***
►Three Days Grace — Animal I Have Become***
Тейт Лэнгдон любил Хэллоуин. Нет, так было не всегда, конечно, и до смерти этот недопраздник не воспринимался парнем серьезно, а вот после 1994 года отношение к нему изменилось. Еще бы — единственный день, когда можно покинуть осточертевший за столько лет дом и хоть немного пожить — увидеть незнакомые лица, почувствовать настоящий вкус пищи, выпить нормальный кофе где-нибудь в городе, набрать книг на год вперед, перепихнуться с какой-нибудь размалеванной девчонкой, которую можно подцепить в любом местном баре, утолив потребности тела, затем вдоволь насмотреться на бескрайний океан, радуя душу… Так Тейт проводил все Хэллоуины до 2011 года. А потом появилась Вайолет, и все изменилось. Заточение в доме-убийце перестало быть таким тоскливым, и каждый день превратился в маленький праздник. Но так было только до того момента, когда она, больше не веря не единому слову, срывая голос, не крикнула ему: «Убирайся!». Да, вот тогда все стало совсем дерьмово. Причем для них обоих. Мистер и миссис Хармон, отгородившись от всех остальных призраков невидимой стеной, имитировали жизнь счастливого семейства, даже сына крестили, вот же ненормальные, и первое время им даже удавалось поддерживать нормальный контакт с Вайолет, а потом все пошло по старому пути. Вай все чаще запиралась в комнате, снова экспериментируя с лезвиями, слушая песни о ненависти к миру, и тосковала, а Лэнгдон не отступал от нее ни на шаг, пусть и не показываясь на глаза. Кажется, она знала об этом, но не показывала вида и держала слово, наказывая невольного убийцу всей своей семьи. Да и себя заодно наказывала, к чему лукавить. Когда в доме появилась пара немолодых испанцев, и их сын приглянулся Хармон, Тейт решил, что убийство того глазастого паренька решит почти все проблемы — Вай не была бы одинока, возможно, этот Гейб, у которого на лице было написано, что он нормальный, даже сделал бы ее счастливой. Так Лэнгдон себя уговаривал, хотя на самом деле прекрасно понимал, что все это ложь — вот чего-чего, а нового призрака, смазливого и способного украсть у него Хармон, в этом здании он не хотел видеть. Поэтому устроил очередное шоу, чтобы вынудить Вайолет сказать ему хоть слово. Все сработало, она появилась, спасла сына хозяев от ножа психа-убийцы, призналась, что ей всегда нужен был только он, Тейт, и, поцеловав на прощание, растворилась в воздухе, оставив после себя только запах духов, сводящий с ума. В следующий раз Лэнгдон увидел ее перед Рождеством, когда Хармоны с Мойрой наряжали елку, а потом Вай пропала из вида до следующего Хэллоуина. И эти десять месяцев были подобны аду, как его себе представлял Тейт. Он искал ее повсюду, круша мебель на своем пути и отшвыривая в стены встретившихся и не успевших увернуться призраков, но так и не находил девушку, как будто она каким-то неведомым образом смогла сбежать из проклятой ловушки дома. Тейт даже пару раз свернул шею озабоченной Хейден, которая снова покушалась на его ширинку, но это не помогло. Вообще ничего не помогало, даже убивать больше не хотелось — доктор Хармон мог гордиться своей дочерью, потому что именно ей, а не ему удалось отбить охоту к насилию у самого жестокого призрака в этом доме. И когда Лэнгдон случайно встретил Вайолет в кафе, где бывал каждый год, он подумал, что это всего лишь галлюцинация. Потому что таких совпадений просто не бывает. Тейт прожил всего семнадцать лет до того, как полиция Лос-Анджелеса его расстреляла, и много чего не знал о любви вселенной к совпадениям и стремлению сталкивать лбами тех, кто этого не хотел бы. От неожиданности он даже привстал со стула, чтобы подойти к ней, чтобы услышать от нее хоть одно слово, чтобы прикоснуться хотя бы кончиками пальцев… Но Вайолет предостерегающе качнула головой, и Тейт сел обратно, не отводя взгляда, жадно вбирая расширившимися зрачками ее облик, запоминая на год вперед и чувствуя, что Хармон так же неотрывно смотрит на него. «Как я умудрился так вляпаться, а?» — думал Лэнгдон уже в миллионный раз и не понимал, почему его так закоротило именно на Вай. Она же совершенно обычная девчонка-подросток, с которой нашлась пара общих тем после того, как Бен невольно бросил вызов своему пациенту, предположив, что Тейт боится отказа. Отказа, черт возьми! Это так выбесило парня, что он тут же доказал себе и психиатру, что это не так. Никаких отказов. Никогда. Несколько удачно найденных слабых точек, несколько трогательных фраз, сказанных томным голосом, семь минут — и Лэнгдон уже держал депрессивную дочку доктора Хармона за руку, поглаживая тонкие шрамы на ее хрупком запястье. И вот здесь что-то пошло не так, он даже уловил, когда именно — Вайолет радостно улыбнулась, держа в руках свой айпод. Все. Сверхзаботливый папашка, увидев, что психически нездоровый пациент сидит в комнате любимой дочери, прогнал опасного, по его совершенно справедливому мнению, парня из своего дома, а потом расплачивался за это выслушиванием от Тейта его эротических фантазий с Вайолет в главных ролях. Поначалу было даже забавно дразнить психиатра, он так искренне негодовал, старался вытянуть что-то даже из той хрени, которую нес Лэнгдон, но потом все стало слишком серьезно. Эта ошибка с Вивьен Хармон, ложь, ложь, ложь, слишком много смертей и одиночество на десерт. Даже мать больше не доставала — она вообще куда-то пропала и не подавала сигналов. Так вот, после первого такого молчаливого свидания в кафе Тейт на несколько часов потерял девушку из вида, а потом вновь увидел ее на пляже, на том месте, где они были вдвоем на Хэллоуин год назад. Она сидела на берегу, кутаясь в бесформенный кардиган, и вглядывалась в черные волны, ласково обнимающие пустынный берег. «Один раз — совпадение, два — уже судьба», — подумал тогда Лэнгдон, молча сел рядом и разделил с ней океан и черное безмолвное небо. Вайолет мерзла, точно мерзла, но он не смел даже спросить об этом. Так и сидели рядом несколько часов, боясь пошевелиться. А когда небо стало сиреневым, Хармон поднялась и медленно пошла домой, спиной ощущая, что Тейт плетется позади, держа разумную дистанцию. После возвращения он все же осмелился что-то сказать Вайолет вслед хриплым с непривычки голосом, и девушка тогда сама коснулась парня. Развернулась и молча ударила его по лицу. Но и за это спасибо. А потом… «К черту воспоминания, не маленькая девочка», — тряхнул головой Тейт, направляясь за Хармон и периодически проверяя, не идет ли за ними тот чудик из кафе. День вообще с утра пошел не по той колее. Утренняя встреча на кухне, которой не должно было произойти, испорченный поход за кофе, а сейчас Вайолет идет по совершенно другому маршруту. Все многолетние правила летят в тартарары, а этого Лэнгдон не мог допустить, потому что сутки Хэллоуина — единственное, что у него осталось, и свое он получит в любом случае. Даже если придется убить того клоуна у нее на глазах. Тейт ухмыльнулся, глядя в хорошо знакомую узкую спину, такую гибкую под его руками. Но не в доме, Вай, так я не ошибусь, если ты сама его туда не притащишь, конечно...