***
Тейт снова выиграл, уже в который раз. Вайолет, сердясь, упрекала его в том, что он жульничает, но пара жарких поцелуев убедила девушку в том, что Лэнгдон был почти честен, он же не виноват, что Вай постоянно светит свои карты. Хармон, надув губы, отвернулась от чем-то очень довольного парня, который тут же обнял ее и начал щекотать. Сначала это было лишь игрой, но когда дразнящие прикосновения пальцами по ребрам превратились в ласкающие движения по всему телу, когда дыхание участилось, а его губы приблизились к ее лицу… …Вайолет проснулась от собственного тихого стона. Докатилась. Эротических снов мне еще не хватало. Чертов Лэнгдон, ты когда-нибудь уйдешь из моей головы? Всего сутки, проведенные вместе, и… Успокоиться помог душ. Стоя под водой, Хармон в который уже раз думала, как они с Тейтом вляпались, когда оба умерли переполненными гормонами подростками, которые заводятся не то что с пол-оборота, а с одной десятой этого пресловутого оборота! Интересно, я ему снюсь? Как он с этим справляется? Черт-черт-черт! Еще невыносимо хотелось курить, и девушка, высушив волосы, вышла на улицу. Ей никогда не нравилась беседка, построенная отцом на могиле Хейден, но баловаться сигаретами в доме было нельзя. Мойра и мать были против табачного дыма и пепла на территории дома, поэтому приходилось сидеть здесь. После первой затяжки приятно закружилась голова, и показалось, что жизнь начала налаживаться. Вайолет, закрыв глаза, наслаждалась этими мгновениями, окутанными синеватой дымкой, но как только затушила окурок, ее плеча осторожно коснулась чья-то рука. Сердце выполнило красивый кувырок в грудной клетке и заколотилось, как сумасшедшее. Оно первым догадалось, кто это был. — Привет, Вай. Тейт, ну конечно. Стоило перестать прятаться, как он начал наглеть. — Привет, — изобразив абсолютную невозмутимость, сказала Хармон, открыла глаза и достала следующую сигарету. — Тебе что-то нужно? Лэнгдон выудил откуда-то из карманов зажигалку, помог Вайолет прикурить и, не сводя взгляда с тлеющего кончика сигареты, ответил: — Я бы хотел попросить у тебя ноутбук. — Зачем? — чуть не поперхнулась дымом Хармон. Ты же им почти не умеешь пользоваться! — Почитать кое-что, — замялся, — о мутантах. Как с ними бороться и все такое. «Вряд ли ты найдешь в сети способы борьбы с призраком мутанта, Тейт, — подумала девушка и поморщилась. — Еще более дурацкого повода подойти не мог придумать?» Она помолчала, рассматривая стоявшего перед ней парня, натягивающего рукава своей кофты до пальцев, а потом решилась. — Можешь взять его, но сначала мне нужна правда: — строго, почти сурово. — У тебя действительно есть жуткий старший брат? — Да. Есть. И… я больше не буду тебе лгать, Вай, — пообещал Лэнгдон и улыбнулся, продемонстрировав ямочки на щеках. Девушка недоверчиво посмотрела на него, но это сияющее лицо напротив, как всегда, сбило ее с толку. Вайолет неожиданно для себя улыбнулась ему в ответ, заметив, как в его черных глазах проснулись искорки, и тихо спросила о том, что мучило ее все эти пять лет: — Где ты был, когда я умирала, Тейт? Ты…специально ждал, да? Теплые искры на дне зрачков тут же погасли, утонув в темной вязкой жиже. Лэнгдон молчал, не подтверждая и не опровергая предположение Вайолет. — Молчание ничуть не лучше твоего вранья, — снова тишина в ответ. Она тяжело вздохнула. — Понятно. Видимо, нет смысла спрашивать, почему в тот день в подвале мне показались близнецы, Глэдис, чертовы подражатели и Чарльз со своими инструментами, — договорила Хармон, поднимаясь. Горячая рука, сжавшая тонкое предплечье, не позволила ей уйти. Взволнованный взгляд темных, как ночь, глаз пригвоздил Вайолет к своему месту. — Ответ на твои вопросы один, Вай, — ответил Лэнгдон. — Альфреда забавляло, что всем в этом доме было больно, всем до одного, поэтому он заставлял призраков пугать тебя. А меня гонял по дому, как чертова зомби и не пускал наверх, пока… — Пока не стало поздно, — договорила за него девушка, села обратно и глубоко затянулась. Она еще не разобралась, можно ли верить Лэнгдону, или он все теперь будет оправдывать силой внушения своего брата. Вайолет жестом пригласила парня сесть неподалеку. — Почему вы с ним…такие? Тейт, усевшись напротив, усмехнулся и втянул дым носом, как курильщик, который давно завязал, но очень соскучился по никотиновому дурману. — У нас с братом не все ладно с головой, Вай. Совсем хреново, если честно. И вот — мы убийцы. Только он почти всегда делает это чужими руками, а я… — Лэнгдон придвинулся чуть ближе. Голос парня изменился как по мановению волшебной палочки, и теперь он стал еще ниже, обволакивал темным бархатном, ласкал слух. — Я люблю смотреть в глаза жертве, когда она умирает, люблю чувствовать на своих руках горячую кровь, впитывать ее всей кожей. Вайолет слушала, затаив дыхание. Голова чуть кружилась, возможно, от переизбытка никотина, возможно, от нехватки кислорода, возможно, от того, что она ярко представила Тейта, покрытого чужой кровью с ног до головы, и это было…красиво. Во всяком случае, в ее воспаленном воображении. Лэнгдон, будто угадав ее мысли, широко улыбнулся. Оказывается, говорить правду бывает приятно. — Видеть кровь — это удовольствие, которое ничуть не хуже секса, — на последнем слове он будто поперхнулся. — Хотя у меня с этим делом как-то не ладится в нашем доме. Вивьен, потом ты. Ты же, — дернул плечом, — была со мной, ну, не всегда по своей воле. Вот, — подытожил он свое не совсем связное высказывание, а потом поймал возмущенный взгляд ее широко раскрытых глаз, прямо говорящих, что он не прав. Или Тейт увидел только то, что хотел. Но и от этого на душе стало чуть легче, поэтому парень сменил тему: — Думаю, это все дурная наследственность, Вай. Ты много раз говорила, что я воплощение тьмы, монстр, но ты плохо знакома с моей матерью. О, начинается, опять начнет говорить о том, что во всем виновата Констанс. Как это типично для пациентов моего отца — все сваливать на родителей. Тейт опять замолчал, и Вайолет пришлось подтолкнуть его к откровениям. Любопытство дергало ее, как ребенок нитку с привязанным бумажным бантом перед котенком. — Ну и что она натворила? — Кроме того, что приказала любовнику удавить собственного сына? — горькая усмешка. — Поймала моего отца на измене и пристрелила в своей спальне его и его любовницу. Мойру, — он увидел, как глаза Хармон удивленно расширились. — Да, отец не устоял перед домработницей, и это выбесило мать. Ее Констанс закопала во дворе, как раз под этой беседкой. А как думаешь, что она сделала с телом своего мужа? — Что? — выдохнула Вайолет и затушила окурок. За всеми откровениями она совершенно забыла про свою сигарету. — Превратила в собачье дерьмо, — и на вопросительный взгляд Хармон он пояснил: — Разрубила на куски, перекрутила в мясорубке и скормила своим гребаным псам. Лэнгдон цветисто выругался, а Вай поняла, что это еще не все. — Мой отец пошел на корм и удобрения, а она всем сказала, что он сбежал с Мойрой, понимаешь? — Понимаю, — вдруг выпалила Хармон, и Тейт изумленно посмотрел на ее порозовевшее лицо. — Если бы…если бы ты так поступил, если бы изменил мне, да еще в нашем доме, я бы тебя тоже убила. Не стала бы терпеть и прощать, как мать Бена. Девушка нахмурилась и отвернулась. Лэнгдон придвинулся к ней так, что коснулся рукой худого колена. Что это было сейчас? Он взял Вайолет за подбородок и повернул ее лицо к себе. Вай пыталась отвести глаза, не смотреть на Тейта, который оказался вдруг так близко, чье дыхание она ощущала на своих губах, как в том сне, но парень не дал ей такой возможности. Его мгновенно расширившиеся зрачки нашли ее взгляд и как-то сразу привязали к себе. Он почти коснулся ее носа своим и почувствовал, как она судорожно втянула в легкие начисто лишенный кислорода воздух. — Почему? — севшим голосом спросил Лэнгдон, который понял, что что-то между ними изменилось. Вот, прямо сейчас. — Так сильно ненавидишь? — Да, — согласилась Вайолет и облизнула вдруг пересохшие губы. Все. Быстрые поцелуи осыпали ее щеки, нос, подбородок, коснулись губ, и Хармон даже ответила ему; сквозь шум в ушах Тейт уловил, как она что-то бессвязно шепчет, а потом целует его сама, смело, жарко, комкая ткань футболки и притягивая парня к себе. Руки жадно обхватывают, прижимают к себе, разум начинает плавиться, кожа пылать, а губы даже болеть. Ощутив, что еще немного, и остановиться будет уже невозможно, а торопиться нельзя, нельзя, это все испортит, потому что она еще не доверяет до конца, Тейт вдруг отстранился, забрал лежащую у колена Хармон синюю пачку, напоследок легко коснулся губами ее щеки и, перед тем, как исчезнуть, шепнул: — Мне нравится целовать тебя, а не твои сигареты, Вай. Верну ноут вечером. Вайолет, оставшись в одиночестве и с трудом переводя дыхание, хихикнула. Так вот каково это, оказывается, когда тебя воспитывают.***
Питера разбудил телефон. Почему-то на этот раз Чарльз не пытался похозяйничать в голове спидстера, а по-человечески просто позвонил. Он извинился за то, что выдернул парня из кровати, и тут же огорошил новостями. Оказывается, сегодня ночью пропал еще один мутант — Эндрю Новак, зачем-то прилетевший из Денвера в Лос-Анджелес. Он вспыхнул и почти сразу исчез, и это зафиксировала лишь Церебро, потому что все в это время спали. Хмурясь, — это было слышно даже по телефону, профессор говорил о том, что они с Маккоем несколько часов пытались отследить, где именно произошло очередное исчезновение, но территория на данный момент была довольно приблизительна. Максимов молча ухмыльнулся. А еще меня упрекают в несостоятельности, ну. Ксавье уловил это, конечно, и не мог промолчать. — Питер, это очень серьезно. Уже четыре, слышишь, четыре мутанта пропали, и я едва могу отследить только одного из них. Нельзя упустить Троя. — Знаю, — угрюмо ответил Максимов, который был почти уверен, что Картеру уже не помочь. Послышался звук клавиатуры, а потом профессор продолжил беседу: — И то место нужно найти, чтобы туда больше никто не попал. Какой-то бермудский треугольник для мутантов, черт возьми, — Чарльз закашлялся. Еще бы, часами нудеть, чтобы Логан не чертыхался при студентах, а сам… — Я отправил тебе карту, Хэнк очертил на ней примерный радиус. Почти пять километров, но нам нужна конкретная точка, справишься? — Разберусь. — У тебя есть два дня, а потом я попрошу Логана или Джин помочь. — Я же сказал: разберусь, — твердо произнес Пит и попрощался с профессором до следующего звонка. Спидстер прекрасно понимал беспокойство Ксавье, но он хотел все разузнать самостоятельно. При всем своем уважении к Росомахе, Питер не мог не отмечать, что тот обычно прет напролом, размахивая своими когтями. А в этой мутной истории с исчезновениями и привидениями сила ничего не решает. Вот от помощи Джин Ртуть бы не отказался, но это потом, потом, когда информация будет собрана по максимуму, и без вмешательства телепата будет не обойтись. Спустя полчаса Максимов был уже на месте. В указанном Хэнком радиусе не было никаких подворотен, заброшенных или недостроенных домов, открытых колодцев, катакомб… Ничего такого, просто город, который живет и движется без остановки круглые сутки. В этом Лос-Анджелес импонировал сереброволосому спидстеру, который терпеть не мог статичности, замкнутости и однообразия. Питер не осознавал, что в своей излишней подвижности, в своей тяге стремиться в неведомую точку на горизонте он и сам является константой. Постоянный в своем непостоянстве — вот так. Но подобные мысли никогда не посещали его разум, сейчас занятый поиском ответа на задачу без половины условия. Куда могли отправиться мутанты, только что приехавшие в незнакомый город? Осматривать достопримечательности? А ночью? Парень сделал два круга по территории, тщательно осматривая каждое здание, а потом, наткнувшись взглядом на неброскую неоновую вывеску здания, находящегося в самом центре очерченного Хэнком и Чарльзом круга, вдруг понял. «Такие мутанты, как и обычные люди, ищут ночлег. Съели?» — неизвестно к кому обратился Питер, а затем высокие двери отеля «Кортез» закрылись за ним.