***
За день до 57-ой вылазки нам выдали новые схемы строя Эрвина Смита. Я автоматически, можно сказать, нечаянно, нашла Жана чуть правее от центральной колонны и долго не могла найти свое имя, а когда все-таки увидела его, в сердце мне вонзилась огромная игла. Правый фланг?.. Не успела я понять, что именно чувствую, как капитан Несс окликнул меня, оставшуюся одну в кабинете. – Нора, тебя вызывает командование. Кончики пальцев похолодели. Я хотела было задать вопрос, но хорошо знала устав. Поэтому попыталась проглотить свое замешательство. – Есть, – ответила я совсем не по-солдатски. Несс, мягко посмотрев на меня, склонил голову к плечу. – Дорогу найдешь? – Да. Весь путь я, пока желудок скручивало узлом, ломала голову, зачем никчемный рядовой Рутс понадобился командору. Меня настолько это потрясло, что я не заметила, как ноги принесли меня прямиком к кабинету Смита. Я прочистила горло, одернула рукава куртки, выдохнула и постучала в дверь. Оказавшись внутри, я тут же отдала честь. – Рядовой Элеонора Рутс по приказу прибыла. – Вольно, – спокойно произнес Эрвин, и я с некоторым удивлением отметила, что в кабинете находится еще и капитан Леви, смотрящий на меня своим пронизывающим взглядом. А также тот самый офицер со шрамом на подбородке, с которым мы ездили забирать тела отряда Эйриха и который спас меня и Жана. – Видела ли ты свою позицию в предстоящей вылазке, Элеонора? – Так точно, сэр, – ответила я, сглотнув. Было катастрофически не по себе. – Хорошо, – продолжил командор и указал на офицера-спасителя. – Это капитан Гарци, командир твоего нового отряда. Согласно моему плану, на правом фланге необходим новобранец из 104-го корпуса южного округа. Капитан Гарци предложил тебя под свое командование. И я вызвал тебя, чтобы обсудить твою позицию. Я абсолютно ничего не понимала и лишь захлопала глазами, когда командор замолчал. В голове навязчиво жужжали десятки вопросов. Зачем на правом фланге новобранец из 104-го, да не просто какой-нибудь, а именно из южного округа? Почему я? И что вообще со мной обсуждать? Я же всего лишь рядовой. – Я вижу, у тебя есть вопросы, – Эрвин Смит сложил руки в замок, прямо глядя мне в глаза, а заодно и в душу. Мне было впору начать заикаться и хоть как-то постараться разрешить свои сомнения. Но я представила, как повела бы себя на моем месте Берта, которая сразу же после вступления в разведку смело отдавала честь всем офицерам, встречавшимся на ее пути. Поэтому сказала: – Нет, сэр. – А должны быть, – вступил в разговор капитан Леви, и я вздрогнула от неожиданности. – Я всего лишь рядовой, вы можете просто мне приказать. Глаза Эрвина блеснули, но вперед выступил Гарци с какими-то документами в руках. – Тем не менее, я хотел бы прояснить ситуацию. Я выбрал тебя в свой отряд, потому что уже видел на поле боя. Еще я запросил твою характеристику из кадетского корпуса, – он заглянул в свои бумаги. – Владение УПМ на семь из десяти и навык оказания первой помощи на восемь из десяти – очень нужные качества для члена моего отряда. Также заключение Киса Шадиса о том, что ты эмоциональный и приземленный человек, весьма интересно. Но дело не только в этом. Я хорошо знал лейтенанта Эйриха, и он тепло отзывался о тебе, говорил, что ты способна далеко продвинуться, если будет, за кем идти. Я переводила взгляд с одного офицера на другого, ловила их взрослые, тяжелые, осознанные взгляды, которые они мне возвращали, и не верила в происходящее. Как же так? Почему я? Эйрих… Если бы Берта была жива, ее, не меня, выбрал бы капитан Гарци. И она бы пошла. Я сжала кулаки. – Элеонора, – взял слово Эрвин, и его голос прошел сквозь меня, через каждую клеточку тела, – ты согласна занять позицию на правом фланге? Это опасное место, несмотря на то, что ты будешь с капитаном Гарци. Мы вызвали тебя, чтобы дать возможность отказаться, учитывая то, что ты пережила при прошлом опыте нахождения в районе правого фланга. Что решишь? – Я согласна, сэр, – отрапортовала я, как только он закончил говорить, и приложила правый кулак к сердцу, удивляясь самой себе. Но именно так поступила бы Берта. Я не могла понять, были ли удивлены командиры или все шло по их плану, однако мне было уже все равно. – Рад слышать, – удовлетворенно кивнул командор. – Не помри там, Нора, – пожелал Леви в своей стандартной манере, скрестив руки на груди. – Есть! – Добро пожаловать в отряд, – слегка улыбнулся Гарци и вдруг отдал мне честь в ответ. Я шла к конюшне, чтобы проверить свою лошадь, когда меня позвали по имени. Я остановилась и, приподняв брови, взглянула на уверенно подошедшего ко мне Жана. Он держал в руке свою схему строя и хмурился. – Тебя вызывал командор? Все в порядке? – Да, – односложно сказала я, не скрывая своего недоумения. Что еще за возросший интерес? – Эм, твоя позиция… на правом фланге, – Жан странно заглянул мне в глаза, словно ждал, что я возражу. – Да, – подтвердила я. – Меня вызывали как раз по этому поводу. Спрашивали, согласна ли я быть на правом фланге вместе с капитаном Гарци. Жан весь подозрительно напрягся и чуть подался вперед. – Спрашивали? И ты согласилась? – Конечно. У командора ведь есть план. – Ты что, решила с собой покончить? – Жан, казалось, готов был схватить меня за лацканы куртки и встряхнуть посильнее, но я отступила от него, развернувшись вполоборота, начиная раздражаться. Какого черта он вздумал обвинять меня, будто я Йегер какой-нибудь? Это не его дело, и я к нему не лезла. – В прошлый раз тебя не особо волновала моя позиция на правом фланге, – с недоверием заявила я. От взгляда Кирштайна во мне что-то закипало. – Это была совсем другая вылазка, неужели ты не понимаешь? – Разумеется понимаю, поэтому-то я и нужна там. – Тебе хоть сказали, зачем они пихают тебя прямо в руки титанов? С каких пор ты так слепо идешь на смерть? – возмущенно вопрошал Жан, а я всерьез начинала злиться, давя в себе росточек неуверенности. Не надо лезть мне в душу, я же уже говорила, что мне не нужно его понимание. – Это приказ, Жан. Уж не знаю, что ты хочешь мне сказать, но позволь мне самой выбрать, когда жить, а когда умирать, – я круто развернулась, готовая уйти. В висках противно стучала кровь, ладони сжимались в кулаки сами по себе, а в груди огненным вихрем плясали противоречивые эмоции. Пусть учит жизни Микасу, а не меня!.. Донесшийся до моих ушей голос Жана, будто за руку потянув назад, остановил меня – теперь он звучал куда более спокойно, задумчиво, почти с сожалением. И с этим чертовым пониманием. – Нора, зачем все это? Сначала эта дурацкая стрижка, потом эта… холодность ко мне, а теперь ты хочешь в самое пекло влезть. Как она. Почему ты так хочешь, чтобы прошлое утащило тебя за собой? Меня словно ударили в солнечное сплетение. Я растерянно моргнула, а потом посмотрела в траву, скрывая глаза за челкой. Вспомнилось, как я выплескивала желчь и обиду на Берту, так же смотря себе под ноги. И я взвилась. Он же такой весь из себя понимающий, так в чем сейчас дело? – Жан, – произнесла я негромко, но твердо, – ты смирился со смертью Марко? И снова мне было все равно, насколько сильно я давлю на его рану. Меня до скрипа зубов раздражал этот человек, который, видите ли, знает, что чувствует слабый. Так зачем он мучает меня своими допросами, черт побери? Повисло такое глубокое молчание, что можно было подумать, что между нами выросла непроницаемая стена. Я мрачно хмыкнула про себя. – Значит, смирился, – жестоко отрезала я вслух и продолжила свой путь, неожиданно поняв, что идти как-то тяжело. – Если бы смирился, меня бы здесь не было, – догнал меня голос Жана. Таким тоном он говорил со мной о лучших друзьях и их наивности, так он рассказывал о своей маме и ее письмах. Я замерла – усиленно прорываясь через какую-то преграду, во мне стало подниматься желание поддержки от него… Но потом Кирштайн продолжил: – Но я хотя бы понимаю, что прошлое в прошлом. Что они оба – мертвецы. К спине будто бы приложили раскаленный прут – его слова обожгли. Я не знала почему, но эта его уничижительная фраза взбесила меня так, что я в мгновение ока оказалась возле Кирштайна, замахнувшись кулаком и испепеляя его взглядом. Я до безумия хотела ударить его хотя бы за то, что он так – твою мать! – понимающе смотрел мне в глаза, совершенно не замечая моего замаха. – Да как ты смеешь говорить такое?! – визгливо выкрикнула я, чуть ли не носом утыкаясь в его подбородок. – Почему, Нора? – последовал вопрос, казалось бы, вообще не в тему. Однако я ощутила, что мой сжатый кулак дрожит. Жан в лице не изменился, как прежде смотрел с решительностью и легким вызовом, словно уже знал ответ, но хотел от меня его услышать. Я беспомощно опустила руку, наморщив лоб, и молча ушла. С каждым ожесточенным шагом прочь в голову все настойчивее колотилась мысль: а что если от Жана все то время, прошедшее после гибели Берты, меня отталкивало именно это – внутреннее осознание того, что он смог пережить смерть друга и идти дальше, достойный его, а я нет?..***
Мы покинули штаб рано утром. Нашей целью было добраться до подвала дома Эрена в Шиганшине, и это казалось настолько недостижимым, что я предпочла не думать вовсе. То, что я могу оказаться дома в скором времени, выдавливало из легких весь воздух. Невозможно. Даже несмотря на то, что теперь Легион был, можно сказать, во всеоружии, в животе у меня тянуло нехорошее предчувствие. Как мы преодолеем километры титанов, а потом еще и заберемся в самый котел? Я посмотрела на спецотряд. В центре их небольшой группы скакал Эрен, полный решимости сражаться. Наши жизни целиком и полностью зависели только от его силы титана. Как и говорил Жан. При воспоминании о нем в груди что-то дернулось неприятно и страшно. Я оглянулась влево, туда, где была его позиция, и тут же попыталась скрыть свой порыв. Но этого и не требовалось. Он не смотрел в мою сторону. Что ж, прекрасно, мы все вчера выяснили. Вот только в душе по-прежнему кто-то ковырялся ржавым ножом. Я потерла слегка воспаленные глаза и едва слышно вздохнула. – Ты по ночам спишь вообще? – спросил капитан Гарци, хмуро глядя на меня. Оказываясь в полной боевой готовности, верхом на лошади, он становился жестче, как будто заранее знал все кровавые подробности предстоящего выхода за стены. – Да, сэр, – пробормотала я. – Вроде бы. – Для солдата непростительно быть сонным, – высказался он. – В следующий раз, когда будет бессонница, сходи в госпиталь и попроси успокоительное. Скажи, что от капитана Гарци. Я втянула в себя воздух, внезапно заинтересовавшись своими пальцами, теребящими гриву лошади. Он так уверен, что следующий раз будет? Я вот не была уверена, и почему-то это почти не пугало. Я в принципе находилась в какой-то прострации, сосредоточившись на том, как встречный ветер треплет небрежно подстриженные волосы. Что это? Смирение? Понимание? Или?.. «Ты что, решила с собой покончить?» Чертов Кирштайн. Я закусила губу и засопела в неясном желании закричать. – Нора, – окликнул Гарци, который, оказывается, все это время изучающее смотрел на меня. Что, плохой выбор вы сделали, командир? – Нам вряд ли удастся поговорить, когда мы выйдем за стены. В своей характеристике на тебя инструктор Шадис ко всему прочему писал о том, что большую часть твоей жизни занимают сомнения. Я хочу сказать, что это абсолютно нормально, даже хорошо. Лучше, чем бездумно бросаться куда-то, потеряв голову, – капитан ненадолго взял паузу, разглядывая дорогу, а на его скулах заиграли желваки. Я внимательно слушала и отогняла мысль о том, что я точно знаю, о каких людях он говорит. – Поэтому я надеюсь, что в решающий момент ты будешь сомневаться, потому что только так можно сделать собственный выбор, который не будет зависеть ни от кого другого. Мы погрузились в молчание, которое казалось невероятно тяжелым. Сознание заметалось, разрываясь, принося боль, близкую к физической. Что же мне делать, Берта? Ты бы не стала сомневаться, верно? Мы вошли в город. Больше я ни с кем не разговаривала. Когда ворота стали открывать, я ощутила тот самый трепет. Вот сейчас, еще немного, и я снова окажусь на прицеле, от которого избавиться можно будет только двумя способами: умереть или успеть спрятаться за стеной. – Смотри вперед, – спокойно приказал капитан Гарци, когда мы пришпорили лошадей, чтобы через мгновение выскочить навстречу опасности.[Linkin park - In the end]
Я выдохнула. Сейчас все уже не так, как прежде, и я не такая, как раньше. Я не буду сомневаться, потому что так делала только Нора Рутс из Шиганшины, бросившая семью и отправившая на смерть лучшего друга. Я ненавижу ее. Да, Берта, ты бы меня не узнала. И, знаешь, это прекрасно. Строй дальнего действия был сформирован, как только мы вышли из старого города. Я вместе с капитаном Гарци и другими солдатами правого фланга оторвалась от центральной колонны, оставляя все, что было мне знакомо, позади и даже не оглядываясь. Как и предполагалось, мы почти сразу наткнулись на титана. Он степенно прогуливался в десятке метров от нас. Я даже как-то не испугалась и вновь задумалась почему. Его мы обогнули, выпустив ракету. Но вскоре из-за деревьев нам наперерез выпрыгнул новый титан и, не обращая внимания на наш отряд и на людей из другого, пытающихся его перехватить, быстро зашагал к центру строя. Я сопровождала запасную лошадь, и Гарци велел придерживаться плана, а сам атаковал противника. Вместе с другими разведчиками он повалил его наземь, спустя секунду, как я отправила ввысь черный дым. Капитан вернулся к своей лошади, которую держала я, и вытер титанью кровь со щеки. – Продолжаем. – Капитан, – вырвалось у меня, когда мы получили передышку, перестраиваясь по сигналу командора, – а вы ведь не сомневались. Гарци, до этого сосредоточенно следивший за периметром, удивленно покосился на меня. Мы скакали по открытой местности, кое-где попадались низенькие деревья, и солнце немного слепило. Но потом что-то изменилось. Капитан посмотрел за мое плечо, и морщины на его лбу стали прорисовываться отчетливее. – Еще один аномальный, – процедил он, и я оглянулась. Титан, похоже, пятнадцатиметровый, мчался к нам, поднимая клубы пыли в воздух. – Почему нет сигнала? Почему его никто не остана?.. Капитан оборвал себя на полуслове. Я разглядела причину этого и похолодела. Следом за пятнадцатиметровым, который неумолимо приближался к нам, брела толпа теней – пока что теней. Куча титанов направлялась в центр, разрывая строй правого фланга. Теперь я была не просто под прицелом. Смерть уже приготовилась спустить курок. Я в ужасе оглянулась на Гарци, чьи глаза бегали по полю, которое раскинулось перед нами. Маневрировать здесь – гиблая затея. Потом его взгляд метнулся ко мне. – Выпусти ракету и скачи дальше. Передай остальным, что правый фланг наполовину уничтожен и толпа титанов приближается, ясно? – на висках капитана блеснули капли пота. Дождавшись, когда я ошеломленно кивну, Гарци развернул лошадь. – Поверь мне, я еще как сомневаюсь, но у меня просто нет выбора. В этом разница между нами с тобой и ними. Пожалуй, только я могла понять, что он имел в виду Берту и Эйриха. Сердце сжалось, вероятно, до крови. Капитан поскакал вперед, к нему подоспели еще три разведчика, увидевшие мой сигнал, поданный на автомате. А я с трясущимися руками взялась за исполнение приказа. Однако я не могла заставить себя не смотреть. Гарци нырнул к ногам бегущего титана, но его клинки, будто бы сделанные из воздуха, не причинили никакого вреда аномальному, который подбирался все ближе, и я с потрясением отметила, что он похож на женщину. Женская особь титана? Кто-то подлетел к ее шее, но она, казалось, знала наперед все маневры. Она схватила трос разведчика и просто отшвырнула его в сторону. Солдат камнем упал на землю и больше не пошевелился. Я в шоке чуть не свалилась с лошади, потеряв всякую связь с реальностью. Как она сделала это? Это же титан, а не человек. Она не может мыслить, анализировать. Второй разведчик попытался повторить попытку Гарци разрезать ей мышцы на ноге, но стоило ему опуститься к траве, как женская особь развернулась и обрушила на него ступню, размазав его по земле. Я, вскрикнув, затормозила лошадей. Какого черта? Этого не может быть. Эта тварь не может быть разумной! Просто не может, правда? Громоподобный бег женской особи сотрясал все вокруг, а меня элементарно парализовало. Лошади ржали и взбрыкивали, я же смогла только закрыть голову руками, когда солнце померкло и титанья нога занеслась надо мной… А потом женская особь перешагнула через меня и беспрепятственно понеслась дальше. – Прорвалась, – просипела я, обессиленно упираясь ладонями в переднюю луку седла. – Нора! – раздался истошный крик Гарци. – Не стой! Быстрее передай Эрвину! Толпа титанов, которую привела за собой женская особь, была уже здесь. Капитан и еще один разведчик – вот все, кто отделял меня, напуганную до смерти, как всегда, от десятка тварей, которые смели большую часть нашего фланга. Я смотрела, как солдаты вдвоем летают вокруг титанов, пытаются противостоять и им даже удается убить кого-то, но врагов слишком много. Я знала, что командир Гарци и его товарищ погибнут, пока я буду доставлять сообщение. Неужели я опять обреку кого-то на смерть? Неужели я снова буду виновата? Подбородок задрожал, и я невольно всхлипнула. Кто-то из титанов, конечно же, приметил меня – трусливую маленькую цель, никчемного рядового Рутс. Боже. Разве этого я хотела? Напарника капитана схватили так быстро, что он даже на помощь позвать не сумел. Гарци бросился к нему, но было поздно. Моя голова взрывалась от колебаний и сомнений. А мне ведь казалось, что я изменилась… «Поэтому я надеюсь, что в решающий момент ты будешь сомневаться, потому что только так можно сделать собственный выбор». «В этом разница между нами с тобой и ними». «Ты должна в первую очередь усвоить, что наша главная задача на каждой вылазке – стараться защищать друг друга любой ценой». Капитан все еще сражался. Один. Потому что у него не было выбора. Что бы сделала Берта? Безусловно, кинулась бы в бой, не сомневаясь ни в чем. А… что бы сделала я? Тоже кинулась бы, сомневаясь во всем. И я ведь уже делала это. Да, я не Берта, но мы оказались с ней чертовски похожи. Обе пошли в Легион вслед за кем-то, обе тщательно скрывали свое – или не только свое – темное прошлое, обе готовы были на все ради друг друга. И пусть ее больше нет, я все еще есть и могу бороться. Я не виновата во всех этих смертях. Виноваты они. Я забралась с ногами на седло и взмыла в воздух, вонзая трос в спину ближайшего титана. Гарци меня заметил и, ничего не сказав, ринулся вниз, к гигантским щиколоткам. Я же налетела на затылок титана, когда он грохнулся на живот, и вырезала его уязвимое место по самую черепушку. – Хорошая работа, – выкрикнул капитан, пролетая мимо. Мое «Спасибо» застряло в горле. Огромная ручища схватила командира поперек живота и легко запихнула в слюнявую пасть, откусив нижнюю половину тела. До моего лица долетели брызги человеческой крови и обожгли кожу – и они не способны были испариться. Труп капитана Гарци устремился к смятой траве, оставляя за собой шлейф фонтанирующей крови. – Командир! – заорала я, ватными ногами оттолкнулась от земли и бросилась на подонка, все еще пережевывающего останки Гарци. Когда я, ревя от злости, была на полпути к мерзкой шее, что-то – может, ладонь очередного титана? – толкнуло меня в сторону, сбило с такой силой, что я почти потеряла сознание. Я даже не успела осознать свое падение. Удар оземь всем телом болью скинул меня в темноту, из которой я с безумной быстротой вынырнула через пару мгновений. Я распласталась на животе в луже крови – своей или нет, было невозможно понять, потому что я не чувствовала ни своего тела, ни своего лица. Голова раскалывалась, не позволяя глазам ни на чем сфокусироваться. Я попробовала шевельнуться, инстинктивно отползти, но туловище, словно обручем, сдавила боль. В уголках глаз выступили слезы, во рту стояла кровь, и меня тошнило от ее металлического вкуса. Я попыталась сплюнуть и закашлялась от отвращения и всепоглощающего страха, но сделала себе только хуже. Меня затрясло, рубашка прилипла к спине и животу то ли от пота, то ли от крови. Кроме леденящего душу треска в ушах, я ничего не слышала и почти ничего не видела. Только тело капитана Гарци, который оказался лежащим в паре метров от меня. Его лицо, покрытое кровавыми разводами, расплывалось. Начавшиеся рыдания и последовавший за ними кашель приносили такую жгучую боль, что я была готова на все, лишь бы ее не чувствовать больше никогда. Взгляд наткнулся на размытые очертания какой-то темной горки поблизости от меня. Мертвая лошадь. Я вслепую потянулась в сторону прикрепленной к седлу сумки со снарядами. Чуть не вырубилась от рези в районе грудной клетки, пока на ощупь доставала их и вертела в пальцах, непозволительно долго разбирая цвета. Не в силах больше поднять руку над головой, я неловко направила дуло ракетницы в небо, прямо возле собственного уха. Выстрел оглушил меня окончательно. Простите, командир. Прости, Берта. Я не услышала шагов за спиной, зато увидела бесформенную тень, поглотившую меня, тела капитана и лошади и еще огромный кусок земли. Я попыталась повернуть голову, но не смогла. Проиграла черной бездне.