Право выбирать

Так пускай наступает холодным рассветом на нас новый день. Всё останется в этой Вселенной, всё вращается в этой Вселенной, Возвращается к нам, запуская круги на воде. Ничего не проходит бесследно! Ничего не проходит бесследно… (с) Нуки, «Круги на воде» Около яркой звезды вращалась планетка – самая обычная, зеленая, кислородная. Тяжесть чуть меньше стандартной, принятой за точку отсчета и в Республике, и в Империи. Теплая, заросшая джунглями, к полюсам превращающимися в непроходимую хвойную тайгу. Можно бы и заселить, но лежит планета на отшибе от всех путей. Никакого смысла возиться с ней нет, слишком далеко и неудобно. Вот и кружится по своей орбите, необитаемая, никому особенно не нужная. Так, парочка автоматических станций по сектору раскидано – на всякий случай, вдруг недобрые соседи повышенный интерес к неосвоенному участку проявят. Так всё внешне благопристойно, что тошнит. На самом деле, конечно, Сейварда совсем от другого тошнило. На душе было тяжело, муторно и пусто, уже который месяц. Хотелось лезть на потолок и вывернуться наизнанку, лишь бы прекратить, как двадцать лет назад. Двадцать лет… далеко ушел нынешний Лорд Ривин, правая рука главы внешней разведки, от того мечущегося от боли мальчишки-ассасина. Так ему казалось, пока по каплям текла мимо обычная жизнь, пока Сейвард самозабвенно – а что оставалось, как не забыться? – учился выживать в высших столичных кругах, пока стоял тенью за спиной начальства. Пока паутинная ниточка так и не оборванных уз Силы тянулась вдаль, за системы и границы, время от времени дергаясь: она жива, над чем-то трудится, чему-то радуется, о чем-то грустит. Пока однажды эта связь не угасла. Забыла? Ранена? Связи с Силой лишилась?! Двадцать лет прошло, ну какое дело лорду-ситху до какой-то там республиканской целительницы, казалось бы. - Эпидемию в Республике локализовали быстро, она не успела выйти за пределы одной планеты, они даже нашли природное лекарство – я отправил по агентурной сети распоряжение добыть образец. А принесли её, по всем признакам, отсюда. Неделю назад они с Ришем стояли у карты пограничных областей и обсуждали свежие и очень тревожные новости из Республики. Эпидемия «синей чумы», о которой последние данные сохранились в немыслимой древности хрониках, подняла на уши даже незатронутую пандемией Империю. Слишком это опасная пакость, чтобы оставлять её без внимания. Тем более такая, казалось, давно искорененная. Они обычно сами собой не возвращаются. - Правильно, - рассеянно одобрил Риш, за прошедшие годы совсем поседевший. Недруги начали поговаривать, что пора бы старику пост оставлять, Сейвард ухмылялся и брал сплетников на заметку. Его полностью устраивало положение «правой руки», позволять кому-то-там «уйти» начальство он не собирался. – Я поднял наших алхимиков и историков. Могильников прежних эпидемий там нет. Там вообще никто не жил тысячи лет! - Если это тысячи лет, могли просто забыть. - Сейвард, «тысячи лет» - имеется в виду со времен ракатанской империи. - Понял, - Сейвард подобрался. – Тем более проверить надо. Историей он не слишком увлекался, так, общеобразовательный курс. Но не знать, кто такие были раката и как они закончились – Лорду стыдно было бы. Сейвард знал. - Список кандидатов есть? - Нет. Я сам полечу. Реус Риш взглянул на него из-под старческих, собранных морщинами век остро и пристально. Нет, рано ему на покой, ой рано. - Нашел-таки повод. Когда ты перестанешь дурью маяться? По-другому происходящее назвать невозможно. - Когда-нибудь перестану, - привычно огрызнулся Сейвард. – Может, после того, как слетаю. Напоминать о том, что сам Риш долгие годы «мялся дурью», Сейвард не стал, слишком его уважал. Тем более что глава разведки как раз в те годы, когда история с Соотой произошла, эту часть долга перед Империей честно выполнил. То есть нашел себе жену, причем совсем молоденькую. Одаренную – чтобы соблюсти приличия, слабенькую – чтобы в его дела не лезла, умную – чтобы по достоинству оценила сказочное везение, красивую – чтобы приятно посмотреть и не только смотреть. По всей Империи кандидаток перебирал, не иначе. Теперь у него дочь в Академии доучивается… Сейвард даже думал, не сговориться ли с этой умной и практичной истинно по-ситхски девушкой о временном браке. То есть сойтись, поделить получившихся потомков по фамилиям и разбежаться к взаимному удовольствию. Лишь бы генетическая совместимость была. Не сможет он так, как Риш – всю жизнь думать об одной, а жить с другой. Подружки на пару ночей как-то честнее. Теперь перед острым носом его космической яхты (выглядевшей совершенно мирно, но нашпигованной хитро спрятанным оружием) рос зеленовато-голубой шарик. Давно забытая, давно заброшенная планета, на которую лихим случаем занесло республиканскую экспедицию. Археологи? Биологи? Военная разведка? Сейчас уже не важно. Что-то они там неосторожно расшевелили, и оно поползло, проявив себя пока что эпидемией. Надо загнать обратно, чтобы не ползло. И уж если в имперской разведке вычислили источник, то неужели в республиканской не вычислят? Вычислят обязательно, и пришлют экспедицию. Воевать Сейвард не собирался, как и вообще показываться кому-то на глаза без крайней необходимости. Но понаблюдать издалека, но выкрасть кого-нибудь «на поговорить»… а то, чем Сила не шутит, и просто поговорить. Кому, как не ему, знать, что среди джедаев бывают не только фанатики. Если повезет второй раз встретить договороспособного – можно же будет и прямо спросить, как там она. Не случилось ли что. Хорошо бы Мирэя его просто забыла. Ведь двадцать лет… Полученная от дроидов-следопытов съемка планеты Сейварда озадачила. Он рассчитывал застать здесь большую экспедицию, скорее всего – под охраной армейских частей. А дроиды с трудом обнаружили один-единственный кораблик, скромно притулившийся у развалин. И руины города, и кораблик едва просматривались через джунгли – город, так тот скорее уж угадывался. Раката экваториальные пояса любили (неудивительно для амфибий), поэтому искать их города было трудно. За больше чем двадцать два тысячелетия буйные джунгли спрячут любые постройки, какими бы прочными и они ни были. Но вот кто-то нашел. И если бы только город. Сейвард пролистал на экране снимки, полюбовался на матово блестящую обшивку республиканского корабля. Задумчиво погладил подбородок пальцем. Значит, всего один корабль… на съемке никаких эмблем и разметок не разглядеть, но само собой напрашивается, что это корабль орденский. - Что ж, это разумно, - пробормотал он себе под нос, гася экран. Раката всю свою цивилизацию строили на Силе, кому, как не одаренным, рыться в опасных развалинах. Может, эта «синяя чума» и есть тот вирус, который выкосил расу, некогда владевшую галактикой? А может, какая-то из первых, неудачных, попыток его создать, случайно расконсервировавшаяся. Здесь надо алхимикам разбираться – или орденским целителям. Ракатанская чума косила только одаренных, а эта «синяя» - всех без разбору. В любом случае – надо спускаться на планету и изучать всё на местности. * * * Джунгли напоминали родные, дромунд-кааские. Под ногами хлюпала напитанная водой почва, во все стороны растопыривались растения (по большей части ядовитые – чутье предостерегало даже приближаться), кто-то надсадно орал по кустам. К счастью, хлюпать по заросшему исполинскими деревьями недоболоту Сейварду не пришлось, он предусмотрительно взял с собой спидер. Вывести из трюма, оседлать – и вперед, между деревьями, по указанному Силой безопасному маршруту. Садился он далеко от республиканцев и чуть под углом от них к городу – чтобы не пришлось огибать или лететь насквозь через развалины, подбираясь к их лагерю. Даже на мощном спидере дорога до первых зданий заняла больше часа. Почва начала повышаться, деревья становились тоньше и ниже, почва – суше. Дурной ор сменился чьим-то смачным хрюканьем в кустах и обычным птичьим пересвистом. Да и разлапистые кусты перестали вызывать тошнотное отторжение – видимо, всё опасное и ядовитое предпочитало обильную влагу. Сейвард спрятал спидер в полуобвалившейся нише. Что это было – городская стена, или какое-то здание, спустя столько веков и из-под густых зарослей уже не понять. Наверняка разобрался бы археолог, но он – Лорд и разведчик, а не ученый. Сайшелов бы на эти каменюки натравить… вот они-то точно во всем разобрались бы, всё перекопали и рассортировали находки на безопасное, опасное и «закопай обратно, мы ничего не находили». Сейвард подавил нервный смешок и сосредоточился, прижимаясь к выщербленной кладке. Надо понять, кто здесь бродит и стоит ли ему из «своей» ниши выбредать. …Почуянный через Силу яркий теплый огонек, совершенно безопасный, в жизни оказался мальчишкой лет десяти. Светло-коричневая рубашка, заправленные в высокие ботинки штаны такого же цвета. Куцая падаванская косичка. Мальчик бродил вдоль стены, на которой сохранились барельефы – головастые гуманоиды с глазами на стебельках кого-то били, что-то разносили вдребезги, над кем-то торжествовали. Судя по тому, как мальчик склонял голову к плечу и оттопыривал губу, ракатанское искусство его не впечатляло. Макушка мальчика под пробившимися через зеленую занавесь лучами полыхала снежной белизной. Сейвард смотрел из укрытия и не мог выйти. Смотрел сквозь рваную темную пелену в глазах. Уши закладывало, сердце, кажется, переместилось куда-то под горло и перекрыло кислород, а на его месте отчаянно болела пустота. Тавра далеко, её жители домоседы, в самой Республике большинство о них знает только через строчку в каталоге обитаемых планет, что уж говорить о «видели»… что ж ему-то, имперцу, так везет?! И… мерещится ему знакомый свет Силы, или просто таврианские джедаи все… такие? А может, просто судьба. Их там мало. Они все должны друг друга знать. Может, этот пацан вообще её родственник. Корабль маленький, их там не может быть больше четырех – и то вряд ли, двое-трое. От троих и даже от четверых Сейвард легко скроется, спрячется и обезвредит по одному, но он не может, не в силах не выйти и не попытаться поговорить. - Неприятные были создания, согласен, - Сейвард вышел из тени под уцелевшей аркой. Голос у него звучал спокойно и дружелюбно, одна Сила ведает, чего это ситху стоило. Мальчишка обернулся. Глаза у него были по-детски большие, светло-сиреневые и от испуга округлившиеся. Правильно, не почувствовал приближения и теперь пытается понять, как это и кто это. И, кажется, вариант, кого в Силе не почувствовать, у него один. Правильный. - Ты кто? – пискнул мальчишка. – Ты откуда?! И к барельефу спиной прижался. Чуть подальше, под свесившимися гибкими ветками второй выход из развалины угадывается, но пробежать туда мимо Сейварда он не рискнул. Правильно посчитав, что там его очень легко перехватить. - Разведчик, - всё так же спокойно, дружелюбно, без снисходительности и сюсюканья. Нельзя пугать сильнее, если хочешь чего-то добиться. – Здесь очень нехорошие вещи происходят, ты знаешь? Тебе же твой учитель сказал, куда вы летите? Мальчик сжался, губы у него задрожали. - Не надо бояться, - Сейвард опустился на одно колено, протянул вперед развернутые ладони. – Видишь, ничего нет. Я ничего не делаю плохого. Я просто хочу поговорить. - С мастером? – он насупился. - Можно с мастером, если ты со мной разговаривать не хочешь. - Я… а я… а мы… - мальчик встрепенулся и изо всех сил завизжал на одной ноте: - Ри-и-и!!! Сейвард вздрогнул. В спину словно ледяные иголки воткнулись, целым зарядом. Ри – это же сокращение от Мирэи. Её учитель именно так называл. И движение в Силе там, со стороны второго входа, под ветками – такое знакомое и такое… не знакомое. - Отстань от Лэя, ты!.. Сначала Сейвард услышал именно голос – звонкий, юношеский. Гибкие побеги мотнулись в сторону, откинутые Силой. Влетевший в развалину с барельефами молодой парень меч держал активированным, светло-зеленый, в желтизну, клинок потрескивал во влажном воздухе. А лица не разглядеть, лицо под капюшоном – ну да, правильно, там же чистое пространство. То ли не заросло, то ли предыдущая экспедиция расчистила. Конечно, и в плаще, и в капюшоне, чтобы голову не напекло, и кожа не сгорела. Но и отражения в Силе хватает. Белый огонь, загнанный в жесткую кристаллическую решетку. И меч держит – в левой. Чтобы врагу неудобнее было, так?.. Сейвард медленно поднялся, чувствуя, как мир вокруг со скрипом шатается, готовый развалиться на части. - Парень… ты кто?! - А по мне не видно? – возмутился джедай. - Видно… очень даже видно… тебя зовут – как? Он заколебался, причуиваясь и осознавая невероятное, опустил меч. Мальчик тем временем бочком-бочком оббежал груды замшелых камней, оставшихся от потолка, и спрятался за плащом старшего рыцаря. А тот, наконец, решился и чуть севшим голосом ответил: - Мирэй Ривин, - и откинул капюшон. На Сейварда ошарашено смотрел он сам. Только в два раза моложе, совершенно белый и рыцарь-джедай. А, нет, не рыцарь. Вон на плечо косичка спускается, длинная. Ещё падаван, обучение заканчивает. Мальчик озадаченно вертел головой, глядя то на своего, то на чужого – сравнивал. - Ну, здравствуй… сын… Нет, мир не развалился, он просто встал на голову, да ещё и наискось. У него есть сын. От неё, единственной, любимой, которую за двадцать лет не забыл, потому что не хотел. Их ребенок. В Республике выросший, в Ордене воспитанный. «Я хотела тебе сказать, но, наверное, уже не надо» - а ведь Мирэя знала, она уже тогда знала, она ведь целитель. Ещё и поспособствовала, наверняка. Сила великая, за что?!! - Мама, но как?! – прошептал парень. За меч, так и не деактивированный, он держался, как за спасение. – Как?! - У неё и спроси, как. Я бы тоже... о многом спросить хотел. Мирэй взглянул на него неожиданно жестко и с болью. И ведь не побоялась дать сыну его фамилию – и своё имя, не испугалась, что пойдут слухи. Что кто-нибудь пойдет по следу и выяснит правду. - Не могу. Мама умерла. …Теперь – рухнул. - …Консул, тоже мне, нашёлся! Не мог как-нибудь аккуратнее сказать? А не сдуру всё в лоб вываливать?! - А я откуда знал, что он… и что вот так?! – и, через паузу, озабоченно: - Может, ему зубы разжать? - Может, ему в вену вколоть? Кто из нас целитель? - Я. Нельзя колоть, слишком сильное и слишком резкое действие. Откуда мне было знать… - Балда ушастая ты, падаван. Такие, как ты, либо по великой любви рождаются, либо по великой ненависти. Ну ты явно на второй вариант не тянешь. Сейвард сморгнул, тряхнул головой. Кусок жизни неизвестной длины был напрочь вычеркнут из сознания. Как и когда сырые развалины под пологом леса сменились на тесную кают-компанию, он не помнил. Перед ним кто-то держал стакан – видимо, это и собирались заставить выпить. Не пришлось, Сейвард взял его сам. Ни вкуса, ни плотности жидкости он не почувствовал. Было пусто, глухо и больно. -Что со мной было? – через силу прохрипел он. - Не знаю, но ноги вроде сам переставлял. Мир начал проявляться из пустоты. Напротив, нога на ногу, сидела пожилая твилека. Опять твилеки! Хотя эта действительно пожилая – сиреневая кожа начала выцветать, на руках вены выступают, морщинами взялось не только лицо, но и кончики лекку. Меч световой. - Ты их учитель? - О, очухался, - боевая бабушка грустно хмыкнула. – Вопросы задает. Учитель, учитель, мастер Тека Юллара. Сначала только младшего учила, - кивком указала куда-то в сторону. – Потом и Ри забрала, доучивать. Его-то отец приемный учил, а как один остался… надо же кому-то до посвящения довести… да и рвался он на эту планету впереди всего Ордена. - Это моё дело, - Мирэй говорил откуда-то из-за спины, тихо и упрямо. – Я его должен закончить. - Вот его мне и отдали, - закончила она. – Ищем, где эта пакость закопана была. А ты здесь как оказался, желтоглазый? Сейвард вздрогнул. Вроде бы их так только в республиканской армии зовут… стоп. Взяла доучивать, когда один остался. Рвался на планету, потому что его дело. - Эпидемия была на Тавре?! - Да, - Мирэй обошел его, сел рядом с твилекой. Уже без плаща, рукава закатаны до локтей, сам бледный в прозелень. Сын унаследовал её дар, понял Сейвард. Целитель и менталист. И сейчас ему почти так же плохо – если не хуже. - Значит, она… из-за вируса… - Нет, мама не заразилась, - тихо ответил он. – Они с отцом лечить пытались, сдерживать распространение. Им почти удалось, но сил не хватило… дома никого из мастеров не оказалось, только юнлинги из анклава, которых мама учила. Какие из них помощники. Мирэй замолчал, опустив голову. За него закончила наставница, сочувственно гладящая ученика по лопатке: - Погибли оба от истощения, но вирус сдержали. А потом уже мы с сырьем для вакцины прилетели. Сейвард закрыл лицо руками, не в силах сдержать рвущийся смех: горький, злой, порожденный отчаянием. - Я думал, узы! Узы порвались! Отчаяние закручивалось воронкой, в которую затягивало всё – Силу, сознание, окружающий мир. Воздух начал потрескивать разрядами, но Сейвард этого не видел и не понимал. К счастью, понимала опытная мастер Юллара. Твилека вскочила, прыжком перелетев через столик кают-компании, и влепила полубезумному ситху подзатыльник. Сейвард от него опрокинулся на диванчик, звона в ушах на порядок прибавилось. - А ну прекратил! – рявкнула бесстрашная дама. – Ри! Быстро сюда! Усыпить сможешь?! Пока он нам корабль не развалил в, мать его, расстроенных чувствах! - Если сопротивляться не будет… Сопротивляться не было никакого желания. Сейвард помнил этот свет в любом состоянии, и помнил, что когда-то он вернул его в жизнь. * * * Темные развалины брали посадочную площадку в мрачный полукруг. За пролетевшие тысячелетия все следы разума и силы живших тут разумных сгладились, ушли, впитались в жирную тропическую землю. Остался только общий фон недружелюбности и отчужденности. Раката никого равными себе не признавали, вряд ли они были бы рады видеть тут чужаков, наглых, свободных и обученных. В тропиках нет сумерек, резво выскочившее из-за горизонта солнце расчертило лес косыми потоками света. Лес кипел жизнью, в этой местности довольно безопасной и даже симпатичной, но живой мир не мог достучаться до Сейварда через бесконечную тоскливую пустоту. Как так могло случиться?! Он отказался от всего, отпустил – чтобы она там, за дальними рубежами, в безопасном сердце республики, жила долго. Очень долго, не меньше этих проклятых ста лет… и вот – ушла первой. А он зачем-то живет. Правая рука Высокого Лорда и сам Лорд, будущий преемник на посту, обладающей нужной репутацией, знаниями и навыками… кому это всё нужно?! Зачем?! За спиной – движение. Сын вышел. Постоял в сомнении, но всё же спустился и сел на трап – в стороне и чуть выше Сейварда. - Когда она замуж вышла? - Что? – наверное, ждал какого-то иного вопроса. - Лэй же твой брат. Когда? И за кого? - А по имени не понятно, за кого? – буркнул парень. Язвительность у него точно от родного отца, приятно. – Когда я подрос и начал осознанно звать его папой, тогда и вышла. Уж не знаю, по любви или по привязанности с взаимопониманием вместе… папа её всегда любил, я знаю. Сейвард обернулся через плечо. Мирэй сидел на трапе, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Совершенно выбитый из колеи, с каким-то обиженным недоумением во взгляде. Похоже, искренне считал того, другого, своим отцом (даже чувствуя в Силе, что это не так), и с трудом привыкал к мысли, что кровный отец тоже жив. И, мягко выражаясь, не республиканец. - Что я должен понять по имени? Твоего брата Мирэя разве не в честь учителя назвала? Как же трудно оказалось просто произнести её имя. Любопытство – странное, болезненное, выворачивающее душу – заставляло спрашивать и спрашивать. Сейвард хотел знать имя. Сам не понимал, зачем – по словам мастера Юллары, он ведь тоже погиб – но хотел. В выжженной отчаянием пустоте шевелилась обида, он ведь не женился. А она… хотя нет, она была права. Останься Сейвард с ребенком на руках, тоже бы, наверное, жену пошёл искать. - Мама разве про наши имена не рассказывала? - Нет. У нас было… не так много времени… чтобы обо всем поговорить. Солнце карабкалось вверх, луч упал на трап, прямо туда, где Мирэй сидел. Он поморщился, щурясь, и переполз ниже. Похоже, смирился с фактом, иначе пересел бы выше, к открытому люку. - Это очень старая традиция, - молодой джедай говорил, искоса поглядывая на собеседника. – Ещё со времен изоляции, у нас с тех пор много всякого осталось – чаще полезного, но иногда странного. Самое страшное в замкнутой группе разумных – это угроза вымирания, деградации. Наши предки очень старались этого избежать, поэтому у нас, например, все браки до седьмого колена считаются близкородственными и запрещены полностью, без исключений. Оттуда же идет традиция наследования имен, - Мирэй шевельнул стопой, сбрасывая с трапа оборванный, уже чуть подвядший лист. – Первый ребенок наследует имя матери, второй – отца, из-за этого у нас все имена мужскую и женскую форму имеют. Ну а если повезет с третьим, то ему можно любое придумать. Вот… мама как раз третьей в семье и была… - И вы не путаетесь?! - Мы привыкли. И вообще это второй любимый вопрос всех внешников. - После того, не арканианские ли вы полукровки, – Сейвард криво улыбнулся. – Все спрашивают, я помню… Значит, брат у тебя Скайуокер. А почему ты тогда Ривин? - А кем я должен быть? – опешил Мирэй. – Если у вас всё было… - он запнулся, поколебался и впервые после беседы в развалинах прямо взглянул отцу в глаза: - …если всё было по любви? Это ж у нас самый жуткий позор, если дают ребенку не отцовскую, а свою фамилию! - По любви, не сомневайся, - заверил Сейвард. - Да я уже и не сомневаюсь… я теперь понимаю, - он дернул плечом, помрачнел, - почему мама обещала всё рассказать не раньше, чем я посвящение пройду. - Мама, ты мне только правду скажи. Мой кровный папа, он… он умер, да? - Нет, к счастью! – мама чуть не выронила инфокристалл из руки. Ловко перехватила и вставила-таки в гнездо. Отвернулась от консоли, обняла старшего сына. – Он жив и, как я чувствую, даже здоров, и меня помнит… просто так получилось, - она погладила его волосы, вьющиеся, белые и такие же светоотражающие, как у неё самой. Как у всех тавриан. – Это очень грустная история, Ри. Он жив, я жива, но друг для друга мы потеряны навсегда. Потерпи ещё лет пять… или четыре, до посвящения. - Я стану рыцарем, и ты мне всё-всё расскажешь? - Всё-всё. Обещаю. - Я отца… отчима любил, мне других не надо было, просто хотел знать! Вот узнал, - ещё один обиженный и растерянный взгляд. – И теперь уже не знаю, что с этим делать! - Я думаю, закончить дело надо в любом случае, - Сейвард зло сощурился. – Эта погань нас в рабстве держала, а теперь ещё из Силы пакостит… - Дело жизни для меня нашлось, - Мирэй невесело рассмеялся. – Бороться с эпидемиями… «Синяя чума» передается только в жидкой среде. Если коротко, то вода вирус активирует. Я умею его нейтрализовывать и уничтожать, пока он не попал в тело носителя. Нам надо пройти по следам первой экспедиции и вообще по городу, найти и уничтожить всё. - И смотреть по сторонам тебе, конечно, будет некогда – ты спящий вирус ищешь. Понятно. Когда выходим? И не надо на меня так непонимающе ресницами хлопать, это теперь и моё дело – тоже. Я, смею надеяться, в ловушках кое-что понимаю. - После завтрака, - Мирэй поднялся. – Глупо бегать голодными по развалинам. Он поднялся, одернул тунику и первым пошёл внутрь корабля. Замер на мгновение, обернулся и тихо попросил: - А ты мне – расскажешь? - Расскажу, - пообещал Сейвард. У него, кажется, тоже нашлось дело жизни. * * * Слишком много света. И дело совсем не в том, что над этими широтами планеты – ясный день, и солнце сияет со всей полуденной щедростью. Небывало плотную ауру светлой стороны Силы Сейвард ощутил ещё на подлёте к Тавре. Обычно планеты в этом смысле нейтральны, слишком они велики, чтобы какая-то из сторон проявляла себя на всей поверхности сразу. Наделенные аурой силы отдельные места – это понятно и привычно. Но чтобы целая планета – для этого требовалось либо небывалой мощности воздействие Силы, либо чтобы там поколениями жили адепты какой-то из сторон. Во втором случае – чтобы их там в процентном соотношении ещё и большинство было. Сейвард поежился, очень неуютно чувствуя себя в этом месте, да ещё в гражданской одежде, да без традиционного плаща. Смешно и грустно, но хотелось натянуть капюшон до самого носа и смотреть на всех из тени недобрым взглядом, отстаивая право быть тем, кто он есть. Вряд ли на Тавре когда-либо жило столько джедаев, чтобы окутать светлой аурой всю планету. Наверное, она принадлежит к третьему типу – когда у планеты темная или светлая аура от природы. Уникальная редкость, но случается и такое. Первые темные, ещё не называющие себя ситхами, Коррибан не просто так выбрали для центра будущей Империи, они туда целенаправленно летели. Да и джедаи в древности на Оссусе поселились – не случайно. Есть и другие планеты, с не столь громкими и известными именами… по всему, Тавра – одна из них. Скромная, лежащая на окраине Республики, затертая среди аномальных зон пространства Тавра. Может, потому и люди здесь такие странные. Может, потому и выжить в изоляции сумели. - Скоро мы туда доберемся? - А мы куда-то торопимся? - Ты прав, - Сейвард усилием воли загнал раздражение поглубже. – Я уже точно никуда не тороплюсь. - Здесь безопасно, - в сотый раз повторил Мирэй тусклым от усталости голосом. – Я ещё падаван, конечно, но совершеннолетний и имею право кого угодно сюда привезти в гости. Сына на родину выгнала его собственная наставница, после завершения экспедиции. Сейвард, если честно, ещё на середине посадил бы Мирэя в мешок и увёз подальше, но беда была в том, что заменить юного целителя оказалось некому. Уничтожать спящую «синюю чуму» пока что умел только он. Тека Юллара после очередного сеанса связи вернулась сердитая и честно сказала, что в ближайшие месяцы помощи можно не ждать. Мирэй откладывать важное дело не захотел. И вот теперь имел вид не просто бледный, а ещё вдобавок и зеленый, пошатывался и на родном отце время от времени практически висел. До внешних маяков Тавры корабль Сейварду пришлось вести самому. Когда Сейвард категорически потребовал, чтобы его на могилу Мирэи проводили, мастер Юллара на ситха посмотрела, как на законченного дурака. Спасибо, пальцем у виска не повертела. «Какая у джедая могила может быть? У нас огненное погребение!» - напомнила пожилая твилека общеизвестный факт. «Тогда хотя бы на вашу планету…». - Могилы и гробницы – у нас это, конечно, тоже не приятно… - Мирэй очередной раз споткнулся, у разбуженного перед маяками юноши глаза слипались до сих пор. – Но тем, кто спасал – и спас – всех, здесь ставят памятники. Обещали сделать быстро – наверное, уже и сделали. Аллея, по которой они шли, была очень старой – деревья в полтора обхвата. Светлые, до белизны доходящие стволы были неплохой заменой рукотворной колоннаде, а широкие листья – своду галереи. Листья тоже очень светлые, зеленые, с более темными прожилками. Трава под деревьями – выше колена, с тонкими синими стволиками и узкими листьями – стелилась туманом. Сердцевина листа – зеленая, кромка – голубая. В пазухах листьев крошечные белые звездочки цветов прячутся. Сейвард смотрел вверх, на кроны, вниз – на траву, или совсем уж вниз, под сапоги, на отполированный десятилетиями (если не веками) камень дорожки мемориального парка. Куда угодно, лишь бы не вперед. На повороте от главной дороги ответвилась другая, новая, с неистоптанным, неотполированным камнем. Нырнула узенькой лентой между двумя деревьями. - Ри, я… дальше я один. Пожалуйста. - Хорошо, - сын не удивился. Послушно отошел на другой край дорожки, сел у ствола и закрыл глаза. Сейвард посмотрел на него – то ли спит, то ли медитирует, разбери этих джедаев – и нога за ногу побрел вперед. Теперь он смотрел вниз ещё упрямее. Пока не споткнулся о ступеньку, выложенную поверх скального выступа. Всё, дальше идти некуда. Пришёл. Он поднял глаза. Скальный выступ, прорвавший лесную землю. Три длинных ступеньки, ровная площадка. Четыре резные колонны, поддерживающие купол. И статуи, в которых невозможно не узнать черты – знакомые, незабываемые. Мирэя сидит, сложив руки на коленях. Лэй стоит за её спиной, положив руки на плечи. Изваяны из белого мрамора с неправдоподобной точностью, даже взгляд неизвестный Сейварду мастер смог сделать живым – не слепые каменные бельма. Для тавриан сорок лет – это далеко не зрелость, это самый пик молодости. Мирэя ушла в Силу юной, прекрасной, почти с их встречи не изменившейся. Почти… Сейвард медленно шагнул вверх. Ещё раз и ещё. Протянул руку. Чуда не случилось, камень остался камнем, холодным и равнодушным. Её здесь нет, зови – не зови, не отзовётся. Мрамор не засветится туманными бликами, из этой статуи не выйдет призрак – она ведь слишком джедай, светлые уходят, не оглядываясь. Мирэя сделала всё, что могла, спасла всех, кого сумела, и ушла, растворилась в Силе. Сейвард опустился на колени, уткнулся лбом в холодным мрамор сложенных ладоней. Поздно, безнадежно, бессмысленно поздно. Всё равно не спас. Можно сберечь любимую от врагов, но не от неё самой. Горло сводило, но закричать не было сил… и Силы тоже не было. Ситхи живут на эмоциях, питаются ими, но в душе Сейварда сейчас была пустыня вроде коррибанской, где по бесконечным равнинам ветер гоняет песок, смешанный с пеплом. Пустота. - Не сходи с ума! Силы у него нет… да она же вокруг тебя – бери, сколько надо! Сейи, давай ты меня будешь оплакивать как-то более деятельно? Ну, не дело это, сидеть и молча у памятника загибаться… За шиворот брызнули холодом. Сейвард заполошно вскинулся, потянулся рукой к воротнику – мокро… да это же роса с кустов. Уже вечер, оказывается. Белесая кора и белый мрамор в мягких сумерках почти светятся. Тишина. Белый огонь сына мерцает там же, где Сейвард его оставил – спокойно и ровно, кажется, в самом деле уснул, бедный. И Сила вокруг спокойна и безмятежна, ничем не потревожена. Безветрие, листья не шевелятся. Но кто тогда на него брызгал?! Он резко обернулся к памятнику – нет, точно никаких возмущений вокруг нет. Но роса была. И голос был. И что-то в этом мире сильно изменилось… Сейвард поморщился, с силой потер виски, пытаясь разобраться. Наконец, сообразил – светлая аура Тавры больше не заставляет его вздрагивать, ёжиться, не вызывает желания бежать подальше. - Ну? И долго мы тут сидеть будем? – на дорожке, руки-в-боки, стояла мастер Юллара. Хмыкнула насмешливо: - И нечего на меня так смотреть, думаешь, прятаться только вы умеете? Ммм… слушай, Лорд, а что у тебя с глазами, а? - Что у меня с глазами? Сейвард поднялся, на прощание погладив камень. Тонкие пальцы, холодные руки – они были почти так же холодны, когда Мирэя сидела в рубке контрабандистского корабля, а Сейвард пытался до неё дозваться. Неужели и сейчас смог? Твилека покопалась в сумке на поясе, выудила зеркальце с подсветкой и протянула ситху: - На, любуйся. Сейвард заглянул, больше от нежелания спорить, чем из любопытства. И надолго прилип к стеклу, изучая светло-карий, почти забытый за двадцать лет цвет радужки. - Впервые вижу, - боевая бабушка засмеялась в кулак, тихо и необидно. – Сменил сторону Силы – и не заметил. - Ничего я не сменил! - Ага. Ну да. Прямо на лице написано, как ты «не». - Не на светлую. - Ага. Верю. Ладно, пошли, нашего падаванистого героя будить, домой уводить и там кормить. Сам, боюсь, без напоминаний забудет. До слияния дорожек шли молча. Мастер Юллара двигалась бесшумно и красиво. В молодости, это ещё заметно, была дивно хороша собой, наверное, за ней в своё время бегало не меньше мужчин, чем за Виэйрой. Надо бы узнать, в каком звании сейчас бывшая комзвена, носит ли фамилию Секура и насколько её стараниями улучшилась демографическая ситуация на Рилоте. Ри должен знать. - Так всё-таки? – нарушила молчание Тека. – Ты сказал, что в Империю не вернешься. Значит, всё-таки светлая сторона? - Нет! – Сейвард резко остановился, сжал кулаки. – Не светлая. И не темная. И даже не Республика или Империя… всё, хватит! Я уже… я ради того, что считал долгом, Мирэю уже потерял. Хватит. Я не хочу ещё и сына лишиться. Без меня там не пропадут, я запасной вариант Риша в лицо и в деле знаю, сгодится. Сам отбирал. - Хорошо, - мастер задумчиво кивнула, провела рукой по лекку. – Республике ты служить не хочешь. В Империю возвращаться тоже не хочешь. Что делать будешь? - Охотиться за тем, что угрожает и нам, и вам, - Сейвард пожал плечами. – Дома мне это сделать не дадут. Не беда, живут же без дома все эти контрабандисты и прочие бродяги. Здесь вроде как джедаев уважают, наверное, Ри сможет для меня добиться права посещать планету. Хотелось бы иногда его навещать. - Я для тебя гражданства добьюсь… Мирэй стоял между деревьями, сонно тер глаза и ежился в промокшем от росы плаще. - Если ты это всё серьезно, - осторожно уточнил юноша. - Я не хочу ещё через двадцать лет услышать, что ты погиб, прикрывая очередную планету от очередной гадости. И тем более не хочу быть причастным к этой гадости… если её затеют в Империи. Потому что иного исхода не будет. Если понадобится, сын встанет и закроет собой – не важно, кого. И не важно, от чего. Просто встанет и закроет, не думая о своей жизни, не рассчитывая уцелеть – ведь он живет, для того чтобы защищать. Перевоспитывать – поздно, потерять – непосильно, остается только защищать. Пустота, казавшаяся бездонной, постепенно заполнялась целями. Надо раздобыть себе корабль – быстроходный, хорошо вооруженный и не слишком уникальный, чтобы в любом порту можно было приземлиться. Надо послать весточку домой – чтобы знали, что жив, и не искали по всей галактике (хотя всё равно будут, придется прятаться). Надо тряхнуть агентурную сеть и взять кое-кого за горло, чтобы ему по-прежнему шла информация, а глава разведки об этом (хотя бы первое время) не знал. Надо, наконец, спокойно сесть и поговорить с мальчиками, рассказать обещанное подробно и спокойно, а не урывками между рейдами в развалины. Уже сейчас понятно, что беречь Сейвард будет двоих. Не важно, кто там отец, важно, что младший Лэй тоже её сын. И, конечно, цель глобальная, в краткой форме уже обозначенная. На ближайшие тридцать лет ему хватит. Только здесь и сейчас: Ничего впереди, Ничего за спиной. Только шаг через грани. И алый клинок – Против неба один, На века и на миг, Меж иными мирами. Сегодня уходишь… Сегодня ты – с нами. (с) Алькор