***
Мадам Помфри сообщила, что причиной смерти стала странная побочная реакция на лекарство. Раньше такое случалось в некоторых случаях, хотя и редко. Гермиона все же сомневалась в заключении целительницы. Она читала о некоторых случаях кровотечения, из-за крови кентавров, используемой в большинстве лекарственных зелий, но чтобы она вызывала такое кровотечение… Такую реакцию… — Ты помнишь розы? — Что? — покрасневшие от слез глаза Гарри с любопытством устремились на подругу. — Розы в вазе рядом с кроватью Рона, — медленно произнесла она, думая о том, как бы объяснить свои мысли другу. — Нет, я не заметил, — непонимание четко виднелось на лице героя. Он протер свои очки краешком полы халата. — К чему ты это спросила? — На днях я была в Больничном крыле с Джинни, и… — девушка серьезно посмотрела на волшебника. Она закрыла глаза и собралась наконец с силами. — Гарри, я думаю, Рон был убит. Она была так уверена, что Гарри встрепенется и скажет ей, что они должны немедленно найти убийцу. Подобно тому, как он мечтал о возмездии за смерть Сириуса в Министерстве. Терпеливо, она ждала реакции Гарри. Но минута прошла, а он не шелохнулся, просто глядел на нее. — Слушай, Гермиона, я знаю, что ты расстроена из-за всего этого. Смерть Рона была огромным ударом для всех нас, — голос Гарри был наполнен искренней заботой о подруге. Он мягко поглаживал руку волшебницы. — Может, тебе стоит обратиться к кому-нибудь… — Что? Нет, нет, я в порядке, — торопливо сказала она, покачав головой и отдернув руку, в ответ на сомневающийся взгляд друга. — Ну, да, да! Но дело не в этом. Мне не нужна терапия. Я просто думаю, что это не случайность! — Прекрати, Гермиона, тебе просто нужно поспать. — Мне не нужно поспать, — по голосу можно было легко понять, что гриффиндорка раздражена. — Розы были сухими и увядшими, но одна была черной, Гарри. Я знаю, что розы увядают, но они, безусловно, не становятся черными. Если только они не были затронуты чем-то, вроде, возможно, луносемянника… — Волдеморт мертв, Гермиона, — сердито отчеканил Гарри. Почему он не слушал? Почему он закрывался от нее? — Его последователи скоро сгниют в Азкабане, и теперь мы живем в мире. Кто мог бы… — Я не знаю! — она уже кричала на парня за его глупость. Гермиона схватила его за плечи и потрясла, словно пытаясь заставить его проснуться. — Я не знаю. Просто выслушай меня, Гарри! Пожалуйста! Гарри долго смотрел на нее, изучая девушку своими удивительными зелеными глазами. Она умоляла его молча, одним взглядом пыталась заставить согласиться с тем, что Рона, возможно, убили. И что убийца все еще может быть где-то рядом. Пойми же, Гарри, давай. Некоторое время она думала, что Гарри собирается передумать… Но Гарри только развернулся к ней спиной. — Я не хочу это слышать, — сказал он резко. — Отдохни. Она уставилась на удаляющуюся спину, вспоминая подзабытое, но все же слишком знакомое чувство. Он снова покидал ее. — Гарри! — вскрикнула она отчаянно. Но он не оглядывался.***
Гермиона спешно проверяла содержимое довольно большой старой книги из Запретной секции, стараясь не попасться. Она пробралась сюда с помощью мантии-невидимки Гарри. Волшебница искала доказательства убийства Рона. Она была уверена, что это был луносемянник, но до сих пор ни в одной книге ей не встретилась информация о нем. Она бы сошла с ума, если бы не попыталась отыскать правду. И если он был убит, если он умер от руки какого-то человека, то она добьется справедливости. Гермиона собиралась найти доказательства. Гарри был просто расстроен. Ему не нравилась сама идея очередной борьбы со смертью снова и снова. Он уже достаточно натерпелся. Поэтому волшебница собиралась разобраться с этим… С ним или без его помощи. Она подавила очередной зевок. Девушка спала нормально всего раз за несколько недель бессонных ночей, уснув во время выполнения задания по Нумерологии. Она даже не знала, как заснула, она едва помнила что-нибудь из той ночи. Яды. Пепельник… Грея… Ифейон… Лиатрис… Малефора… Медовик… Мениспермум (луносемянник)… — Ага! Вот оно! — нетерпеливо прошептала колдунья. Является смертельным ядом. Не имеет запаха и цвета, сохраняет свою эффективность при растворении в другой жидкости. Вызывает смерть в течение нескольких секунд после вдыхания аромата цветущих роз. Нет известного симптома, указывающего на употребление яда. Единственный известный знак — роза, становящаяся черной и увядающая после смерти отравленного. Гермиона глубоко вздохнула. Она была права. Рон был отравлен лунным ядом. Он был убит. Ее дрожащие пальцы едва не уронили тяжелую книгу. Волшебница почувствовала, как ее разум помутился, и пелена слез, которую девушка безуспешно пыталась сдержать, снова застилала взор. Каждый раз, как только она закрывала глаза, воспаленное горем сознание рисовало образ мягко улыбающегося Рона и это испытание было выше ее сил. Слезы заскользили по ее щекам, оставляя влажные солоноватые дорожки. Она не может сдаться сейчас. Не имеет права. Вытирая слезы с лица, девушка скинула плащ-невидимку и села на пол. Вооружившись пером, она записала всю информацию, которую смогла найти. Процесс приготовления Мениспермум невероятно сложный, состоящий из 727 шагов в течение семимесячного периода созревания. Из-за этого Мениспермум редко используется и неизвестен большинству волшебников, а рецепт его доступен лишь нескольким чистокровным семьям. — Кто здесь? — вопрос заставил Гермиону судорожно захлопнуть книгу. Она увидела движущиеся фигуры в конце книжных полок с палочками наготове. Было темно, и девушка не могла разглядеть лиц полуночных гостей. Она встала и направила небольшой луч света в их сторону. Слизеринцы. Трое, один из которых держал в руках толстую книгу. В ужасе уставились на нее. В голове старосты замигал спасительный огонек. — Это я должна у вас спросить, — Гермиона вернула книгу на полку и уверенно подошла к ним. Она собиралась использовать статус старосты в качестве оправдания. — Отбой уже был. Так что вы здесь забыли в такой час? К тому же в Запретной секции? Очевидно, они не просто так шныряли вокруг. Правда вот вопрос: что они искали? — Ты Гермиона Грейнджер, — сказал один мальчик со светлыми волосами. — О, вы удивительно наблюдательны, — раздраженно прошипела волшебница.— 50 баллов со Слизер… — Т-ты и Поттер отправили наших родителей в Азкабан! Девушку накрыла волна неконтролируемой ярости. Слизеринцы угрожающе нацелили свои палочки на нее, однако она ничуть не была напугана. У нее нет времени на это. Ей нужно найти убийцу Рона. — Они это заслужили, — прошипела она. Внезапно староста почувствовала резкую боль в левой щеке, сила удара заставила ее упасть на пол. Но она быстро оправилась и оглушила парня, ударившего ее мигом ранее. А затем она послала обездвиживающее в парня слева от него. Она послала еще одно оглушающее в третьего юношу, но ему удалось увернуться. — Инкарцеро! — взревел колдун, прежде чем гриффиндорка успела запустить еще одно оглушающее. Толстые веревки, появившиеся прямо из воздуха, тугими силками сжали ее конечности, заставляя повалиться на пол. Староста глубоко вдохнула, убеждая себя не впадать в панику. Она могла избавиться от этого. Палочка все еще была при ней. Атаковавший волшебник подошел к ней, насмехаясь над ее беспомощностью. Внезапно она увидела, что его грубо оттянула за волосы четвертая фигура. Снова он. Драко Малфой. Какого черта? Она знала, что Малфой был в ярости. Она просто знала это. Это была не та злость, которую она видела, когда Драко почти убил Блейза или гнев, направленный на нее всякий раз, когда они вступали в перепалку. Нет. Его лицо было совершенно спокойным, но она прочла все в его в взгляде. Он пылал гневом. Слизеринец избавил ее от пут с помощью Диффиндо и поднял с пола, сразу же спрятав ее в безопасном месте, за своей спиной. Парень, которого она оглушила, внезапно пришел в сознание. Все три слизеринца смотрели на Драко с животным страхом в глазах. Так жертва смотрит на хищника в ожидании смерти. Гриффиндорка не винила их, ведь даже она сама была напугана. Эффект взгляда Малфоя был ужасающим. Он был ужасен, холоден, подобно дементору, что высасывает из своей жертвы всю радость. Только это было хуже… намного хуже. Соберись, Гермиона. — Ты посмел прикоснуться к ней? — холодно заскрежетал Драко. — Д-Драко, — заикаясь, пролепетал парень, державший книгу. — Мы… Мы очень сожалеем. Драко выглядел так, будто и не услышал их ответа. Глаза Гермионы расширились. Через несколько секунд все трое распластались на полу, извиваясь и крича от боли. Все вместе. — М-Малфой? — девушка безуспешно пыталась обратить внимание парня на себя. Как он это делает? Драко не был удовлетворен. Он хотел, чтобы они кричали громче, чтобы им было настолько больно, что им бы хотелось, никогда не рождаться на свет. Он еще не был доволен, даже когда Нотт от боли разорвал рубашку в груди, даже когда Харпер начал царапать пол ногтями, даже когда Причард больше не двигался. Он хотел их убить. Никто не смел делать ей больно, кроме него… Никто. Чт-что это? Что это было такое… Теплое? Он посмотрел на источник приятного тепла и, конечно же, обнаружил, что ее маленькие, бледные ручки держат его. Крепко. Медленно его взгляд обратился к ее карими глазами. Она молча просила его остановиться. И даже не подумав дважды, даже не глядя на трех ублюдков, извивающихся от боли перед ним, он снял проклятие. Просто так. Харпера стошнило. Драко было все равно. Он был удивлен собственным поведением. Слизеринец потянул Гермиону за собой.***
Она тихо стояла посреди пустого коридора. Тяжелый взгляд, что то и дело проскальзывал по ее спине, заставлял девушку опускать голову в смущении. Юноша медленно приближался к ней, недовольно цокая языком. Понятно, что ему не нравилось то, во что она влезла. Гриффиндорка бросала на него хмурые взгляды. — Я говорил тебе не быть такой уязвимой, — Драко остановился перед ней, приподнимая подбородок палочкой в попытке заставить волшебницу взглянуть ему прямо в глаза. Его тон звучал довольно спокойно, но его глаза говорили, что он все еще злится. — Я и не была, — решительно заявила Гермиона. — Я была в порядке и до твоего появления. — Конечно, ты была, — саркастично усмехнулся Малфой. — Была беспомощна и связана на полу. — Что они могли сделать со мной? — девушка сердито отпихнула палочку собеседника от своего лица. — Я сталкивалась с Пожирателями Смерти и посильнее… — Не стоит их недооценивать, — перебил он, насмехаясь над смелостью девушки. Слизеринец бросил ей тяжелую книгу, которую та едва успела подхватить. «Темные искусства, красота и власть.» — Эту книгу искал Нотт и, несомненно, он собирался опробовать ее. Я слишком хорошо его знаю. Колдунья широко распахнула глаза. Она быстро просмотрела содержимое книги, проклятия разных видов, тысячи проклятий, все запрещенные, все смертельные. Внезапно у нее закружилась голова. — Уже не такая храбрая, мм? — прошипел он холодно. — Не говори так! Не веди себя так, словно ты заботишься обо мне! — выкрикнула девушка. — Что это вообще было? Какой-то малфоевский Круциатус? Серьезно? — она яростно швырнула книгу обратно. — Что с тобой не так? Драко только приподнял бровь. — Полагаю, ты хочешь, чтобы я извинился? — он выглядел безразличным, как будто он уже делал это раньше… Много раз. — Я не сожалею о том, что сделал с ними. Им следовало бы умереть, как по мне. Ты не это имеешь в виду, Малфой, я знаю что ты не… — Разве в тебе нет хоть капли раскаяния? — отчаянно вскричала она. Волшебник сделал вид, что задумался. — Нет, — уверенно ответил он. Она застонала и отвернулась, нервно потирая переносицу. Драко знал, о чем она думает. Он знал, что она собирается спросить. Некоторое время он размышлял о том, должен ли он снова изменить ей память или просто позволить узнать обо всем, о том, что может использовать проклятие Круциатуса без палочки. Она была умной девушкой. Он решил остановиться на последнем. — Как ты это сделал? — тихо сказала она, снова взглянув на него. — Как? Парень ухмыльнулся. Он снова насмехался над ней, пока она яростно сжимала свои маленькие кулачки. — Это имеет значение? — он хмыкнул, нежно коснувшись ее щеки кончиками пальцев, заставляя девушку вздрогнуть. — Я сделал это для тебя. Девушка отшатнулась от его прикосновения. — Т-ты же не это имеешь в виду. — Перестань быть такой наивной. — Ты не ответил на мой вопрос! — Гермиона! — оба наконец посмотрели в конец зала, обнаружив там Гарри, прожигающего взглядом Малфоя. Гарри выглядел по-настоящему злым. — Ты должна была встретиться со мной в гостиной еще час назад, — гневно выпалил Гарри. — Спокойной ночи, Гермиона, — сказал Малфой, подчеркивая ее имя с издевательской нежностью, которая еще больше разгневала Гарри. Он поцеловал ее в щеку, прежде чем она успела возразить, а затем бросил еще один высокомерный взгляд на Поттера, прежде чем уйти. — Тебе очень многое предстоит мне объяснить, — сказал Гарри, подойдя к подруге. Он сжимал карту Мародеров в одной руке. — Я знаю.