Четверг, квартира Росси, 22:40
— Нам нужно расстаться… — за глубоким и отчаянным вздохом черноволосого послышались три слова, означающие только одно — конец. Конец отношений, конец любви, и даже той дружбы, с которой всё и началось. Конец всему тому, что их связывало. Произнеся с огромной горечью в сердце эти слова, Сульфус опустил голову и закрыл глаза. На ошарашенное лицо девушки и голубые очи, заливающиеся слезами, он смотреть уже не мог. Он уже сделал достаточно, чтобы ей было больно, так пусть этот вечер будет последним, когда он пытает её таким образом. Может, хоть это обещание он сдержит, отпустив её и заставив вычеркнуть себя из её жизни… Это сложно, спору нет, но так будет лучше для обоих. Янтароглазый просто чувствовал, что, если они не разойдутся, он просто уничтожит её. Раз он из-за тупой ревности чуть не изнасиловал её, то что будет, когда появятся проблемы похуже? Поднимет руку? Учитывая его темперамент и отсутсвие контроля над своими эмоциями, Росси легко может это сделать и в порыве гнева стать тем же монстром, который преследовал его во снах, а потом и вовсе вселился в тело парня. Пережить день, похожий на проклятый вторник, который едва не унёс жизнь Раф, он уже точно не сможет. И есть только один способ избежать этого: просто не создавать основы для похожих ссор и скандалов. — Прости, Раф… Но… Я больше не люблю тебя… — отпустив побледневшие, трясущиеся руки белокурой, прошептал парень и отошёл обратно к окну, взяв в руку недопитую бутылку пива и пригубив её. Бьянки продолжала стоять на месте, смотря на парня и стараясь отойти от шока. Ноги еле удерживали её, глаза, скрытые пеленой слёз, старались разглядеть его смутный силуэт, но голова была забита только вопросами. Почему? Что происходит? Зачем? Вопросов много, а ответа нет ни на одного. И снова он уходит. Вот только теперь он уходит не только от разговора, как делал это раньше, но и от неё самой. Раф предполагала, что, скорее всего, они разойдутся, если Росси не перестанет винить себя, но она никак не ожидала, что именно её желание поговорить и поставить все точки над «i» поставит точку в их отношениях. Тем самым «так больше нельзя» она хотела объясниться, сказать, что не винит и давно простила его. Хотела показать, что всегда готова уступить гордости, ради счастья, что останется с ним, как и обещала… Пока её сердце не перестанет биться только для него… А ему этого не нужно. Он просто сказал, что не чувствует к ней того влечения и любви, как раньше… — Врёшь… — еле сдерживая эмоции, гневно прошипела девушка, вытерев солёные капли с опухших глаз. — Опять!.. Ярость и боль в её голосе заставили Росси повернуться. Словно разъярённая пантера, она прожигала его взглядом и медленными, но большими шагами шла ему навстречу. Такого он точно от неё не ожидал. Парень надеялся, что она заплачет и убежит в спальню собирать вещи, но этого не произошло. Она уже не маленькая Рафи, с которой познакомился в марте, она выросла и умеет превращать боль в гнев и силу. Однако голубые глаза явно контрастировали с голосом и мимикой сердитого лица: они грустили и требовали дать шанса высказаться. Похоже, лишь они и будут выдавать её слабость, ибо черноволосый «читал» её, как открытую книгу. Достаточно одного лишь взгляда небесно-голубых радужек. Резко вырвав из его руки бутылку, Раф бросила её на пол, заставив с грохотом разбиться на деревянном покрытии. Сульфус никак не отреагировал, грустно глядя в лицо рассерженной Бьянки. — Почему ты продолжаешь врать мне?! Почему, Сульфус?! — отчаянно спрашивала девушка, стуча кулаками по его груди и рыдая, уже не в силах сдерживаться. — Почему ты не можешь сказать мне правду?! Хотя бы сейчас?.. Ты наврал мне, что со мной всё хорошо, а, на самом деле, мне необходимо лечение в псих. больнице! Ты скрыл от меня интрижку с Ури! Ты обещал, что никогда не сделаешь мне больно, но нарушил обещание! Умоляю, хотя бы сейчас, когда уже всё кончено, скажи мне правду! Пожалуйста-а, Сульфус! Громкие всхлипы и отчаянные слова, пытавшиеся достучаться до него, били куда больнее кулачков, что стучали по его груди. Горячие слёзы, падающие на его футболку, впитываясь в ткань, обжигали кожу, словно капли кипящего масла. Парень сам невольно прослезился, понимая, что она не сдастся, пока не получит ответа. Она будет продолжать бить, будет пробовать достучаться, будет пробовать поговорить, пока не добьётся своего. Будет даже унижаться таким образом, лишь бы он искренне ответил и, удовлетворив желание знать правду, отпустил. Она любит его, а он — её, даже если старался скрывать это после выписки из больницы. — Пожалуйста… Ответь мне… — тихо прошептала белокурая, уткнувшись лицом ему в грудь. — Пожалуйста… — Тебе нельзя быть со мной… — сдался он, приобняв девушку. Услышав грустный голос, Раф медленно подняла голову. — Послушай… Ты очень дорога мне, поэтому я и не хочу, чтобы ты осталась. — Что ты имеешь ввиду? — всхлипнув, спросила голубоглазая. — Раф, поверь, я не могу быть тем парнем, которого ты полюбила. Ты влюбилась в весёлого и доброго пацана, который готов защищать и любить тебя, но я не такой… Спроси у кого угодно из ребят в гимназии, и они назовут меня кем угодно: бабником, извращенцем, насильником, хулиганом и прочими гадкими словами. Но никто, кроме некоторых людей из нашего класса, не опишет меня таким, каким я был рядом с тобой. Я очень вспыльчивый, ревнивый и я просто не умею контролировать себя. Ты сама это поняла в тот вторник… — она уже хотела что-то сказать и возразить, но не посмела произнести ни слова, когда его прохладные губы коснулись внутренней стороны её ладони, нежно поцеловав. — Я не хочу, чтобы ты плакала. Ты, как любая девушка, заслуживаешь только слёз счастья, но со мной тебе будет только плохо. А мне это нужно в последнюю очередь. — Нет… — медленно покачав головой, произнесла белокурая. — Это не так… Прошу, выслушай меня… — послушно подняв взгляд на неё, Сульфус еле заметно кивнул, давая понять, что готов слушать. — В том, что произошло во вторник, виноваты мы оба. Теренс был влюблён в меня ещё с прошлой школы, и всё то время, что мы учились вместе, я никак не осмеливалась сказать ему, что не могу ответить взаимностью. И только когда я собиралась выйти из трейлера, он узнал меня и поцеловал против моей воли, даже когда я выпалила, что никогда не любила его… Мне стоило позвать кого-нибудь на помощь или рассказать тебе обо всём сразу… Нам надо было спокойно поговорить обо всём, а не нападать друг на друга и выводить из себя… Сульфус, — она положила ладони на его щёки. — Я не виню тебя в том, что случилось после ссоры. Пожалуйста, перестань мучиться и забудь об этом… — Нет, Раф. Я не могу, — покачал головой парень, отводя взгляд. — Я не могу просто взять и забыть каким я был уродом в тот день. Ты снова сошла с ума, ты попала в аварию и чуть не погибла из-за меня. Как ты можешь простить парня, который говорит, что любит и никогда не сделает больно, а сам едва не изнасиловал и не убил? К тому же, которого любишь ты… Скажи мне, как?.. Лишив её дара речи, он убрал её руки с щёк и вновь отвернулся к окну, не дождавшись ответа, но от этого на душе стало ещё тяжелее. Росси почувствовал, что словно разрывается на две части: одна стояла на своём и уговаривала отпустить Бьянки, ради её блага, ибо он больше не сможет причинить ей зла, а вторая умоляла дать второй шанс самому себе и искренне извиниться перед девушкой, таким образом, начав всё с чистого листа. Но Сульфус решил не идти на поводу чувств и эмоций, как раньше. Именно совесть выигрывала в этой борьбе, и именно она твердила отказаться от чувств к Раф: контракт порван, она свободна, как птица, и ей уже ничто не угрожает. Она может продолжить жить, как мечтала, без зависимости от отца, без Гейба… И без него самого тоже… — Ты… Действительно хочешь этого?.. — с комом в горле тихо прошептала белокурая после недолгой паузы, повисшей между ними. — Да… — послышался холодный ответ и тяжёлый вздох. Янтарные глаза отражения Сульфуса закрылись, пустив одинокую слезу, а пальцы сжались в кулаки. — Пожалуйста, Раф, уходи… Так будет лучше… Тускло-голубые глаза всё же продолжали смотреть ему в спину, чувствуя, как слёзы начинают постепенно высыхать. Они тоже не бесконечны, они тоже заканчиваются рано или поздно. Смотря на его отражение в стекле, выражающее грусть и даже каплю ненависти к самому себе, Раф поняла, что помочь в этой ситуации может только чудо. Он выслушал её, и они, наконец, поговорили, как она и хотела, но черноволосый всё равно не может простить себе свою ошибку и заставляет её считать себя виноватым. А она рассчитывала на другое… Вот только это уже не имеет значения… Росси не хочет ничего менять. Он уже решил всё за обоих, ей лишь остаётся только смириться и, как боец, принять своё поражение. Поражение в их отношениях, которые она пыталась спасти и которые, по сути, оказались нужны только ей… — Хорошо… — произнесла она, развернувшись и медленным шагом направившись к двери. — Как пожелаешь… Бросив последний грустный взгляд на стоящего с опущенной головой Росси, Раф вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Оперевшись о деревянную поверхность, девушка обречённо вздохнула и пошла в спальню собираться. Делать ей здесь уже нечего, а уговаривать янтароглазого и только действовать этим ему на нервы, не получая никакого результата — просто глупо. Завтра утром всё уже будет совсем по-другому: она попрощается с ним, крепко обняв и поблагодарив за всё то, что он для неё сделал; приедет обратно в виллу Бьянки; поменяет замок, чтобы Гейб не надумал приехать; дождётся отца и, закончив последний год обучения в гимназии, начнёт жить так, как хотела. Поступит в университет, найдёт работу и съедет с виллы. Если повезёт, за это время найдёт и новую любовь, если, конечно, эта пройдёт… Надо просто научиться отпускать и идти дальше, а убиваться из-за умерших чувств — себе дороже. Именно это она смогла понять, пытаясь успокоить осколки разбитого сердца и собирая личные вещи, среди которых оказалась их фотография, превратившаяся в кусочек памяти о том, что было эти два месяца…***
Тяжело вздыхая и чувствуя, как огромный булыжник на душе буквально сдавливает его, Сульфус продолжал смотреть в окно и наблюдать, как «Вечный» город начал засыпать. На улице становилось всё меньше и меньше людей, свет в жилых домах тоже пропадал куда-то, да и на улицах становилось всё тише, грустнее и мрачнее. Складывалось ощущение, что в этом году весна и осень почти не отличаются: та же самая температура воздуха и те же самые ливни, только листья не желтеют, а зеленеют… И снова он пытается отвлечься от мыслей с помощью тупых наблюдений, а в этот раз ни черта не выходит… — Ты сделал всё правильно! Ты сделал всё правильно! — нервным шёпотом повторял парень, когда шальная мысль о неверном решении так и норовила заставить его передумать. — Ты… Сделал… Всё… Правильно… Вот только, продолжая бормотать одни и те же слова, словно мантру, с каждым разом черноволосый понимал, что обманывает самого себя. Он сделал правильно, что попытался оградить её от самого себя, избавить от своих внутренних демонов, но сердце твердило другое. Вот уйдёт она завтра, останется он один, и что дальше? Будет пытаться забыть обо всём, возвращаясь к прежней жизни? Напиваясь в хлам и затаскивая в постель девок, как делал это раньше, только чтобы отвлечься и забыть о ней? Или потратить чёрт знает сколько времени, чтобы оно прошло вместе с теми чувствами, которые грели душу? Что он будет делать, он не знал. Известна была лишь причина. Она. Белокурая голубоглазка с красной прядкой и коротким именем из трёх букв, которую стереть из памяти и сердца будет очень тяжело. Думая о ней, Росси осознал, что сделанный выбор в пользу общего блага был не совсем верный. Всё-таки он поторопился… Всё это время, что он избегал разговора с Раф, он тянул ради того, чтобы хорошенько подумать и принять правильное решение. Но её желание поговорить просто поставило в тупик, и подбирать слова, как и решаться, надо было уже на ходу. В итоге, он пару минут назад наврал, что больше не любит; рассказал, какой он, на самом, деле гнилой человек, и буквально выгнал, хоть и попросил уйти. Уйти не только из этой квартиры, но и из его жизни. А что дальше?.. Дальше — одержимость. Стоило однажды понять, что симпатичная одноклассница перестала быть просто подругой и заняла особенное место в его душе, мимолётная влюблённость стала медленно переходить именно в привязанность и само это тёплое чувство, о котором так много пишут в книгах и сказках. И даже сейчас, когда он нехотя пытается избавиться от всего этого, он понимает, что монстр в нём просыпался, именно когда она отдалялась от него, когда её не было рядом. И кто знает, каким он станет, когда вернётся эта поганая смесь ревности и гнева, стоит заметить где-нибудь, например, в парке блондинистые волосы с красной прядью рядом с волосами другого парня… — Твою мать, что я, вообще, делаю?..- горько усмехнулся янтароглазый, обречённо вздохнув и выбежав из кабинета. Зайдя в спальню, он увидел её большую спортивную сумку и стопку вещей, лежащих на кровати. Сама Бьянки, словно робот, с абсолютно отсутствующим выражением лица, вытаскивала из шкафа одну кофту за другой и, складывая, клала на неё сверху, чтобы компактно уложить в сумку и не прибегать к использованию пакетов. Значит, всё-таки уйдёт… Решившись и молниеносно подойдя к голубоглазой сзади, он развернул её к себе лицом и впился в медовые губы, прежде чем она успела отреагировать. Сквозь поцелуй послышался лишь томный стон неожиданности, но проигнорировав его, парень продолжил ласкать мягкие, как лепестки розы, уста медового цвета, вкладывая все чувства, которые был вынужден скрывать так долго. Проведя неделю в одиночестве и ещё одну вместе с ней, но не ощущая того трепета сердца, с которого начинался каждый новый день, Сульфус просто не мог уже сдерживаться. Ему безумно не хватало её тепла, её нежности, её поцелуев, как и её самой. Он ужасно соскучился по ней, по её голосу, по её глазам, завораживающей улыбке и даже по тем пунцовым щекам, делающим её хрупкой и невинной девочкой. Теперь ему плевать даже на то решение, которое он принял. Пока он её любит и получает ответные чувства, чёрта с два он её отпустит. Пока их чувства взаимны, он будет бороться со своими слабостями, лишь бы только она была рядом, лишь бы только была его… Чувствуя, как его тёплые ладони греют щёки, заливающиеся краской, а уста нежно сминают её, Раф просто не могла понять, что происходит: пару минут назад он отталкивал её от себя, а сейчас… Целует?.. Однако вопросы и мысли начали потихоньку развеиваться, когда губы вновь почувствовали ту родную нежность и трепетность, как и когда коснулись друг друга в самый первый раз, в субботнюю ночь выпускного. Забыв обо всём и отдавшись чувствам, она медленно закрыла глаза и робко ответила на поцелуй, понимая, что опять попала под действие его чар и сопротивляться уже не может. Да и смысла это уже не имеет никакого… — Раф, прости меня, пожалуйста… — прошептал Росси, отстранившись от неё, когда воздуха стало катастрофически не хватать. — Я просто идиот… — Ты сумасшедший… — глубоко дыша и глядя опухшими глазами в его золотистые очи, полные сожаления, жалобным шёпотом произнесла белокурая. — Сумасшедший… — У тебя есть ровно одна попытка, чтобы угадать имя этой соблазнительницы, которая свела меня с ума, — заключив девушку в крепкие объятья, прошептал ей на ухо черноволосый, чем заставил миллиард мурашек пробежаться по коже смущённой Бьянки. — Дам тебе подсказку: её имя начинается на букву «Р». — Раф… — с улыбкой прошептала голубоглазая. — Соблазнительница по-имени Раф, которая свела с ума всё того же ребёнка и пошляка-Сульфуса… — Да, всё того же ребёнка и пошляка, зато только твоего, — улыбнулся парень, подразнив её ещё одним маленьким и нежным поцелуем. — Только твоего… Сладко прошептав последние два слова, янтароглазый вновь прильнул к любимым губам, покрытым дорожкой горячих слёз белокурой, и прижал её к себе. Уста девушки расплылись в мягкой улыбке, и она ответила, обвив руки вокруг его шеи и позволяя трепетным прикосновениям к губам переходить в страстный поцелуй, а обоим влюблённым вновь отдаваться безумству. Нежность и страсть, вновь слившиеся воедино после дней разлуки, ускоряли унисон сердцебиения и стирали из головы все мысли. Тишина и мрак стали свидетелями воссоединения двух любящих сердец, стучавших, как ненормальные в грудных клетках парня и девушки. Крепкие руки, гладящие спину, начали медленно спускаться по рёбрам и бокам к бёдрам, словно изучая каждый отдельный участок тела голубоглазой на своём пути, и не позволяли ей чувствовать пол. Прижимая к себе, черноволосый уже держал её на руках, не переставая дарить драгоценные поцелуи, и медленно приближался к кровати, с которой мигом свалилась вся одежда, уложенная в аккуратные стопки. Но Росси понимал, что уже завтра эти вещи будут благополучно возвращены в шкаф. Положив девушку на одеяло, он навис над ней, сомкнув их руки в замок и свободной ладонью медленно и аккуратно заполз под её кофту и майку. Чувствуя, как тёплые пальцы гладят незабинтованные плечи и позвоночник, она изгибала спину и ощущала, как мурашки пробежались по всему телу, чем заводила парня до потери памяти. Однако сама девушка понимала, что такое чувство, как возбуждение, уже не кажется таким чужим, и осознала, что волна страсти, смешанная с желанием, уже не даёт контролировать себя. Шумные вздохи, которые с каждым прикосновением становились всё громче, были словно музыкой для его ушей. Он привык слышать громкие стоны только от одних поцелуев в шею своих прошлых пассий — сегодня же всё было абсолютно по-другому, словно он вернулся в тот день, когда был невинным подростком, и не имеет никакого опыта в этой сфере. Но именно каждая «прелюдия» с ней казалась возвращением к невинности, ибо вся та непривычная нежность и трепетность заставляли напрочь забывать о прошлом и бояться сделать что-то не так, причинить боль. И только мысль об этом проскользнула в голове, как он понял, что только что стал противоречить самому себе… Когда воздух закончился, постепенно расстёгивая спортивную кофту девушки, черноволосый слегка прикусил её нижнюю губу и легонько оттянул, словно пробуя на вкус, наслаждаясь громким выдохом из полуоткрытых уст. Он чувствовал, как её скованность постепенно исчезала: она поддавалась каждому прикосновению и буквально раскрывалась ему, прося больше ласки и поцелуев. Но стоило ему оторваться от губ и коснуться её шеи, пальцы руки, сжатой в его, впились ногтями в кожу тыльной стороны его ладони, заставив поморщиться от неприятного ощущения; расслабленное девичье тело моментально напряглось, а в самой спальне послышались нервные вздохи. Когда Сульфус почувствовал влагу на лице, он отстранился. — Раф, что такое? — Бьянки практически неподвижно лежала под ним на спине и тихо плакала. В взволнованные золотистые глаза снова смотрели узкие зрачки, обрамлённые небесно-голубой радужкой, будто ожидали, что их обладательницу сейчас же побьют. Нервно сглотнув, Росси вспомнил, как она смотрела на него точно так же, когда вся её шея была покрыта клеймами, а до его ушей доносились стоны и душераздирающие крики, доставлявшие удовольствие монстру внутри него. — Сульфус, прости… — прошептала она, зажмурившись и пустив слёзы, когда обе тёплые ладони коснулись её щёк, а его большие пальцы аккуратно стёрли солёные капли с нижних век. — Я не могу… — Ты не готова? — Нет… Не в этом дело… — всхлипнув, ответила белокурая дрожащим голосом. — Я никогда тебе не говорила… Прости меня… Пожалуйста, прости… К-каждый раз, когда ты касаешься шеи… Я в-вижу «Его»… Закрыв лицо ладонями, голубоглазая дала волю слезам, продолжая тихо просить прощения. С одной стороны, Сульфусу было не очень приятно вспоминать этого урода, но игнорировать просьбу Раф тоже нельзя. Укусы, которые он постоянно замечал на её шее и один из которых Мизери оставил ей на его глазах в отеле, оставались не просто шрамиками на коже, а именно следами Гейба в её подсознании. Во всех снах и кошмарах, которые снились белокурой, она кричала именно от этой боли в шее, а про случай во вторник, когда он стал копией ненавистного парня, лучше, вообще, промолчать. И даже сейчас, желая доставить ей только удовольствие и показать, что она находится в безопасности рядом с ним, он нехотя причиняет боль, заставляя срабатывать рефлексы. — Ш-ш-ш… Успокойся, — янтароглазый аккуратно убрал руки с её лица, вытирая слёзы. — Послушай меня, — выдохнув и кивнув, Раф посмотрела на него. — Ты знаешь почему ты видишь «Его»? — Рефлекс… — Нет, Раф, — покачал головой парень. — Ты его видишь, потому что боишься его, — в глазах девушки моментально отразился ужас от нахлынувших воспоминаний, чего Росси просто не мог не заметить. — Все эти кошмары, все эти галлюцинации и рефлексы — только из-за твоего страха. Ты боишься, что он снова навредит тебе: укусит или побъёт… Но этого больше не будет. Прошу тебя, просто забудь о нём. Я с тобой и я всегда буду рядом, — с этими словами, он поцеловал её в мокрые губы. — Ты мне веришь? Раф лишь кивнула, но одного кивка ему явно было недостаточно. Приблизившись к ней вплотную и прикоснувшись лбом к её, он повторил вопрос, буквально шепча в приоткрытые уста голубоглазой. — Скажи, ты мне веришь? — Верю, Сульфус, — глубоко вздохнув и успокоившись, прошептала голубоглазая. — Я верю тебе… Улыбнувшись и поцеловав лоб девушки, он вновь наклонился к шее, но не стал целовать. Она лишь почувствовала, как кончик его носа трётся об её кожу, а тёплое дыхание приятно греет, позволяя чуть-чуть расслабиться. Пальчики голубоглазой зарылись в его иссиня-чёрные волосы, а еле слышные стоны некого удовольствия всё же вырвались из её губ, давая понять, что неприятные ощущения отступают, и он всё делает правильно. — Просто закрой глаза и расслабься, — прошептал он ей на ухо, едва коснувшись губами её шеи. — Пожалуйста… — глубоко дыша и чувствуя, как он нежно целует шею и ключицу, произнесла девушка. — Обещай, что будешь осторожен… — Осторожен, ласков и нежен, — бархатным шёпотом закончил Росси, обвив руками её спину. — Всё будет хорошо, и в этот раз я клятву не нарушу. Обещаю тебе… И он не нарушил. Тихая ночь, освещаемая только белым диском полнолуния, которая могла стать их последней, стала единственным свидетелем их примирения и момента, когда оба полностью отдались друг другу. Сладкие поцелуи, нежные прикосновения и ласковые слова, заменяющие мимолётную боль, моментально забывались в порыве страсти, но надолго запомнились уже после бурной ночи, когда, улыбаясь друг другу и нежась под одним одеялом, они смотрели в золотистые и голубые глаза, которые одним взглядом говорили, что любят. Достаточно просто взгляда — слова здесь будут только лишними. Они не могут передать всех чувств и эмоций, как это сделает «зеркало души», которое говорит только правду. Сомкнув руки в замок, влюблённые лежали друг напротив друга, не отрывая взгляда, пока небесно-голубые глаза Бьянки не начали постепенно закрываться. Тихое и ласковое «сладких снов» стало последним, прежде чем девушка поцеловала его в губы и провалилась в сон в объятиях черноволосого. Улыбнувшись и поцеловав её в макушку, парень повернул её на левый бок и прижал к себе, не смея отпускать.Теперь он уже никогда её не отпустит…
***
Пятница, вилла Мизери, 00:10
Часы показывают десять минут первого — уже десять минут, как дата на электронных календарях сменилась с седьмого мая на восьмое. Рим давно спит, за исключением некоторых людей, желающих отдохнуть в кафе и ресторанах, или несчастных студентов, которым предстоит в скором времени сдавать экзамены. Однако, кроме наших «Ромео и Джульетты», что придавались любви, этой ночью не спал ещё кое-кто… Таинственный, словно мрачная ночь, человек с тёмно-русыми волосами и хищными серо-зелёными глазами, имени которого многие бизнесмены боялись, как огня, Маурицио Мизери сидел на диване своего кабинета, стараясь расслабиться и побаловать себя заслуженным бокалом кроваво-красного вина. Такие моменты уединения и спокойствия были весьма редки. То усталость, то куча работы, то постоянные мотания по городу, которые мучили мужчину каждый божий день, не давали возможности даже тупо посмотреть телевизор вечерком. Возвращаясь домой, он сразу ложился в кровать. Этот же вечер выдался приятным, впрочем, как и начало недели. Ему вернули долг десятилетней давности, денежная сумма которого обрадовала его ещё больше, чем сам факт возврата денег, а теперь можно и спокойно насладиться вином и чудесным видом из окна… — Пап, ты не поверишь! — воскликнул Гейб, резко открыв дверь в кабинет и беспардонно войдя в помещение. От неожиданности, Маурицио выронил бокал, который тут же разбился, ударившись о мраморный пол. Проигнорировав восклицание сына, он недовольно что-то проворчал себе под нос. — И что же такое случилось, что я не поверю? — без особого интереса спросил Мизери старший, закатив глаза. — Рафи нашлась! Мой человек нашёл её! — довольно крикнул зеленоглазый, присаживаясь рядом с раздражённым отцом. — Наконец-то! — И что? Мне-то какое до неё дело? — проворчал мужчина, встав с дивана и отойдя к окну. — Как и её отец, Рафаэлла Бьянки — больше не моя забота. Удовлетворение и некая радость, которые с каждой секундой сводили парня с ума, в миг куда-то пропали, оставив вместо себя только удивление и недоумение. Ещё месяц назад отец только и думал о том, чтобы белокурая нашлась, а сейчас ему абсолютно всё равно. Что на девушку, что на её отца. В какой-то степени, в голове появился и страх: раз ему плевать, значит… Что-то изменилось, и явно не в лучшую для Гейба сторону. Безразличное и немногословное комментирование Маурицио просто напросто ввело в ступор. Если речь шла о чём-то связанном с его деньгами, он был готов перевернуть весь мир вверх тормашками, лишь бы его драгоценное бабло не пострадало, а ему плевать… — К-как это?.. — удивился парень. — Пап… Она же моя невеста! Ты заключил договор с Малаки, что ты прощаешь долг и становишься совладельцем банка, а Рафи выходит за меня после совершеннолетия! — И что? — Мизери повторил вопрос. — В понедельник контракт был разорван, мне вернули деньги! Остальное меня уже не касается! — ЧТО?! — возмущённо крикнул парень, отбросив телефон и быстрым шагом приблизившись к отцу. — КАК ЭТО ПРОИЗОШЛО?! ОТКУДА, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, БЬЯНКИ ДОСТАЛ ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ЕВРО?! — Не повышай на меня голос, щенок! — гаркнул Маурицио. — Я лично встречался с Рафаэллой, она и вернула деньги, а откуда Малаки их достал, мне абсолютно плевать! Так что успокойся и перестань тратить мои деньги на ветер! Свадьбы не будет, и она больше не твоя невеста! — Ну, уж нет, папочка… — сквозь зубы прошипел шатен и, развернувшись, прошёл прочь из кабинета подняв с пола смартфон. — Габриэль! Даже и не думай! — пригрозил ему вслед мужчина, когда догадался о намерениях сына. — Не смей даже думать о Бьянки и его дочери! Ты меня слышишь?! ГАБРИЭЛЬ! — крикнул Мизери, понимая, что парень откровенно игнорирует его слова. — Вот сукин сын, а… Попадёшь в лапы полиции, я тебе помогать точно не стану! Даже угрозы с полицией не заставили зеленоглазого задуматься хоть на секунду. Удовлетворение и восторг от новости его шпиона уже не радовали, как раньше, а, наоборот, немного расстроили, ибо они уже бесполезны. Гейб уже рассчитывал на то, что белокурая снова окажется с ним под одной крышей и уже никогда не сбежит от него. Он же не устоит перед её страхом, который так и манит к ней, так и делает её беспомощной и слабой в его глазах, такой мягкой… Такой доступной… Точно не устоит и раз и навсегда заставит усвоить урок: что будет, если она ослушается. Зная её боязнь физического и, особенно, сексуального насилия, он легко мог применить именно силу, чтобы она даже и не думала проявлять дерзость и стервозность. Но всё сорвалось, когда девчонка собственноручно разорвала контракт, заплатив долг отца. Вот только откуда они достали деньги и с какого хрена Малаки согласился возвращать сеть банков полностью в свои руки он понять никак не мог. — Алло, — раздражённым тоном произнёс парень, ответив на входящий звонок. — «Я слышу, ты чем-то недоволен, » — ехидно произнёс голос в трубке. — «Это так, Мизери, ты меня благодаришь за мою работу? За то, что я только и делаю, что ищу дочь Бьянки, дабы ты не страдал от недотраха?!» — Заткнись! — рявкнул шатен, сжав руки в кулаки. — Я заплатил тебе сколько было нужно! Это ты, неблагодарная свинья, требуешь дополнительной платы за одну только информацию! Говори, сволочь, где Рафаэлла?! — «Успокойся, котик!» — нахальным тоном ответил собеседник. — «Прикуси язык, если не хочешь узнать координаты её трупа! Не забывай, что я знаю, где она находится, а ты — нет, так что правила здесь диктую я! Будешь кудахтать и строить из себя босса мафии, я за себя не ручаюсь!» — Ладно… Я спокоен. Пока спокоен… — мрачно ответил Гейб, тяжело вздохнув и усмирив пыл. — Так где она? — «Я предпочту оставить эту информацию в секрете, но скажу одно: ты будешь далеко не рад, когда узнаешь, кто приютил её у себя…» — Кто этот подонок?! — перебив, прорычал Мизери, ощущая кипение крови в венах. — Кто?! — «У меня есть неплохой план, благодаря которому, мы оба получим то, чего хотим, » — хитро произнёс голос. — «Но всему своё время. Дай своей будущей жёнушке ещё немного свободы. Пусть думает, что сбежала от тебя навсегда, а попадётся она именно когда и вовсе не будет этого ожидать. Мы же с тобой знаем, что неожиданность — главный враг человека, особенно, девушки, верно?» — задумавшись, Мизери ничего не ответил. — «Буду держать тебя в курсе новостей. Если хочешь найти её, учись ждать. До связи.» В трубке послышались гудки. Шантажист закончил разговор первым. Шагая по тёмному коридору, зеленоглазый чувствовал, как его буквально распирает от гнева. Во время телефонного разговора, шантажист говорил, что он явно будет недоволен, когда узнает где, а если быть точнее, у кого скрывается его драгоценная «экс-невеста», значит Рафи прячется у кого-то из его соперников или друзей. Поклонников у неё было много, но лишь несколько человек в классе могли называться её друзьями, которые никакого подозрения не вызывали вовсе. Но сейчас ему абсолютно плевать. Чего бы это ему не стоило, он найдёт её, пусть даже придётся пойти против отца и закона. Рафаэлла Бьянки принадлежала ему, и будет принадлежать до конца, ведь, даже если договора между отцом и Малаки уже нет, есть ещё один, который никакие деньги не смогут разорвать…Договор, который он автоматически подписал самому себе, когда голубоглазая блондинка стала его одержимостью.
***
Пятница, квартира Росси, 09:28
Долгожданные солнечные лучи, которые около месяца издевались над римлянами, постоянно сменяясь дождевыми облаками, соизволили, наконец, порадовать жителей центра Италии по-настоящему весенним утром. За окном пятнадцать градусов тепла и никакого ветра — идеальная погода, которая должна была быть почти неизменной с самого марта, но, видимо, в этот год будет дождливым, раз несколько сильных ливней уже прошлись по югу Европы. Однако никто не унывал: дороги от дождя становятся только чище, а воздух — свежее (правда, у них там ещё и Тибр чуток поднялся, но это уже никого не волнует). Вдохнув полной грудью свежего воздуха, что проникал в спальню через форточку, Сульфус зажмурился и открыл полу-сонные янтарные глаза, старающиеся привыкнуть к яркому свету нового дня. Слегка потерев их, он повернулся на бок и улыбнулся, когда рядом обнаружил свою белокурую спящую красавицу, тихо сопящую на левом боку. Чуть хихикнув и убрав запутанные волосы с её лица, парень чмокнул её в лоб и потянулся, приняв сидячее положение. Однако увиденное тут же привело его в шок. «Вот так поспали…» — подумал Росси, ошарашенно наблюдая бардак, который они устроили во время «бурной ночи». Кофты, штаны, джинсы, личные вещи, нижнее бельё — всё валялось на полу, на кресле… Что-то даже зацепилось на люстре и дверной ручке. Конечно, вещей голубоглазой он «наворовал» из виллы Бьянки немало, но он никогда не думал, что шмоток будет так много, что разбросанная одежда «затопит» всю комнату. Да и от себя он никак не ожидал, что избавляя девушку, ну, и себя самого от одежды, вышвырнутые вещи отлетят, как до Китая. Складывалось ощущение, что вместо бутылки пива, он выпил банку энергетика. От одной этой мысли хотелось хихикать весь день напролёт. Вот только хихиканье тут же прекратилось, стоило задаться вопросом «где мои боксеры?» и понять, что придётся разгребать всё это шмотьё, думая, куда он мог их вышвырнуть. Обречённо вздохнув, черноволосый ещё раз пробежался глазами по всей комнате, пока не заметил их висящими на двери в ванную. «Удачно я их так кинул…» — про себя усмехнулся он, встав с кровати и направившись в туалет, и снял нижнее бельё с двери. Умывшись, парень вернулся в кровать и заполз под одеяло. Конечно, вставать уже ни в какую школу не хочется после бессонной ночи, но и сна тоже ни в одном глазу, а время — половина десятого. Всё-таки придётся расстаться с обителью сна, хоть для некоторых сонь это и будет проблемой. Видя, что Бьянки не просыпается, парень положил её на спину и начал легонечко трясти, шепча что-то на ухо, от чего девушка начала ворочаться и тихо стонать во сне. — Ра-аф… — нежно шептал черноволосый, целуя шею. — Девочка моя, просыпайся. — М-м-м… Сульфус... Ну, ещё пять мину-у-уточек… — сонно пробормотала она, невольно улыбаясь его ласкам. — Нет-нет-нет, пора вставать, — хитро улыбнулся Росси. — Открываем глазки, или я разбужу тебя другим способом. — Всё, я не сплю! — белокурая резко распахнула глаза и поднявшись, потянулась. Разминав шейные позвонки и пальцы, Раф снова легла и недовольно уставилась на свой «будильник», который тихо хихикал. — Что смешного? — На тебе так смешно смотрится повязка, — ответил тот. Моментально покрывшись краской, девушка прикрыла грудь руками, понимая, куда именно смотрят похотливые золотистые глазки. — Да ладно тебе, ночью тебя это абсолютно не смущало. — Ну-ну, конечно, — продолжая краснеть, съязвила Раф. — Ты меня полчаса вчера уговаривал убрать руки! — Ну, уговорил же? — продолжая хитро улыбаться, уточнил Сульфус и коснулся губами её ключицы. — Только не делай вид, что тебе не понравилось! Судя по тому, как ты почти кричала моё имя и как страстно оставляла клейма, я бы сказал, что ты просто жаждешь продолжения. — Прекрати! — игриво шлёпнув его по руке, которая лезла, куда не надо, девушка уже собиралась спрятаться от парня под одеялом. От некоторых воспоминаний прошлой ночи хотелось просто провалиться под землю, чувствуя себя полной неумёхой, какой, по сути, и была. Вот только черноволосый решил тоже спрятаться «в домик». — Так, иди на свою половину! — Будешь меня прогонять, я тебя накажу, — хитро улыбнулся Росси и начал щекотать голубоглазую, смеющуюся и кричащую от шустрых пальцев на оголённом животе. — Нет-нет-нет! Пожалуйста, только не щекотка-а-а-а-а!!! — умоляла белокурая, прижимая коленки и руки к себе. К её удивлению, пытка закончилась сразу же. Открыв глаза, она увидела лишь ласковый взгляд янтарных очей и почувствовала, как ладонь парня поглаживает её щёку. — Пошли приводить себя в порядок? Кое-кому надо взбодриться, — соблазнительным тоном произнёс Сульфус. Раф тут же поняла, к чему он клонит, стоило заметить, как кивком головы Росси указал в сторону ванной. — Ну, уж нет! В душ идём по-отдельности! — голубоглазая скорчила недовольную мордашку, скрестив руки на груди. Зная его намёки, она, конечно, отказалась, что, с какой-то стороны, для парня было неудивительно. Придаваться любви в полной темноте и на кровати — это одно, а в душе — совсем другое, но разве он привык к отказам от девушек? Обычно, любая влюблённая в него девица из школы была бы только рада продолжению «ролевых игр», а тут на те, «ну, уж нет!». Как на зло, любящая и любимая голубоглазка оказалась упрямой и порой даже слишком гордой, раз на одну страстную ночь её пришлось «убалтывать» очень долго. Правда, как говорится, запретный плод сладок, а вода камень точит, и сейчас эти два правила были на его стороне, ибо её недоступность всегда привлекала. Но ничего, он прекрасно помнит, как эмоции и новые ощущения буквально вырывали из её уст слова, просящие больше ласок. Ещё сама попросит. — Вредина, — «обиделся» парень, пытаясь скрыть довольную улыбочку, которая так и норовила показаться на лице. — Учись растягивать удовольствие, amore mio. Подмигнув «расстроенному», Бьянки обвила руки вокруг его шеи и потянулась к губам за утешительным поцелуем. Он послушно коснулся её губ, но не торопился отвечать, позволяя девушке взять инициативу и задать ритм самой. Мягкий и игривый… Что-то новенькое. Предыдущие поцелуи, по сравнению с этим, казались более робкими, но в нём всё ещё оставалась та капля смущения и нежности, которые парень так любил в этих прикосновениях и которые, словно магические чары, заставляли сдаваться и автоматически улавливать её ритм. Что уж тут сказать… Ученица почти превзошла учителя. — Чувствую себя полным идиотом, — перебирая между пальцами блондинистые локоны, произнёс Росси, когда у обоих закончился воздух. — Чуть не упустил свою соблазнительницу с божественными голубыми глазами… — Забудь, ты ведь этого не сделал, верно? — сладко прошептала голубоглазая ему на ухо. — Я тебя очень сильно люблю… — Мне стоит повторить, что я люблю тебя ещё сильнее в миллиард раз? — спросил парень, чем вызвал смешок у девушки. Улыбнувшись, Сульфус обнял её и прижал к себе, всё ещё не веря, что вчерашнее примирение ему не приснилось. Когда он только проснулся, перед глазами мелькали некоторые воспоминания прошлой ночи, но всё это казалось сном, пока он не обнаружил рядом спящую Раф и этот жуткий бардак в комнате. Он уже думал, что всё-таки она покинула квартиру, как он и просил её, а получилось, что он почти всё забыл из-за лишней порции алкоголя. И лишь сейчас, чувствуя, как сердце вот-вот выскочит из груди от счастья, черноволосый понял, что всё наяву, а ему вчера хватило смелости развернуться и по-человечески извиниться перед девушкой. Позволив ей уйти, был бы полным м**аком, каких свет не видывал. Но мысли о своём идиотском поведении потихоньку покинули его, когда радость и счастье начали переполнять душу Росси. Он просто был по-настоящему счастлив, крепко обнимая Раф и тихо шепча разные нежности, от которых она была готова растаять на месте. Просто был счастлив, понимая, что его счастье — в его объятьях… — Моя девочка… Моя Раф… — шептал он, не отпуская и целуя её в висок. — Боже, Сульф, я сейчас расплачусь от умиления!.. — всхлипнул кто-то, будто смотрит сериал про любовь. Сульфус и Раф тут же замерли от испуга и с широко раскрытыми глазами медленно повернули головы в сторону двери, сглатывая и тут же офигев, увидев у косяка нежданного гостя. Громко вздыхая и прижимая ладони к подбородку, рыжий друган, одетый в лиловый халат, довольно улыбался и хлопал глазами, якобы наслаждаясь картиной: лучший друг крепко обнимает свою девушку, оба под одеялом да ещё и без одежды. И парень и девушка постепенно покрывались краской, смущаясь от пристального взгляда Гаса и одновременно задаваясь вопросом как Грасси здесь, вообще, оказался. Но парень продолжал стоять, как ни в чём не бывало. — Продолжайте-продолжайте, представьте, что меня тут нет, — улыбнулся он, чем вывел пару из транса. — Т-ты?! Т-ты что тут, чёрт возьми, делаешь?! — возмутился Сульфус, когда Раф его отпустила и почти полностью спряталась под одеяло. — Как ты, вообще, зашёл в квартиру?! — Ну, во-первых, вы забыли закрыть входную дверь, во-вторых, ты всю ночь не брал трубку и не отвечал на сообщения, — перечислил Гас, с деловым видом загибая пальцы. — А тебе, в твою тупую башку, не могла прийти мысль, что я сплю? — раздражённо спросил Росси. — Ночь для этого, как бы, и дана людям! — Ага, вижу я... Как ты спал… Я подумал, что что-то случилось и приехал ночью, но не стал вам мешать, — усмехнулся рыжий. — Кстати, нормальные вы люди, а! Я хотел спокойно поспать на диване, а ты так вчера рычал ночью, как будто поднимал тяжеленную штангу в качалке! Раф, вообще, красава… Стонала, будто тебя в кино для взрослых снимали! — Гас, перестань! — хором рявкнули влюблённые, заливаясь краской от злости. — Ладно-ладно… Ухожу… — Грасси вышел из комнаты и прикрыл дверь, но тут же вернулся и поднял с пола одну из футболок голубоглазой. — Кстати Раф, у тебя размер один с половиной? — ЧТО?! — девушка вмиг покраснела от стыда. Она даже не знала, что было стыднее: впервые показываться янтароглазому обнажённой или осозновать, что Гас видит их в таком виде и, каким-то образом, узнал её размер. — Да я это к тому, что лифчик у тебя красивый. Беленький такой, — с улыбкой на лице протянул рыжий и кивком головы указал на шкаф. — Сульф, я, конечно, всё понимаю... Любовь, страсть и всё такое... Но ты бы поспокойнее реагировал, когда раздеваешь девушку, а то бюстгальтер в следующий раз в окно улетит. Сгорая от стыда и чувствуя, как горят уши, парень и девушка повернули головы к гардеробу. На самой ближней к открытой форточке двери висел белоснежный бюст, который Сульфус откинул как только освободил грудь голубоглазой от ненужного белья. Не выдержав, Бьянки полностью накрылась одеялом, а в комнате послышалось недовольное рычание. — Ой, ща буит мясо… — прошептал Гас, услышав недовольство друга. Сульфус с горящими от злости глазами яростно уставился на нарушителя спокойствия и пулей слез с кровати. — УБЛЮДОК, МАТЬ ТВОЮ, А НУ, ИДИ СЮДА, ГОВНО СОБАЧЬЕ! — заорал на всю квартиру Росси, выбежав из спальни и погнавшись за Гасом в одних боксерах по всей квартире. — Я ТЕБЯ ЩАС НА МЕСТЕ ПРИБЬЮ! — МИКИ-И-И-И-И! СПАСАЙ! СУЛЬФУС СТАЛ ГЕЕМ! ОН МЕНЯ ХОЧЕТ! — вопил рыжий, удирая от разъярённого хозяина квартиры. — ЩАС ТЫ У МЕНЯ БУДЕШЬ СТОНАТЬ, КАК В КИНО ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ, В БЕЛЕНЬКОМ ЛИФЧИКЕ РАЗМЕРА ОДИН С ПОЛОВИНОЙ! — продолжал кричать Сульфус, догоняя несносного другана. Парни стали бегать по гостиной вокруг диванов. Порой, уворачиваясь от подушек, которые со всей силы летели ему в голову, Гас начал выкрикивать извинения и просить остановиться, но, в таких ситуациях, черноволосый был просто беспощаден. Парень продолжал охотиться на башку рыжего, швыряя в него подушки и тапки, выкрикивая всевозможную матершину. Когда обычное дурачество пацанов уже стало переходить рамки, оба валялись на полу. Сидя на животе друга, Сульфус бил его подушкой по лицу, пока тот пытался хоть как-то отмахнуться. — Росси!.. — он опять получил подушкой. — Хватит! Ты меня убъёшь!.. Так!.. — Может, хватит вести себя, как в детсаде «Мариуччиа»*? — строгим тоном спросила синеволосая, уперев руки в бока, в одной из которых держала половник. — Носитесь, как ненормальные, орёте, как сумасшедшие! Еще по**итесь тут для полноты картины, два дебила! Во весело будет! Вам обоим по восемнадцать, а ведёте себя, как дошкольники! А НУ, УСПОКОИЛИСЬ ЖИВО, ПОКА Я ВАМ НЕ ДАЛА ПОЛОВНИКОМ ПО ТЫКВЕ! Мики недовольно прожигала дыру в обоих парнях и опиралась о стену, надув губы и едва не взрываясь от ярости. Усмирив пыл, янтароглазый слез с Гаса и помог ему подняться, попросив прощения за агрессию. Рыжий сделал то же самое за то, что переборщил. Д’амико оставалось только закатить глаза и облегчённо вздохнуть. Слава Богу, никто не пострадал. Физически… — Господи, вы все тут живы? — спросила Раф, выйдя из спальни в повседневной одежде, которую еле разобрала в том сраче, что творился во всей комнате. — О, эти два левых сапога после каждой перепалки живы. Они никогда не убьют друг друга, так как один жить без другого не может, — усмехнулась подруга, указывая пальцем на парней. — Ладно, хватит болтать! Пошли за стол, я уже разогрела кашу! — КАША?! — ошарашенно переспросили Сульфус и Гас, услышав название нелюбимого блюда. — Фу-у-у-у! — ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?! — хором рявкнули Бьянки, автор сия произведения кулинарного искусства, и Мики, которая старалась, подогревая и разливая манку по тарелкам. — Ничего! Пошли кушать! — тупо улыбнулись друзья и прошли на кухню. Совместный завтрак, запомнившийся соседям ором и марафоном по всей квартире**, проходил намного спокойнее, чем само сумасшедшее утро. Четверо подростков, уплетая кашу за обе щеки, тихо болтали о том, о сём, иногда хихикая или тихо посмеиваясь то над одной ситуацией, то над другой, будто «микроссоры» двух лучших друзей и не бывало. Сидя (уже в более-менее приличном виде) в обнимку с белокурой и постоянно прижимая её к себе, черноволосый вспомнил, как они точно так же завтракали дома у Гаса, если не считать совершенно иные темы для обсуждения. Старые, добрые времена… Слушая рассказы Гаса, он вспомнил, как они с Раф приехали «в гости» к другу и его девушке, пока те ещё нежились в кровати и… Стоп… — …сдаю я, значит, Борги этот доклад про Неоклассицизм в итальянской литературе, а она говорит, что уже поздно и работу не возьмёт. Я, вообще, без понятия, как так вышло, но я просто взял её портфель и выкинул в окно, мол «вот точно так же, проф, я выкинул пять часов, занимаясь этим тупым докладом». Проф Борги у нас, безусловно, просто шедевральная женщина: она вытащила из моего кармана телефон и тут же выкинула его вслед своему портфелю: «вот точно так же, Грасси, я выкинула пятьсот евро, когда ты выкинул мой портфель!». И тут я открываю глаза, — рассказал Гас о своём странном сне, который приснился прошлой ночью. — Вот такие ужасы я видел вчера ночью. — Всё это, конечно, замечательно, мой дорогой Дон Карлос, но, раз уж ты упомянул, давайте вернёмся к ночи, — с важным видом Шерлока Холмса предложил Росси, сделав глоток персикого чая. — Гастонэ Грасси и Микела Д’амико, когда именно вы попали в нашу квартиру и каким образом? Парочка друзей переглянулась и тихо захихикала, сдерживая смех. Раф и Сульфус терпеливо ждали, когда эти двое перестанут страдать хернёй и, наконец, соизволят ответить. — В общем, дело было так, — начал Грасси. — Где-то в без двадцати одиннадцать, мы с тобой разговаривали по телефону и обсуждали фестиваль, плюс, я ещё убеждал тебя помириться с Раф. Кстати, друг, поздравляю, впервые в жизни, ты меня послушал и, судя по тому, что я увидел утром, ваше «примирение» прошло удачно. Примите мои поздравления, Вы — не дебил, — отошёл от темы Грасси, чем вызвал смешок у белокурой и ухмылку друга. — После этого, я тебе писал кучу СМС и даже звонил, но ты трубу не брал. Ты был в сети в Фейсбуке и в Инстаграмме, но полностью игнорил все сообщения. Я, правда, забеспокоился, но решил приехать к вам уже утром. В общем, мы с Мики приехали где-то в девять, и позвонили в дверь, и, конечно, нам никто не открыл, только потом мы заметили, что у вас открыта дверь «входи-не-хочу». Я — как ты знаешь — персона злопамятная, так что мы просто не могли не пошутить над вами так же, как и вы. В общем, сначала мы зашли в спальню, увидели, что у вас тут бардак, ну, и вы тут… Кхе-кхе… И решили пока приготовить завтрак. Потом я услышал, как Раф смеялась, накинул халат… Кстати, он мне так идёт! — девчачьим голосом заметил он, поправляя лиловый халат, одетый поверх оранжевой футболки. — Э! Это мой халат! — возмутился Сульфус. — Лиловый? Ладно, не важно, не перебивай! — пригрозил пальцем парень. — В общем, накинул этот «прэкрасный» халатик и стал потихонечку подходить к вашей спальне, пока не услышал, как вы там друг другу любовные поэмы читаете, а дальше вы сами знаете. — Да, всё верно, вот только кое-кто переборщил с шутками! — недовольно покосилась на него Мики, легонько стукнув кулачком по его голове. — Я же сказала: «только испугай и громко пожелай доброго утра», а не «заставь их сгорать со стыда, кто как рычал, кто как стонал и у кого какой размер груди»! Сульфус, вот как ты с ним дружишь, я, честно говоря, не понимаю! — Тогда позволь спросить: как ты с ним встречаешься? — задал ответный вопрос Росси. — Это любовь, Сульфус, — улыбнулась Раф. — О-о-о… Это уж точно, — поддержала синеволосая. — Любовь зла… — …полюбишь и козла! — закончила вся четвёрка, рассмеявшись на всю кухню, пока в помещении не раздался рингтон. — Народ, у кого «Traitor»*** стоит на звонке? — спросил Гас, пока вся компания оглядывалась в поисках устройства. — О, это мой, — ответил Росси, выходя из-за стола. — Я на секунду. Быстро забежав в кабинет, где он вчера оставил свой смартфон, парень начал копаться среди вещей, пытаясь найти потерянный гаджет, который продолжал играть одну и ту же мелодию уже по второму разу. Тихо ругаясь на надоедливую железку, он всё-таки нашёл его на столе за книгами и бутылками пива. Последние тут же полетели в мусорку, а найденный смартфон Росси прислонил к уху. — Алло? — «Сульфус, привет, как дела?» — на другом конце послышался голос матери. — Привет, мам, у меня нормально. Что-то не так? — «Конечно, нет так!» — возмущённо проговорила Селена. — «У тебя на следующей неделе день рождения, а ты даже не соизволил нам сказать, как будешь отмечать!» — Ладно, тогда… — «Про вечеринку со своими дружками-бухариками можешь сразу забыть!» — мать моментально перебила сына, зная, что он предложит. — «Ты — культурный человек, так что твоё восемнадцатилетие тоже должно быть культурным мероприятием!» — Мам, ну я же не маленький! — закатив глаза, жалобным тоном произнёс черноволосый. — Можно я сам буду решать, как мне отмечать днюху, а? — «Хорошо, тогда жду твоих культурных предложений, целую!» — Пока, ма-а-ам… — протянул Сульфус и бросил трубку. — Блин, ну, и как мне прикажете отмечать день рождения?..