Unposted

Сара Лэнс — почти что Оливер Квин, только ниже ростом и с длинными волосами. Она точно так же была на Лиань Ю, ловит на лету чашку, которую Фелисити случайно сбрасывает локтем со стола и потрясающе выглядит на том-самом-чертовом-турнике. Фелисити ловит себя на мысли, что пялится почти так же, как и на Оливера. К чести Сары, пресс у нее не хуже. Она так же нечасто рассказывает жутковатые сказки о том, что ей пришлось пережить, но когда рассказывает, не ловить каждое слово с открытым ртом невозможно. Фелисити знает, что должна её ненавидеть, потому что она встречается с Оливером, но не может. Конечно, она отрицает, что влюблена в эту хмурую груду мышц в зеленом капюшоне, но отрицание в свое время не мешало ей не переносить ту же Бертинелли, Рошев, или даже отчасти недолюбливать Лорел — по крайней мере, вплоть до нормального знакомства с ней. С Сарой же такого нет. Совсем. — Можешь подойти и рассмотреть их поближе, если хочешь. Фелисити уже десять минут незаметно (по крайней мере, так она думала) пялится на шрамы, покрывающие бледную кожу. Точно такие, как у Оливера. Разве что татуировок поверху нет. — Я… Мне просто… Прости, любопытно было, — она смущенно опускает взгляд, но Сара улыбается и подманивает её рукой. Она неподвижно сидит в кресле, расслабляя мышцы после тренировки — обычно ей нужно всего минут десять, чтобы полностью восстановиться. Когда Фелисити несмело подходит, она похлопывает ладонью по бедру. — Садись, не стесняйся. Фелисити стесняется. Но хочет. Оливер никогда её на коленки к себе не звал. — Я… постою. Ты же отдыхаешь, не хочу тебе мешать. Сара закатывает глаза и негромко смеется. — Ты весишь тридцать килограммов, и то вместе с туфлями. Садись, давай. — Вообще-то, сорок два, — бормочет под нос Фелисити, но упираться дальше как-то глупо. Она незаметно натягивает юбку, пытаясь опустить её пониже, и присаживается на гостеприимные колени. Отсюда рассматривать шрамы гораздо удобнее — их можно трогать, вести по ним пальчиками (Сара говорит, что ей щекотно, жмурится, но не дергается) и расспрашивать обладательницу, откуда она их достала. У самой Фелисити только один (не считая тех, что во рту), и она очень им гордится. К слову, даже его она получила благодаря Саре. Лэнс тоже периодически бросает из-под наполовину опущенных век веселые взгляды, а уголки её губ чуть приподняты, отчего ямочки заметны сильнее. У Фелисити руки чешутся коснуться и их, но это уже совсем перебор будет. Хотя, когда Сара поднимает руку и заправляет за ухо Фелисити выбившуюся из её прически прядь, её ничего не смущает. Это странно. Но Смоук всё нравится. Когда Оливер внезапно заходит в логово, Фелисити подскакивает с коленок Сары как ошпаренная, словно они занимались чем-то неприличным. Лэнс удивленно поднимает бровь, глядя, как она тут же утыкается в монитор и пытается не поворачиваться к Оливеру, чтобы он не увидел, как сильно она покраснела. Оливер, кажется, не успевает ничего заметить. Оно и к лучшему. — Я могу научить тебя драться, если ты все еще этого хочешь, — примерно через недельку предлагает Сара. Фелисити, подумав, кивает. Конечно, уровень Лиги Убийц ей не нужен, но немного навыков самообороны не повредит. Сара ставит ей удар, помогает с техникой, у нее страшно крепкие руки и волосы пахнут остро яблоком, когда она подходит сзади. — Бей не кулаком, а всем телом. Здесь напряги. Её ладонь ложится на живот Фелисити, и это почему-то неловко. Сара замечает на её нежной коже мурашки и посмеивается прямо в ухо. Щекотно. — И помни о ногах. Ног Сара тоже не боится касаться. Фелисити вообще не уверена, что у нее остались части тела, которые Сара не трогала. Ну, парочка есть, конечно, но их вроде как и не положено трогать до третьего свидания. Оливеру опять сказать забыли. Хотя он бы и не одобрил. Особенно с учетом того, что на четвертой тренировке Сара откидывает с её плеча хвостик и целует в шею — быстро, но неожиданно болезненно. Фелисити в таком ступоре, что даже вопросов не задает. Синяк приходится замазывать тональным кремом полторы недели, и он болит при каждом, даже малейшем прикосновении. Наверное, нужно спросить у Сары, зачем она это сделала, но Фелисити отчего-то стесняется. Зато на коленках у Сары она сидит чаще. Намного чаще. Постоянно, на самом деле. Но только если Оливера в логове нет. Во-первых, он все еще встречается с Сарой. Во-вторых, она не может не думать о том, как это — сидеть на его собственных коленках, и похоже ли это на то, что есть с Сарой. В конце концов, Сара — почти что Оливер Квин, только чаще улыбается и разрешает Фелисити больше. Например, она может только мечтать о том, чтобы так коснуться его шрамов, чтобы запустить пальцы в его волосы, чтобы он, заметив, что синяк уже сошел, немедленно оставил рядом еще один, как Сара вскоре делает. Она заменитель Оливера, но она же и что-то большее — по-другому пахнет, по-другому смотрит на нее, по-другому говорит. Фелисити хочется сравнить их полноценно, но щеки заливает краска, стоит подумать об этом когда-нибудь не в горячем душе. — И давно ты влюблена в него? Вопрос неожиданный, он вмиг вытаскивает её давно отделившееся от тела сознание из интернета и прошибает до костей. — Между мной и Оливером Квином прочная и здоровая дружба, — чеканит Фелисити, отбивая по кнопочкам клавиатуры в такт словам. — Я имела в виду интернет, но я рада, что ты не раздумывала, — хмыкает Сара, делая на турнике переворот. Фелисити упорно пялится в монитор, но Лэнс не давит и не требует — она просто ждет, зная, что та сама расколется. Так и выходит. — Какая разница? Я… не в его вкусе. — Да ладно? — она переворачивается еще раз и ловко спрыгивает, приземляясь так картинно, что Фелисити не выдерживает и переводит на нее взгляд. — Раз ты эксперт по вкусам Оливера, то просвети меня — какие же ему нравятся? — Красивые. Сильные. Умеющие постоять за себя. Смелые. Короче… крутые, — отмахивается Фелисити. Хочется еще добавить «пафосные», но не хочется обижать Сару. — Такие, как ты. — Занятно. В вечер, когда ты поймала за меня пулю, ты продемонстрировала каждое из этих качеств, — прикидывает Сара. Фелисити этот разговор не нравится. — Зачем ты об этом говоришь? Оливер твой. Я не претендую, — она почти злится, но ямочки Сары мешают. — Я говорю это, потому что ты потрясающая. Не смей думать, что ты хуже меня или моей сестры, — неожиданно жестко говорит Лэнс. — И еще. Я на девяносто процентов уверена, что ты ассоциируешь меня с Оливером. И ты мне нравишься. А я — практически он, верно? Это настолько в яблочко, что и осмыслить трудно, не то, что ответить. Она, кажется, понимает всё без слов и подмигивает, прежде чем вернуться к турнику. Как-то после очередной супергеройской ночки Фелисити забывает в логове мобильник и, мысленно ругаясь, возвращается за ним в Вердант. Зрелище, которое она там видит, даже отчасти умиляет — клуб уже закрылся и пустует, а в самом дальнем и темном углу сидят Стрела и Канарейка. Кофе пьют. Жаль, супергеройские костюмы уже сняли — была бы совсем картина маслом. Она не выдерживает и хихикает себе под нос. Впрочем, большего и не нужно — у обоих очень чуткий слух. — Фелисити! — Сара улыбается во весь рот. — Что-то случилось? — Телефон забыла. Я уже ухожу. Не люблю срывать свидания, — пожалуй, последнее предложение не стоило говорить, но Фелисити эксперт по говорению того, чего не стоило бы. — Можешь посидеть с нами, если хочешь, — скажи это Сара, она бы ни за что не пошла, но это произносит Оливер. Правда, столик, за которым сидит сладкая парочка, всего на два места. — Не проблема, — Сара уверенно кивает на свои колени. — Давай, падай. Фелисити выразительно смотрит на Оливера, а потом вновь на Сару, задавая вопрос без единого слова. Та молча кивает. Всё нормально. Фелисити впервые садится на её колени при Оливере, и это не так неловко, как она думала будет. На столике догорает кальян, явно оставленный еще одним из клиентов. Сара протягивает ей мундштук. — Будешь? Она смотрит с опаской, и Сара это замечает. — Только не говори, что никогда не пробовала, — недоверчиво хмурится она. Фелисити честно мотает головой. — Я курила раньше, когда училась в колледже, но эту штуку почему-то ни разу. Брови Оливера почти сливаются с линией волос. — Ты… курила? Отчего-то удивление в его голосе вызывает странное возмущение. — А ты думал, что я была примерной отличницей, которая пила на вечеринках апельсиновый сок и разрешала парню поцелуй через месяц отношений? Его выражение лица предельно ясно дает понять, что именно так он и думал. Это почти обижает. И окончательно толкает её на то, чтобы взять мундштук. Первый глоток дыма сразу заставляет закашляться — все же она отвыкла за четыре года. Сара посмеивается и гладит её по волосам. Как у убийцы могут быть такие нежные прикосновения? Легкие адаптируются неожиданно быстро, и уже третью затяжку она выдыхает спокойно. Оливер смотрит на нее с какой-то смесью удивления и уважения, и это заставляет Фелисити мысленно загордиться собой. Дальше наступает черед Сары, затем Оливера — наконечник у них один на троих. Фелисити не может не думать об этом как о групповом поцелуе. У Оливера, кажется, безразмерные легкие, так что он выдыхает одну затяжку целую вечность. Сара же затягивается намного чаще, выпуская прямо в лицо Смоук мелкие колечки. Она с трудом сдерживается, чтобы не опуститься ниже и не начать ловить их ртом у самых её губ. Это так странно и так хорошо, что ладонь Сары, которая уже откровенно лежит на внутренней стороне бедра Фелисити, не напрягает. Воздух и так пропитан сексуальным напряжением, так что это кажется чем-то естественным. Голова кружится страшно — не то от гипоксии, не то от никотина, не то от взгляда Оливера, который смотрит на нее и Сару с нескрываемым эстетическим удовольствием. Наверное, именно поэтому Лэнс даже не пыталась притормозить все те странные вещи, что происходили между ними за последние два месяца. Черт возьми, а она тоже неплохо знает Оливера. У Фелисити буквально раздвоение личности — примерно процентов сорок от нее громко кричат о том, чтобы немедленно уйти и иметь потом возможность нормально смотреть этим двоим в глаза, а остальные шестьдесят не прочь остаться до конца. Она прекрасно понимает, к чему всё идет, и не уверена, что этого хочет. Точнее, нет так — уверена, что хочет, не уверена, что готова. Руки Сары, кажется, добрались уже и туда, куда нельзя до третьего свидания, но больше этого почему-то возбуждает именно взгляд Оливера. Хотя нет, она отлично понимает, почему — он смотрит на нее, как на девушку, черт возьми, а не как супер-поисковик. Впервые за всё время своей глупой безответной любви она получила от него такой взгляд. И такой же от Сары. Которая тоже практически Оливер, но только она могла вот так взять и развести милую скромную Фелисити на нечто подобное. Тянуть уже нет ни желания, ни смысла — она наклоняется, чтобы выяснить, что губы у Сары очень мягкие и пахнут карамелью (хотя, это, скорее всего, из-за того, что дым карамельный), а целуется она глубоко и очень откровенно. Оливер подпирает рукой щеку и просто смотрит, не вмешиваясь пока. Наверное, для него это сейчас лучшая тактика, потому что Канарейка отлично справляется с доведением Фелисити до безумия самостоятельно. Её тело слишком идеальное, её руки слишком хорошо знают, как и чего они должны касаться, её губы слишком неистовые — и это просто чересчур потрясающе. Смоук хочет её, как никого в жизни, но в глубине души понимает, что Сара, в отличии от нее самой, превосходно держит себя в руках. Она намеренно доводит Фелисити до кондиции, при которой сможет положить её на стол и трахнуть на радость Оливеру. Это читается в каждом её вдохе, в каждом движении. И это все равно заманчиво. Но проблема, как обычно, в Оливере. Конечно, он посмотрит на Фелисити как на девушку, но он продолжит любить Сару. А она продолжит любить его. Смоук им обоим как бы просто нравится. Никто здесь её не любит. Сара, должно быть, искренне считает, что помогает ей получить желаемое. Сара ошибается. Фелисити отрывается от таких вкусных губ и тихо шепчет: «Отвези меня домой». Разгоряченная Сара не сразу понимает, что она сказала, но все же останавливается. — Ты уверена? — серьезно спрашивает она, заглянув ей в глаза. Фелисити кусает губу и кивает. — Я, кажется, переборщила с кальяном. Простите, — она резко встает и, пошатываясь, идет к выходу, не позволяя себе передумать. Ей не нужно оборачиваться, чтобы знать, что во взгляде Оливера скользит легкое разочарование. Плевать. Лучше обломать его, чем дать вот так просто надругаться над её любовью. Сара говорит, что, наверное, довезет её до дома, и Оливер кивком соглашается. Наверное, она довозит и провожает её до самой квартиры. Наверное, Фелисити хватает её за руку, когда она собирается уйти. Наверное, они проводят эту ночь вместе и наполняют её всем горячим, сладким и неправильным. И за это Смоук абсолютно не стыдно. — Ты же хотела нас обоих. Я видела это, я чувствовала это в тебе, — шепчет Сара, рисуя на обнаженном теле засыпающей уже Фелисити узоры. — Что тебя остановило? — То, что я люблю его, Сара, — тихо отвечает она. — И если он когда-нибудь окажется в моей постели — это произойдет не так. — Но от меня ты отказываться не стала, — все еще не понимает Лэнс. — Я ведь почти Оливер. — Вот именно, — безжалостно отвечает Фелисити. — Ключевое слово «почти».