, к сожалению, я не поймала себя на мысли о самом главном: тогда я ещё не понимала, что сама запустила тот самый страшный механизм, рассчитанный на то, чтобы в конечном счёте погубить мою судьбу.